"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть первая.
(23 декабря 1904 г., No 81).
"Манифеста" ждали долго, и услужливая молва широко разносила шагъ за шагомъ всѣ перипетіи того скорбнаго пути, который проходили "благія начинанія". Сначала говорили, что "вырабатывается конституція"; потомъ -- что Государственный Совѣтъ будетъ пополненъ членами выбранными земствами, наконецъ -- и это была крайняя мѣра политическаго разума, какую обывательская мысль еще предполагала у самодержавнаго правительства -- что будутъ "назначены" новые члены въ Государственный Совѣтъ изъ числа "простыхъ" смертныхъ.
Но какъ "режимъ" всегда оказывалось и оказывается еще реакціоннѣе и ослѣпленнѣе, чѣмъ предполагаетъ самый пессимистическій обыватель. Въ ту минуту, когда исторія уже начинаетъ вырывать изъ-подъ ногъ россійскаго абсолютизма всѣ "основы", на которыхъ онъ еще кое-какъ держался, онъ прежде всего заявляетъ о своемъ желаніи "непремѣнно" сохранить "незыблемость основныхъ законовъ имперіи!"
Мы не станемъ теперь останавливаться на разборѣ тѣхъ "реформъ", которыя обѣщаетъ указъ. Какъ ни туманно выражены очертанія этихъ "реформъ" въ указѣ, какъ заботливо онъ ни старается сохранить въ "принципѣ" всѣ прерогативы деспотизма -- до положенія объ усиленной охранѣ включительно,-- но достаточно ему попробовать хоть на шагъ двинуться въ сторону тѣхъ "предначертаній", которыми съ трогательною наивностью пытается правительство положить преграду напору революціи, достаточно хоть на пядь подвинуться въ сторону правового раскрѣпощенія крестьянъ, установленія независимаго суда, самостоятельности мѣстнаго самоуправленія и пр. и пр., чтобы все зданіе абсолютизма рухнуло, какъ карточный домикъ. Совершенно очевидно, что ни одной изъ этихъ "реформъ" не суждено быть осуществленной самодержавіемъ. И для современнаго настроенія умовъ, быть можетъ, наиболѣе характерно то презрѣніе, съ которымъ даже нѣкоторыя легальныя газеты проходятъ мимо правительственнаго реформаторства, не удостаивая ни единымъ словомъ всѣ тѣ великія и богатыя милости, которыя сулятся "отечеству" и которыя еще такъ недавно заставили бы радостно забиться многія либеральныя сердца.
Событія послѣдняго времени, видно, не совсѣмъ даромъ прошли даже для самыхъ расположенныхъ къ маниловщинѣ лицъ.
Мы не будемъ сейчасъ доискиваться точнаго смысла и значенія той кучи "преобразованій", которымъ суждено отцвѣсть, не расцвѣтши въ пасмурномъ климатѣ самодержавной Россіи. Но стоитъ подчеркнуть, какъ, безсильное во всѣхъ своихъ реформаторскихъ потугахъ, самодержавное правительство становится совершенно безплоднымъ, лишь только задумаетъ излить свои благодѣянія на самый прогрессивный классъ нашего времени -- на пролетаріатъ. Въ рабочемъ классѣ концентрируется максимумъ революціонной энергіи и рабочій же классъ стоить, какъ самый ярый врагъ, передъ абсолютизмомъ. Казалось бы, всѣ основанія для противника попытаться успокоятъ этотъ бурный элементъ максимумомъ возможныхъ для абсолютизма "уступокъ". Но этотъ "максимумъ" такъ минималенъ, что даже тѣхъ "льготъ", которыя сулились пролетеріату въ блаженную эпоху зубатовщины, "режимъ" обѣщать уже не можетъ. И рожденный въ долгихъ мукахъ указъ 12 декабря ничего не предлагаетъ рабочимъ больше "государственнаго страхованія", то есть не того, что требуетъ пролетаріатъ, имѣющій всѣ основанія не довѣрять страховымъ операціямъ полицейскихъ держимордъ и патентованныхъ казнокрадовъ, а того, что требуютъ фабриканты и заводчики, чувствующіе извѣстныя неудобства отъ закона о вознагражденіи за увѣчья и желающіе свалить съ себя на плечи самихъ рабочихъ и плательщиковъ налоговъ тягости "страхованія". Обѣщая рабочимъ только такую "льготу", абсолютизмъ тѣмъ самымъ откровенно признаетъ, что онъ уже и самъ не мечтаетъ о возможности "примиренія" своего съ пролетаріатомъ. И министерскій лакей Суворинъ откровенно поясняетъ въ своей статьѣ объ указѣ, что "административные ссыльные, революціонеры и массы фабричныхъ рабочихъ" во всякомъ случаѣ не принадлежатъ къ той "благомыслящей части общества", на сочувствіе которой можетъ разсчитывать существующій режимъ.
