1227. С. Петербургъ, 30 декабря 1807.
1 Слѣдующія за симъ четыре письма доставлены намъ, передъ самымъ окончаніемъ печатанія этого Тома, изъ Спасска (Казанской губ.) H. H. Галкинымъ-Врасскимъ, внукомъ того лица, къ которому адресованы письма. Помѣщая ихъ здѣсь, пользуемся и приложенными къ нимъ примѣчаніями г. Галкина, которыя отличаемъ отъ своихъ вносными знаками:
"Николай Ѳедоровичъ Врасскій (род. въ 1782 г. ум. въ 1814 г.) принадлежалъ къ древнему дворянскому роду. Предки его участвовали въ завоеваніи Казанскаго царства и впослѣдствіи содѣйствовали основанію и укрѣпленію русской гражданственности въ этомъ краѣ, строя православные храмы въ своихъ вотчинахъ и помѣстьяхъ, заселяемыхъ русскими людьми. Но при отцѣ Николая Ѳедоровича и потомъ во время его малолѣтства, съ 1795 года, состояніе Врасскаго совершенно разстроилосъ и лишь немногое было сохранено, благодаря участію нѣкоторыхъ лицъ, и въ особенности Державина, который приходился ему дальнимъ родственникомъ. Въ доказательство глубокихъ чувствъ, которыя умѣла внушать къ себѣ высокая личность поэта неустанною готовностію дѣлать добро, не излишне привести слѣдующее юношеское стихотвореніе Врасскаго, оставшееся навсегда неизвѣстнымъ Державину:
"Къ портрету Г. Р. Державина, который поставится въ Коротаяхъ въ моемъ кабинетѣ".
"И милую сію страну моихъ отцовъ,
Дней юности моей смиренную обитель,
И хлѣбъ-соль сытную, и этотъ скромный кровъ,
И радость, и покой, все, все, мой покровитель,
На что ни погляжу, имѣю я тобой.
О! чѣмъ тебѣ воздать, отецъ, спаситель мои!"
"Упоминаемое здѣсь село Коротаи -- старинная вотчина Врасскаго, значащаяся по документамъ за его предками съ начала 17-го вѣка и нынѣ принадлежащая его дочери и единственной наслѣдницѣ Надеждѣ Николаевнѣ Галкиной".
Государь мой, Николай Ѳедоровичъ. На письмо ваше, въ сентябрѣ мною полученное, не зная гдѣ васъ найти, я отозвался чрезъ А. B. Страхова {Племянникъ Державина; см. о немъ письма 1790-хъ годовъ въ началѣ Тома.}, прося его пересказать вамъ мои мысли, какъ и теперь на полученное мною отъ декабря 6-го симъ отвѣтствую, что столь въ щекотливомъ дѣлѣ, когда идетъ противъ родительскаго расположенія сынъ, не зная всѣхъ обстоятельствъ извиняющихъ его передъ свѣтомъ и предъ совѣстію своею, не могу вамъ дать никакого благоразумнаго совѣта {"Въ семейномъ архивѣ не осталось черноваго отпуска съ письма Врасскаго, о которомъ говоритъ здѣсь Державинъ. Должно полагать, что въ немъ Врасскій упомянулъ, для объясненія своего бѣдственнаго положенія, о несчастномъ пристрастіи своего отца къ одной недостойной личности. Державину это не могло понравиться. Между тѣмъ Врасскій былъ сынъ почтительный, съ глубокимъ, нѣжнымъ чувствомъ. Впослѣдствіи это не скрылось отъ Державина, и онъ принялъ въ дѣлахъ Врасскаго живое и полезное участіе".}.
Дѣла вашего съ Шуваловымъ по справкѣ въ Сематѣ не нашлось {"Дѣло съ Шуваловыми, о которомъ здѣсь говорится, есть тяжба Врасскихъ съ графами Шуваловыми о деревнѣ Барыбино (Серпуховскаго уѣзда Московской губерніи), которая была отдана въ приданое Марьѣ Григорьевнѣ Врасской, по мужу Шепелевой, и перешла позднѣе къ потомству внуки ея, графини Мавры Шуваловой. Тяжба началась въ 1711-мъ году; въ 1801-мъ деревня Барыбино присуждена была Врасскимъ, но соединенное съ симъ дѣло о денежныхъ разсчетахъ окончено только въ 1811-мъ году -- ровно черезъ сто лѣтъ послѣ начала тяжбы -- мировою сдѣлкою между Николаемъ Ѳедоровичемъ Врасскимъ и графомъ Павломъ Андреевичемъ Шуваловымъ".}. Впрочемъ изъ писемъ вашихъ вижу ваши способности и чувствованія сердца вашего: я бы охотно принялъ и помѣстилъ васъ въ службу; ежели бы управлялъ я какимъ-нибудь департаментомъ, то бы я васъ немедленно призвалъ; когда бы сіе какимъ образомъ случилось, то позволяю вамъ напомнить мнѣ о себѣ. Наконецъ, какъ молодому человѣку, хочу вамъ нѣкоторое сдѣлать наставленіе, чтобы вы помнили десятословіе Божіе и людей подобныхъ вамъ не боготворили. Не должно надѣяться на князей, сыновъ человѣческихъ, въ которыхъ нѣтъ спасенія; также чтите и память отца вашего. Пребываю впрочемъ съ почтеніемъ вашъ, гдря моего, охотный слуга Гавріилъ Державинъ.
