Бояре несомненно считались лучшими людьми земли. Это явствует прежде всего из указании летописи, которая в одном и том же рассказе иногда безразлично употребляет термины "вяшде люди" или мужи и бояре. Так, в рассказе о татарской переписи в Новгороде сначала говорится, что "вятшии велят ся яти меншимъ по числу" и что "чернь не хотеша дати числа", а ниже пояснено, почему произошло такое раздвоение: "творяху бо бояре собе легко, а меншимъ зло" (Синод, лет. 1259 г.). Точно так же по поводу занятия новгородского стола кн. Мстиславом Ростиславичем в летописи сказано, что к нему "прислаша новгородци мужъ свои, зовуче и Новугороду Великому"; князь не хотел было покидать своей отчины Русской земли, но затем, "послушав братьи своей и мужей своихъ, пойде съ бояры новгородьчкими" (Ипат. лет. 1178 г.). Хотя здесь отправленные за князем мужи не названы лучшими, но это необходимо предположить, так как в таких посольствах обычно участвовали лучшие люди, как это только что указано.
"Огнищанин" происходит от слов "огнь" и "огнище", что в древности обозначало домашний очаг (как позднее "печище") как символ хозяйства. Поэтому огнищанином мог называться домохозяин и домочадец. У чехов огнищанином назывался libertus cui post servicium accedit libertas. В болгарском переводе одного слова Григория Богослова, списанном у нас в XI веке, термином "огнище" переведено греческое слово раб. В. Н. Татищев сообщает, что по договору кн. Владимира св. с волжскими болгарами 1006 г. болгарские купцы получили право торговать только в городах, но им запрещено было ездить в села и торговать с "огневщиной" и "смерди-ной". Отсюда видно, что словом "огнище" и "огневщина" обозначали домашнюю челядь как необходимую принадлежность всякого крупного хозяйства. Такое перенесение названия главного предмета на существенную его принадлежность объясняет, почему исторические памятники XI - XIII вв. называют огнищанами только крупных домохозяев. Русская Правда заменяет термин "огнищанинъ" термином "княжъ мужъ" (Ак. сп. Ст. 19 и Кар. сп. Ст. 3) и противополагает огнищанина смерду (Кар. сп. Ст. 89 и 90). Из летописных сводов слово "огнищанинъ" встречается только в Синод, лет. всего три раза и всегда в одном и том же сочетании при перечислении классов населения: огнищане, гридь и купцы. Так, прибывший на Луки киевский кн. Ростислав "позва новгородьце на порядъ: огнищане, гридь, купьце вячшее". Кн. Всеволод пригласил новгородцев против Ольговичей, "и новгородьци не отпьрешася ему: идоша съ княземь Ярославемь огнищане и гридьба и купци". При нападении литовцев на Русу упоминается засада: "огнищане и гридба, и кто купьць и гости" (Синод, лет. 1166, 1195 и 1234 гг.). В других же летописных сводах встречается сопоставление бояр и гридней, или гридьбы. Так, первоначальная летопись в числе приходящих на пиры Владимира перечисляет бояр и гридней. Приглашенный ростовцами кн. Мстислав Ростиславич "совокупи ростовцы и боляры и гридьбу и пасынки и поеха къ Володимерю" (Лавр. лет. 996 и 1177 гг.; Переясл.-Сузд. лет. 1177 г.). Из этих сравнений надо заключить, что термины "огнищанинъ" и "бояринъ" очень близко соответствуют один другому.
