Митя с Ракитиным. Социализм. Ракитин, смеясь, Алеше о Мите. {Митя с Ракитиным. ~ о Мите. -- позднейшая приписка. }
Мальчик-шалун. Пришел к Илюше. Алеша с мальчиками, мальчик-шалун не согласен помириться. { Над строкой: NB}
Пришел, увидел Илюшу, расплакался.
Алеша, капитан, семья и проч.
Алеша у Мити. Настроение социальное. Митя просит сходить к Катерине Ив<ановн>е и узнать, не хочет ли она сказать на суде о земном поклоне? Чтоб не говорила. {Настроение социальное, ~ не говорила, вписано. }
Алеша к Катерине Ивановне. Та кротка, подчинилась. "Не люблю, но спасу".
Сказала адвокату о поклоне и вдруг Ивану Ф<едорови>чу при Алеше: "Да убил ли? убил ли? Я была у Смердякова". Затем раздражительность, сарказмы, намеки.
Ив<ан> вышел и удивился: почему он только раз был у Смердякова (описание этого 1-го разу). И потом идет теперь во 2-й раз. 2-е свидание с Смердяковым. Беглая встреча с Алешей.
2
Смерть Илюши. Похороны. Накануне суда Алеша у Грушеньки. Та боится Кат<ерины> Ив<анов>ны. Алеша к Катерине Ивановне: его не принимают. Иван дома после 2-го свид<ания> с Смердяковым. Смердяков зовет его вдруг. Признается и возвращает деньги. Повесился. Алеша приходит к Ивану и говорит ему ночью, что Смердяков повесился. Иван пошел посмотреть. Воротился домой Иван; один.
3
СУД
На суде: "К вам порядочные люди не пойдут, всякий порядочный человек должен иметь вид недовольного. Либерализм прикрывает взяточника и подлеца -- потому, потому что он имеет вид европейца".
Алеша знает тайну про себя (Калганов, вместе живут). {Алеша ~ вместе живут), приписано на полях. } <134>
Все в лихорадочном состоянии и все как бы В СВОЕМ СИНТЕЗЕ.
Алеша спрашивает Катю: "Зачем вы спасаете его, если уверены, что он виновен?"
Митя накануне как бы в лихорадочном состоянии.
Митя интересуется отношениями Кати и Ивана.
Об Иване Митя таинственно: "Это человек... Это высший человек. Это не мы с тобой".
Катя не хочет { Незачеркнутый вариант: боится} явиться свидетельницей.
Митя ревнует к поляку, потому что Грушенька помогает поляку.
"Ты веришь, что я убил", -- говорит Грушеньке.
NB. Тайна Мити, объявляет Алеше, что Иван предлагает бежать.
-- А сам ведь верит, что я убил (никогда Митя до этого не настаивал перед Алешей, что не он убил. Какая-то гордость была).
И вот, прощаясь с Алешей, руки на плечи: "Веришь ли ты, что я убил?"
-- Спасибо. Стал мнителен.
О показании Григория.
Митя говорит о воскресении в нем иного человека: "Был заключен во мне и никогда бы не явился на свет, если б не этот случай". Говорит Алеше: "Что мне в том, что в рудниках буду двадцать лет молотком руду выколачивать? Можно широко жить и там. Можно найти и там, и под землей, рядом с собою в таком же каторжном и убийце человеческое сердце, можно сойтись с любовью, можно возродить и воскресить <135> это погибшее, замершее сердце, ухаживать за ним годы и выбить на свет высокую душу, страдальческое сознание, погибшего героя. А их ведь много, их сотни. О да, мы в цепях, и нам волн нет; но тогда в великом горе своем мы, воскресшие и обретшие в себе сознание человека нового, запоем грустный, трагический гимн из недр земли природе, таинственному и неотвратимому гению судьбы. Богу, наконец. Нет, жизнь полна, жизнь есть и под землею! Ты не поверишь, как я жить хочу, какая жажда существовать и сознавать! И что такое страдания? Не боюсь их, хотя бы они были бесчисленны, кажется, столько во мне силы, что я всё поборю, только чтоб сказать и говорить себе поминутно, я есмь, в тысяче мук есмь, в пытке корчусь, но есмь. В столпе сидеть, Симеон Столпник. Знаешь, меня мучат разные философии, например идея: { Над строкой: Иван говорил Алеше} чем сильнее ощущение жизни (ведь, кажется бы, тут здоровье), ан нет, плачу смертью. Я никогда прежде этих идей не имел, но всё во мне бродило, таилось. Именно, может быть, оттого, что идеи таились и бушевали во мне, стесненные, я и пил и бесился, чтоб утолить в себе что-нибудь, что-то. Я говорил Ракитину в этом смысле, он ухмыляется. Он умный человек".
-- А ты видишь Ракитина часто?
