М-ръ Сунвеллеръ сыгралъ съ своимъ партнеромъ нѣсколько робберовъ кряду. Счастье поперемѣнно улыбалось имъ обоимъ. Но вотъ всѣ деньги проиграны, пиво почти выпито, часы бьютъ 10, напоминая Дику, что пора имъ разойтись, пока не вернулся Брассъ съ сестрицей.
— Поэтому, маркиза, съ вашего позволенія, я прячу карты въ карманъ и удаляюсь изъ прекрасныхъ здѣшнихъ мѣстъ; вотъ только осушу послѣднюю кружку. Скажу вамъ, маркиза, на прощанье:
Пускай несется жизнь волной!
Нѣтъ нужды, тихо-ль, скоро-ль,
Лишь пива было-бъ вдоволь,
Чтобъ вашъ глазокъ свѣтилъ звѣздой!
— За ваше здоровье, маркиза! Извините, пожалуйста, что я сижу въ шляпѣ, но въ вашемъ палаццо слишкомъ холодно и сыро, а вашъ мраморный полъ ужъ больно грязенъ — если я смѣю такъ выразиться, говоритъ Дикъ, цѣдя сквозь зубы послѣднія капли нектара.
Изъ предосторожности онъ все время держитъ ноги на печной заслонкѣ.
— Вы, кажется, говорили, что баронъ Самсонъ Брассъ и его прелестная сестрица отправились въ театръ?
Дикъ возвышаеть голосъ и, въ подражаніе театральнымъ бандитамъ, приподымаетъ правую ногу, тяжело опираясь лѣвой рукой о столъ. Маркиза дѣлаетъ утвердительный знакъ головой.
— А! Хорошо-жъ! восклицаетъ онъ, страшно хмуря брови. — Ну, чортъ съ ними! Кажется, еще осталось вино?
Онъ исполняетъ эти мелодраматическіе отрывки съ необыкновенной жестикуляціей: почтительнѣйше самъ себѣ подноситъ кружку, надменно принимаетъ ее и съ жадностью пьетъ остатки пива, неистово чмокая губами.
Дѣвочка, конечно, не могла имѣть такого основательнаго знакомства со сценой, какъ Дикъ — она ни разу не была въ театрѣ, а если что и слышала о комедіяхъ, такъ развѣ въ щелочку или какимъ нибудь другимъ запрещеннымъ способомъ. Она не на шутку испугалась его жестовъ и голоса, и на ея лицѣ изобразилась такая тревога, что Дикъ долженъ былъ перемѣнить роль бандита на болѣе подходящую, обыденную.
— Часто они уходятъ туда, гдѣ ихъ ожидаетъ слава, и оставляютъ васъ одну въ домѣ? снова начинаетъ онъ допрашивать маленькую служанку.
— Часто. Миссъ Сэлли такая выгодчица.
— Что такое?
— Такая выгодчица, повторяетъ маркиза.
Подумавъ съ минуту, Дикъ рѣшаетъ про себя, что не стоитъ исправлять ея рѣчь — пусть, молъ, болтаетъ себѣ, какъ умѣетъ; ей это удовольствіе рѣдко достается; къ тому же, отъ пива у нея языкъ развязался.
— Они часто навѣщаютъ Квильпа, говоритъ она и при этомъ лукаво улыбается, — да и такъ въ разныя мѣста ходятъ.
— Развѣ и Брассъ тоже выгодчикъ?
— Ну, куда ему до нея! Дѣвочка качаетъ головой. — Онъ ничего не смѣетъ дѣлать безъ ея позволенія.
— Вотъ какъ! Въ самомъ дѣлѣ?
— Мцссъ Сэлли держитъ его въ страхѣ. Онъ обо всемъ совѣтуется съ ней. Вы не повѣрите, какъ она имъ вертить!
— Мнѣ кажется, что они часто совѣщаются другъ съ другомъ и толкуютъ обо всѣхъ и обо мнѣ также. Правду я говорю, маркиза?
