Томные губернские дуры, метавшиеся в жарких перинах и собственноручно дравшие мужиков на конюшне, крепко были убеждены в том, что мир состоит из двух неравных частей: одной -- агромадной России, которую, три года скачи, не объедешь, и пустяковой, совсем-таки некудышной земельки, где прочие народишки обретаются; звать их всех -- французами, которые, по большей части, нехристи, на тоненьких поджарых ножках, настоящих понятнее не имеют и зачем на свете существуют, одному только Господу Богу известно.
Женщины ихния -- без животов, а мужчины -- слякоть одна: лягушками питаются и бородку буланже носят.
Когда, однако, мужиков в России драть перестали, а пуховики, по причине оскудения дворянского, в объемах поубавились, и стали проникать с запада и накладной шиньон, и чувствительный роман,-- у предводительши вдруг голова закружилась и стали ей сладкие сны сниться: опушка леса, лакированная карета и пламенный любовник в сером рединготе и в замшевых штиблетах.
А потом пришел Ги де Мопассан, голубым газом вспыхнули короткие осенние сумерки, зацокали лошадиные копыта по гравию Булонских аллей, и мелькнула легкая вуаль в четырехугольной раме узкого фиакра.
И в течение долгих лет, когда бредили Парижем и с какой-то суеверной нежностью перелистывали зелененькую паспортную книжку, взглядывали в последний раз на пограничного жандарма, сердце начинало учащенно биться от щемящих предвкушений и смутных чаяний, которым дано воплотиться только раз и только там, где люди условились едва касаться земли, дышать запахом фиалок, слушать звенящую россыпь городских фонтанов и спешить в своих узких фиакрах по таинственным адресам, которых никто никогда не узнает.
И вдруг фиакр начал умирать.
Еще, казалось, только вчера, взволнованно прошептав несколько слов равнодушному вознице, маленькой рукой своей открывала дверцу очаровательная супруга господина Шарля Бовари.
И еще совсем недавно, беззаботно развалясь и перекинув ногу на ногу, катил по направлению к церкви счастливый жених, наш милый Друг Жорж Дюруа.
Цокали копыта по ровным мостовым, быстро мелькали красные и желтые спицы колес и пестрый и клетчатый кузов, звонко щелкали длинные бичи,-- и играло солнце на медных бляхах кучеров.
Но уже все чаще и чаще шарахалась в сторону испугання лошадь, заслышав непривычный шум мотора и пронзительный, приказывающий окрик сирен.
И уже ядовитые испарения бензола отравляли блаженный воздух, напоенный ароматом роз и прохладой осенних озер.
Постигнув тайну внутренних сгораний, властно требовал себе места новый повелитель жизни, который холод стали и математический расчет, торжествуя, нес на смену непрочной сети горячих нервов и бешенствам, обузданным рукой.
И когда, однажды, в отмеченный безумьем день, Смерть и Позор приближались к Парижу,-- человек, который умел приказывать, потребовал, чтобы пятьдесят тысяч моторов были предоставлены в его распоряжение, и в несколько часов вся армия была переброшена на берега Марны, и честь Парижа была спасена!..
Стыдливо мелькнул клетчатый кузов посрамленного фиакра, и, примирясь с судьбой, щелкнул бичом сидевший на высоких козлах возница.
"Пыхтящие дьяволы!..-- думал он,-- вы славно послужили прожорливому Марсу, но вы никогда не знали истинных побед, которые вместе со мной так часто праздновал легкокрылый Купидон!.."
И кто знает, на чьих тризнах нежнее и суевернее билось человеческое сердце?!
1920
ПРИМЕЧАНИЯ
Рассказы и фельетоны, не вошедшие в книгу "НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ"
Фиакр, который умирает.-- ПН, 17 августа, 1920. С. 3. Три года скачи, не объедешь .-- Неточная цитата из комедии Гоголя "Ревизор" (д. 1, явл. 1). Буланже -- коротко остриженная бородка, срощенная с усами, названа по имени французского генерала Жоржа Буланже. Шарль Бовари -- герой романа Г. Флобера "Мадам Бовари". Жорж Дюруа -- герой романа Г. Мопассана "Милый друг". Человек, который умел приказывать...-- Речь идет о французском маршале Фердинанде Фоше (1851--1929). Марс -- бог войны (римск. миф.). Купидон -- бог любви (римск. миф.).