17 (29) апреля 1870. Гомбург
Гомбург 29/17 апрель/1870 11 часов утра.
Бесценная моя Аня, сейчас только что приехал на место, еще не ел и не умывался, и рука дрожит: устал и измучился ужасно, а ночью ничего не заснул. Холод до того здесь сильный (хотя солнце светит и ярко), что я очнуться не могу от изумления. Ночью в вагоне (мы были набиты, с Лейпцига, как сельди в бочонке) все закоченели и не знали что делать. Вообрази себе, к утру, на зеленых полях, появился снежный иней, и все поля, дороги, леса и дома были как в густом слое снега до самых семи часов. Здесь первым делом велел протопить, Впрочем, кажется, я нисколько не простудился. Солнце ужасное, а на дворе ровно +2 градуса Реомюра. Сейчас мне сказали, что на прошлой неделе было с лишком двадцать градусов тепла. Hфtel, в котором я остановился, называется Hфtel du Parc, и близ самого вокзала. Кажется, плохенький; меня привел Dienstmann. Неряшество и комната довольно мизерная, а между тем 1 1/2 флорина. Номер я занимаю десятый. Ну вот и всё, друг мой, покамест обо мне. Немножко голова кружится, и очень грустно. Умоюсь, поем, оденусь и пойду в вокзал. Проходя мимо, слышал в нем концерт; кажется, есть публика.
Теперь об тебе, голубчик милый: напиши мне, без утайки, все подробности, до тебя касающиеся. Главное, здорова ли? Не простудилась ли? Ибо полагаю, что и у вас такой же холод. Нет ли новостей? Об Любе напиши, голубчик, подробно. Поцелуй ее за меня и передай ей мое глубочайшее почтение. Как будешь целовать ее, то целуй по два раза - один раз за себя, а второй за меня. Как вы разместились в комнатах? Спит ли мамаша в твоей? По такому холоду надо бы топить. - Я забыл тебе сказать, Аня, чтоб ты на почту ходила за моими письмами скорее позже, чем раньше, ибо я могу послать письмо и вечером, а оно придет, пожалуй, поздно. Впрочем, от 4-х бы до 5-ти - вот как.
Не взыщи, ангел мой бесценный, что пишу кратко: говорю, так устал, что едва перо не валится. Может быть, я из этого отеля перееду - очень уж скверен кажется. Что-то напишу я тебе завтра, бесценная моя, насчет успеха? Невыгодно приезжать с расстроенными нервами. А впрочем, что будет, то будет; я решился крепиться.
Целую тебя 1000 раз (на первый случай), Любу тоже. Не знаю, поклонишься ли от меня мамаше и Ив<ану> Гр<игорьеви>чу. Если не найдешь неудобным, то поклонись. Не оставляй конверта и письма на виду, чтоб не догадались откудова.
Много бы написал тебе, если б не был так разбит. В дороге не всё один холод был; были и смешные вещи. С Эйзенаха (на рассвете) начиная, виды изумительно хороши! Какая зелень!
Не пиши мне, Аня, в Hфtel, a пиши poste restante. Это лучше.
Крепко, крепко обнимаю тебя и целую, твой любящий тебя всем сердцем муж Федя.
Ф. Достоевский.
Перекрести Любу на ночь и поцелуй за меня.