Та выразіггельно киваетъ головой.
— Что-жъ, небось они хвалять меня?
Маркиза только перемѣняетъ направленіе и теперь съ такимъ ожесточеніень качаетъ головой изъ стороны въ сторону, что становится боязно, какъ бы она не вывернула себѣ шеи.
— Гм! неужели это будетъ преступленіе, если вы скажете, какъ они отзываются о вашемъ покорнѣйшемъ слугѣ, который имѣетъ честь… бормочетъ Дикъ.
— Миссъ Сэлли говоритъ, что вы шутъ гороховый.
— Ну, что-жъ, въ этомъ нѣтъ ничего дурного. Веселый характеръ — не недостатокъ. Если вѣрить исторіи, самъ король Колъ, не смотря на старость, былъ веселаго нрава.
— Да; но она говоритъ, что вамъ нельзя довѣрять, продолжаетъ маркиза.
— Я долженъ признаться, маркиза, что есть много дамъ и мужчинъ, — не изъ чиновныхъ, разумѣется, а изъ торговаго сословія, — которые не разъ высказывали такое же мнѣніе о моей особѣ. Не дальше, какъ сегодня вечеромъ, когда я заказывалъ ужинъ, вонъ въ томъ трактирѣ, что напротивъ, хозяинъ тоже довольно недовѣрчиво отнесся ко мнѣ. Это ничего больше, какъ народный предразсудокъ, маркиза, хотя я, право, не понимаю, откуда на меня сія напасть. Прежде я пользовался большимъ довѣріемъ и смѣло могу сказать, что я не лишался кредита до тѣхъ поръ, пока онъ самъ мнѣ не измѣнялъ. Ну, и Брассъ такого же обо мнѣ мнѣнія?
Дѣвочка опять киваетъ головой и при этомъ глаза ея искрятся такимъ лукавствомъ, словно хотятъ сказать: «Брассъ, молъ, относится къ тебѣ еще строже, чѣмъ его сестра», но, спохватившись, прибавляетъ умоляющимъ голосомъ: «пожалуйста, не выдавайте меня, а то они меня до смерти приколотятъ».
Дикъ подымается съ мѣста,
— Маркиза! слово джентльмена стоитъ его росписки; иногда оно цѣнится даже выше, какъ, напримѣръ, въ настоящемъ случаѣ, когда письменное обязательство могло бы представлять лишь сомнительную гарантію. Вы можете быть увѣрены въ моей дружбѣ, маркиза, и я надѣюсь, что намъ еще не разъ доведется играть въ карты въ этомъ самомъ салонѣ. Но мнѣ кажется, маркиза, продолжаетъ Ричардъ, останавливаясь на полпути къ двери и разомъ поворачиваясь къ дѣвочкѣ провожавшей его со свѣчой, — мнѣ кажется, судя по свѣдѣніямъ, которыя вы мнѣ сообщили, что вы постоянно торчите у замочной дыры.
— Я только хотѣла узнать, гдѣ лежатъ ключи отъ кладовой, оправдывается маркиза — она дрожитъ отъ страха — я взяла бы самую малость, ужъ очень подъ ложечкой сосало отъ голода.
— И вы не нашли ключа? Впрочемъ, что-жъ я спрашиваю! еслибъ она его нашла, она не была бы такой худой. Ну, покойной ночи, маркиза. «Прощай, будь счастлива! Но если и навѣки съ тобою разстаюсь, будь счастлива навѣки!» Да не забудьте, на всякій случай, запереть дверь на цѣпочку.
Съ этими словами онъ выходитъ на улицу, намѣреваясь идти прямо домой на томъ основаніи, что онъ на сегодняшній день уже достаточно нагрузился пивомъ, тѣмъ болѣе, что полынное пиво — крѣпкое и довольно хмѣльное. Квартира его — свою единственную комнату онъ, по старой привычкѣ, называлъ квартирой — была близехонько. Минутъ пять спустя, онъ уже сидитъ въ своей спальнѣ и, сбросивъ одинъ сапогъ — о другомъ онъ какъ-то позабылъ — погружается въ думу.