Правительственныя "реформы"! Правительство позаботилось обставить возвѣщеніе ихъ такъ, чтобы и самому слѣпому обывателю подчеркнуть тщету упованій на абсолютизмъ. Рядъ предостереженій и пріостановокъ газетъ, разносъ "дерзкихъ и безтактныхъ" земствъ, безпримѣрное по своей циничной наглости и жестокости избіеніе демонстрантовъ -- вотъ каковъ былъ канунъ "предначертаній", обѣщающихъ русскому народу "разумную" свободу печати, "самостоятельность" и "независимость" земствъ, охрану " неприкосновенности" личности! А появившійся на слѣдующій же день послѣ указа наглый окрикъ "правительственнаго сообщенія" показалъ съ достаточной степенью вразумительности ту обстановку, въ которой предполагается проводить правительственныя "реформы", и тѣ мѣры, которыми правительство думаетъ обезпечить себѣ "сочувствіе". Указъ требуетъ "сочувствія благомыслящей части общества". Сообщеніе откровенно поясняетъ, что земства и думы, и общества, и собранія, и молодежь, и печать, и частныя лица и дѣятели мѣстнаго самоуправленія, и даже "лица, состоящіе на государственной службѣ" -- все это относится въ разряду "неблагомыслящихъ". Усваивая себѣ всю программу "Московскихъ Вѣдомостей" по части искоренія "вольнаго духа", правительство грозитъ расправой всей Россіи. Вся Россія "ослѣплена обманчивыми призраками", только шайка придворныхъ бандитовъ знаетъ, чего требуютъ "насущныя нужды народныя!" И инсинуируя насчетъ "пользы" враговъ, правительство тѣмъ самымъ открыто пытается натравить на дѣятелей освободительнаго движеніи "народъ", которому будто-бы "чуждо движеніе противъ существующаго порядка управленія". Мы знаемъ, гдѣ будетъ искать этотъ "народъ" правительство: вчерашніе громилы кишиневскихъ евреевъ еще разъ могутъ сослужить службу дѣлу отстаиванія "священныхъ завѣтовъ". А въ Тамбовѣ уже двинута въ доходъ противъ "неблагомыслящихъ" шайка хулигановъ. Какъ ни чудовищенъ на первый взглядъ тамбовскій инцидентъ, но, въ сущности, можно было предвидѣть, что правительство такъ же мало остановиться передъ тѣмъ, чтобы натравить подкупленную чернь на православное "неблагомысліе", какъ не остановилось оно передъ натравливаніемъ ея на "неблагомысліе" еврейское. Совѣты Грингмутовъ, душегубскіе проекты Павловыхъ и Кузьминыхъ, "вандейскія" предложенія Нилусовъ встрѣтили въ высшихъ сферахъ то "довѣріе", которое обѣщано было "голосу общества". И послѣднее правительственное сообщеніе есть не только угроза административными и судебными карами, и ея прямое поощреніе къ расправѣ съ "врагами". Изъ каждой строчки его звучитъ призывъ: "бей либераловъ и соціалистовъ", призывъ такъ сходный по своему истинному смыслу съ столь недавнимъ: "бей жидовъ". Подонки образованнаго общества, въ лицѣ харьковскаго отдѣла "Русскаго Собранія", въ своей "всеподданнѣйшей челобитной", уже предлагаютъ свои услуги -- "стать во главѣ общерусскаго всесословнаго движенія, отстаивающаго первенствующее положеніе православія и неприкосновенность самодержавія", и грозятъ "однимъ мощнымъ потокомъ смыть плѣсень нашей общественной жизни". Этимъ пресмыкающимся плѣсенью кажется все, что растетъ выше уровня того самодержавнаго болота, въ тинѣ котораго они такъ привольно барахтаются.
Такъ мобилизуетъ свои силы правительство для предстоящей гражданской войны. Съ кишиневскими регаліями въ одной рукѣ и лоскуткомъ бумаги, на которой блѣдными чернилами нацарапаны проекты "реформы" -- въ другой, выступаетъ оно въ походъ на защиту "незыблемыхъ основъ".
