Скончался старый артист А.М. Додонов.

Это был:

-- Торопка1.

Был такой необходимый персонаж в жизни "старой Москвы".

Без него немыслим был Большой театр.

-- А кто теперь Торопка в "Аскольдовой могиле"? -- спрашивали, когда речь заходила об опере.

"Новый Торопка" -- это было колоссальнейшее событие для Москвы.

Торопка -- это была коронация для тенора.

И экзамен на Торопку редко кто выдерживал.

Его слушали строго.

Сравнивали

-- С Бантышевым.

Бантышев -- это была легенда. Бантышеву наследовал, кажется, Орлов. Орлову -- Додонов.

Других Москва не признавала.

"Аскольдова могила" была любимой оперой Москвы.

Действительно народной.

-- "Ах, подруженьки, как грустно нам!" -- пели белошвейки и портнихи за работой.

Молодой дворник у ворот, кучер у конюшни, лихой мастеровой под вечер выводил "обязательно":

-- Близко города Славянска...

Под пение:

-- Заходили чарочки по столику... -- плясали на купеческих именинах и свадьбах.

Без "Аскольдовой могилы" немыслим был праздничный репертуар.

Ее давали полностью на святках, на Масленице, на Святой.

А четвертый акт, -- именно с "подруженьками", "городом Славянском", с "чарочками", -- был самым ходовым актом.

Его давали часто с балетами.

"Разговорные" роли в "Аскольдовой могиле" играли драматические, играли даже балетные артисты.

И играли очень мило, говорили прозу очень недурно.

В те времена в театре бывали редко.

Два раза в год.

На праздниках.

И были москвичи, которые только и ездили смотреть:

-- "Конька-горбунка"2, -- да слушать:

-- "Аскольдову могилу".

Больше ничего не признавали.

"В театр" -- это было тогда событием.

Нанимали на "постоялом" карету.

Кучер приезжал с вязанкой сена на козлах:

-- Покормить, покеда театры.

Ехали откуда-нибудь с Зацепы часа два. Путешествие было полно опасностей.

-- Не выворотил бы!

-- Не перепрокинул бы!

Ехали два часа и все-таки открывали дверцы и кричали кучеру:

-- Тише!

Из театра переезжали в "Патрикеев"3.

Слушали машину.

Ели:

-- Селяночку.

-- Раковый суп.

Другие "трактирные" блюда.

Возвращались домой с еще большими ужасами на каждом ухабе. И сидели дома до следующих праздников, когда ехали смотреть не иначе как "Конька-горбунка" и слушать не что другое, как "Аскольдову могилу".

Можете судить, как важен был в жизни Москвы:

-- Торопка Голован.

Ведь его пение обсуждали по полгода!

Редкий тенор брался на эту нехитрую партию.

Никто почти не нравился.

Кроме всего-навсего трех счастливцев, у которых было:

-- Что-то!

Которые:

-- Умели это делать!

Додонов был:

-- Признанный Торопка. У него был тенор di grazia4.

Мягкий, приятный, сладкий, -- даже слишком, пожалуй, сладкий.

Лицо милое, простое, приветливое.

К которому шла русая бородка и русский костюм.

Он был не "удалым" добрым молодцем.

А очень добрым молодцем.

Милое, славное, открытое русское лицо.

Кроме Торопки, которым он славился, он пел с успехом Сабинина5.

-- Эх вы, братцы, без похмелья...

Пел князя в "Русалке"6:

-- Невольно к этим грустным берегам...

Как он пел, -- не удовлетворило бы теперешних требований.

Теперешнего:

-- Драматизированного пения.

Но слушать его было сладко, приятно и немножко грустно.

Он пел хорошо.

Этот русачок пел в Большом же театре и в итальянской опере.

Как же!

Когда в Большом театре нераздельно царила итальянская опера, блестящая и великолепная, с Патти, Нильсон, Луккой, Салля, Мазини, Станьо, Падиллой, рядом с ней русская только и держалась что "Жизнью за царя" да "Аскольдовой могилой" с Додоновым7.

Это был уголек, который все-таки тлел.

И когда итальянская опера кончилась, Додонов был одним из тех, с кого пошла теперешняя русская опера.

Из боевых его номеров еще славился "ратаплян" в "Гугенотах"8:

-- Вперед с мечами, кальвинисты!..

И когда великолепный Б.Б. Корсов давал красивую, -- словно лев, -- фигуру Олоферна9, Додонов пел сладкую песню евнуха:

-- Люблю тебя, месяц, когда освещаешь...

Имел успех и всегда повторял.

Но, Боже мой, какая все старина!

Двадцать лет, как Додонов уже оставил сцену.

Он давал уроки.

Учил петь бесхитростно и приятно.

Теперь он отошел в вечность.

Мир тебе, милый певец, и дружеский поклон от "старой Москвы".

7 Итальянские артисты постоянно выступали в Большом театре с середины 1840-х гг. XIX в. В 1861 г. дирекция императорских театров сдала Большой театр в аренду итальянской оперной труппе во главе с антрепренером Б. Морелли, выступавшей 4--5 раз в неделю. Русская оперная труппа выступала фактически один раз в неделю. В 1864 г. музыкальный и театральный критик Н.М. Пановский писал в "Русских ведомостях" (No 29): "Москва не может и не должна оставаться без русской оперы... Русская опера необходима как удовлетворение народной любви к музыке и как насущная потребность русской столицы. Национальная опера стоит в ряду необходимых общественных учреждений как школы, музеи, картинные галереи... Пусть итальянская опера как прихоть вкуса, как роскошь общественной жизни остается у нас частным предприятием..." В начале 1880-х гг. преимущество окончательно было отдано русской опере.

8 "Гугеноты" (1836) -- опера Дж. Мейербера. Ратаплан (ратаплян) -- сцена в музыкальном спектакле.

9 Олоферн -- герой оперы А. Серова "Юдифь" (1862).

А. М. Додонов

КОММЕНТАРИИ