— Эта маркиза какое-то необыкновенное существо, разсуждаетъ онъ, скрестивъ руки на груди;- окружена какой-то тайной, до сихъ поръ не пробовала пива, не знаетъ, какъ ее зовутъ, послѣднее, впрочемъ, далеко не такъ важно, и видѣла свѣтъ только въ замочную скважину. Желалъ бы я знать, такъ ей на роду написано, или же какое нибудь неизвѣстное лицо невидимкой стало ей поперегъ дороги? Это самое неустранимое препятствіе.
Дойдя до этого удовлетворительнаго заключенія, онъ случайно взглядываетъ на ногу и все съ тѣмъ же торжественнымъ выраженіемъ лица, хотя и съ глубокимъ вздохомъ принимается стаскивать другой сапогъ.
— Эта игра въ карты напоминаетъ мнѣ о семейномъ очагѣ, говоритъ Дикъ, надѣвая на голову ночной колпакъ такъ же ухарски, какъ онъ носитъ и шляпу. — Жена Чеггса играетъ въ криббэджъ и въ имперіалъ. Звенять теперь тамъ денежки.
Они хотятъ ее забавить,
Стараются ее развлечь
И вызвать на ея лицѣ улыбку счастья.
Но, видитъ Богъ, имъ не удастся
Отъ Сунвеллера ее отвлечь!
— Теперь, я думаю, она уже раскаивается, говоритъ Дикъ, поворачивая въ профиль лѣвую щеку и съ наслажденіемъ любуясь въ зеркало тоненькой полоской бакъ. — И подѣломъ ей!
Сердце его немного смягчается, онъ слегка стонетъ, начинаетъ метаться по комнатѣ, даже пробуетъ схватить себя за волосы, но вовремя одумывается и вмѣсто того отрываетъ кисть отъ колпака. Наконецъ, онъ съ рѣшительнымъ видомъ приступаетъ къ раздѣванію и ложится въ постель.
Другой на его мѣстѣ, узнавъ объ измѣнѣ Софіи, съ горя запилъ бы, но Дикъ и безъ того уже имѣлъ пристрастіе къ спиртнымъ напиткамъ, поэтому съ отчаянія онъ сталъ свистѣть на флейтѣ. Занятіе, думаетъ, хорошее, здоровое и оно-де не только подходить къ его печальному настроенію, но, пожалуй, еще и возбудить къ нему сочувствіе въ сосѣдяхъ. Съ этой цѣлью онъ придвигаетъ къ кровати маленькій столикъ, поправляетъ свѣчу, старается такъ разложить ноты, чтобы на нихъ падалъ свѣтъ, вынимаетъ флейту изъ футляра и начинаетъ самымъ заунывнымъ образомъ свистѣтъ пѣсню «Долой печаль!» Эта пьеска, если ее медленно игратъ на флейтѣ, да лежа въ постели, да еще не совсѣмъ освоившись съ инструментомъ, т. е., повторяя по нѣсколько разъ одну и ту же ноту, прежде чѣмъ напасть на настоящую, производитъ далеко не веселое впечатлѣніе. Однако, Дикъ играетъ чуть не всю ночь напролетъ одну и ту же пъесу, то лежа на спинѣ и устремивъ взоръ въ потолокъ, то вытянувъ шею впередъ и заглядывая въ ноты, только изрѣдка останавливаясь, чтобы перевести духъ и мимоходомъ вспомнить о маркизѣ. Когда онъ окончательно исчерпалъ весь запасъ думъ и высвистѣлъ все возбужденіе, навѣянное пивомъ — своей музыкой онъ чуть съ ума не свелъ всѣхъ жильцовъ не только того дома, гдѣ имѣлъ свою резиденцію, но и сосѣднихъ и даже тѣхъ, что жили на противоположной сторонѣ улицы — онъ закрылъ ноты, погасилъ свѣчу и, совершенно успокоенный, повернулся къ стѣнѣ и заснулъ.
