СПб., 1858
Прежде нежели представим нашим читателям факты и цифры из нынешнего "Отчета" императорской Публичной библиотеки, мы считаем долгом выразить признательное чувство, возбужденное в нас тем истинно просвещенным вниманием, с которым встречены были начальством библиотеки скромные замечания, высказанные в рецензии "Современника" на "Отчет" прошлого года.1 Не можем отказать себе в удовольствии представить нашим читателям вполне отзыв, которым удостоило наш журнал просвещенное начальство библиотеки на стр. 112--114 "Отчета".
Отчет нашей библиотеки, печатаемый ежегодно в самом небольшом количестве экземпляров, был и в прошлом году, по примеру прежних лет, разослан почетным ее членам и корреспондентам, ученым учреждениям и некоторым частным любителям, а также в редакции тех из наших журналов, которые имеют наибольший круг читателей, -- не для того только, чтобы извлечениями из сих отчетов знакомить публику с действиями и новыми приобретениями библиотеки, но и с другою целию, более важною, и даже в сем отношении существенною, -- именно, для получения возможных указаний в дальнейшем усовершенствовании в ее устройстве. Начальство библиотеки никогда не должно терять и не теряет из вида, что она есть учреждение, исключительно предназначенное для публики и для общей пользы, которое, при общем движении просвещения, требует последовательных, постоянных и многосторонних улучшений. Верная сему важному назначению своему в деле отечественного образования, библиотека не скрывает ни от себя и ни от кого могущих еще быть в ней недостатков и с благодарностию принимает все благонамеренные замечания, стараясь пользоваться ими, насколько то позволяют средства, пространство, которым она может располагать, и самые условия ее устройства. В этом отношении начальству библиотеки было очень приятно встретить в "Современнике" 1857 года такую рецензию на отчет за 1856 год, которая, не ограничиваясь одними безусловными похвалами, содержала в себе также некоторые желания и указания, и оно поспешило войти в непосредственное сношение с редакцией сего журнала, чтобы ближе ознакомиться с подробностями высказанных еще замечаний. Переписка эта не осталась без пользы и имела непосредственным результатом: а) устройство в читальной зале второго справочного стола, более чем удвоившего число книг, находящихся всегда в распоряжении публики; б) сношение с почетным членом библиотеки в Праге В. В. Ганкою о приобретении тех изданных на чешском и других славянских наречиях книг, которых недостает еще в библиотеке и после покупки ею богатого собрания чешского ученого Юнгманна. Впрочем, не излишним считаю здесь заметить, что неимение у нас некоторых довольно важных сочинений на славянских наречиях происходит оттого лишь, что их почти никогда не спрашивают наши читатели, начальство же библиотеки прежде всего старается и, кажется, должно наиболее стараться о пополнении его отделов такими сочинениями, которые ежедневно или по крайней мере чаще других требует занимающаяся у нас публика.
Повторяя выражение нашей глубокой признательности за эти столь лестные для нашего журнала строки, мы вместе с тем считаем их глубоко знаменательными в общем смысле, как высокий образец просвещенного образа действий в литературном деле. Без всякого сомнения, каждый из пишущих, высказывая свои мнения и ожидания, высказывает их с желанием пользы и добра. Но в литературе, как и в жизни, и даже, может быть, еще более, много значат различные уважения, опасения и предосторожности, собственно посторонние литературе. Из-за них-то многое умалчивается или высказывается не с тою прямотою и откровенностью, как бы следовало и как бы хотел сам автор. От этого больше всех теряет обыкновенно самое дело, о котором идет речь. Просвещенное начальство библиотеки, хорошо понимая это и жертвуя для пользы общего дела всякими личными отношениями, не только умело отстранить подобную робость суждений о его действиях, но даже прямо вызвало и теперь вызывает всех на откровенные и прямые суждения и указания. Один подобный вызов сам по себе может уже ясно свидетельствовать, как самоотверженно служит начальство библиотеки своему делу и какой высокопросвещенный взгляд имеет оно на свои обязанности, как в отношении к сущности самого дела, так и в отношении к обществу. Правда, что только тот боится прислушиваться к суждениям, раздающимся в обществе, кто сознает, что не все сделал, что мог бы сделать и что от него зависело. Начальство же библиотеки в этом случае спокойно: нынешний отчет, подобно предыдущим, представляет нам изумительные результаты его неутомимой деятельности.