"Княжъ мужъ" - это член княжеской дружины. Из того, что Русская Правда ограждает жизнь "княжа мужа" двойною вирою в 80 гривен, надо заключить, что княжие мужи были лучшие дружинники. Летопись гораздо чаще говорит о боярах такого-то князя. По поводу перенесения мощей Бориса и Глеба упомянуто, что князья Ярославичи, "отпевше литургию, обедаша на скупь, кождо с бояры своими" (Лавр. лет. 1072 г.). У князя Даниила Галицкого войско считалось больше и крепче, чем у других князей, так как "бяху бояре велиции отца его вси у него" (Ипат. лет. 1211 г.). Кн. рязанский Глеб предательски зазвал на пир рязанских князей с целью их перебить; "они же не ведуще злыя его мысли и прельсти, вси 6 князь, кождо съ своими бояры, и дворяны, придоша въ шатьръ его". Перебиты были все князья и множество бояр и дворян. "Си же благочьстивии князи... прияша веньця отъ Господа Бога, и съ своею дружиною" (Синод, лет. 1218 г.). Значит бояре входят в состав княжеских дружин и упоминаются там на первом месте; они также лучшие дружинники.
Итак, бояре, огнищане, княжие мужи - это все очень близкие, нередко тождественные, заменяющие друг друга термины для обозначения лучших людей древнерусского общества. Но почему они считаются лучшими людьми? Что их выдвинуло в состав высшего класса населения?
Лучшие люди древнего времени - это те, в чьих руках предержащая власть. По своему положению и влиянию это правящий класс. Древляне послали к кн. Ольге лучших мужей сватать ее за своего кн. Мала; но Ольга, умертвив этих послов, просила оказать ей больший почет и прислать за ней нарочитых мужей. "Се слышавше деревляне, избраша лучьшiие мужи, иже дережаху Деревьску землю" (Лавр. лет. 945 г.). В этом же рассказе по другой летописи (Переясл.-Сузд.) вместо лучших мужей стоят старейшие бояре. Значит, управление Древлянскою землею, и при наличности князя, было сосредоточено в руках бояр. Это властное и могущественное положение лучших людей всего отчетливее запечатлено термином "вельможа", который встречается в древних, преимущественно литературных памятниках в значении лучших людей или бояр. В приведенном рассказе о древлянах далее говорится, что Ольга пришла с малой дружиной на могилу мужа, оплакала его и велела выкопать большую могилу; "посемъ позвавъ вельможи вси деревляне повеле ихъ пойти и служити отрокомъ своимъ околъ ихъ". Эти вельможи спрашивают у Ольги: "где суть друзи наши, ихъ же послаша по тя, мужи наши"? (Переясл.-Сузд. лет.). Значит, лучшие мужи, бояре, вельможи - все тождественные термины. В житии Феодосия Печерского словом "вельможи" заменяется термин "бояре"; например: "Уже зорямъ въсходящемъ и вельможамъ едущимъ къ князю"; или: "Овегда епистолiя пиша, посылаше тому (кн. Святославу), овегда же вельможамъ его приходящемъ къ нему, обличаше того о неправьдьнемь прогнаши брата". Иногда в летописи этот термин стоит рядом и после слова "бояре". Так, в описании похода черниговских князей против половцев сказано: "И побежени быша наши, князи вси изъимани быша, а боляре и велможи и вся дружина избита, а другая изъимана" (Лавр. лет. 1186 г.). Но как трудно различить тут бояр от вельмож, видно из рассказа летописи о свадьбе кн. Юрия Всеволодовича: "и ту сущю великому князю Всеволоду, и всемъ благороднымъ детемъ (т.е. княжеским), и всемъ велможам, и бысть радость велика" (Лавр. лет. 1211 г.). Здесь признано излишним упоминать о боярах рядом с вельможами.