-- Гм. Но брат Иван не Ракитин, нет, это сфинкс. Он выше нас с тобой (смотри<т> выше). Он таит идею. Меня одно только мучит. Знаешь, меня мучит бог, идея о боге. А что как его нет? Что если эта идея -- искусственная в человечестве. Тогда если его нет, то человек шеф земли, мироздания. Велик. <136> Только как он будет добродетелен, без бога-то? Ибо кого же он будет тогда любить, кому благодарен-то будет, кому гимн-то воспоет? {Ибо кого ~ воспоет, вписано. } Вопрос! Но, может быть, тогда будет иная добродетель. Ибо что такое добродетель? У китайца одна, у меня другая -- вещь относительная (стало быть). Или нет? Или нет? Или не относительная? {Или не относительная? вписано позднее. } Вопрос громадный, коварный. Я удивляюсь теперь, как люди там живут, а об этом ничего не думают. {Я удивляюсь ~ не думают, вписано позднее. } Ты не засмеешься, если скажу тебе, что я две ночи не спал от этого. У Ивана бога нет, у него идея, но он молчит, он не открывается. { Далее было начато: Я не говорил об этом с} Я его спрашивал. Это масон, в роднике у него хотел напиться { Было начато: испи<ть>} холодной водой. Молчит. {Я его спрашивал, ~ Молчит, вписано позднее. }
-- Что же с тобой говорит Иван?
-- A, -- вскинув глаза, {вскинув глаза вписано позднее. } -- так, ничего, потом. Я не говорил об этом с тобою до сих пор. Я откладывал до конца. Когда эта моя штука здесь кончится и скажут приговор, тогда буду с тобой говорить, а теперь не начинай об этом.
-- Хорошо, завтра ведь суд, готов ли ты?
-- Вот ты об суде. {Вот ты об суде, вписано позднее. } Знаешь ли, веришь ли, сам понимаю ведь что такое, кошмар, решение судьбы, а почти не думаю. Думаю вот всё об этих вещах и вопросах. Вопросы. {и вопросах. Вопросы, вписано позднее. } А что ты разве что-нибудь об этом знаешь?
Тут разговор об адвокате, об докторе, об Кате (о том, что она знает, что я сказал, что великого гнева женщина), о Грушеньке, ревность. О накопившихся показаниях. О показании Григория. Знаешь, я, может быть, вовсе не буду говорить. А впрочем. О слухах в городе, о городе, о всей России: отцеубийца, дескать! { Далее было начато: Знаешь} Я в газетах читал, уже до приговора приговорен газетами! { Далее было начато: а. Я тебе тай<ну> б. Иван предлагает бежать, денег много} Знаешь, я тебе тайну открою, хотел потом открыть, ибо ты у меня главный, ты у меня всё. Я хоть и говорю, что Иван над нами высший, { Далее было: человек} но ты у меня херувим. Твое решение всё решит. Может, ты-то и есть высший человек. {Может, ты-то ~ человек, вписано позднее. } Видишь, тут одна тайна, столь важная, что только ты один можешь ее решить. Дело совести, дело <137> высшей совести. Так я и отложил до твоего решения, ибо сам не могу решить: я перед тобой инфернал, я бес, а ты херувим, тебе и решать. { Было: ты и решишь} Но решишь после... после их приговора то есть, и вместе решишь судьбу. Не они решат, ты решишь. Не открывал тебе, но вот как теперь, т. е. сейчас, сделаю, всё скажу, подробно не скажу, но {всё скажу ~ не скажу, но вписано позднее. } идею скажу тебе сейчас, { Было начато: скажу, скажу прав<ду>} теперь, но с тем, чтоб ты выслушал молча и ни слова не сказал как решение, скажешь потом. Выслушай, ни малейшего вопроса, ни движения, слышишь, согласен? А впрочем, господи, куда я дену глаза твои? Боюсь, что глаза твои решение выскажут. Всё равно скажу, видишь: бежать. Молчи, не решай.
О Грушеньке еще раз. Пламенно.
(NB об Илюше.)
1) Ход дела. Умножившиеся показания. Выписки адвоката и доктора.
2) У Грушеньки. (У Хохлаковой.)
3) У арестанта.
4) У Кати. У Кати Иван.
5) Катя и Алеша.
6) Иван к Смердякову (все прежние разы).
7) Иван дома. Ночью Алеша, от Илюши.
8) Иван один. Сатана.
Митя Алеше о том, что он не решил еще насчет бога, что смущает его бог и проч. { Далее помета: КОРОЧЕ}
-- И там жить с Грушей навек. Без Груши я жить не могу, жить не могу, вот ведь что, каторжных разве венчают? Ну а совесть-то? ну а гимн-то из-под земли? От страдания убежал, значит. Отнюдь не велел тебе говорить. Иван говорит, что и в Америке, при добрых наклонностях, ты больше пользу принесешь, чем под землей. Ну а распятье-то, распятье -- что от распятья ведь я убежал! Не решай. Можно подождать суда. Я ведь вижу, как ты смотришь. Ты уже решил. Подождем суда. Без Груши я жить не могу, а каторжных разве венчают? Так и Иван говорит.
