"Лишь тот на свете властелин, кто выше, чем закон;
Коль право низших должен чтить - так не властитель он!"
Так сам с собой король Олаф дорогой рассуждал;
Он в Византии гостем был - двор Кесаря видал.
"Я в Свиарике мужиков смиренью научу!
Как кесарь Лев в своем дворце - я властвовать хочу..."
И возвратясь, он шлет указ: по скольку серебра
Должны слать шведы королю, от каждого двора.
Гонцы разосланы; спешат, чрез долы и поля,
В Уппсалу звать народ на тинг, по слову короля.
Указ читают мужикам. И вот старик встает;
Кто он - не знают; сед, как лунь; он тихо речь ведет:
"Везде водилось искони, - так молвит он гонцам, -
Что тот, кому нужда в другом - идет к другому сам.
Нам от Олафа короля не нужно ничего;
А если в нас ему нужда - на тинг мы ждем его:
К началу лета, в Дунсадаль, к Колодцу Королей".
Вскипел Олаф на эту весть: "Смирю вас, бунтарей!"
И стал соратников своих скликать со всех концов;
И к сроку в Дунсадаль повел три тысячи бойцов.
На место тинга въехал он, с ним ратники его.
Двенадцать старцев там сидят - и больше никого...
Тесна долина; лес кругом, дубовый, вековой;
Там тихо, грозно и темно, как в туче грозовой,
Колодец между двух дубов; он черен и глубок...
И молвит сумрачно король: "На тинг я прибыл в срок,
Да рать в три тысячи собрал для нынешнего дня.
Согласны ль подать мне платить и слушаться меня?"
И встал старик. Он сед, как лунь; в медвежий мех одет;
И говорит: "На твой вопрос спрошу тебя в ответ.
Зовут колодцем королей колодец наш. Отколь
Прозванье это повелось - ты знаешь ли, король?.." -
"При чем он тут?.. Не знаю, нет!" - "Так слушай, государь,
Трех прежних шведских королей тут утопили встарь,
Тверд, как булат, был конунг Кнут (он был тебе сродни),
Он утеснять хотел народ, свободный искони...
Тверд, как булат, был; но тверды, как камень, мужики!
В колодец сбросили его - там воды глубоки.
Вторым был Гакон, третьим Свейн - враги народных прав...
Желаешь ты четвертым быть, скажи, король Олаф?"
Олаф от гнева задрожал, копье схватил без слов...
Но старец рог берет - трубит... в лесу раздался зов...
И ожил лес; гудит, гремит... несметною толпой
Оттуда хлынули бойцы, как на берег прибой.
Мечи, мечи да топоры, куда ни глянет взор...
И старец поднял прежде всех увесистый топор.
"Ты к нам три тысячи, король, привел своих людей;
Но нас тринадцать тысяч здесь - посмотрим, кто сильней!
Ты мужиков хотел смирить? Ну что ж, мы здесь: смири!
Да только сам поберегись - колодец тут, смотри!.."
* * *
И повернул Олаф коня, во всю несется мочь
Со всей дружиною своей от Дунсадаля прочь...
И уж ни разу в Дунсадаль - с тех пор до наших дней -
Не ездил больше ни один из шведских королей.