Супруги Квильпъ жили въ Тоуеръ-Гиллѣ. Въ тотъ день, когда Квильпъ отправился въ Лавку Древностей, чтобы передать деньги старику, жена его оставалась дома и, если вѣрить его словамъ, скучала по своемъ благовѣрномъ.
Трудно сказать, какое было главное занятіе у Квильпа. Онъ занимался всѣмъ понемногу: собиралъ деньги съ жильцовъ, ютившихся въ грязныхъ кварталахъ по берегу Темзы, ссужалъ деньгами матросовъ и шкиперовъ купеческихъ кораблей, участвовалъ въ разныхъ рискованныхъ предпріятіяхъ въ компаніи съ боцманами остъ-индскихъ кораблей, курилъ контрабандныя сигары подъ носомъ у таможенныхъ надсмотрщиковъ и чуть не каждый день назначалъ свиданія на биржѣ какимъ-то молодцамъ въ матросскихъ курткахъ и кожаныхъ фуражкахъ.
На другомъ берегу Темзы у него былъ заброшенный дворъ — излюбленное мѣстопребываніе крысъ, — который онъ называлъ громкимъ именемъ «Пристани Квильпа». Тутъ же находилась и его контора — старая деревянная, покривившаяся на бокъ и вросшая въ землю лачуга. На дворѣ валялись обломки заржавленныхъ якорей, нѣсколько громадныхъ желѣзныхъ колецъ, полусгнившія доски, да двѣ-три кучи никуда негодной мѣди съ кораблей. Здѣсь онъ слылъ за скупщика старыхъ судовъ на сломъ, но, судя по наличному имуществу, дѣла его шли не очень-то бойко, если только онъ не разбивалъ корабли на такіе мелкіе кусочки, что отъ нихъ не оставалось ничего. Вся дѣятельность на этой пристани сводилась къ тому, что единственный ея обитатель, мальчикъ-сторожъ, котораго можно было бы, по мѣсту жительства, причислить къ разряду земноводныхъ, одѣтый въ неизмѣнную парусиновую куртку, то бросалъ камни въ илистое дно рѣки, сидя на кучѣ досокъ во время отлива, то, заложивъ руки въ карманъ, лѣниво слѣдилъ за суетливой жизнью на рѣкѣ во время прилива.
Вмѣстѣ съ супругами Квильпъ жила и его теща, — она занимала крохотную комнатку въ его квартирѣ и постоянно вела войну съ зятемъ, хотя и побаивалась его. Надо отдать справедливость м-ру Квильпу: своимъ ли безобразіемъ или жестокимъ обращеніемъ, или же хитростью, онъ съумѣлъ внушить страхъ всѣмъ окружающимъ. Но больше всѣхъ отъ него терпѣла его жена — миніатюрная, хорошенькая голубоглазая женщина, очень кроткаго нрава. По какому-то непонятному ослѣпленію — подобные случаи нерѣдки — она вышла за урода-карлика и денно и нощно каялась въ своемъ безумномъ поступкѣ.
Какъ мы уже сказали, м-съ Квильпъ скучала въ отсутствіи своего мужа. У нея были гости. Кромѣ матери, у нея сидѣло пять-шесть сосѣдокъ. По странной случайности, — вѣрнѣе сговорившись — онѣ пришли, одна за другой, какъ разъ къ чаю. Это было самое удобное, подходящее время для интимной бесѣды. Въ комнатѣ было прохладно и уютно. Растенія, стоявшія на открытыхъ окнахъ, ограждали собесѣдницъ отъ уличной пыли и скрывали отъ ихъ глазъ непривѣтливое, мрачное зданіе тюрьмы. На столѣ былъ приготовленъ чай, горячій хлѣбъ, свѣжее масло, креветки и крессъ-салать. Неудивительно, что дамы были въ самомъ пріятномъ настроеніи и собирались трещать безъ умолку.
