Как жена Грэя из Глостера с несколькими своими соседками отправилась на ярмарку взяла к себе в услужение дочь графа Шрусбэри.
В графстве Глостер существовал старинный обычай, по которому в известные дни в году все безработные парни и девушки отправлялись на ярмарку близ Глостера; с полной готовностью последовать за всяким, кто бы их и нанял, причем все парни выстраивались в один ряд, а девушки -- в другой. Случилось так, что дочь изгнанного недавно перед тем графа Шрусбэри оказалась в ужасно бедственном положении. Она скоро утомилась от блужданий и страданий, чего вполне естественно можно бы было ожидать со стороны человека, не привыкшего переносить усталость. Она села на краю большой дороги; и заплакала.
-- О, жизнь в мире, -- сказала она, -- как ты обманчива и лжива! Кто из живущих так, как я, не хотел бы от тебя освободиться? Ты вся построена из великих крайностей. Ты играешь всеми людьми и никому не верна. Фортуна -- твой кассир. Непостоянная и изменчивая, как ты, она возвышает тиранов и низлагает королей; она приносит славу одним и позор другим.Фортуна приносит свои страдания, и мы ее не видим. Она касается на< своими руками, и мы ее не чувствуем. Она попирает нас ногами, и мы о том не знаем. Она говорит нам на ухо, и мы ее не слышим. Она, наконец, кричит, и мы не понимаем. А почему? -- Потому что мы не знаем ее путей вплоть до того дня, когда нищета нам ее разоблачает. Ах! мой дорогой отец, -- говорила она дальше, -- все твои старания будут напрасны. Самое худшее из несчастий -- это быть счастливой. Так оно и есть со мной. Была ли когда-нибудь знатная девушка доведена до подобной крайности? Где мои редкие драгоценности, мои богатые платья, мои пышные обеды, мои усердные слуги, мои многочисленные друзья, все мои суетные удовольствия? Мои удовольствия изгнаны печалью, мои друзья удалились от меня, став противниками, слуги разбежались, празднества превратились в пост, богатые платья изодрались в лохмотья, мои драгоценности украшают моих злейших врагов. Таким образом, при всяких обстоятельствах, наиболее униженный находится в наилучшем положении. Спокойная бедность лучше непрочных почестей. Раз господь бог предназначил мне эту жалкую жизнь, я приучу свою душу к смирению и согласую свои чувства с постигшей меня невзгодой. Проклятье тебе, звание знатной дамы! К чему оно, когда ты впал в несчастье? Да, отныне мне нужно забыть о своем происхождении и своей родне. Я больше не буду думать о родительском доме, где в моем распоряжении было сколько угодно слуг. Теперь я сама научусь служить. Скромное имя Мэг будет моим единственным именем. Господь бог поможет мне найти хорошее место, тем более что я согласна на всякую службу, лишь только бы было мне что есть и пить и во что одеться.
Не успела она произнести этих слов, как она увидала двух молодых девушек, которые спешили на ярмарку. Они поздоровались с ней и спросили, не идет ли и она также наниматься.
-- Да, совершенно верно, -- сказала она, -- мой отец беден, я без места, а мне сказали, что господа приходят нарочно на ярмарку нанимать прислугу.
-- Правда, -- сказали две девушки, -- мы для этого и идем туда. Мы будем очень рады, если вы пойдете вместе с нами.
-- С удовольствием. Благодарю за приглашение. Я умоляю вас, мои милые девушки, скажите мне, на какое место я годилась бы, так как мои родители, к несчастью, ничему меня не обучили.
-- Ну, что ж ты умеешь делать? Варить пиво, печь хлеб, изготовлять масло и сыр, проворно жать?
-- Ничего, ничего не умею, но я готова научиться чему угодно.
-- Если бы ты могла прясть или чесать шерсть, ты нашла бы превосходное место у какого-нибудь суконщика. Это самая лучшая служба, какую я только знаю. Там живется хорошо и весело.
