(21 іюня 1905 г., No 103).
Далеко ли то блаженное время, когда соціалдемократія владѣла почти монополіей политической организаціи и готова была съ снисходительностью богатаго барина похлопывать по плечу "бѣдную" и "слабую" буржуазную оппозицію, обѣщая ей, отъ своихъ избытковъ, "помощь" въ дѣлѣ организаціоннаго строительства? А теперь революціонная буря какъ бы встряхиваетъ мѣшокъ, въ которомъ въ безпорядкѣ расположились зерна различной тяжести, и размѣщаетъ ихъ въ порядкѣ, соотвѣтствующемъ ихъ удѣльному вѣсу. И на нашихъ глазахъ происходитъ небывалый по своей интенсивности процессъ сплоченія либерализма и демократіи, быстро обгоняющихъ насъ въ дѣлѣ организаціи и уже, въ свою очередь, порою посматривающихъ на насъ съ снисходительнымъ сожалѣніемъ. "Они (с.-д.) массами не владѣютъ",-- вотъ мысль, которая опьяняетъ широкими перспективами сердце демократа и заставляетъ его думать, что только "наша (демократовъ) пассивность" привела къ тому, что "задача мобилизаціи массъ оказалась фактически монополизированной крайними партіями" ("Освоб." No 71).
Создалось положеніе, которое еще 2--3 года тому назадъ многимъ показалось бы немыслимымъ: "половинчатая" демократія не только организуетъ, безъ нашего благосклоннаго содѣйствія, свой интеллигентный авангардъ, но собирается еще оспаривать у насъ нашу исконную политическую вотчину -- народныя массы и, въ частности, пролетаріатъ,-- и открыто заявляетъ, что ея "оппортунизмъ" побьетъ въ глазахъ массы рекордъ по сравненію съ нашимъ "революціонизмомъ".
Революціонная эпоха, создающая съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе благопріятныя условія для столковыванья и объединенія, сразу измѣнила шансы въ дѣлѣ организаціоннаго строительства въ пользу буржуазной оппозиціи. Сказались соціальныя преимущества тѣхъ слоевъ, изъ которыхъ вербуются ея адепты: матеріальная обезпеченность, позволяющая не слишкомъ много думать о хлѣбѣ насущномъ, европейская образованность, создавшая извѣстные навыки политической мысли, осѣдлость, связавшая "солидную" интеллигенцію тысячью узъ взаимныхъ услугъ, знакомствъ, дружбы, привычка къ коллективной общественной дѣятельности, выработанная участіемъ въ различныхъ профессіональныхъ, ученыхъ, литературныхъ, обществахъ и т. д. и т. д. Всѣ эти -- на первый взглядъ имѣющіе такъ мало значеніи -- факторы выступили на сцену и облегчили буржуазной оппозиціи дѣло ея организаціоннаго строительства, лишь только, благодаря измѣненію политической атмосферы, краеугольнымъ камнемъ такого строительства перестало быть мученичество и готовность къ самопожертвованію героевъ революціоннаго долга. А полная готовность ко всякимъ "компромиссамъ" и полная свобода отъ программной и тактической "узости" позволяетъ развить "приспособляемость" организаціи до крайнихъ предѣловъ. И вотъ, передъ нами, какъ бы по мановенію волшебнаго жезла, выросла организація либерально-демократической партіи. Правда, это -- организація "профессіональная". Но нужно быть слѣпымъ, чтобы не видѣть, что "профессіонализмъ" здѣсь только вывѣска, форма, за которой скрывается отнюдь не "профессіональное" содержаніе. "Профессіональные союзы" инженеровъ, врачей, адвокатовъ и проч. и проч.-- это только формы организація либерально-демократической партіи. Профессіональныя задачи играютъ въ этихъ союзахъ совершенно подчиненную роль. Это -- не объединеніе людей, ставящихъ себѣ различныя политическія задачи, но рѣшающихъ совмѣстно бороться за одни и тѣ же профессіональные интересы, а, наоборотъ,-- объединеніе людей одной профессіи для выполненія одной и той же политической задачи. Конечно, говорятъ: союзы объединяютъ людей равныхъ "убѣжденій". Это вѣрно, поскольку подъ "убѣжденіями" подразумеваютъ ни къ чему не обязывающее, болѣе или менѣе смутное, общее политическое и соціальное міровоззрѣніе. Это -- невѣрно, поскольку обязательнымъ для всѣхъ членовъ союза "среднимъ" убѣжденіемъ является политическая и соціальная программа даннаго союза и принятая имъ политическая тактика. Для оцѣнки же смысла и значенія политической организаціи важно не то, что каждый членъ ея въ отдѣльности будетъ думать, а то, что всѣ члены ея, въ качествѣ коллективнаго цѣлаго, будутъ дѣлать.