Разговоръ, естественнымъ образомъ, вскорѣ же перешелъ на любимую тему — о деспотизмѣ мужчинъ, которому женщины обязаны всѣми силами противостоять, выказывая какъ можно больше твердости характера и чувства собственнаго достоинства. Да иного разговора и быть не могло. Судите сами: во-первыхъ, всему собравшемуся обществу было доподлинно извѣстно, что Квильпъ жестоко обращается съ своей молоденькой женой; ну, какъ не постараться возстановить ее противъ этого изверга, тѣмъ болѣе, что ея мать не изъ податливыхъ — она не признавала мужского авторитета и, слѣдовательно, можно было вполнѣ разсчитывать на ея поддержку. Кромѣ того, ни одной изъ присутствовавшихъ дамъ не хотѣлось упустить удобнаго случая похвастать передъ всей компаніей: я, молъ, куда выше всѣхъ васъ въ этомъ отношеніи. Да и что было имъ дѣлать? Въ интимной бесѣдѣ, съ глазу на глазъ, барыни всегда съ наслажденіемъ перемываютъ косточки своихъ пріятельницъ; здѣсь же всѣ онѣ были налицо и, стало быть лишены были этого удовольствія: имъ ничего не оставалось дѣлать, какъ общими силами напасть на общаго врага.
Атака была начата одной дородной кумушкой. Прежде всего она съ большимъ участіемъ освѣдомилась о здоровьѣ м-ра Квильпъ. На это его теща язвительно отвѣтила, что онъ совершенно здоровъ; съ нимъ, молъ, никогда ничего не дѣлается: худое споро, не сживешь скоро.
Сосѣдки вздохнули, многозначительно покачивая головой: онѣ съ состраданіемъ поглядывали на м-съ Квильпъ, какъ на истую мученицу.
— Да, миссисъ Джиникинъ — жена Квильпа была урожденная Джиникинъ;- вамъ не мѣшало бы поучить дочь, какъ ей слѣдуетъ вести себя въ отношеніи мужа, продолжала кумушка. — Вамъ лучше, чѣмъ кому либо, должно быть извѣстно, какъ много зависитъ отъ насъ самихъ.
— Совершенно вѣрно, мадамъ! подтвердила м-съ Джиникинъ, — если бы мой покойный мужъ, ея отецъ, осмѣлился при жизни мнѣ перечить, я бы ему… она не кончила фразы, но съ такой злостью оторвала шейку рака, что это движеніе было краснорѣчивѣе всякихъ словъ. Собесѣдница отлично поняла, что она хотѣла выразить этимъ жестомъ, и поспѣшила высказать ей свое одобреніе.
— Я совершенно съ вами согласна, ма'амъ, и я сдѣлала бы то же самое.
— Но вѣдь вамъ, кажется, нѣтъ надобности прибѣгать къ такимъ мѣрамъ, какъ и я, въ мое время, въ нихъ не нуждалась, возразила м-съ Джиникинъ.
— Если бы всѣ женщины вели себя съ достоинствомъ, въ подобныхъ мѣрахъ не было бы никакой надобности.
— Вотъ видишь, Бетси, сколько разъ я тебѣ говорила то же самое и чуть не на колѣняхъ умоляла тебя слушаться моихъ совѣтовъ, обратилась м-съ Джиникинъ къ дочери.
При послѣднихъ словахъ матери, молодая женщина, все время безпомощно глядѣвшая то на одну, то на другую гостью, покраснѣла, улыбнулась и недовѣрчиво покачала головой. Это послужило сигналомъ къ всеобщему нападенію. Вначалѣ еще слышались одиночныя, сколько нибудь сдержанныя восклицанія, но затѣмъ все слилось въ какой-то гулъ: всѣ заговорили разомъ, каждой хо тѣлось сказать свое слово и чѣмъ нибудь уколоть бѣдную женщину. И чего только тутъ не было наговорено: она, дескать, слишкомъ молода и не имѣетъ права противорѣчить тѣмъ, кто поопытнѣе ея; напрасно она не хочетъ слушать совѣтовъ, которые ей даютъ отъ чистаго сердца; это только доказываетъ ея неблагодарность. Если не изъ уваженія къ себѣ, по крайней мѣрѣ ради другихъ женщинъ, она не должна компрометировать себя такой безхарактерностью, иначе ей придется горько раскаяться. Выливъ весь этотъ ушатъ на голову хозяйки, почтенныя гостьи еще съ большей энергіей набросились на чай и закуски, хотя это не мѣшало имъ въ то же время повторять, что онѣ такъ возмущены ея поведеніемъ, что кусокъ становится имъ поперекъ горла.
— Это только такъ говорится, простодушно замѣтила молодая женщина; а я такъ знаю: умри я сегодня, завтра же Квильпъ выберетъ себѣ въ невѣсты кого захочетъ: всякая за него пойдетъ.