Маргарита начала плакать и сквозь слезы сказала:
-- Увы, что мне делать! Никто меня ничему не обучил.
-- Как так? Ты ничего не умеешь делать?
-- Правда, -- сказала она, -- не умею ничего, что было бы кому-нибудь полезно. Я умею читать и писать, шить, я довольно хорошо владею иглой и недурно играю на лютне, но все это, я знаю, мне едва ли на что пригодится.
-- Боже мой, -- сказали они, -- ты разбираешься в книгах! Мы еще никогда не видали служанки, которая умела бы читать и писать. Если ты не умеешь даже делать ничего другого, одно это, наверное, поможет тебе найти место, только была бы ты хорошего поведения.
-- Скажи-ка мне, раз ты такая ученая, не прочтешь ли ты мне вот это любовное письмо, которое я получила; я носила его к одному из своих друзей, но его не было дома. Я не знаю, что тут написано.
-- Покажите мне, -- сказала Маргарита, -- я вам скажу.
Затем она прочла следующее:
О, Дженни, восторг, от любви умираю к тебе!
Сейчас я узнал, что уходишь ты с места.
Молю я, о, Дженни, о, дай ты мне знать,
Где нынче нам вечером встретиться можно.
Теперь не останусь я больше на службе,
Уйду я оттуда, томясь по тебе.
О, Дженни, о, Дженни, ну, как мне печально,
Что ты покидаешь соседство со мной!
Подметки сапог всех дотла изношу я,
Пока мне удастся тебя разыскать,
В противность фортуне, мышам всем и крысам,
Под общею крышей жить будем с тобой.
К тому, кто меня уважает,
На службу могу лишь пойти.
Так, милая Дженни, попомни
На рынке твой бедный "Осколок" найти.
-- Ах, милый мальчик! -- сказала Дженни. -- Я думаю, что лучше его нет во всем мире.
Другие девушки присоединились также к этому мнению.
-- И, кроме того, он, несомненно, неглуп, -- сказала одна из них. -- Как он хорошо подобрал рифмы в этом письме! Я теле хорошо заплачу, если ты мне перепишешь его, чтобы я могла послать его моему милому другу.
-- С удовольствием, -- ответила Маргарита.
И когда они прибыли на ярмарку, они заняли место.
Через некоторое время явилась на ярмарку знатная дама Грэй из Глостера, чтобы купить там разные вещи, и после того как она купила все, что ей было нужно, она сказала своей соседке, что ей очень нужно для дома одну или две лишних служанки.
-- Пойдемте со мной, соседушка, -- прибавила она, -- и дайте мне свой совет.
-- С удовольствием, -- сказала та, и когда они стали рассматривать и внимательно оглядывать девушек, предлагавших свои услуги, они обратили особенное внимание на Маргариту.
-- Честное слово, -- сказала госпожа Грэй, -- вот очень подходящая девушка, такая скромная и внушающая доверие.
-- Правда, -- сказала соседка, -- я никогда не видала более привлекательной.
Маргарита, видя, что ее сразу отметили среди других, так оробела, что густой румянец покрыл ее бледные щеки. Госпожа Грэй, заметив это, подошла к ней и спросила, не хочет ли она поступить к ней на службу. С глубоким поклоном молодая девушка ответила очаровательным голосом, что это было единственной целью ее присутствия здесь.
-- Умеете вы прясть или чесать? -- спросила госпожа Грэй.
-- По правде сказать, сударыня, я мало в этом понимаю, но я очень хочу научиться и я уверена, что при моем желании я сумею вам угодить.
-- Какое жалованье вы желаете получать?
-- Я полагаюсь на вашу совесть и на вашу доброту. Я не хочу большего, чем я заслуживаю.
