"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть первая.
(1 января 1904 г. No 56).
Война съ Японіей надвигается... Спѣшно вооружаются суда, отливаются новыя пушки, заготовляются боевые снаряды, закупаются съѣстные припасы... Спѣшно стягиваются со всѣхъ концовъ Россіи войска, грузятся, какъ живая кладь, въ товарные вагоны и отправляются на Дальній Востокъ... И, быть можетъ, недалека уже та минута, когда грянетъ первый выстрѣлъ, и эти сотни тысячъ одѣтыхъ въ солдатскіе мундиры молодыхъ рабочихъ и крестьянъ пойдутъ на смерть и увѣчья, за десятки тысячъ верстъ отъ родныхъ городовъ и деревень, подъ японскія бомбы, пули и штыки, и сами понесутъ смерть и ужасъ въ ряды такихъ же крестьянъ и рабочихъ изъ Японіи. Десятки, а можетъ быть и сотни тысячъ молодыхъ жизней замрутъ на вѣки, десятки и сотни тысячъ вернутся искалѣченными, сотни тысячъ семей осиротѣютъ, потокъ злодѣяній, насилій, грабежей, пожаровъ зальетъ цѣлыя провинціи, смоетъ съ лица земли города и деревни... Самые грубые животные инстинкты, кровожадность, хищничество получатъ полный просторъ, и зараза нравственнаго одичанія распространится на весь народъ... А сотни милліоновъ рублей, добытыхъ потомъ и кровью трудящагося люда и выжатыхъ изъ него хищнической рукой правительства, пойдутъ за покрытіе расходовъ, вызванныхъ этой грандіозной бойней...
Вмѣстѣ съ крѣпостнымъ правомъ навѣки канули въ вѣчность золотые дни абсолютизма. Никому ненужный, не связанный кровными узами ни съ какимъ прогрессирующимъ классомъ, онъ все больше и больше становился только тормазомъ для экономическаго, культурнаго и общественнаго развитія страны, все больше и больше вынужденъ былъ давить все живое, все растущее ради сохраненія собственнаго своего существованія и все больше и больше держался только подачками господствующимъ классамъ, займами и порабощеніемъ и обнищаніемъ народа.
Стремленіе купить "вѣрноподданническія" чувства крупной буржуазіи, насущнѣйшимъ интересамъ которой угрожало растущее разореніе страны, доставленіемъ ей внѣшнихъ рынковъ, что, при сравнительно низкомъ уровнѣ русской промышленности, равносильно присоединенію къ Россія все новыхъ и новыхъ земель; необходимость поддержать падающій кредитъ и, главное, позолотить позоръ своей внутренней политики, приведшей страну къ голоду, невѣжеству, разоренію и общему недовольству, блескомъ внѣшнихъ успѣховъ; все это непрерывно толкало и толкаетъ Чингисхановъ правительства, проливавшихъ слезы "миролюбія" на Гаагской конференціи, на завоевательныя авантюры.
Шагъ за шагомъ, пользуясь временными затрудненіями другихъ государствъ и всѣми силами стремясь сохранить въ состояніи варварства, слабости и разложенія сосѣднія страны -- Турцію, Персію, Китай, Корею -- русское правительство спѣшило всюду захватить своими хищными лапами все, что только было возможно. Но каждый захватъ вызывалъ съ роковой необходимостью все новые и новые захваты Захвативъ Манчжурію, Портъ-Артуръ и Таліенванъ, правительство, для сохраненія ихъ за собою, должно было подумать о томъ, чтобы укрѣпиться въ Кореѣ, безъ владѣнія которой всѣ прежнія "пріобрѣтенія" въ Китаѣ не могутъ быть прочно удержаны. Но тутъ интересы самодержавія столкнулись съ жизненными интересами капиталистической Японіи, для которой Корея -- и одинъ изъ главныхъ рынковъ сбыта, и резервуаръ, поглощающій избытокъ сгущеннаго японскаго населенія, и важный стратегическій пунктъ. Изъ-за этого столкновенія моментально выросъ грозный призракъ войны.