Могущественное и властное положение лучших людей обусловливалось прежде всего их обеспеченным и независимым имущественным положением; все они богатые люди. Вопрос о том, какими путями или какими преимущественно профессиями создавались в древнее время крупные состояния, решается весьма различно. Одни предполагают, что лучшие люди Древней Руси вышли из среды торговой аристократии; другие - что это была по преимуществу военная знать; третьи думают, что землевладение уже издревле выдвигало крупных собственников в первые общественные ряды. Несомненно одно, что в ту пору, от которой сохранилось достаточное число документальных данных, бояре и огнищане являются земледельцами и рабовладельцами. Частные имения называются в памятниках селами, и памятники нередко упоминают о селах бояр и дружинников. Так, когда Изяслав Мстиславич захватил Киев под Игорем Ольговичем, пленил его самого и многих бояр, то в то же время "розъграбиша киянс съ Изяславом домы дружины Игоревы и Всеволожъ, и села, и скоты, взяша именья много в домехъ и в манастырехъ" (Ипат. лет. 1146 г.). Но Изяславу не удалось удержать за собой Киева против дяди своего Юрия Долгорукова; вынужденный покинуть город с дружиною, Изяслав с помощью угров снова стремится захватить Киев и во время похода говорит своей дружине: "вы есте по мнъ изъ Рускые земли вышли, своихъ селъ и своихъ жизний лишився, а язъ пакы своея дедины и отчины не могу перезрети; но любо голову свою сложю, пакы ли отчину свою налезу и вашю всю жизнь" (Ипат. лет. 1150 г.). В борьбе владимирцев с ростовцами первые со своим князем Всеволодом Юрьевичем одолели вторых с кн. Мстиславом во главе, который с дружиною обратился в бегство, убили многих бояр, "а ростовци и боляръ все повязаша, а у Всеволодова полку не бысть пакости Богомь и крестомъ честнымъ, а села болярьская взяша, и кони и скотъ" (Лавр. лет. 1177 г.). Князь рязанский Глеб с половцами напал на Владимирскую землю и, воюя около г. Владимира, много зла сотворил "и села пожже боярьская, а жены и дети и товаръ да поганымъ на щить, и многы церкви запали огнемь" (Там же).
Эти боярские села эксплуатировались в то время невольным трудом челяди. По вышеприведенному известию В.Н. Татищева, по селам проживает "огневщина" (челядь) и "смердина". По другим известиям, иные села сплошь населены челядью. Княгиня минская, вдова кн. Глеба Всеславича, оставила после смерти все имущество Печерскому монастырю; это имущество досталось ей после смерти мужа, который "по своемъ животе вда княгини 5 селъ и съ челядью, и все да и до повоя" (Ипат. лет. 1158 г.). В конце XII в. Варлаам дал Хутынскому монастырю "землю Хутинскую св. Спасу и съ челядiю, и съ скотиною" (ДАИ. СПб., 1846. Т. I. N 5). В 1209 г. новгородцы восстали на посадника Дмитра и на братью его, "идоша на дворы ихъ грабежьмь; а Мирошкинъ дворъ и Дмитровъ зажьгоша, а житие ихъ поимаша, а села ихъ распродаша и челядь, а скровища ихъ изискаша и поимаша бещисла" (Синод, лет. С. 191). Князья также были крупными хозяевами. Изяслав Мстиславич захватил под черниговским князем Святославом г. Путивль, "и ту дворъ Святославль раздали на 4 части, и скотьницъ, и бретьяницъ (амбары), и товаръ, иже бъ не мочно двигнути, и въ погребехъ было 500 берковьсковъ меду, а вина 80 корчагь... и не оставиша ничтоже княжа, но все разделиша, и челяди 7 сотъ" (Ипат. лет. 1146 г.). Такое обилие челяди в одном дворе наглядно указывает, какое значение имела челядь в крупном хозяйстве. Но тот же тип хозяйства, хотя бы и в меньшем объеме, существовал у княжеских дружинников. Так, захватив под Изяславом Давидовичем Киев, Мстислав Изяславич "зая товара много Изяславли дружины, золота и серебра, и челяди, и копий, и скота" (Ипат. лет. 1159 г.). В житии Феодосия рассказано, что после смерти отца, будучи всего 13 лет, он "оть толеже начать на труды подвижьнеи быти, якоже исходити ему с рабы на село и делати съ всякимъ смиренiемъ" (Яковлев В.А. Памятники русской литературы XII и XIII веков. СПб., 1872. С. V). Значит, тяжелой, земледельческой работе надо было учиться у рабов в селе. О Романе Галицком сохранилось известие, что литовских пленников он запрягал в плуги для корчевания, отчего возникла и пословица: "Романе, лихомъ живеши, литвою ореши" (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. III. Прим. 114).