Эти слова возбудили общее негодованіе. Всякая за него пойдетъ. Пускай онъ сунется къ кому нибудь изъ нихъ, пусть только осмѣлится. Одна вдовушка пришла въ такой азартъ, что пригрозила заколоть его кинжаломъ, если бы онъ вздумалъ подъѣхать къ ней съ подобнымъ предложеніемъ.
— Все это прекрасно, но все это одни слова, снова заговорила молодая женщина, — а я опять вамъ повторяю тоже самое; я знаю, я убѣждена, что если Квильпъ захочетъ, онъ такь съумѣетъ понравиться, что даже самая красивая изъ васъ не устоитъ противъ него, не откажетъ ему, если онъ, послѣ моей смерти, вздумаетъ сдѣлать ей предложеніе.
Каждая изъ присутствующихъ приняла намекъ на свой счетъ, поэтому каждая пріосанилась: «Пускай, дескать, попробуетъ, посмотримъ!» но съ этой самой минуты всѣ онѣ, словно сговорившись, почему-то возненавидѣли вдовушку и стали шептать другъ другу на ухо:
«- Это чучело ужъ слишкомъ много о себѣ думаетъ, воображаетъ, что о ней идетъ рѣчь».
— Пусть мама вамъ скажетъ, правду я говорю или нѣтъ, продолжала Бетси. — До моей свадьбы она была о немъ такого же мнѣнія, какъ и я. Правда, мама?
Этотъ неожиданный вопросъ дочери засталъ м-съ Джиникинъ врасплохъ и поставилъ ее въ крайне неловкое положеніе. Съ одной стороны всѣмъ было извѣстно, что замужество дочери — дѣло ея рукъ, да и во всякомъ случаѣ ей неловко было согласиться, что дочь ея вышла за такого человѣка, за котораго никто бы не пошелъ. Съ другой стороны нельзя было и очень расхваливать зятя, разъ она рѣшилась, во что бы то ни стало, возстановить противъ него свою дочь и добиться, чтобы она вышла изъ-подъ его опеки. Однако, почтенная дама недолго колебалась и съ честью вышла изъ этой внутренней борьбы. Она объявила, что, дѣйствительно, Квильпъ умѣетъ понравиться, когда захочетъ, но это еще не даетъ ему права командовать и понукать женой. Тутъ она мимоходомъ сдѣлала комплиментъ толстухѣ, взявшей на себя роль предсѣдательницы почтеннаго собранія, и всѣ дамы принялись горячо обсуждать вопросъ, отъ котораго незамѣтно удалились.
— М-съ Джорджъ говоритъ дѣло, провозгласила старуха: — еслибъ-то женщины вели себя съ достоинствомъ!.. Къ стыду своему, Бетси не умѣетъ заставить себя уважать.
— Чтобъ я позволила мужчинѣ командовать собой, какъ Квильпъ командуетъ ею! воскликнула м-съ Джорджъ;- чтобъ я дрожала передъ кѣмъ нибудь, какъ она дрожитъ передъ нимъ! Да я лучше согласилась бы умереть, — конечно, я оставила бы записку и обвинила бы его въ моей смерти.
Эта мысль всѣмъ очень понравилась и на помощь ораторшѣ выступила другая дама.
— Можетъ быть Квильпъ и хорошій человѣкъ, говорила она;- я даже не смѣю сомнѣваться въ этомъ; коль скоро и жена его, и теща такого высокаго о немъ мнѣнія: имъ лучше знать! Но вѣдь всѣмъ извѣстно, что онъ далеко не красивъ и не молодъ, — молодость могла бы еще служить ему нѣкоторымъ извиненіемъ, — тогда какъ жена его и молода, и хороша, а, главное, она — женщина.
Послѣдній доводъ былъ неотразимъ: онъ привелъ въ энтузіазмъ все собраніе. Послышался одобрительный шопотъ.
Кумушка продолжала:
— И если, не смотря на все, этотъ человѣкъ грубо обращается съ своей женой…
— Если! если! перебила ее мать хозяйки. Она поставила чашку на столъ и, стряхнувъ крошки съ колѣнъ, приподнялась со стула, словно приготовлялась произнести торжественную рѣчь. — Да это такой деспотъ, какихъ свѣтъ не производилъ! Онъ стращаетъ ее до смерти, издѣвается надъ ней, а она не смѣетъ пикнуть, дрожитъ отъ одного его взгляда.
Кажется почтенная дама не сказала ничего новаго: все это уже въ продолженіе цѣлаго года перетолковывалось на все лады кумушками-сосѣдками, а между тѣмъ въ квартирѣ Квильпа снова поднялся шумъ, всѣ заговорили разомъ, силясь перекричать другъ друга.