Какъ зарвавшійся игрокъ, опьяненный удачей и позабывшій о неминуемомъ часѣ расплаты, стоитъ самодержавное правительство передъ созданнымъ имъ же самимъ положеніемъ, въ страхѣ и нерѣшительности мечется оно, ища исхода, стараясь какимъ нибудь фокусомъ перехитрить историческую Немезиду, несущую ему отмщеніе за всѣ его грѣхи. Глупое фанфаронство, болтовня о "непобѣдимости" русскихъ войскъ -- и это наканунѣ пятидесятой годовщины Севастополя!-- о твердомъ намѣреніи не отступать отъ своей позиціи -- сегодня; трусливое лепетаніе о "миролюбіи", о томъ, что Манчжурія намъ въ сущности вовсе не нужна,-- завтра; фантастическія мечтанія, что, быть можетъ, война явится "единственнымъ средствомъ грозою очистить и разрядить воздухъ", наполненный электричествомъ грядущей революціи; попытки обмануть самихъ себя и разжалобить требующій свободы народъ робкой надеждой на то, что "мелкіе счеты съ полиціей или мѣстныя недоразумѣнія фабричныхъ рабочихъ замолкнутъ сами собой при первомъ боевомъ выстрѣлѣ"; все это со дня на день, на столбцахъ "Новаго Времени" и "Гражданина", отражаетъ предсмертныя судороги режима.
Да, это предсмертныя судороги, потому что абсолютизмъ самъ уже начинаетъ смутно понимать, что, какъ бы ни окончилась разыгрывающаяся теперь на міровой сценѣ трагедія, живымъ онъ изъ нея не выйдетъ. И вѣрный песъ, князь Мещерскій, недаромъ съ тоскою твердитъ, что "какой бы ни былъ блестящій результатъ войны... всѣ виды унынія я неудовлетворенія, какъ отдѣльныя рѣки, сольются въ одно море общаго недомоганія", что на языкѣ "Гражданина" значитъ, конечно, не что иное, какъ неминуемость могучаго подъема революціонной борьбы, которой общій экономическій застой, огромное усиленіе котораго неизбѣжно даже при полной удачѣ военныхъ дѣйствій, придастъ небывалую силу, и которая, наконецъ, смететъ съ лица земли русской позоръ деспотизма!
И это при полной удачѣ! Но можетъ ли правительство разсчитывать на удачу? Не говоря уже о всѣхъ выгодахъ положенія Японіи, воюющей у себя, почти дома, кто можетъ вѣрить въ успѣхи арміи, вся верхушка которой разъѣдена раболѣпствомъ, казнокрадствомъ, взяточничествомъ и даже прямой измѣной, какъ показали столь недавніе процессы Гримма, Парунова и др.? Кто можетъ не задуматься надъ тѣми порядками въ интендантствѣ, перевозочной части и пр. и пр., которые, несомнѣнно, царятъ подъ покровомъ безгласности и всплывутъ на свѣтъ божій такъ же, какъ всплыли въ русско-турецкую войну" когда солдаты питались гнилыми сухарями и ходили въ сапогахъ на картонныхъ подошвахъ, а тифъ выхватывалъ изъ рядовъ несравненно больше людей, чѣмъ вражескія пули? И кто можетъ вѣрить въ воинскій духъ арміи и особенно ея офицерства, вотъ уже сколько лѣтъ получающаго военное воспитаніе въ сраженіяхъ "съ внутренними врагами" на "поляхъ" Ростова, Екатеринослава, Батума, Златоуста и всѣхъ другихъ городовъ и весей, гдѣ народъ борется за свое освобожденіе? И можно ли разсчитывать на тотъ "патріотическій" подъемъ чувства, который удесятеряетъ силы арміи, сознающей или, по крайней мѣрѣ, думающей, что она борется за свои кровные "національные" интересы? Увы, всѣмъ и каждому, въ томъ числѣ и правительству вмѣстѣ съ той шайкой великосвѣтскихъ проходимцевъ и просто проходимцевъ, которые такъ усердно грѣли руки около Манчжуріи, настолько ясна невозможность разсчитывать на такой "патріотическій" подъемъ, что тотъ же "Гражданинъ" меланхолично замѣчаетъ, какое "огромное различіе будетъ между духомъ японцевъ, идущихъ на свое "быть или не быть", и духомъ русскихъ", а "Новое Время", пытаясь, какъ страусъ, скрыть отъ себя опасность положенія, спрятавъ голову подъ крыло, можетъ мотивировать свою мнимую увѣренность, что "война съ Японіей будетъ популярнѣе воякой другой", только тѣмъ, что "эта война будетъ не династическая, не политическая и не экономическая, а расовая"! Въ переводѣ на обыкновенный языкъ это значитъ, что дѣйствительные политическіе и экономическіе интересы даже тѣхъ слоевъ населенія, которые снимаютъ сливки съ капиталистическаго развитія страны, настолько мало объясняютъ эту войну, а "династическая" идея настолько потеряла власть надъ умами и сердцами, что нечего и пытаться создать на этой почвѣ хотя бы тотъ "искусственный" подъемъ "патріотическаго" духа, какимъ былъ въ значительной мѣрѣ -- по похвальному признанію кн. Мещерскаго -- подъемъ во время войны 1877--1878 г. г.