-- Иван очень настаивает?
-- Очень. Очень. Изо всех сил уговаривает. 10 000, говорит, тебе на побег, а 20000 на Америку. За 10000 побег, говорит, превосходно можно устроить.
-- Что делать, жалко немножко. Жалконько. Нечего делать, посторонитесь, ваше преподобие.
-- Ты спрашивал: верит он или нет?
-- Нет, не спрашивал, не могу спросить, но ведь я вижу, что верит.
-- Ты прав, решишь после приговора, -- сказал Алеша.
-- Ты решишь, ты, ты решишь, а не я! Ты решитель. А теперь прощай, пора тебе, да и мне пора! Слышишь, об секрете ни-ни. Ну да что тебе говорить. Брат-то Иван-то верит, что я убил, и бежать предлагает.
-- Да, он верит, -- задумчиво и грустно сказал Ал<еша>.
-- Прощай же, обними, поцелуй. Перекрести меня, Алеша, на завтра, прощай.
-- Алеша, воротись, ты веришь?
-- Полно.
-- Спасибо. Никогда не лжешь. Веришь ли, боялся тебя до сих пор спросить. До сих пор откладывал... Ну, ты меня возродил.
Ему надо, очень надо было видеть Ивана. Не меньше, как Митя, его мучил Иван.
-- Люби Ивана. { Текст: И там жить с Грушей ~ -- Люби Ивана. -- вписан между строками и на полях позднее. } <138>
-- Войти в сношение, с деньгами всё можно, говорит. Беги в Америку. {-- Войти в сношение ~ в Америку. вписано позднее. }
-- Эфика.
-- Секуляризовать.
"Чтоб разрешить этот вопрос, необходимо прежде всего поставить свою личность вразрез со своею действительностью".
"Зачем бедно дитё?" -- горячая тирада. { Рядом помета на полях: Митя, Алеша.}
Митя (на суде): "700 пуделей, я пудель".
Иван один. Сатана входит и садится (седой старик, бородавка). Разговор. "Ты видение". Сатана: "Я тебе советую лечиться". { Рядом с текстом: Разговор, ~ лечиться". -- помета: Satan.} Эмбрион из бабочки, орангутанг и человек. "Я тебе советую лечиться". Встал и вдруг уходит. И проч. "Я вижу мои (ми) чувствами, но правильно ли это, не знаю". "1000 лет пролежал. Громовый вопль восторга серафимов, две правды" и проч.
Иван у Катерины Ив<ановны>, раздражен. Алеше, выходя: "Я очень себя чувствую больным". Алеша приходит и приносит известие, что Смердяков повесился.
Сатана. Либеральничает по-нашему. Кончает патетически.
Ив<ан> плюет. Сатана сам над собой хохочет.
Сатана: "Rien de nouveau". {"Ничего нового" (франц.). }
Сатана Ивану: "Ведь ты веришь, что я есть".
Иван: "Ни одной минуты (я бы желал, чтоб ты был)".
Сатана: "Эге!"
Митя: "Ну, брат, человек менее всего слушается собственного ума. Это-то и я знаю. Разумеется, коли порядочный человек; русский порядочный человек всегда чужого ума слушается, хотя бы сам очень самолюбив. А вот непорядочные, а тупые -- ну, те свой ум ценят и всегда с брюхом смешивают, так что в конце концов одного брюха своего и слушаются. Мудрено небось, а мне это ясно".
-- Да что с тобой, Митя? Тирада. {Мудрено ~ Тирада, вписано. }
Митя (несколько раз в разговоре): "Люблю тебя". И раз, уже отпуская Алешу: "Люби Ивана". <139>
Митя: "Вообрази себе: это там в нервах, в голове, т. е. там в мозгу, эти нервы (ну черт их возьми), { Далее было: это всё доктора узнали} есть такие хвостики-то, {хвостики-то вписано. } -- т. е., видишь ли, я посмотрю на что-нибудь глазами, {на что-нибудь глазами вписано. } и они задрожат, а как задрожат, то и является образ, и не сейчас является, а там какое-то мгновение, секунда пройдет -- и является такой {такой вписано. } момент, т. е. не момент, черт его дери момент, а образ, т. е. предмет или происшествие, ну там, черт дери, {ну там, черт дери вписано. } -- вот почему я и созерцаю, а потом мыслю... а вовсе не потому, что у меня душа и что я там какой-то {какой-то вписано. } образ и подобие, все эти глупости. Это, брат, мне все вещи эти самые {вещи эти самые вписано. } теперь объяснили (Ракитин)... и меня точно обожгло. Право. {Право, вписано. } Новое. Великолепно, Алеша, это наука. Новый человек пойдет. Это я понимаю. {Это я понимаю, вписано. } А все-таки бога жалко".