Те же черты хозяйственного быта лучших людей нашли отражение и в Русской Правде. Она знает все три термина для обозначения высших классов населения: боярин, огнищанин и княж муж. Но о холопах говорит только боярских (Кар. сп. Ст. 43), а также только о боярских тиунах (Кар. сп. Ст. 177). Эти боярские тиуны заведовали отдельными частями боярского хозяйства и были, вероятно, различные, хотя Русская Правда упоминает только о боярском тиуне дворьском (Кар. сп. Ст. 77). Но что особенно заслуживает внимания, это упоминание в Русской Правде о "боярьстъи дружинъ" (Кар. сп. Ст. 104). Не одни князья имеют дружины; их имеют и бояре. Экономическое положение бояр давало им достаточные средства для содержания собственных дружин, а чрезвычайно слабо обеспеченная общественная безопасность побуждала каждого состоятельного человека озаботиться об ограждении личных и имущественных прав от посягательств каждого сильного человека. Памятники нередко упоминают о таких дружинах у отдельных бояр, называя их отроками, чадью, дружиною или просто "домом", "двором". У воеводы Игорева Свенельда были свои отроки, с которыми он собирал дань с древлян; дружина Игоря завидовала им и жаловалась своему князю: "отрогi Свеньлъжи изоделися суть оружьемъ и порты, а мы нази". У Яна Вышатича, посланного за сбором дани князем Святославом, также свои отроки (Лавр. лет. 945 и 1071 гг.). У Ратибора, дружинника Владимира Мономаха, потом Киевского тысяцкого, собственная дружина: "и начаша думати дружина Ратибора со кн. Володимеромъ о погубленьи Итларевы чади (половецкого посла)" (Лавр. лет. 1095 г. В Ипатьевской летописи сказано: "начаша думати дружина Ратиборова чадь съ княземь"). Про Шимона варяга, принятого в дружину кн. Ярослава Владимировича, а потом сделавшегося старейшим у кн. Всеволода, сказано, что он "оставихъ латынскую буесть и истинне верова... и съ всемъ домомъ, яко до 3000 душь" (Яковлев В. А. Памятники русской литературы XII и XIII веков. С. CXIV). Новгородец "Сьмьюнь Емiнъ въ 4-хъ стехъ" предпринимает поход, а потом добивается звания тысяцкого (Синод, лет. 1219 г.). Имеется и более позднее известие, что к Ивану Калите в 1332 г. пришел служить "оть кiевскихъ благоплеменныхъ вельможъ Родiонъ Несторовичь, и съ нимъ же княжата и дети боярскiя и двора его до тысящи и до семи сотъ" (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IV. Прим. 324). Такой значительный состав домашних слуг, как у Шимона и у Родиона Нестеровича, встречался, вероятно, далеко не у всех князей. Выше неоднократно шла речь о княжеских дружинниках, княжеской и боярской дружине. Необходимо ближе установить, что такое представляла из себя княжеская дружина. Термин "дружина" имел в древности разное значение. В широком смысле дружиною называлось всякое большое или малое сообщество или товарищество. В этом смысле дружиною может быть названа совокупность населения. Так, в 1015 г. Ярослав сожалеет об избитых им новгородцах следующими словами: "о люба моя дружина, юже вчера избихъ, а ныне быша надобе" (Лавр. лет. 1015 г.). После смерти Андрея Боголюбского, "уведавше смерть княжю, ростовци и суждалци и переяславцы, и вся дружина, отъ мала и до велика, и съехашася къ Володимерю" (Ипат. лет. 1175 г.). Русская Правда, говоря об уплате вервью дикой виры, постановляет, что каждый член этого территориального союза должен "заплатити исъ дружины свою часть" (Тр. сп. Ст. 4). Но и небольшая группа одновременно работающих в каком-нибудь общем деле, рабочая артель в нашем смысле, также называлась дружиною. В смоленском договоре предусмотрен случай, если у кого погибнет учан или челн, "товаръ его свобонъ на въде и на березе бес пакости всякомоу; товаръ, иж то потоплъ, брати оу мьсто своею дроужиною йз воды на береге" (ст. 44).