На утро онъ всталъ совсѣмъ другимъ человѣкомъ — свѣжимъ, бодрымъ. Поигравъ еще съ полчаса на флейтѣ и благосклонно выслущавъ предложеніе хозяйки очистить квартиру — она едва ли не съ зари стояла на лѣстницѣ, поджидая его — онъ отправился въ Бевисъ-Марксъ. Миссъ Сэлли была уже на своемъ посту. Лицо ея сіяло нѣжнымъ блескомъ, напоминавшимъ мягкій свѣтъ недавно народившейся луны.
Онъ слегка кивнулъ ей головой и, по обыкновенію, началъ переодѣваться, на что требовалось не мало времени и усилій, такъ какъ куртка была учень узка въ рукавахъ. Сладивъ съ этимъ, онъ засѣлъ за переписку.
— Я васъ спрашиваю, не видѣли ли вы моего серебрянаго рейсфедера? обратилась къ нему миссъ Сэлли.
— Что-то не встрѣчалъ по дорогѣ, отвѣтилъ Дикъ. — Впрочемъ, виноватъ: по тротуару прошелъ одинъ такой статный почтенный рейсфедеръ, но я не посмѣлъ къ нему подойти, потому что онъ былъ въ обществѣ пожилого перочиннаго ножичка и молоденькой зубоковырялки.
— Да нѣтъ, не шутя, говорите, видѣли?
— Какой же вы стылый песъ, если серьезно спрашиваете о такихъ вещахъ. Вѣдь вы знаете, что я только что пришелъ.
— Ну, какъ бы тамъ ни было, а его нѣтъ. Я очень хорошо помню, что на-дняхъ положила его на бюро.
— Вотъ-те на! Ужъ не маркизины ли это штуки? подумалъ Дикъ.
— И ножичекъ такой же точно пропалъ. Обѣ эти вещи были подарены мнѣ отцомъ, а теперь ихъ нѣтъ. Не замѣчали ли вы, чтобы и у васъ что нибудь пропадало здѣсь?
Дикъ невольно схватился за бока, какъ бы желая удостовѣриться въ томъ, что на немъ куртка, а не сюртукъ. Убѣдившись, что все его движимое имущество, находившееся въ Бевисъ-Марксѣ, цѣло и невредимо, онъ отвѣтилъ, что не замѣчалъ.
— Это очень непріятная исторія, Дикъ, промолвила миссъ Сэлли, вьгаимая изъ кармана жестяную табакерку и потянувъ щепотку табаку;- но между нами будь сказано — я вамъ говорю это по-пріятельски: Боже сохрани, если узнаетъ Эмми, жизни не радъ будешь — изъ конторы стали пропадать и деньги, я уже нѣсколько разъ замѣчала, что недостаетъ по полкроны.
— Однако, будьте осторожны, дружище, съ этими вещами не шутятъ, крикнулъ Дикъ. — Вполнѣли вы увѣрены въ томъ, что говорите? Не ошибаетесь ли вы?
— Никакой ошибки тутъ и быть не можетъ, съ жаромъ отвѣчала миссъ Брассъ.
— Ну, стало быть, не сдобровать маркизѣ, подумалъ Дикъ, кладя перо въ сторону. Чѣмъ больше онъ вдумывался въ это неожиданное извѣстіе, тѣмъ правдоподобнѣе ему казалось, что это ея дѣла: несчастная, заброшенная дѣвочка, жившая впроголодь и терпѣвшая всевозможныя лишенія, поневолѣ изощрялась въ разныхъ хитростяхъ. А между тѣмъ, ему было такъ жаль бѣдняжки, такъ не хотѣлось, чтобы ихъ оригинальное знакомство прекратилось, да еще изъ-за такого крупнаго скандала, что еслибъ его въ эту минуту спросили, что бы онъ предпочелъ — получить ли 50 фунт. стерл. или чтобы маркиза оказалась невиновной, онъ, не задумываясь, выбралъ бы послѣднее.