Въ литературѣ долго и упорно ведутся дебаты о природѣ новоявленныхъ "профессіональныхъ" союзовъ и ихъ отличіи отъ "партій". Въ концѣ концовъ, оказывается, однако, что построить различіе между союзомъ и партіей можно лишь на почвѣ полнаго отдѣленія "убѣжденій" отъ "дѣйствій", на почвѣ превращенія партіи въ народную залу, весьма удобную для тонкихъ и прочувствованныхъ бесѣдъ съ гостями, но отдѣленную длиннымъ корридоромъ отъ того рабочаго кабинета-союза, гдѣ хозяинъ совершаетъ свою подлинную, а не воображаемую работу. Но быть "отмѣннымъ республиканцемъ въ душѣ" -- на подобіе императрицы Екатерины II -- и сочинять проекты конституціи съ сохраненіемъ полуабсолютистской монархіи дано не всякому, да и вообще подобнаго рода "республиканизмъ", могущій въ назиданіе потомкамъ служитъ украшеніемъ біографіи его носителя, совершенно безразличенъ для современниковъ.
Такимъ образомъ, "профессіональные союзы" -- это ничто иное, какъ приспособленная къ внѣшнимъ условіямъ, "компромиссная" форма организаціи политической партіи. Это, въ концѣ концовъ, вынуждены признавать самые горячіе сторонники объединенія всѣхъ "враговъ бюрократіи" въ союзахъ (см. наприм., Б--въ No 96 С. О.).
Конечно, "платформы" союзовъ отличаются отъ того типа детально разработанныхъ и строго опредѣленныхъ программъ, который присущъ "партіямъ" въ европейскомъ смыслѣ слова. Эти "платформы" очерчиваютъ политическія задачи, стоящія передъ союзами, лишь въ общихъ чертахъ, въ контурахъ, дающихъ возможность весьма существенно разнообразить воплощеніе этой "платформы" въ жизнь, "примѣнительно" къ обстоятельствамъ. И въ этомъ смыслѣ можно сказать, что союзы -- не партія, а лишь зачаточная форма партіи. Но тутъ повинна не столько форма организаціи, сколько природа и историческое положеніе русской буржуазной демократіи, лишающія ее возможности въ данный историческій моментъ, до паденія самодержавія, выработать и выставить такую, наприм., детализированную и конкретную программу, какая имѣется у соціалдемократіи. Буржуазная демократія вынуждена довольствоваться такъ называемыми "незыблемыми (!) основами", ибо детализація программныхъ требованій повлекла бы за собой лишь образованіе не связанныхъ между собою единствомъ организаціи и тактики конституціонно-демократическихъ группъ". ("Осв." No 69--70). Вотъ почему, и для такой несомнѣнной "партіи", какъ "Союзъ Освобожденія", неопредѣленная политическая "платформа" считается "болѣе чѣмъ достаточной" замѣной дѣйствительной программы.