Митя: "Жаль бога".
Алеша: "Ну и то хорошо, что жаль". {что жаль вписано позднее. }
Митя: "Что бога-то жаль? {"Что бога-то жаль? вписано. } Химия, братец, химия. Что тут делать. Не любит бога Ракит<ин>. Богу нет места. Ах, как он пишет, постой: вразрез с действительностью". { Что тут делать, ~ с действительностью", вписано позднее. }
Ракитин: "Как бы своего чего не забыть".
Митя: "Ты чужого-то не забудь".
Ракитин сердится. { К тексту: Ракитин: "Как бы ~ сердится. -- помета на полях: Митя.}
Митя: "Человек {Человек вписано. } с сладострастной слюной на губах, а губы-то жирные, красные".
Митя: "А был там Карл Бернар". (Это вдруг после Грушеньки или Кати.)
Алеша: "Какой Бернал?"
Митя: "Т. е., видишь ли, { Далее было: барон} Клодт или Бернал, я не знаю, только химия..."
Алеша: "Клодт Бернар, верно?"
Митя: "Да он, должно быть, { Вместо: он, должно быть -- было: какой же это} это кто он такой?"
Алеша: "Я, признаюсь тебе, мало о нем знаю. Слыхал только, что великий ученый, но какой именно -- я { Было: и я} не знаю".
Митя: "Ну и черт его дери, и я не знаю. Видишь..." (NB. И начинает совсем о другом, о суде или о Катерине Ивановне.)
Митя: "Видишь ли, все подлецы. Эти Бернары... У нас тоже свои Бернары. Этот адвокатик -- это тоже Бернар, у, Бернар, да еще какой".
Митя и потом, впоследствии: "Бернар!" (вместо подлец).
Ив<ан> сатане: "Дрянь! (в ответ на его тираду). Я вижу в тебе дрянь, вышедшую из меня".
Сатана: "А ведь это презабавная мысль. Ну, а объективность не смущает тебя? Ну, да вот что меня можно взять, -- чуть не пощупать: а может быть, дескать, он и существует!" Иван бьет его, а тот очутывается на разных стульях. {Ив<ан> сатане ~ стульях, вписано на полях. } (140)
-- Есть бог?
Сатана: "Ей-богу, не знаю. Вот я великое слово сказал". Алеша и Иван: "Кто же убил?"
-- Хочешь ответ: не ты (т. е. не ты убил). Сатана: "Мальц-экстракт Гоффа тоже помогает". Ив<ан>: "Молчи, дурак".
Сатана: "Вопль восторга серафимов". Иван: "Молчи, я всё это знаю, это всё мое".
-- Да, конечно, ты в университете учился.
Сат<анна>: "150 град, ниже нуля. Ревматизм. Медом с солью". Сатана. У него бородавка. Выходя, сатана ищет платок. Сатана: "Удивляюсь я, зачем ты со мной говоришь? А заметил ты, мы с тобой на ты".
-- Амфазники.
Митя: "Ты что на меня с такой критикой в лице смотришь?"
Митя: "Я прежде этаких вон вышвыривал, ну а теперь слушаю".
Сатана: "Мой друг, я становлюсь с тобой суеверен. Я люблю мечты".
Ив<ан>: "Это глупо".
Сатана: "Нет, напрасно, это довольно остроумно".
Митя: "Кто убил -- Смердяков? Веришь ли, адвокат не верит, что не я убил?"
И потом Алеше: "Веришь ли, что не я убил?" (и проч.)
Митя про Хохлакову: "Старуха-то в исступлении. Ты знаешь, он тут хотел карьеру сделать, ну и бросил взгляды. Да только Перхотин пересилил".
Стихи.
-- Так я тебе покажу, у меня записано. Архимандрит и отделение критики. <141> { < 129 > -- < 141 > соответствует авторская нумерация: 3--15.}
Ив<ан>: "Он ужасно глуп. Он глуп, как и я. Ровно так же, как я. Но он этим берет. {Но он этим берет, вписано. } Он взял из меня всё самое глупое и воплотил в себе. Я на портрет гляжу. И если хочешь, в художественном отношении фигура удовлетворительная".
Алеша: "Сатана".
Ив<ан>: "Какой это сатана! Это черт, просто черт, я не могу представить себе, чтоб это был сатана. Раздень его и, наверно, хвост найдешь, { Незачеркнутый вариант: отыщешь} длинный, гладкий, как у датской собаки, аршина в полтора, бурый".