Въ то время, какъ онъ предавался этимъ грустнымъ раэмышленіямъ, а миссъ Сэлли таинственно качала головой, — казалось, ее одолѣвало сомнѣніе — послышался ликующій голосъ братца Самсона, напѣвавшаго какую-то арію, и черезъ минуту онъ предсталъ предъ ними съ сладкой улыбкой на устахъ.
— А! Доброе утро, м-ръ Ричардъ! Вотъ мы, слава Богу, дожили и до другого дня — освѣжились сномъ, подкрѣпились завтракомъ, а теперь — за работу. Встали мы, конечно, съ солнышкомъ, чтобы, подобно ему, совершить свой дневной путь — я подразумѣваю свою обязанность — съ честью для себя и съ пользой для ближняго. Какой прелестный сюжетъ для размышленій, м-ръ Ричардъ, восхитительный!
Мелетъ онъ эту чепуху, а самъ въ то же время очень тщательно разсматриваетъ на свѣтъ — да такъ, чтобы всѣ обратили на это вннманіе — банковый билетъ въ 5 ф. стерл., который онъ съ собой принесъ.
М-ръ Ричардъ принялъ его привѣтствіе довольно холодно. Но вотъ патронъ заглядываетъ ему въ лицо и замѣчаетъ, что у него особенно озабоченный видъ.
— Вы что-то не въ духѣ, м-ръ Ричардъ. Надо весело садиться за работу для того, чтобы… началъ было онъ.
Но въ эту самую минуту глубоко вздыхаетъ и цѣломудренная Сарра.
— Какъ! и ты тоже! Да что такое случилось? м-ръ Ричардъ.
Дикъ вскинулъ глаза на миссъ Сэлли, а та ему дѣлаетъ знаки, — дескать, пусть онъ разскажетъ, о чемъ у нихъ только что шла рѣчь. Дикъ подумалъ, подумалъ, да и послушался ея… его положеніе было довольно щекотливое; онъ тоже не прочь былъ, чтобы дѣло такъ или иначе разъяснилось. Миссъ Брассъ только поддакивала ему, съ неистовствомъ нюхая табакъ.
Лицо Самсона сразу вытянулось — на немъ изобразилось безпокойство. Онъ не пришелъ въ отчаяніе, услышавъ о пропажѣ денегъ, какъ этого ожидала сестра, а потихоньку, на цыпочкахъ подошелъ къ двери, отворилъ ее, взглянулъ, нѣтъ ли кого въ сѣняхъ, осторожно заперъ дверь и точно также на цыпочкахъ, возвратившись назадъ, началъ шопотомъ:
— Это необычайное и прискорбное происшествіе, м-ръ Ричардъ, чрезвычайно прискорбное. Дѣло въ томъ, что въ послѣднее время и я сталъ замѣчать, что съ конторки исчезаютъ деньги. Я не говорилъ объ этомъ только потому, что надѣялся какъ нибудь случайно поймать воришку. Но я ошибся въ разсчетѣ, да, я ошибся въ разсчетѣ. Сэлли, м-ръ Ричардъ, это крайне непріятное происшествіе!
Съ этими словами онъ какъ-то разсѣянно бросаетъ банковый билетъ на конторку, гдѣ лежатъ и другія бумаги. Дикъ совѣтуетъ ему спрятать билетъ.
— Нѣтъ, мрь Ричардъ, я его не спрячу, говоритъ Брассъ въ волненіи. — Пускай онъ лежитъ, гдѣ лежитъ. Если бы я его спряталъ, можно было бы подумать, что я вамъ не довѣряю, тогда какъ я чувствую къ вамъ безграничное довѣріе. Такъ пусть онъ себѣ тамъ лежитъ, м-ръ Ричардъ. Я ни за что въ мірѣ не возьму его оттуда.