Разумѣется, "профессіональные союзы" не являются "партіей" и въ томъ смыслѣ, что они еще лишь подбираются къ этой задачѣ, выполненіе которой только и превращаетъ политическую организацію въ настоящую "партію". Задача эта -- организація широкихъ слоевъ тѣхъ массъ, которыя должны составить истинную силу партіи, ея будущихъ "избирателей". Но такихъ "партій" Россія еще не знаетъ сегодня; она должна будетъ узнать ихъ завтра. Сейчасъ же, за небольшими исключеніями (союзъ крестьянъ, отчасти -- конторскихъ служащихъ), "профессіональные союзы" объединяютъ подъ знаменемъ буржуазной демократіи лишь интеллигентный авангардъ будущей массовой партіи. Это -- кадры "руководителей", и огромные кадры (всего членовъ во всѣхъ союзахъ насчитываются до 25.000), готовые сплошной организаціонной сѣтью охватить широкія народныя массы. Передъ этой задачей и стоить сейчасъ демократическая партія, отъ успѣха или неуспѣха выполненія ея зависятъ судьбы буржуазной демократіи. Лишь когда "профессіональнымъ союзамъ" удастся привлечь въ свои ряды и подчинить своему руководству народныя массы, и лишь поскольку это удастся, буржуазная демократія превратится въ огромную силу. И на нашихъ глазахъ она высовываетъ свои организаціонные щупальцы во всѣ стороны, пытаясь охватить ими и городское мѣщанство, и крестьянъ, и промышленныхъ рабочихъ.
Г. Струве особенно настойчиво подчеркиваетъ эту задачу демократіи. И методъ, который онъ предлагаетъ для овладѣнія массами, очень характеренъ и поучителенъ. "Революціонизмъ" очень не нравится г. Струве; онъ даже вреденъ, по его мнѣнію, ибо "затрудняетъ доступъ къ народнымъ массамъ", а потому "намъ необходимо оставаться самими собой и не поддаваться искушеніямъ революціонизма". (Осв. No 71). Очень хорошо. И однако, какой же рецептъ даетъ г. Струве, когда рѣчь заходитъ объ "овладѣніи", наприм., крестьянскими массами? Онъ рекомендуетъ "сотрудничество" "соціально-привилегированной интеллигенціи (земскихъ гласныхъ, профессоровъ и т. п.) и неимущей интеллигенціи", "третьяго элемента". Первая принесетъ съ собой "вѣсъ своего соціальнаго положенія", "опытъ управленія", "знаніе дѣйствительности и чутье возможнаго" и даже "безспорныя положительныя черты, которыя присущи русскому культурному дворянину". Словомъ, все, что нужно для благоустроеннаго хозяйства, кромѣ... кромѣ возможности вліянія на народныя массы. Эту задачу, въ дѣйствительности, долженъ выполнить "третій элементъ", интеллигентъ-голякъ, отъ котораго никакими дворянскими "положительными чертами" и не пахнетъ. Что же есть у этого санкюлота? Почему "культурный дворянинъ" согласенъ снизойти до союза съ этимъ некомильфотнымъ господиномъ? У него есть "прямолинейная и неукротимая энергія разночинца", у него "меньше опоръ и задержекъ въ прошломъ, но зато больше перспективъ въ будущемъ", онъ "силенъ своимъ дерзаніемъ". Мы не знаемъ, что можно подразумѣватъ подъ всѣми этими энергическими метафорами, кромѣ того самаго "программнаго и тактическаго революціонизма", который только что былъ нещадно обруганъ и съ презрѣніемъ отвергнутъ г. Струве. "Прямолинейность" -- да вѣдь это, пожалуй, то самое "афишированіе республиканской идеи", которое, "съ объективной точки зрѣнія, вредно для революціи"! "Перспективы будущаго",-- да вѣдь отсюда рукой подать до разговоровъ "уже теперь" о "диктатурѣ пролетаріата" или "общей конфискаціи земли въ пользу крестьянства"! "Дерзаніе" -- но вѣдь оно такъ легко приводитъ на "крайне опасный" путь "вооруженныхъ демонстрацій" и "аграрныхъ бунтовъ"!
Очевидно, угрозы г. Струве, что, "оторвавшись отъ земскихъ элементовъ, третій элементъ круто потянетъ влѣво и неизбѣжно впадетъ въ революціонизмъ, т. е. утеряетъ возможность широкаго массоваго воздѣйствія на жизнь", не имѣютъ никакого смысла, или, если имѣютъ, то вотъ какой: "революціонизмъ" хорошъ лишь тогда, когда результаты "революціонизированія" учитываются "соціально-привилегированною интеллигенціей". Революціонный "разночинецъ" хорошъ, когда онъ соглашается играть роль "сала въ мышеловкѣ".