— Я много разъ слышала объ этомъ и прежде, но я всегда говорила, — вотъ и Генріета Симмонсъ можетъ подтвердить, — я двадцать разъ ей говорила, что не повѣрю, пока не увижу собственными глазами и не услышу собственными ушами, тараторила м-съ Джорджъ.
Генріета Симмонсъ не только подтвердила ея слова, но и воспользовалась случаемъ, чтобы прибавить кое-что отъ себя. Другая кумушка громогласно давала совѣты, какъ слѣдуетъ укрощать строптивыхъ мужей, и приводила въ примѣръ своего собственнаго мужа, который черезъ мѣсяцъ послѣ свадьбы вздумалъ было показать свои когти, но вскорѣ потомъ сталъ тише воды, ниже травы. Третья разсказывала, что она добилась такого же счастливаго результата только инымъ путемъ: ей пришлось проплакать шесть недѣль кряду и удалось укротить мужа лишь съ помощью матери и двухъ тетокъ. Одна изъ гостей, не находившая себѣ въ общей суматохѣ собесѣдницы, успѣла-таки завербовать единственную молодую дѣвушку, нечаянно попавшуюся въ ихъ компанію: она заклинала ее всѣми святыми, ради собственнаго спокойствія и счастія, заранѣе хорошенько обдумать этотъ вопросъ, чтобы тотчасъ же послѣ свадьбы забрать мужа въ руки. Словомъ, хаосъ былъ полный. И посреди этого-то шума и гама всѣ какъ-то нечаянно замѣтили, что м-съ Джиникинъ вдругъ поблѣднѣла и украдкой дѣлаетъ имъ знакъ рукой, чтобы онѣ замолчали, и тогда только онѣ увидѣли, что Квильпъ собственной особой стоитъ въ комнатѣ и внимательно прислушивается къ ихъ рѣчамъ.
— Продолжайте, барыньки, продолжайте, зашипѣлъ онъ, — а вы, сударыня, обратился онъ къ женѣ,- попросили бы ихъ остаться къ ужину и велѣли бы приготовить для нихъ омаровъ и еще что нибудь въ родѣ этого, знаете, какой нибудь такой деликатесъ.
— Я… я… вовсе ихъ не приглашала къ чаю, Квильпъ. Онѣ случайно собрались у меня, бормотала испуганная жена.
— Тѣмъ лучше, миссисъ Квильпъ, тѣмъ лучше. Случайныя собранія бываютъ самыя интересныя, говорилъ карликъ, съ ожесточеніемъ потирая руки: можно было подумать, что онъ хочетъ соскрести всю грязь, накопившуюся на кожѣ. — Что-жъ, барыньки, вы не уходите? Вы остались?
Гостьи схватили свои шляпы и платки и поспѣшили уйти подобру поздорову, предоставляя м-съ Джиникинъ расхлебывать кашу. Считая своею обязанностью защищать гостей, м-съ Джиникинъ попробовала было удержать позицію.
— А почему бы имъ и не остаться поужинать, Квильпъ, если моя дочь этого желаетъ?
— И въ самомъ дѣлѣ, отчего бы имъ не остаться? вторилъ зятекъ.
— Кажется, въ этомъ нѣтъ ничего безчестнаго или дурного.
— Разумѣется. Что тутъ можетъ быть дурного? Ужинать даже невредно; вотъ только омарами, какъ я слышалъ, можно разстроить желудокъ.
— Это вы, вѣроятно, о своей женѣ такъ безпокоитесь, — боитесь, чтобы она не заболѣла?
— Конечно, я этого очень боюсь. Я бы ни за что въ мірѣ не хотѣлъ, чтобы она заболѣла, если бы даже мнѣ въ утѣшеніе предлагали двадцать такихъ тещъ, какъ вы, а ужъ это ли не благодать Божья! продолжалъ зятекъ съ усмѣшкой.
— Вѣдь, кажется, дочь моя приходится вамъ женой, и, если не ошибаюсь, даже законной женой? язвила теща, хихикая:- вамъ, молъ, не мѣшаетъ напомнить объ этомъ.
— Какъ же, какъ же! она моя законная жена, поддакивалъ карликъ.
— А въ такомъ случаѣ, надѣюсь, она имѣетъ право дѣлать все, что ей захочется.