1228. 30 августа 1808.
Гдрь мой Николай Ѳедоровичъ. Два письма ваши отъ поля 20-го и августа 6-го получилъ. Я обѣщалъ вамъ помочь деньгами въ случаѣ надобности вашей; но не такъ скоро, какъ вы требуете, ибо я не въ такихъ обстоятельствахъ, чтобъ таковыми суммами свободно могъ посужаться. Когда бы мнѣ заплатили подобные вамъ, которыхъ я ссудилъ, то бы я вамъ могъ служить. Но какъ обратно не такъ скоро долги здѣсь отдаются; то и надобно взять терпѣніе, чтобъ я собрался съ силами моими на вашу помощь. Когда я возвращусь изъ деревни въ Петербургъ; то можете мнѣ поручить, ежели хотите, переговорить съ г. Сперанскимъ, не найдемъ ли мы какого средства вамъ пособить въ разсужденіи скорѣйшаго вашего удовлетворенія графинею. Пребываю впрочемъ съ почтеніемъ вашъ, гдря моего, доброжелатель
Гавріилъ Державинъ.
1229. 6 мая 1809.
Гдрь мой, Николай Ѳедоровичъ. Препровождаю вамъ письмо г. Журавлева {Иванъ Ѳедоровичъ Журавлевъ былъ письмоводителемъ къ коммиссіи составленія законовъ. Въ той же должности сослуживцами его были: Ѳ. П. Вронченко и А. И. Тургеневъ.}, служащаго при канцеляріи г. Сперанскаго. Изъ него вы усмотрите, что сей послѣдній писалъ къ графинѣ по вашему дѣлу, но не получаетъ отъ нея отвѣта. Я самъ, увидѣвъ его въ праздникъ во дворцѣ, говорилъ съ ншъ лично. Онъ отозвался мнѣ, что онъ самъ собою ничего не можетъ сдѣлать, ибо нѣтъ у него довѣренности; а все то, что въ состояніи онъ въ пользу вашу произвесть, то -- совѣтовать сыну графини съ вами помириться по тѣмъ кондиціямъ, которыя вы предлагали, находя ихъ для соперниковъ вашихъ весьма выгодными, и ежели только графъ возвратится изъ шведской арміи, гдѣ онъ тогда находился; а по заочности чрезъ переписку дѣлать сего не берется, и какъ слышу что графъ пріѣхалъ, то и не оставлю я г. Сперанскому на сихъ дняхъ о томъ напомнить, и чѣмъ отзовется, васъ увѣдомлю. Касательно же ссуды васъ четырьмя тысячами рублями на выкупъ имѣнія, заложеннаго отцомъ вашимъ, то я по-истинѣ своихъ теперь не имѣю по причинѣ пристройки дома; но пишу я о томъ Сергѣю Михайловичу Полянскому къ которому лично съѣздите и отдайте письмо, при семъ приложенное. Можетъ быть, онъ и найдетъ какое средство помочь вамъ.-- Вотъ, что только я могу, то и сдѣлалъ. Пребывая къ вамъ съ почтеніемъ вашъ, гдря моего, охотный слуга Гавріилъ Державимъ.
1230. 23 декабря 1809.
М. г. мой, Николай Ѳедоровичъ. Отъ 5-го ноября письмо ваше я получилъ. По-истинѣ я вамъ пособить ничѣмъ не могу, а одно и то же твержу: пишите и убѣждайте г. Сперанскаго, который по нынѣшнимъ обстоятельствамъ все можетъ сдѣлать, какъ у престола, такъ у г. Шувалова, который безъ всякаго сумнѣнія его послушаетъ {"Въ одномъ изъ послѣдующихъ писемъ (отъ 23-го іюля 1810 г.) Державинъ говоритъ о Сперанскомъ: "аОнъ, какъ статсъ-секретарь, какъ первый дѣловецъ государственный теперь дѣло ваше совершенно знающій и графинѣ Шуваловой знакомый, то никому не прилична столь просьба ваша какъ къ нему и никто скорѣе рѣшить вашего дѣла не можетъ, какъ онъ"". Посредничество Сперанскаго въ этомъ дѣлѣ не объясняется ли (кромѣ силы его и ходатайства Державина) еще и тѣмъ обстоятельствомъ, что родной братъ его, Козьма Михайловичъ, въ это время служилъ губернскимъ прокуроромъ въ Казани? Этотъ меньшой Сперанскій родился въ Черкутинѣ же въ 1773 году, поступилъ въ петербургскую духовную семинарію въ 1791, а окончилъ свое образованіе, вѣроятно, въ Московскомъ университетѣ, куда онъ намѣревался перейти въ 1798 ( Р. Арх. 1863, стр. 443 и 720, и подл. вѣдомость АлександроНевской Академіи за 1797 годъ, сообщенная намъ И. А. Чистовичемъ).}. Пребываю съ почтеніемъ вашъ, м. гдря моего, покорный слуга Гавріилъ Державинъ.