Вопросъ объ участіи или неучастіи соціалдемократовъ въ "профессіональныхъ союзахъ" дебатируется теперь самымъ страстнымъ образомъ, вызывая громы и молнію на голову "отступниковъ", не соглашающихся играть по отношенію къ рабочимъ ту роль "сала въ мышеловкѣ", которая въ средѣ крестьянства отведена, по проекту г. Струве, "третьему элементу". Ибо, разъ политическій характеръ "профессіональныхъ" союзовъ твердо установленъ, вопросъ о роли, которую должны будутъ играть соціалдемократы, вступая въ союзъ и тѣмъ самымъ принимая на себя обязательство подчиняться постановленіямъ ихъ большинства, для насъ рѣшенъ. Роль "Россійскихъ Освободительныхъ Союзовъ", обѣщающихъ рабочимъ "строго пролетарскую" литературу и ведущихъ ихъ въ то же время прямехонько въ объятія "строго буржуазнаго" Союза союзовъ, не для насъ. Можно сколько угодно говорить о "фракціонномъ самолюбіи", "партійныхъ счетахъ", "мѣстничествѣ" и пр., и пр., все это нисколько не можетъ поколебать разъ установленнаго отношенія нашего къ блокамъ и союзамъ съ другими партіями. А вступленіе въ политическую организацію есть нѣчто большее, чѣмъ блокъ или союзъ; это -- полное раствореніе въ ней, поскольку организація не является дискуссіоннымъ клубомъ. Правда, это -- раствореніе не цѣлыхъ соціалдемократическихъ организацій, а отдѣльныхъ соціалдемократовъ; но тѣмъ хуже, ибо такой индивидуальный отборъ могъ бы только внести полное разложеніе въ среду нашихъ организацій, развращая политически отдѣльныхъ членовъ ихъ.
Отсюда, конечно, не слѣдуетъ, чтобы мы должны были добиваться превращенія "союзовъ" въ "дѣйствительно профессіональныя" организаціи, какъ того требуетъ, напримѣръ, г. Рожковъ (No 60 "С. О.") Если бы это было и возможно, то далеко не всегда соціальный составъ такихъ союзовъ даетъ возможность соціалдемократамъ взять на себя обязательство защищать ихъ корпоративные интересы во всей полнотѣ или питать надежду согласовать ихъ борьбу съ пролетарской классовой политикой. Другое дѣло профессіональные союзы рабочихъ и соприкасающихся съ ними слоевъ наемнаго люда, которые самое соціальное положеніе ихъ членовъ толкаетъ, хотя и съ зигзагами и колебаніями, на путь такой политики, и въ которыхъ, слѣдовательно, соціалдемократія можетъ съ полнымъ правомъ разсчитывать на руководящую роль. Это во-первыхъ. Но, кромѣ того, самое это стремленіе превратить "союзы" въ чисто профессіональныя организаціи свидѣтельствовало бы о полномъ непониманіи ихъ дѣйствительнаго значенія и являлось бы по существу своему реакціоннымъ. Такое превращеніе, несомнѣнно, ослабило бы общій подъемъ политической борьбы и тѣмъ усиливало бы позицію самодержавной бюрократіи. Ибо при такомъ образѣ дѣйствій мы пытались бы измѣнить соотношеніе силъ между соціальной и буржуазной демократіей не нашимъ собственнымъ усиленіемъ, а ея ослабленіемъ, которое цѣликомъ пошло бы на пользу болѣе "правымъ" партіямъ и самодержавному правительству. Для насъ же, являющихся носителями политическаго, экономическаго и культурнаго прогресса, ставящихъ себѣ ближайшею задачею -- наиболѣе революціонное преобразованіе политическаго строя, требующее максимальнаго напряженія всѣхъ наличныхъ общественныхъ силъ, ослабленіе буржуазной демократіи допустимо лишь въ томъ случаѣ, если вся сумма теряемыхъ ею силъ переливается непосредственно къ намъ, ибо въ нашихъ рукахъ она дастъ большіе результаты. Поэтому -- не ухудшеніе способовъ политической конкурренціи для буржуазной демократіи, а улучшеніе нашихъ собственныхъ способовъ конкурренціи и критика всѣхъ прогрессивныхъ партій съ точки зрѣнія этихъ, лучшихъ способовъ -- вотъ нашъ методъ "борьбы". Очередная задача "профессіональныхъ союзовъ" -- политическая организація и мобилизація народныхъ массъ подъ знаменемъ буржуазной демократіи. Мы не должны принимать участія въ этомъ дѣлѣ, мы не должны вступать въ "союзы". Но въ такомъ случаѣ мы обязаны организовать и мобилизовать массы подъ знаменемъ демократіи соціальной. Только въ этомъ случаѣ мы будемъ исторически и политически правы.