Во имя "реформъ" самодержавное правительство уже не можетъ собрать вокругъ себя внушительной силы; ни одинъ жизнеспособный классъ уже не можетъ, не отказываясь отъ насущныхъ интересовъ своихъ, стать подъ знамя абсолютизма. Но во имя "Кишинева", подъ "священный стягъ" могутъ собраться, наряду съ отбросами общества и народа, всѣ отмирающіе и жадно цѣпляющіеся за жизнь слои. И на это воинство будетъ возложена миссія -- "охранять священные завѣты предковъ".
Можно заранѣе предвидѣть, что "предначертанія" указа 12 декабря не составляютъ крайняго предѣла тѣхъ реформаторскихъ проектовъ, съ которыми попытается еще выступить прижатое къ стѣнѣ правительство. Нѣтъ ничего невозможнаго ни въ томъ, что Комитетъ Министровъ, на который возложено проведеніе "реформъ" въ жизнь, подниметъ вопросъ о привлеченіи къ своимъ "работамъ" въ той или иной формѣ "дѣятелей, общественнымъ довѣріемъ облеченныхъ", ни даже въ томъ, что будутъ предложены тѣ или иныя "либеральныя" преобразованія Государственнаго Совѣта. И если указъ врядъ ли соблазнитъ кого либо изъ малыхъ сихъ, таящихъ въ глубинѣ сердца славянофильскія мечтанія объ "единенія царя съ народомъ", то труднѣе поручиться за стойкость "умѣренныхъ", когда правительство будетъ предлагать "обществу" призрачное участіе въ законодательствѣ, хотя бы это участіе было ничѣмъ инымъ, какъ помощью въ дѣлѣ "укрывательства слѣдовъ преступленія".
И на сей возможный случай нельзя не порадоваться, что при первомъ же шагѣ къ реформамъ "правительство такъ ясно" оскаливаетъ свои волчьи зубы и замахивается надъ всѣми "неблагомыслящими" полицейской нагайкой. Въ эпоху "весенняго" опьяненія слишкомъ много лицъ, солидныхъ отцовъ и юркихъ дѣтей, связало себя такъ или иначе съ дѣломъ освобожденія Россіи. Слишкомъ много людей публично, своей подписью, засвидѣтельствовало свою "неблагонадежность и громко требовало уничтоженія самодержавія. Конечно, на политическую доблесть и стойкость огромной вереницы прошедшихъ передъ нами за послѣднее время отечественныхъ Мирабо возлагать большихъ надеждъ нельзя. По, если не политическій разумъ и не гражданскія добродѣтели, то чувство личнаго самосохраненія должно внушить всему атому люду пониманіе необходимости не подаваться на приманку пряника сомнительной сладости, предлагаемаго абсолютизмомъ. Привѣтливое киванье указа дополняется такими угрожающими жестами правительственнаго сообщенія, что безъ особой остроты разума любому Мирабо легко сообразить, какіе скорпіоны ждутъ его, если абсолютизмъ выйдетъ побѣдителемъ изъ возгорѣвшейся борьбы. Эта борьба зашла слишкомъ далеко, чтобы можно было ждать немедленной измѣны сколько-нибудь широкаго круга лицъ въ вопросѣ о томъ, "быть или не быть" самодержавію.
Но та гражданская война, которую, съ беззастѣнчивостью испытаннаго авантюриста, провоцируетъ правительство, должна заставить широкіе круги либерально-демократическаго общества не остановиться въ самомъ началѣ этого пути. Исторія австрійской контръ-революціи, исторія муравьевскаго крестоваго похода въ Польшѣ показываетъ, куда пойдетъ затравленное правительство. Сегодня, по его почину, тамбовскіе хулиганы избиваютъ земцевъ, завтра оно будетъ натравлять крестьянина на помѣщика, сѣраго рабочаго -- на либеральнаго фабриканта, и въ этой гражданской войнѣ оно не остановится передъ эксплуатаціей всѣхъ тѣхъ иллюзій, которыя въ первобытно-наивной формѣ, сливаясь съ архаическими идеалами варварской эпохи -- православіемъ и самодержавіемъ, смутно бродятъ въ непросвѣтленной свѣтомъ политическаго сознанія душѣ народныхъ низовъ. Отклоняя мысль народа отъ политическаго переворота и, ради этой цѣли, разжигая всѣ грубые инстинкты и отрасти, эта гражданская война зальетъ пожаромъ и кровью деревни и города. Всероссійскій Кишиневъ -- вотъ что сулить Россіи самодержавное правительство. А когда напуганные "высшіе" классы покорно припадутъ къ стопамъ его, тогда придетъ чередъ народу кровью расплачиваться за разбивающіяся о суровую дѣйствительность иллюзіи, и освященный демагогическимъ крещеніемъ абсолютизмъ вознесется надъ побѣжденной Россіей.
