Анкета есть вещь безответственная, но поучительная.
Автор, как пчела, собирает пыль с лучших цветов и растений, начиная с наивных незабудок и кончая всезнающими кактусами, превращает эту рассеянную пыль в густой и липкий мед и преподносит этот мед почтеннейшей публике:
-- Гутэ э компарэ!
Первыми мастерами в области анкеты справедливо считаются американцы.
За изобретательностью и трудолюбием их не угонится, конечно, никакая пчела.
Так, например, они способны проникнуть к Чарли Чаплину в тот момент, когда он готовится принять утреннюю ванну, и любезно осведомиться у него, как относится он, Чарли Чаплин, к животрепещущему вопросу о вывозе муравьиных яиц в Гватемалу...
Ответ знаменитого артиста сообщается шифрованным кодом в редакцию предприимчивой газеты, и -- в результате -- экстренный выпуск вечернего издания, давка на улицах и бешеная паника на бирже.
Но постепенно эта шумная американизация проникает и на Запад.
"-- Скажите, как вы относитесь к дипломатии?-- спросили мы безутешно рыдавшую вдову только что убитого дипломата".
Такая форма далеко уже не редкость в современном европейском интервью.
Ну так вот, ввиду всего вышеизложенного, а также и летнего времени-- анкета.
Вопрос, который нас интересует,-- это даже не вопрос, а в некотором роде вечная проблема:
-- Следует ли громко разговаривать по-русски в метро?!
Мы решили начать с кактуса и обратились к одному бывшему гениальному финансисту, который сказал нам следующее:
-- Благодарю вас за то, что вы обо мне вспомнили. Признаться, я приятно разочарован, так как в первый момент был убежден, что вы хотите предложить мне билет на благотворительный вечер.
Итак, вы хотите знать, следует ли громко разговаривать в метро по-русски? Видите ли, это зависит... от эпохи! В эпоху инфляции лучше всего говорить по-французски либо вовсе набрать в рот воды и молчать.
Все раздражает, когда жизнь дорожает.
И особенно это чувствуется во втором классе, где так называемая ксенофобия гораздо сильнее, чем в вагонах первого класса...
А так как русская эмиграция давно уже перешла из первого во второй, то вы понимаете сами, что...
Мы вежливо остановили гениального финансиста и поставили вопрос ребром:
-- Но в случае стабилизации?
-- О, тогда, конечно, тогда совсем другое дело!
И то даже и в этом случае я бы лично стоял за разговор шепотом... Все-таки это как-то надежнее и ближе к экономическому базису...
-- Мерси, мерси, мерси! -- сказали мы громко и по-французски и расстались с этим чутким человеком и современником.
Очередь была за политическим деятелем центробежного направления, объединившим вокруг себя все центростремительные и всеподданнейшие элементы главного центра.
Оторвавшись от срочной почтотелеграммы и облокотившись на самого себя, центральный деятель сказал нам:
-- Прежде всего не будем засорять наш родной язык!
Не метро и не метрополитен, а самокатное подземное отверстие...
Само собой разумеется, я всецело стою за всемерное утверждение личности, где бы эта личность ни находилась: на краю ли отверстия или внутри такового.
Кроме того, как я уже неоднократно докладывал, я решительно отвергаю и самое понятие так называемой эмиграции.
Никакой эмиграции нет, а есть Зарубежная Россия, временно выехавшая за рубеж и пребывающая в зарубежье.
В качестве таковой она должна занимать приличествующее ей место как в концерте европейских держав, так и во втором классе подземного самоката.
Я иду дальше и нахожу, что русские не только должны разговаривать громко и по-русски, но громко и по-церковнославянски! Вот и все! И кушайте на здоровье...
-- Спасибо,-- сказали мы и, отвесив поясной поклон, почтительно удалились.
Нам оставалось сделать немногое, чтобы довести до победного конца столь счастливо встреченное начало.
Поэтому мы решили обратиться к обыкновенному среднему гражданину и соотечественнику, настолько далеко стоящему от какого бы то ни было центра, что в лучшем случае он мог бы почитаться только самым заурядным радиусом.
Радиус встретил нас с неподдельным ужасом и испуганной скороговоркой выпалил:
-- Опять 375?!
Мы его успокоили и разъяснили цель нашего визита.
-- Ага, ну это другое дело... Хорошо. Вы хотите знать мое мнение? Хорошо.
Но только я прошу вас: пусть это останется между нами.
Так слушайте же! Когда я поселился за границей, так я вообще говорил только по-русски и ездил только на такси.
А теперь, так я, слава Богу, говорю по-французски, как француз, а пешком хожу так, что у меня скоро ноги отвалятся...
И я вас только спрашиваю: какая тут может быть анкета, когда метро стоит шестьдесят сантимов?!
1926
ПРИМЕЧАНИЯ
Гутээ компарэ! -- Попробуйте и сравните! Ксенофобия -- навязчивый страх перед незнакомыми лицами.