Но для того, чтобы выполнить эту историческую обязанность, мы должны отдать себѣ ясный отчетъ не только въ настоятельности ея, но и въ тѣхъ методахъ, которыми она только и можетъ быть выполнена.
Возвращаясь къ тому, съ чего мы начали, мы снова спросимъ: далеко ли то блаженное время, когда буржуазная демократія казалась намъ такою "бѣдною" и "слабою"? Утѣштельное то было время! Посреди полусдавленнаго, хриплаго шопота всей Роосіи такимъ громкимъ казалось каждое слово, сказанное нами полнымъ голосомъ! Среди полнаго хаоса и раздробленности всѣхъ общественныхъ силъ такою крѣпкою и сильною казалась наша организація! А при полномъ или почти полномъ отсутствіи конкурентовъ такъ безраздѣльно, казалось, принадлежала трудящаяся масса намъ, несшимъ проповѣдь классоваго сознанія и классовой борьбы! И такъ легко, за упоеніемъ своимъ величіемъ, забывались истинные основы и размѣры этого величія! Забывалась та обстановка политическихъ сумерекъ, которая дѣлаетъ всѣ политическіе лозунги сѣрыми и всѣхъ интеллигентовъ красными; забывалось, что очередная, политическая задача заключалась лишь въ пробужденіи и пріобрѣтеніи политическаго вліянія на массы, а не въ мобилизаціи самой массы для активнаго участія въ политической борьбѣ во имя опредѣленныхъ и ясно сознанныхъ политическихъ требованій, и что именно поэтому буржуазный либерализмъ и демократія могли не испытывать ни малѣйшей конкурентской зависти, предоставляя намъ эту черную "подготовительную" работу, требовавшую безчисленныхъ жертвъ, и спокойно ожидая, что "больно ушибаясь о равныя препятствія, цѣною политическихъ синяковъ и ссадинъ" ("Осв". No 71), мы "выработаемъ себѣ вѣрную тактику", ведущую насъ прямо въ лоно "Освобожденія". Забывалось, что, въ силу самыхъ задачъ, рѣчь могла идти пока не объ организаціи массъ, а лишь о "строго -- конспиративной" и "узкой" организаціи "руководителей", необычайно облегчавшейся той "несгибаемой" революціонностью, которая такъ обильно питается послѣдовательностью и оптимистическимъ духомъ нашей программы, построенной на прочномъ фундаментѣ научнаго соціализма. Забывалось, словомъ, что "сила" наша въ значительной мѣрѣ обусловливалась слабостью политическаго движенія вообще.
И вотъ, наступилъ "слушный часъ", предъявляющій совсѣмъ иныя требованія къ нашимъ силамъ, заставляющій насъ растить ихъ въ такой пропорціи, въ которой количество переходитъ въ качество, ибо мы не можемъ увеличить нашихъ силъ, не измѣняя самой формы, въ какую онѣ отливаются. Мы должны смѣло и рѣшительно порвать съ традиціями "подполья" и встать на путь превращенья изъ партіи для массъ въ партію самихъ массъ. И тотъ самый историческій моментъ, который предъявляетъ намъ такія требованія создаетъ и условія для ихъ выполненія. Мы можемъ и должны оказаться побѣдителями въ борьбѣ за обладаніе массами, и прежде всего пролетарскими массами; но для этого намъ нужно во весь ростъ поставить передъ собою эту задачу и увѣренными шагами пойти въ ея выполненію.
Только большому кораблю по плечу большое плаванье,-- вотъ истина которую необходимо усвоить каждому соціалдемократу, не закостенѣвшему въ представленіяхъ недалекаго, но уже, къ счастью, невозвратнаго прошлаго и понимающему, что въ настоящее бурное время смѣшно мѣрить размахъ "революціонности" своей работы масштабомъ, унаслѣдованнымъ отъ эпохи политическихъ будней.