Сидели они, по обыкновению, в кафе. Разговор был задушевный и простой.
Оптимист с неподражаемым фатовством жевал сигарный окурок, потягивал подозрительную малагу и говорил:
-- А по-моему, никаких таких оснований для пессимизма нет. О Крыме через неделю забудут. Национальный центр лопнет, как мыльный пузырь. Русских вышлют в Алжир. Лейг падет. Премьером будет Кашэн, министром иностранных дел -- Фроссар. Версальский договор уничтожат, Севрский -- тоже. Красная армия сметет с лица Земли и Польшу, и Латвию, и Эстонию. В Париже станет темно, как у негра в желудке, потому что ни одной унции шарбону Германия больше не даст. Иоффе приедет прямо на rue de Grenelle. Венская федерация поднесет ему титул маршала, и французская печать будет называть его маршал Жоффе. Это ясно. Ирландия отделится наконец от Англии и присоединится к России. Лорд-мэром города Корка будет не кто иной, как Каменев. Ллойд Джордж поселится в Праге и будет издавать "Волю Британии". Горький отдаст визит Уэллсу, и во всем мире наступит период необычайного расцвета, тот вожделенный золотой век человечества, о котором мечтали Демьян Бедный и другие мыслители нашей эпохи.
Что же касается Востока, то там вспыхнет не лишенная местного колорита, так называемая священная война, которая кончится вничью: то есть, попросту говоря, ни одной души на Востоке не останется и все пойдет по-хорошему.
-- Да,-- закончил оптимист, допив малагу и швырнув в бокал сигарный окурок,-- как хотите, а я верю в светлое и счастливое будущее!.. А вы?!
Пессимист сладострастно откашлялся, с невыразимым презрением посмотрел на розовую лысину собеседника и сказал:
-- Буду краток и начну с того, что месяца через два, не позже, вас повесят на Красной площади в Москве, куда вместо Алжира со всеми вашими соотечественниками вы будете высланы. Никакого впечатления ваша смерть в Европе не произведет. В России -- тоже.
Оптимиста передернуло, но он быстро примирился с собственной кончиной и процедил сквозь зубы:
-- Продолжайте!..
-- Что ж, можно и продолжать, хотя, после всего вышеизложенного, продолжение мое особенно вас интересовать уже не может!..
-- Нет, все-таки...-- оживился оптимист,-- мне бы хотелось узнать, что будет... ну, например, с вами?!
-- О, ничего особенного... почти то же самое, что с вами.
-- И тоже в Москве?!-- с радостным волнением спросил любитель малаги.
-- О, нет!-- снисходя к человеческой слабости, ответил пессимист,-- это будет здесь... в Париже.
-- Но каким образом?! Когда?!
-- В три четверти седьмого, сегодня! -- последовал спокойный и твердый ответ.
Дальнейший разговор как-то не вязался. Оптимист не выносил, когда над ним издевались.
Холодно попрощавшись, он быстро вышел.
Пессимист потребовал счет, заплатил за малагу оптимиста и за сигару оптимиста, дал сорок франков на чай будущему комиссару юстиции и отправился домой.
Нужно ли пояснять, что часы, висевшие в большом розовом салоне, внизу, пробили семь -- ровно пятнадцать минут после того, как на прочных резиновых подтяжках он уносился в лучший мир, где праведники пьют из чаши блаженства и где Вечность длится не более мгновения.
Ибо пессимисты -- честные люди, и все, что обещают они, исполняется.
1920
ПРИМЕЧАНИЯ
Рассказы и фельетоны, не вошедшие в книгу "НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ"
Последние римляне.-- ПН, 7 декабря, 1920. С. 3. Лейг -- Ф. Лейг, глава французского кабинета министров в 1920--1921 гг. Фроссар -- Людовик Оскар Фроссар (1889--1946), французский политический деятель, журналист. Шарбон -- уголь. Иофф е -- А. А. Иоффе (1883--1927), советский государственный и партийный деятель; в 1920-е годы -- полпред в Берлине, в Китае, в Австрии. Rue de Grenell -- улица в Париже, где помещалось советское посольство. Корк -- порт в Ирландии. "Воля Британии" -- по аналогии с русской эмигрантской газетой "Воля России".