Когда оплакивал погибшую химру
Впервые человек - его природа - мать,
Впоследствии в него утратившая веру,
Стремилась вместе с ним и плакать, и страдать.
Все омрачилося; померкли все светила;
Увяли все цветы,
И солнце более не грело с высоты;
Фатою дымчатой свой лик луна закрыла,
И ветви темный лес с отчаяньем простер
К печальным небесам; осенние туманы
Нависли над землей, а рощи и поляны
Оделись в траурный убор.
И волны плакали, сливаясь в тихом стоне;
Впервые голоса, и струны, и ручьи,
И ветер утренний, и в роще соловьи -
Запело все в минорном тоне.
У бездны дань невольных слез
Отчаянье исторгло щедро;
Пылали злобою вулканов темных недра
И вопиял утес...
- В страданьях смертного мы просим нашей доли! -
Звучало из пещер. И что же? Человек
Грустил неделю, но не доле, -
А скорби их конца не будет и вовек.
Когда же, наконец, стыдясь свей кручины,
Утешилась природа - мать -
Спеша чело свое цветами увенчать,
Оправив мантию зеленую долины,
Она явилась вновь в сиянии красы,
И молвила, полна насмешливой угрозы:
- Теперь узнала я, что значат ваши слезы -
Недолговечные, как капельки росы!
Страдайте же одни! Земля, красой волшебной
Цветя по-прежнему, не знай, как прежде скук!
Пусть не вторгается в твой светлый гимн хвалебный
Фальшивой нотою земных рыданий звук!
( Перевод Ольги Чюминой )