Онъ дружески треплетъ Дика по плечу и разсыпается въ любезностяхъ: онъ, молъ, считаетъ Дика такимъ же честнымъ, какъ онъ самъ.
Въ другое время этотъ комплиментъ показался бы Дику двусмысленнымъ, но теперь ему было пріятно слышать, что подозрѣніе въ гнусномъ поступкѣ его некоснулось. Онъ поблагодарилъ патрона за довѣріе — тотъ крѣпко пожалъ ему руку и затѣмъ оба — и братецъ, и сестрица — погрузившсь въ меланхолію. Не весело было и Дику: онъ ждалъ, что вотъ-вотъ обвинятъ маркизу, и не въ силахъ былъ отогнать мысль, что она дѣйствительно виновата.
Такъ прошло нѣсколько минуть.
— Наконецъ-то я попала, кричитъ миссъ Сэлли, неистово ударяя кулакомъ по столу.
И дѣйствительно, она не только попала, но даже своимъ нѣжнымъ кулачкомъ отколола кусокъ дерева отъ стола. Къ сожалѣнію, не о столѣ шла рѣчь.
— Говори же, кто? спрашиваетъ Брассъ съ тревогой.
— А кто цѣлый мѣсяцъ подрядъ то-и-дѣло шмыгаетъ къ жильцу наверхъ? Кого ты нѣсколько разъ оставлялъ одного въ конторѣ, а самъ уходилъ изъ дому. Вотъ это и есть воръ.
— Да кто же это? заревѣлъ Брассъ.
— Да какъ бишь его, Китъ, что ли!
— Что служитъ у м-ра Гарланда?
— Ну, разумѣется.
— Не можетъ быть! кричитъ Брассъ. — Это неправда, я этому никогда не повѣрю. И слышать не хочу. — Самсонъ усиленно разводитъ руками, точно передъ его носомъ цѣлый лѣсъ паутины. — Я никогда этому не повѣрю. Никогда!
— А я говорю, что онъ и есть воръ, повторяетъ миссъ Сэлли, услаждая себя табачкомъ.
— А я говорю, что это неправда, съ жаромъ оспариваетъ ее Брассъ. — Что ты этимъ хочешь сказать. И какъ ты смѣешь такъ порочитъ людей! Вѣдь ты знаешь, что это честнѣйшій малый, что онъ пользуется безупречной репутаціей. Войдите, войдите!
Послѣднія слова, сказанныя все тѣмъ же недовольнымъ тономъ, относились уже не къ миссъ Сэлли. Кто-то стучалъ въ дверь. Это былъ Китъ.
— Скажите, пожалуйста, дома господинъ жилецъ? спросилъ онъ, заглянувъ въ контору.
— Дома, Китъ, дома, говоритъ Брассъ. Онъ все еще пылаеть благороднымъ негодованіемъ и бросаетъ сердитые взгляды на сестру. — Я очень радъ, я чрезвычайно радъ тебя видѣть, Китъ. Зайди опятъ въ контору, когда будешь возвращаться домой. И этого-то мальчика, съ такимъ честнымъ, открытымъ лицомъ, называютъ воромъ! восклицаетъ стряпчій, когда тотъ скрылся за дверью, — Я бы, кажется, довѣрилъ ему горы золота. М-ръ Ричардъ, будьте такъ любезны, сходите сейчасъ же въ контору Распа и К° и спросите, получили ли они повѣстку по дѣлу Каркемъ и Понтеръ. Скажите, пожалуйста! что я слѣпъ, глухъ или глупъ! продолжаетъ онъ кипятиться. — Развѣ я не знаю людей? Китъ — воръ! Ба! Съ невыразимымъ презрѣніемъ кинулъ онъ это послѣднее восклицаніе по адресу сестры и затѣмъ уткнулся головой въ конторку, чтобы не видѣть этотъ низкій, ненавистный ему родъ людской и даже еще онъ фыркалъ и брюзжалъ изъ-подъ крышки своего бюро.