Улица.
Сцена 5
Альбано, и сейчас же затем Энрико и Гальван
Альбано (пересекая театр)
Солнце шествует к закату,
Как и жизнь моя… Когда-то
Молод был, а скоро ночь…
Ждет супруга…
Энрико (входит и стоит неподвижно, глядя вслед Альбано)
Руку прочь!
Гальван
Что уставил ты глаза-то?
Энрико
Так смотрю я оттого,
Что напомнил моего
Мне отца старик-калека.
Как убить мне человека,
В ком я вижу лик его?
Ради лет его почтенных
Он избегнет дерзновенных
Рук моих. Альбано стар.
А седин благословенных
Не коснется мой удар.
Проходи, беды не чуя.
Хоть рассудок говорит
Мне иное, — все же мню я,
Что в тебе, коли убью я,
Будет мой отец убит.
О серебряные нити
Многодумных стариков!
Вас боятся, как врагов.
Пусть же чтут вас: вы храните
Старца, кинувшего кров.
Гальван
Я тебя не понимаю.
Ты совсем не тот, что был.
Энрико
Что ж! Я чести не роняю.
Гальван
Ты его ведь не убил.
Энрико
Не убил, и не желаю. Никого и никогда
Я не трусил и свирепым
Был убийцей. Уж года
Стала грудь моя вертепом
Неизбывного стыда.
Но увидев эту старость,
Седины, как у отца,
Наподобие венца
Вкруг чела святые, — ярость
Подавил я до конца.
Если б было мне известно,
Что Альбано столько лет,
Я б Лауры брату честно
Свой отказ послал в ответ.
Гальван
Тут почтенье неуместно.
Деньги те, что получить
Ты успел, — их возвратить
Должен ты, раз жив Альбано.
Энрико
Может быть.
Гальван
Как — может быть?
Энрико
Так… Учить Энрико рано.
Гальван
Он идет.