Остается одно: попытаться сыграть на струнѣ "расовой" вражды, не стѣсняясь даже указать на соблазнительную перспективу того, что вотъ, дескать, "негровъ линчуютъ"! Но, конечно, сами оффиціозные вдохновители продажной газеты отлично знаютъ, что это только "безсмысленныя мечтанія╝, что русскій народъ уже давно вышелъ изъ того состоянія варварства, при которомъ только и можно еще съ грѣхомъ пополамъ строить свои разсчеты на такомъ шаткомъ основаніи; и уже война съ Кигаемъ въ достаточной мѣрѣ показала это, хотя правительственная орда и могла еще найти въ захолустномъ Благовѣщенскѣ охотниковъ принять участіе въ великомъ "патріотическомъ" подвигѣ потопленія тысячъ безоружныхъ и беззащитныхъ китайцевъ. И немудрено, что газеты, вродѣ "Южнаго Края", подхватившія лозунгъ, данный имъ петербургскимъ оффиціозомъ, вынуждены апеллировать ко временамъ самой первобытной дикости и, защищая "святое дѣло", вытаокивать изъ архивной пыли воспоминанія о войнахъ, "которыя наши предки вели когда-то съ татарами, съ половцами" и даже со "змѣемъ Тугаринымъ"!
Да, правительство предчувствуетъ неудачу и знаетъ, съ какимъ грохотомъ и трескомъ свалится оно послѣ этого новаго Севастополя! Если Крымскій Севастополь вырвалъ у абсолютизма изъ-подъ ногъ самую надежную опору его -- крѣпостное право, то Севастополь восточный можетъ не оставить камня на камнѣ отъ всего зданія современной деспотіи. И тоскливо обращаетъ правительство свои взоры къ третьей возможной перспективѣ -- сохраненія мира во что бы то ни стало, отказа отъ всѣхъ своихъ заносчивыхъ притязаній, отъ всѣхъ пріобрѣтеній, отъ всѣхъ завоеваній. Но миръ теперь, послѣ того, какъ зашли такъ далеко, поставили на карту все свое существованіе, означалъ бы такое позорное крушеніе всей политики правительства, такое неопровержимое свидѣтельство его внутренней гнилости и слабости, что это отступленіе было бы равносильно жестокому пораженію. Итакъ, чѣмъ бы ни кончилось созданное правительствомъ затрудненіе, оно приведетъ къ побѣдѣ,-- побѣдѣ народа надъ абсолютизмомъ! Война или миръ, побѣда или пораженіе,-- Россія такъ или иначе быстро приближается бъ политической свободѣ.
И соціалдемократія, партія рабочаго класса, должна отчетливо сознать всю колоссальную важность переживаемаго историческаго момента, должна напречь всѣ свои силы, чтобы использовать его цѣликомъ для ускоренія крушенія существующаго режима и развитія классоваго сознанія пролетаріата, чтобы идти не въ хвостѣ грядущей революціи, а во главѣ ея.