Деятельность эта может быть разделена на два отдела: один, касающийся внешних удобств пользования сокровищами библиотеки, -- и другой, относящийся к новым приобретениям, совершенным библиотекою в прошлом году.
В ряду улучшений, относящихся к нынешним удобствам, важное место занимает устройство новых зал: одной для хранения инкунабул,2 другой для альдов3 и эльзевиров4 и трех зал для отделения правоведения и камеральных наук.5 Прежде эти залы были не отделаны и служили просто кладовыми для хранения дублетов.
Другое улучшение, составлявшее, по словам "Отчета", одну из главных сторон деятельности библиотеки в 1857 году, было устройство выставок разных предметов библиотеки, с целью облегчить публике наглядное знакомство с ее сокровищами. Так, устроены были выставки церковнославянских рукописей, расположенных хронологически, выставки латинских и французских рукописей, автографов известных писателей, музыкантов, исторически замечательных лиц и пр., выставка материалов письменности, выставка произведений всех гравировальных способов, выставка произведений русской школы гравирования, выставка портретов Петра Великого, которых собрано в библиотеке более двухсот.
Кроме того, начальство библиотеки постоянно заботилось об устройстве новых помещений для книг. С увеличением приобретений библиотеки недостаток помещения сделался весьма ощутительным. Часть новых приобретений библиотеки должна была даже за недостатком места "лежать или еще в ящиках, как была привезена из-за границы, или на столах и на окнах". Для устранения этого неудобства библиотека, пользовалась малейшею возможностью для того, чтобы устроить новые шкафы для книг. Так, в читальной зале сделаны два шкафа во впадинах стен, соответствующих окнам; в хранилище рукописей сломаны два мраморных камина, бывших уже несколько десятков лет без всякого употребления, и на месте их устроено два обширных шкафа. Вообще в 1857 году прибавилось полок в шкафах библиотеки на протяжении 1,57 версты. (В 1850 году оно равнялось 12,29 версты, до конца 1856-го прибавлено было 1,36 версты.)
Огромные книжные богатства, собранные в залах библиотеки, размещены в ней не только с удобством и легкостью для пользования, но даже с изяществом и роскошью. Лучшим доказательством тому служат прекрасные витрины, которых не было до 1850 года и которые теперь устроены уже на протяжении 650 футов. Надобно удивляться искусству, с которым библиотека умеет пользоваться пространством, находящимся в ее распоряжении. Несколько лет тому назад, осматривая библиотеку, мы думали, что все уже полно, что некуда девать теперь даже какой-нибудь тысячи книг. А между тем с тех пор библиотека нашла возможность устроить новые витрины, новые выставки любопытных предметов и даже отделить целые залы для инкунабул, альдов и эльзевиров!
Что касается до новых приобретений библиотеки, они были в 1857 году очень значительны. Печатных книг, брошюр и отдельных листов поступило в библиотеку 45 717 томов; из этого числа самою библиотекою куплено 9 135. Эстампов, планов, карт, нот -- поступило 17 023, рукописей и автографов -- 318. Новые покупки библиотеки стоили ей с перевозкою, заграничною перепискою и пр. 17 363 р. 41 1/2 коп. Вновь переплетено 6137 томов и значительное число брошюровано, исправлено и пр. Все вообще переплетные работы в 1857 году обошлись библиотеке в 4027 руб. 66 копеек.
В "Отчете" подробно исчисляются замечательнейшие книги, приобретенные библиотекою. Между ними находится много весьма любопытных. Такова, между прочим, показалась нам коллекция раскольничьих книг (до 50) и несколько книг петровского времени.
В прошлом году успешно подвигалось вперед дело составления каталогов библиотеки. Из 802 717 томов библиотеки ныне только 125 000 остаются еще не внесенными в каталоги. Когда они будут кончены, тогда, без сомнения, библиотека употребит все возможные для нее средства, чтобы сделать эти каталоги доступными для читателей. Часть их, относящаяся к предметам наиболее замечательным, будет, вероятно, издана со временем. Так, желательно было бы видеть издание каталогов рукописей библиотеки, книг, относящихся до России, и т. д. Богатства библиотеки так обширны, что даже одно перечисление их во всеобщее сведение принесло бы, конечно, много пользы всем занимающимся наукою.