Княжеская дружина была совокупностью ближайших сотрудников князя по делам государственного управления и домашнего хозяйства. У каждого князя непременно имелась своя дружина, так как ни один князь, конечно, не мог обойтись без сотрудников. С этими сотрудниками князь очень тесно связан. При перемещениях из одного княжения в другое обыкновенно князь уводит с собой и свою дружину или дружинники следуют за своим князем. Так, изгнанный новгородцами кн. Всеволод Мстиславич пристроился в Вышгороде, но был призван псковичами "и иде с дружиною своею" (Лавр. лет. 1138 г.). Кн. Святослав, брат киевского кн. Всеволода, узнав, что новгородцы избивают приятелей его и самого хотят схватить, "убоявъся и бежа и с женою и съ дружиною своею" (Ипат. лет. 1140г.). После смерти Юрия Долгорукова кн. Изяслав Давидович "иде въ свой Киевъ, и съ княгынею и съ детьми, и съ дружиною весь" (Там же. 1158 г.). А умирал князь, - его дружина нередко оставалась при его детях; каждый из них тем и был силен, что его сотрудниками были великие мужи или бояре его отца (Ипат. лет. 1211 г.).
Отдельные лица, входящие в состав дружины князя, именуются иногда в исторической литературе княжескими слугами. Этот термин известен и летописи (Ипат. лет. 1152 г.): "снидоша противу ему съ сеней слугы княжи вси въ чернихъ мятлихъ". Но название дружинника княжеским слугою требует существенной оговорки. В древнее время понятие службы было совсем не то, к какому привыкли мы, ибо не существовало ни государственной, ни общественной службы. Служба понималась лишь как частное услужение, и тот, кому служат, считался господином, а тот, кто служит, - холопом. Такое представление было столь укоренившимся, что возникло даже обычное правило, в силу которого каждый свободный человек, поступающий в услужение, становился холопом. По Русской Правде, третьим источником холопства признавалось тиунство и ключничество, т.е. обычные формы частного услужения (Кар. сп. Ст. 121). Не подлежит сомнению, что не такими домашними слугами становились поступающие в дружину к князю высшие общественные слои. Вышеприведенное летописное известие о встрече прибывшего всеми княжескими слугами далее отмечает, что прибывший, взойдя на сени, увидел князя "седящя на отни месте в черни мятли и въ клобуце, такоже и вси мужи его". Значит, все слуги противоставлены здесь всем мужам, которых слугами и назвать нельзя. Но у князей были, конечно, и многоразличные домашние слуги, их тиуны. Эти слуги мало-помалу также входят в состав княжей дружины. И князья стремятся на некоторых своих слуг распространить личные привилегии своих мужей.