Старушка начинала уже дрожать отъ душившей ее злобы и отъ подступавшаго страха передъ чудовищемъ.
— Неужели это для васъ новость, м-съ Джиникинъ? Само собою разумѣется, она имѣетъ на то полное право.
— Я знаю только одно, что еслибъ она слушалась моихъ совѣтовъ, она дѣлала бы теперь все, что ей хочется.
— Отчего вы, душа моя, не слушаетесь маменькиныхъ совѣтовъ? обратился карликъ къ женѣ. — Отчего вы не берете во всемъ съ нея примѣра? Вѣдь она можетъ служитъ украшеніемъ своего пола. Пари держу, что вашъ отецъ день и ночь благодарилъ Бога за такое сокровище.
— Ея отецъ былъ очень счастливъ, Квильпъ! онъ былъ прекрасный человѣкъ, въ двадцать тысячъ разъ лучше многихъ, кого я знаю; въ двадцать тысячъ милліоновъ разъ лучше.
— Какъ жаль, что я не успѣлъ съ нимъ познакомиться, насмѣшливо замѣтилъ карликъ. — Очень можетъ быть, что онъ былъ счастливъ и при жизни, но думаю, что онъ еще счастливѣе теперь, наслаждаясь отдыхомъ послѣ такихъ долгихъ мученій.
Старуха открыла было ротъ, но не могла выговорить ни слова, а зятекъ продолжалъ потѣшаться надъ ней, злобно сверкая глазами.
— Что съ вами, м-съ Джиникинъ? обратился онъ къ ней якобы самымъ вѣжливымъ тономъ. — Вамъ, вѣроятно, нездоровится. Вы, должно быть, очень утомились, много говорили;- я знаю, вы любите болтать. Пойдите, прилягте, отдохните.
— Я пойду, когда мнѣ захочется.
— А я васъ попрошу пойти теперь же.
Теща гнѣвно на него посмотрѣла, но дѣлать было нечего, приходилось уступить, тѣмъ болѣе, что Квильпъ напиралъ все сильнѣе и сильнѣе. Заставивъ ее переступить черезъ порогъ, онъ хлопнулъ дверью передъ самымъ ея носомъ, и старуха снова очутилась въ кругу сосѣдокъ, спускавшихся съ лѣстницы.
Оставшись наединѣ съ женой, которая забилась въ уголокъ и дрожала отъ страха, не смѣя глазъ поднять, карликъ остановился передъ ней и, скрестивъ руки на груди, пристально уставился на нее. Нѣсколько минутъ оба молчали.
— М-съ Квильпъ, произнесъ онъ наконецъ.
— Что вамъ угодно? кротко отозвалась жена.
Карликъ долго стоялъ передъ ней и грозно глядѣлъ, наслаждаясь ея смущеніемъ.
— М-съ Квильпъ, повторилъ онъ.
— Что вамъ угодно? повторила жена, не поднимая глазъ.
— Если я еще разъ узнаю, что вы слушаете этихъ вѣдьмъ, я васъ укушу.
И онъ заскрежеталъ зубами. Видимое дѣло, онъ не шутитъ. Затѣмъ онъ приказалъ женѣ убрать все со стола и принести ромъ. Когда она поставила передъ нимъ огромный погребецъ, — онъ, вѣроятно, взялъ его съ какого нибудь корабля, — онъ велѣлъ подать холодной воды и коробку съ сигарами, а самъ развалился въ креслѣ и, прижавшись головой къ стѣнкѣ, уперся своими безобразными ножками о столъ.
— Ну-съ, м-съ Квильпъ, сегодня я, кажется, въ ударѣ и, чего добраго, буду курить всю ночь. Такъ вы сидите себѣ въ своемъ уголкѣ: мнѣ можетъ что нибудь понадобиться.
Жена, по обыкновенію, кротко отвѣтила ему «хорошо, Квильпъ», а грозный мужъ и повелитель закурилъ первую сигару и приготовилъ себѣ первый стаканъ грогу. Солнце давно уже зашло, небо усѣялось звѣздами, тюрьма стала еще мрачнѣе, въ комнатѣ уже совершенно стемнѣло, а карликъ все еще продолжалъ курить и пить водку, поглядывая въ окно съ своей обычной звѣрской усмѣшкой, и только въ тѣ минуты, когда измученная жена, все время неподвижно сидѣвшая въ углу, выдавала свою усталость какимъ нибудь невольнымъ движеніемъ, безобразное лицо его искажалось веселой гримасой.