Все это будетъ, если удадутся планы сторонниковъ стараго "режима". Или, вѣрнѣе, все это могло бы быть, если бы эти планы могли удасться. Но они не могутъ удасться, потому что, въ лицѣ сознательнаго пролетаріата, выступаетъ на сцену исторической драмы тотъ народъ, которому чужды утопіи и иллюзіи, который не можетъ пойти на удочку роялистскихъ демагоговъ, который знаетъ, что только черезъ развалины абсолютизма онъ можетъ выйти на путь борьбы за соціальное освобожденіе. И эту твердую, увѣренную поступь въ борьбѣ могъ дать пролетаріату только ростъ его классоваго сознанія, только его классовая организація. Въ той мѣрѣ, въ какой соціалдемократіи удасться стать во главѣ освободительнаго движенія и подчинить своему вліянію всѣ освободительныя силы, ровно въ той мѣрѣ становятся неосуществимыми кровожадные замыслы разбойниковъ роялизма, и тѣ попытки разжиганія гражданской войны, къ которымъ они прибѣгнутъ падутъ на ихъ же голову.
Гражданская война подъ знаменемъ демагогіи и во имя цезаристскаго возрожденія абсолютизма, или демократическая революція -- на этомъ распутья стоить теперь страна.
Рабочій классъ не заставитъ себя долго ждать; чуткое ухо слышитъ приближающійся мѣрный шагъ рабочей арміи, идущей на безпощадный бой съ абсолютизмомъ. Правительство тоже напрягаетъ всѣ свои силы, чтобы отстоять свои позиціи, и безъ бою не сдастся. А посреди этихъ двухъ непримиримыхъ силъ мечется до сихъ поръ въ нерѣшительности либерально-демократическое общество. Чѣмъ ближе часъ грозной битвы, тѣмъ настоятельнѣе для русской демократіи примкнутъ опредѣленно къ той или другой сторонѣ. Самостоятельная роль либерализма, съ его легальными методами дѣйствія, сыграна. Онъ высказалъ все, что могъ сказать, и послѣдній политическій шагъ его земской организаціи можетъ, какъ это показалъ примѣръ Московскаго, Смоленскаго и Черниговскаго земствъ, состоять лишь въ самоуправлненіи. Надвигающаяся реакція съ ея безпощадною местью съ одной стороны, надвигающаяся революція съ ея "крайними" демократическими лозунгами съ другой, какъ два жернова, перемалываютъ промежуточныя формы общественнаго движенія. За гражданскую войну, организованную абсолютизмомъ, со всѣмъ ея варварствомъ и со всѣми ея реакціонными результатами, или за революцію, стремящуюся воплотить въ жизнь наиболѣе совершенныя формы государственной демократіи -- вотъ вопросъ, который надо рѣшить. Отказъ отъ всѣхъ политическихъ правъ въ пользу деспотизма, или отказъ отъ политическихъ привилегій въ пользу народа -- вотъ между чѣмъ надо выбирать.
Преисполненный сознанія величія своей исторической миссіи, можетъ смотрѣть рабочій классъ въ лицо грядущимъ событіямъ. Несокрушимый оплотъ прогресса и культуры, онѣ воздвигнетъ утесъ, о который разобьются волны реакціи. Насилію роялистскихъ громилъ онъ противопоставитъ силу борцовъ революціи, демагогическимъ натравливаніямъ -- свѣтъ классоваго сознанія. И каждая капля той крови, которая прольется во имя революціи, будетъ живительной росой для ростковъ народной свободы. Теперь, когда правительственный отвѣть на конституціонное движеніе бросилъ лучъ свѣта на перспективы будущаго, теперь пролетаріатъ съ полнымъ правомъ можетъ сказать, обращаясь ко всѣмъ, кто хочетъ свободы: пора бросить всякую двусмысленность, пора открыто и безповоротно признать демократическіе лозунги народа! Всякое колебаніе, всякая попытка уклониться отъ послѣдовательнаго демократизма можетъ только облегчить замыслы абсолютистскихъ демагоговъ, отдать имъ всю страну на "потокъ и разграбленіе". Кто хочетъ послѣдовательной борьбы съ деспотизмомъ, тотъ уже не можетъ не быть за демократическія требованія народа.
Ф. Данъ.