Количество читателей в библиотеке с каждым годом увеличивается. В 1856 году было выдано 2875 билетов для чтения, в 1857-м это число возросло до 3512. Всех читателей было в библиотеке в 1856 году 27 866, в 1857-м -- 31 151. Книг ими требовано было -- в 1856 году 51 593 тома, а в 1857 -- 68 180. В том числе русских книг требовано было 49 671 (в 1856 году было 37 003).
В "Отчете" представлена, между прочим, ведомость о читателях по состояниям. Из нее видно, что весьма значительная часть читателей принадлежала к числу воспитанников разных учебных заведений -- что можно считать фактом, весьма утешительным для истории нашего просвещения. Из студентов СПб. университета читали в библиотеке 435, из студентов Медико-хирургической академии -- 106, Главного педагогического института -- 66 и пр. Число купцов, ремесленников и мещан, читавших в библиотеке, было 250.
Другая ведомость заключает в себе сведения о числе томов, вытребованных в 1857 году читателями, по каждому отделению. Из этой ведомости видно, что всего более вытребовано книг (4059) по математике и естественным наукам (сюда же, кажется, относится и медицина); всего менее -- по восточному отделению (234) и по философии (328). Много книг требовалось также по отделению истории (3523) и иностранных писателей о России (3338). К сожалению, в ведомости не показаны сочинения политико-экономические и сельскохозяйственные, и мы не знаем, к какому из отделений относятся эти отрасли знания, которые в наше время занимают столь многих. Впрочем, и вообще -- характеристика того, что читают, невозможна без русского отделения. Из него одного выдан 49 671 том, т. е. 2/3 всего количества выданных книг, и тут же считаются сочинения по всем предметам и отраслям знания. Если бы возможно было составить подобную ведомость и относительно русского отделения, тогда, конечно, характеристика читателей оказалась бы несравненно полнее. Но надо признаться, что при огромной массе книг, выдаваемых из одного отделения, исполнение подобного желания должно представить трудности, едва ли преодолимые.
ПРИМЕЧАНИЯ
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
Аничков -- Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. В. Аничкова, тт. I--IX, СПб., изд-во "Деятель", 1911--1912.
Белинский -- В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, тт. I--XV, М., изд-во Академии наук СССР, 1953--1959.
Герцен -- А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах, тт. I--XXV, М., изд-во Академии наук СССР, 1954--1961 (издание продолжается).
ГИХЛ -- Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений в шести томах. Под ред. П. И. Лебедева-Полянского, М., ГИХЛ, 1934--1941.
Гоголь -- Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, тт. 1--XIV,
М., изд-во Академии наук СССР, 1937--1952.
ГПБ -- Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
Изд. 1862 г. -- Н. А. Добролюбов. Сочинения (под ред. Н. Г. Чернышевского), тт. I--IV, СПб., 1862.
ИРЛИ -- Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР.
Лемке -- Н. А. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений под ред. М. К. Лемке, тт. I--IV, СПб., изд-во А. С. Панафидиной, 1911 (на обл. -- 1912).
Лермонтов -- М. Ю. Лермонтов. Сочинения в шести томах, М.--Л., изд-во Академии наук СССР, 1954--1957.
Летопись -- С. А. Рейсер. Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова, М., Госкультпросветиздат, 1953.
ЛИ -- "Литературное наследство".
Материалы -- Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861--1862 годах (Н. Г. Чернышевским), т. 1, М., 1890 (т. 2 не вышел).
Салтыков -- H. Щедрин (M. E. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. 1 --XX, М.--Л., ГИХЛ, 1933--1941.
"Совр." -- "Современник".
Указатель -- В. Боград. Журнал "Современник" 1847--1866. Указатель содержания. М.--Л., Гослитиздат, 1959.
ЦГИАЛ -- Центральный гос. исторический архив (Ленинград).
Чернышевский -- Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I--XVI, М., ГИХЛ, 1939-1953.
В настоящий том вошли статьи и рецензии Добролюбова, написанные им с августа 1857 по май 1858 года включительно. В это время Добролюбов выступает уже как профессиональный литератор и журналист, вырабатывает свойственные ему жанры и приемы критического анализа. С июля 1857 года Добролюбов становится постоянным сотрудником библиографического отдела в "Современнике", а с января 1858 года -- руководителем и редактором отдела критики и библиография, своим участием определяя, наряду с Некрасовым и Чернышевским, идейные позиции журнала. С марта 1857 года Добролюбов сотрудничает также в "Журнале для воспитания".
