Нѣтъ, мало мнѣ того успокоенья,
Что нѣкогда Горацій воспѣвалъ,--
Не усмирятъ тоскливаго томленья
Идилліи, гдѣ мира я искалъ.
Когда меня властительныя страсти
Тревожили, въ дни юности моей,
И рвали грудь и сердце мнѣ на части,--
Оно нашло бальзамъ противъ скорбей.
Когда мой умъ тревога-наполняла,
Когда изъ ранъ души сочилась кровь,--
Мнѣ новую надежду навѣвала
Она, она, всесильная любовь!
О, не одинъ, прекрасный и любимый,
Чарующій являлся образъ мнѣ,--
Затерянный въ дали необозримой
Блескъ чудныхъ глазъ я видѣлъ въ тишинѣ!
Во тьмѣ ночей, когда и плачъ, и грёзы
О прошлыхъ дняхъ овладѣвали мной,--
Мой лобъ горѣлъ и чувствовалъ я слезы,
Бѣжавшія цѣлительной струей...
О, въ силахъ я переносить страданья,
Грядущее меня не устрашитъ,--
Живятъ меня мои воспоминанья,
Хоть смерти гимнъ въ моей душѣ гремитъ!...
Перевод Д. Л. Михаловского
"Русская Мысль", No 12, 1881