Когда госпожа Грэй спросила у нее, Откуда она, Маргарита заплакала и сказала:
-- Моя добрая госпожа, я родилась под дурной звездой в Шропшире. Мои родители были бедны, и их несчастье усугублялось неудачами. Смерть, положив конец их страданиям, подвергла меня всем жестокостям нашего тревожного времени. Я продолжаю, своей собственной нищетой, трагедию, пережитую моими родителями.
-- Девушка, -- сказала хозяйка, -- исполняйте только свою работу и живите в страхе божием, и вам нечего будет бояться суровостей судьбы.
Они отправились вместе домой к госпоже Грэй. Но едва только ее муж увидал Маргариту, он спросил, где это его жена нашла такую служанку.
-- На ярмарке, где нанимают прислугу, -- сказала она.
-- Ну, хорошо, -- сказал он, -- ты выбрала самое лучшее из того, что там было, но я задаю себе вопрос: не лучше было бы немедленно уволить твою прекрасную избранницу, хотя бы и нарушив твое обязательство?
-- Почему такое? -- спросила она. -- Что ты хочешь этим сказать?
-- Я хочу сказать, что она станет, как магнит, привлекать к себе сердца всех моих людей, так что они все будут служить нам совсем необычным образом.
-- Я надеюсь, -- сказала госпожа Грэй, -- что Маргарита будет достаточно заботиться о своей собственной репутации, а также о благопристойности нашего дома. Пусть она сама выпутывается, как знает.
-- Твое имя Маргарита, -- сказал хозяин. -- Оно к тебе очень подходит, потому что ты действительно перл, и притом прекрасного оттенка и редкой красоты.
Его жена при этих словах изменила свое решение:
-- Вот что, -- воскликнула она, -- так вот куда ветер дует! Вы начинаете так любить вашу служанку? Оказывается, это вас нужно прежде всего оберегать. Бог мне свидетель, что я, без сомнения, лучше сделала бы, если бы вместо этого ангелочка выбрала какую-нибудь другую! Но слушайте, девушка. Собирайте ваши пожитки. Я не хочу отогревать змею. Ну, уходите! Мне больше вы не нужны. Служите, где вам угодно.
Маргарита, услышав эти слова, упала на колени и стала умолять:
-- Моя добрая госпожа, не будьте жестоки и не прогоняйте меня сейчас! Увы, если вы меня покинете, я не знаю, куда мне итти и что мне делать! О, пусть моя красота, и притом уже увядающая, не лишит меня вашего благоволения! Если бы только она могла вредить моей службе в вашем доме, я раскроила бы лучше себе лицо ножом, уничтожила бы свою красоту как своего самого жестокого врага!
Поток слез лишил ее возможности прибавить к сказанному еще хотя бы одно слово. Госпожа Грэй не могла больше выдержать, а ее муж принужден был покинуть комнату, так как он расплакался.
-- Ну, Маргарита, -- сказала госпожа Грэй, которая никак не могла даже и подумать, что перед ней на коленях стояла девушка знатного происхождения, -- если ты будешь хорошо вести себя, я тебя оставлю, и ты приобретешь мое расположение к себе, если ты мудро будешь властвовать собою.
Потом она отослала ее с тем, чтобы она приступила к исполнению своих обязанностей. Грэй, придя ужинать, сказал:
-- Неужели, женушка, ты настолько сомневаешься во мне, что чуть было не рассчитала свою служанку?
-- Я думаю. Нечего сказать, мудрый вы супруг, коли восхваляете красоту служанки в ее присутствии!
-- А вы, мудрая супруга, коли ревнуете без всякого основания!
И вот они пошли ужинать. Так как у Маргариты были лучшие манеры, чем у остальных, она была назначена для службы за столом. Нужно вспомнить, что Грэй никогда не бывал один за столом. Всегда у него бывали в гостях соседи. Для них он всегда звал свою служанку: "Маргарита, иди сюда". Так как в доме была другая девушка с тем же именем, однажды она ответила на этот призыв.
-- Но это не вас, -- сказал он, -- я звал Маргариту с лилейными руками.
С тех пор всегда так и звали новую служанку.