Все рецензии, помещенные в отделах библиографии обоих журналов, печатались без подписи. Те из них, которые включены Чернышевским в Сочинения Добролюбова, изданные в 1862 году, не нуждаются в атрибуции. Принадлежность остальных рецензий настоящего тома Добролюбову устанавливается на основании дополнительных данных. 7 июля 1858 года в письме к А. П. Златовратскому Добролюбов писал: "Прочти последовательно и внимательно всю критику и библиографию нынешнего года, всю написанную мною (исключая статьи Костомарова в первой книжке), да статью о Щедрине в прошлом годе, в декабре, да библиографию прошлого года с сентября, в "Современнике", -- там тоже почти все писано мною, исключая трех или четырех рецензий, которые нетрудно отличить" (Материалы, стр. 433). Это утверждение корректируется данными гонорарных ведомостей "Современника", которые свидетельствуют, что в отделе библиографии четырех последних номеров журнала за 1857 год помещено шесть рецензий, принадлежащих не Добролюбову, а Пекарскому, Пыпину и Колбасину. Значит, Добролюбову принадлежат в этих номерах остальные шестнадцать рецензий. В тех случаях, когда показания письма к Златовратскому в сопоставлении с данными гонорарных ведомостей не дают бесспорного решения вопроса об авторстве Добролюбова, дополнительные данные приводятся в примечаниях в соответствующем месте.
Что касается отдела критики и библиографии в первом -- пятом номерах "Современника" за 1858 год, то утверждение Добролюбова, что все статьи и рецензии принадлежат ему (исключая статьи Костомарова в первой книжке), полностью подтверждается гонорарными ведомостями и конторской книгой журнала. Поэтому в примечаниях к статьям и рецензиям первых пяти номеров за 1858 год авторство Добролюбова не мотивируется, за исключением тех случаев, когда оно почему-либо ставилось под сомнение советскими текстологами.
Принадлежность Добролюбову рецензий, напечатанных в "Журнале для воспитания", устанавливается на основании перечня статей Добролюбова, составленного редактором этого журнала А. Чумиковым.
Сноски, принадлежащие Добролюбову, обозначаются в текстах тома звездочками; звездочками также отмечены переводы, сделанные редакцией, с указанием -- Ред. Комментируемый в примечаниях текст обозначен цифрами.
ОТЧЕТ ИМПЕРАТОРСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ ЗА 1857 ГОД
Впервые -- "Совр.", 1858, No 4, отд. II, стр. 167--171, без подписи.
В изд. ГИХЛ включена в Dubia. С. А. Рейсер на основании данных гонорарной ведомости обосновал принадлежность рецензии Добролюбову (Летопись, 181). Это обоснование представляется бесспорным, несмотря на сомнение, высказанное на этот счет В. Э. Боградом, который признает авторство Добролюбова по отношению ко всем рецензиям 1--5 номеров "Современника" за 1858 год, но для комментируемой рецензии делает исключение {Указатель, 540).
Добролюбов систематически пользовался Публичной библиотекой с первого года жизни в Петербурге, то есть с 1853 года, и рецензировал ее отчеты (см. В. Э. Боград. Добролюбов и Публичная библиотека. Труды Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, 1957, т. III (6), стр. 195--204).
1. Рецензия на "Отчет императорской Публичной библиотеки за 1856 год" ("Совр.", 1857, No 5) принадлежала А. Н. Пыпину.
2. Инкунабулы -- первые книги, отпечатанные с наборных литер в период от начала книгопечатания (40-е годы XV века) до 1500 года.
3. Альды, или альдины, -- издания XV--XVI веков итальянского книгопечатника Альда Маиуция, получившие широкое распространение в Европе и являвшиеся в свое время образцом книжного искусства.
4. Эльзевиры -- книги, напечатанные в знаменитых голландских типографиях XVI--XVII веков, принадлежавших типографам Эльзевирам. Впоследствии так стали называть и шрифт, которым печатались эти книги.
5. Камеральными науками назывался в XVIII и в начале XIX века цикл финансово-экономических и административно-хозяйственных знаний, необходимых для управления казенным (камеральным) имуществом.