Нельзя терять времени, ибо и безъ того мы уже слишкомъ много пропустили его. И прежде всего необходимо сейчасъ же, какъ это дѣлаютъ уже и наши японскіе товарищи, развернуть самую широкую агитацію въ пользу сохраненія мира. Пусть правительство лучше падетъ подъ гнетомъ собственной дряблости и безсилія, подъ гнетомъ общаго презрѣнія, чѣмъ подъ грудой, мертвыхъ тѣлъ нашихъ братьевъ и дѣтей! Весь вѣсъ своего общественнаго значенія и вліянія соціалдемократія должна положить на то, чтобы постараться не допустить войны. Пусть милліоны листковъ во всѣхъ уголкахъ Россіи разнесутъ въ рабочую массу, разнесутъ въ крестьянство, въ армію, во всѣ слои общества обличеніе истиннаго виновника кроваваго призрака войны -- русскаго режима! Пусть неустанно раздается негодующій голосъ соціалдемократіи при всякихъ попыткахъ со стороны группъ хищниковъ, строющихъ на ужасахъ войны планы своего обогащенія, использовать событія на Дальнемъ Востокѣ для пробужденія "патріотическихъ" чувствъ въ народѣ! Пусть рабочій классъ, отчетливо сознавшій свои историческія задачи, во главѣ всѣхъ другихъ слоевъ народа открыто выразитъ свой протестъ противъ безстыдной политики, несущей всюду смерть, насиліе, разложеніе! Пусть всякая отправка войскъ, всякій актъ, связанный съ подготовкой военныхъ дѣйствій, всякія молебствія по случаю ихъ, всякое обращеніе правительства къ народу, всякія шовинистическія выходки подкупленной печати, пусть все это послужитъ все новымъ и новымъ поводомъ для манифестаціи народа противъ злодѣяній правительства! Пусть соціалдемократія заставитъ всѣ группы общества открыто высказать свое отношеніе къ грядущей войнѣ, и пусть разъяснитъ она пролетаріату, что кто въ этомъ случаѣ не съ винъ, тотъ противъ него, тотъ съ абсолютизмомъ! Мы уже вошли въ революціонную эпоху, наступленіе которой такъ безсмысленно ускорило правительство своей политикой, и тутъ не можетъ быть недомолвокъ; пролетаріатъ долженъ знать, кто его врагъ, кто его другъ, кто его временный союзникъ.
И если война все-таки вспыхнетъ, если народу придется кровью своихъ сыновей расплачиваться за грѣхи режима, соціалдемократія должна удесятерить свои усилія, чтобы добиться скорѣйшаго заключенія мира, чтобы уменьшить размѣры кровопролитія, чтобы использовать всѣ событія въ интересахъ классоваго развитія пролетаріата, чтобы ускорить свою первую историческую побѣду, побѣду народа надъ абсолютизмомъ!
За работу же, товарищи! Пусть исполнится пророчество "Новаго Времени"; пусть дѣйствительно "мелкія стычки съ полиціей" замолкнутъ, но замолкнутъ только для того, чтобы съ удесятеренной силой возродиться въ грандіозной общероссійской борьбѣ всего рабочаго класса, борьбѣ за волю, свѣтъ и просторъ, за широкій путь для дальнѣйшей борьбы за свое полное освобожденіе отъ всѣхъ видовъ гнета и порабощенія, за соціализмъ! Пусть, дѣйствительно, "отдѣльныя рѣки" недовольства и возмущенія сольются въ одно могучее "море", море революціонной борьбы народа, съ пролетаріатомъ во главѣ, подъ краснымъ знаменемъ единой и сплоченной соціалдемократической партіи!
Для этого нужно, прежде всего, отдать себѣ самимъ ясный отчетъ во всей сложности и важности задачъ, лежащихъ на соціалдемократахъ, какъ на сознательныхъ представителяхъ рабочаго класса; надо безъ ложнаго стыда, безъ самообольщенія оцѣнить съ точки зрѣнія соціалдемократической программы собственную дѣятельность партіи, надо, прежде всего, и больше всего направить усилія на безпощадную борьбу противъ правительства и феодально-буржуазнаго общества; надо наполнить борьбу соціалдемократическимъ классовымъ содержаніемъ. Пусть мысль неустанно работаетъ въ этомъ направленіи, и мы будемъ, дѣйствительно, единой, сильной, сплоченной партіей рабочаго класса; мы сумѣемъ съ честью выполнить великія обязанности, взятыя нами на себя отъ имени пролетаріата; мы не окажемся несостоятельными передъ лицомъ великой русской революціи, которая уже стучится въ двери исторіи!
Ф. Данъ.