Комната с жерновами оказалась пустой.
Ни одного мешка.
Ни одного зернышка.
Ни одного следа мучной пыли ни на стенах, ни на паутине.
На мельнице даже не пахло молотой пшеницей.
Деревянный вал был покрыт пылью, и тощая кошка дремала на нем.
Нижняя комната казалась такой же заброшенной и убогой.
Плохая кровать, лохмотья, ломоть черствого хлеба на ступеньке лестницы. Только в углу были навалены три или четыре туго набитых мешка. Что в них — мука или зерно? Дети пригляделись и увидели, что из дыры в верхнем мешке сыплется мелкий щебень и песок…
Так вот она, тайна дедушки Корниля!
Этот щебень и мусор возил он каждый вечер по дорогам, чтобы спасти честь своей мельницы и заставить всех думать, что он возит настоящее пшеничное зерно.
Бедная старушка мельница! Бедный дедушка Корниль!
Уже давно паровая мельница отняла у них последнюю работу.
Крылья вертелись, но жернова работали впустую…
Дети вернулись в слезах и передали мне о том, что увидели на старой мельнице. И у меня сжалось сердце, когда я узнал все.
Не теряя ни минуты, я побежал к соседям и рассказал им в двух словах, в чем дело. Мы потолковали между собой и сговорились потешить бедного выжившего из ума старика.
Сказано — сделано.
Вся деревня направилась к мельнице, погоняя вереницу ослов, нагруженных зерном, настоящим зерном на этот раз.
Дверь мельницы мы нашли раскрытой настежь. Старик мельник был дома. Он сидел на мешке с мусором и плакал, уткнув голову в коленки.
Незадолго перед тем он вернулся домой и заметил лестницу, приставленную к окну. Старик сразу понял, что кто-то побывал у него и открыл его тайну.
— Стыдно, стыдно мне! — бормотал он. — Как мне теперь людям на глаза показаться! Помереть бы мне тут на месте. Бедная моя мельница! Засмеет ее народ!
Он рыдал, называя свою мельницу разными ласковыми именами, и разговаривал с ней, как с живым существом.
Как раз в это время наши ослы остановились перед мельницей, и мы стали громко звать старого мельника, как в старое, доброе время, когда еще не было паровых мельниц.
