27 июля, едва туман поднялся с воды, марсовый флагманского фрегата увидел первые галеры, подходившие к заливу. Об этом доложили Эреншильду. Он сначала не поверил. Появление русских с моря показалось ему необъяснимым чудом.
Схватив подзорную трубу, он сам полез на мачту и долго рассматривал плывущие лодки. Он подумал, что Ватранг разбит, и ждал появления больших русских кораблей. Но их не было.
Из-за островков густым строем шли одни галеры, заполняя выходы в море. Число их все увеличивалось.
«Если русские разбили Ватранга, — размышлял Эреншильд, — то тогда бы впереди шли боевые корабли. Не могли же лодчонки быть авангардом флота. Несомненно, это были те гребные суда, которые он подкарауливал у переправы. Но как они могли пройти мимо кораблей адмирала?»
Галеры уже толпились у входа в залив.
Эреншильд слез с мачты и приказал собрать судовых командиров.
Когда они прибыли на фрегат «Элефант» («Слон»), он сказал им:
— Русские прорвались мимо нашего флота. Это непонятно. Мы отрезаны от своих главных сил. А может быть, Ватранг уже разбит? Как вы думаете?
Начались горячие споры и догадки. Одни говорили, что русские перетащили галеры в ином месте полуострова. Другие утверждали, что русские прошли морем, воспользовавшись темнотой и мелководьем. Третьи высказывали предположение, что на море идет большой бой Ватранга с русскими кораблями, а галеры, пользуясь этим, обогнули мыс и загородили выход из бухты.
В разгар споров дежурный доложил, что на флагманский корабль прибыл на лодке какой-то рыбак с известиями от Ватранга.
Эреншильд велел немедленно привести его в кают-компанию, где происходило совещание.
Дверь распахнулась. Вошел Коппелиус. Все обернулись к нему.
— Какие вести привезли нам? — быстро спросил Эреншильд.
— Ветра-то все нет, — ответил Коппелиус. — Русские, пользуясь столь неудачной погодой и темнотой, обогнули мыс. Герр адмирал приказал сказать, что идет на помощь, и советует немедля пробиваться в море.
Эреншильд облегченно вздохнул.
— Я так и знал, — сказал он. — Русские храбры только на земле, они избегают открытого боя. Теперь…
Не успел он досказать своей мысли, как дверь в кают-компанию снова приоткрылась.
— Посол от русских, — шепнул дежурный офицер.
Эреншильд кивнул головой.
На пороге появился человек в военной форме. Это был генерал-лейтенант Павел Ягужинский.
Перед ним расступились.
— Герр щаутбенахт, — начал он, обращаясь к Эреншильду, — счастье переменчиво и ныне склоняется на нашу сторону. Выход в море занят нашей флотилией. Наш контр-адмирал не видит полезности в напрасном пролитии крови и предлагает вам безотлагательно сдаться.
Эреншильд повернулся к Коппелиусу:
— Что он говорит? Переведите.
Ягужинский, увидев Коппелиуса, вскрикнул от удивления:
— Юстус Коппелиус?! Какими судьбами вы здесь?
Шпион не ответил. Опустив глаза, он начал переводить слова Ягужинского.
Юстус Коппелиус, немец из города Бремена, с юных лет имел склонность к доносному делу и посылался в разные земли для шпионажа. Он работал как шпион на стороне Силезии против шведского короля, потом на стороне шведского короля против Силезии и наконец попал в Петербург с тайным поручением извещать Швецию обо всем, что делается в России по морской и военной части. Чтобы проникнуть в военные круги, он однажды был представлен Павлу Ягужинскому, и любимец Петра устроил его на кораблестроительную верфь. В качестве корабельного мастера он отправился в поход с русскими судами. Ловкий немец все время пересылал в Швецию секретные сведения. Но об этом до последнего момента никто не знал и даже подумать не мог.
— Русский контр-адмирал шутит, — сказал Эреншильд, выслушав перевод Коппелиуса. — Ему, по всей видимости, неизвестно, что во всех славных баталиях, которые на море бывали, доныне не было примера, когда б лодками большие корабли в плен брали. Переведите это послу.
Коппелиус начал было переводить, но Ягужинский перебил его:
— Юстус, что это значит? Ужели ты предатель и изменник?
— Я не изменник, — ответил Коппелиус, — я слуга шведского короля. И теперь вам все равно отсюда не выбраться.
— Врешь, гадина! — закричал Ягужинский. — Неведомо на какое счастье надеешься. Все равно все ваше войско в плен возьмем, а вам, сударь, всенепременно висеть на корабельной рее. Поведайте эти слова своему шаутбенахту.
Коппелиус нетвердым голосом перевел. Эреншильд сказал:
— Русские должны знать: мы не боимся угроз. Их галерам никогда не справиться с нашими кораблями. Один мой «Слон» раздавит их утлые лодчонки, как мух.
Шведы одобрительно захохотали.
Ягужинский, выслушав ответ, поклонился и вышел.
Парламентерская лодка[11] с белым флагом отплыла от эскадры. Эреншильд приказал готовиться к битве.