Княжеская дружина, таким образом, по социальному составу не представляется однородной: она разделяется на старшую и младшую. Памятники нередко упоминают о княжеской дружине старейшей, передней, большей в отличие от дружины молодшей. Когда кн. Святополк Изяславич занял киевский стол, к нему пришли половецкие послы для переговоров о мире; "Святополкъ же, не здумавъ с болшею дружиною отнею и стрыя своего, советъ створи с пришедшими с нимъ" и захватил послов (Лавр. лет. ШУЗ г.). Когда весть об убиении в Киеве кн. Игоря дошла до кн. Святослава Ольговича, "онъ же съзва дружину свою старейшюю, и яви имъ, и тако плакася горько по брате своемъ" (Ипат. лет. 1147 г.). Кн. Василько хотел мстить ляхам за Русскую землю и с этой целью предполагал просить своих братьев Володаря и Давида: "дайта ми дружину свою молотшюю, а сама пиита и веселитася" (Лавр. лет. 1097 г.). Входящие в состав младшей княжеской дружины общественные элементы носят еще названия: "гридь" (ед. число гридин), "гридьба", которые сопоставляются с огнищанами и боярами и вместе с тем им противополагаются; "отроки", "детские", "дети боярские", "дворяне". Отроки - это домашние слуги князя, исполняющие разные обязанности как по домашнему хозяйству, так и во время княжеских походов и путешествий. Княгиня Ольга, справляя тризну по муже, пригласила на пир древлян "и повеле отрокомъ своимъ служити передъ ними... И яко упишася деревляне, повеле отрокомъ своимъ пити на ня, а сама отъиде прочь, и потомъ повелъ отрокомъ сечи я" (Ипат. лет. 945 г.). Владимир Мономах в поучении детям указывает им: "В дому своемь не ленитеся, но все видите: не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмеются приходящий к вамъ и дому вашему, ни обеду вашему... Куда же ходяще путемъ по своимъ землямъ, не дайте пакости деяти отрокомъ, ни своимъ, ни чюжимъ, ни в селехъ, ни в житехъ, да не кляти васъ начнуть". И далее о себе князь говорит: "Еже было творити отроку моему, то самъ семь створилъ, дела на войне и на ловехъ, ночь и день, на зною и на зиме". Из этих указаний об обязанностях отроков надо заключить, что в числе их были и невольные слуги, княжеские холопы. Но наряду с этим имеются сведения о том, что отроки составляли военные княжеские отряды. Ввиду грозящего нашествия половцев кн. Святополк Изяславич заявил: "имею отрокъ своихъ 8 соть, иже могуть противу имъ стати" (Ипат. лет. 1093). Точно так же о кн. Данииле сказано, что он, "изрядивъ полки, и кому полкомъ ходити, самъ же еха въ мале отрокъ оружныхъ" (Ипат. лет. 1256 г.).
Детские - тоже младшие дружинники, но по своему положению стоящие повыше отроков. Это надо заключить из того, что в памятниках они упоминаются отнюдь не в качестве домашних слуг, а как военная сила при князе. Они предупреждают князей о грозящей опасности, помогают им в трудные минуты боя. Так, в битве под Лучьском кн. Андрей Юрьевич попал в опасное положение, а "дружине не ведущимъ его, токмо отъ меншихъ детьскихъ его два видивши князя своего у велику беду впадша, зане обиступленъ бысть ратьными, и гнаста по немъ" (Ипат. лет. 1149 г.). Детский кн. Ростислава Глебовича предупреждает его, чтоб не ехал в Полоцк: "не ъзди, княже, въче ти въ городъ, а дружину ти избивають, а тебе хотять яти" (Ипат. лет. 1159 г.). Детские упоминаются еще в качестве исполнительных органов при суде: производят раздел наследства по приговору князя (Кар. сп. Ст. 117), выступают приставами при вызове сторон, взыскании долга (Смолен, дог. Ст. 21 и 29). По западнорусским актам судебное приставство прямо называется "децкованiе". Лучшее сравнительно с отроками положение детских явствует и из того, что у некоторых из них упоминаются свои дома (Лавр. лет. 1175 г.); некоторые из них назначались даже посадниками (Ипат. лет. 1175 г.: "седящима Ростиславичема въ княженьи земля Ростовьскыя, роздаяла беста посадничьства руськымъ децькимь"). А кн. Владимир Мстиславич, когда его мужи отказались за ним следовать, сказал, "възревъ на децскы: а се будуть мои бояре" (Ипат. лет. 1169 г.). Возможность возведения детских в звание бояр указывает, что, вероятно, в действительности это и имело место в отдельных случаях, когда возраст и имущественное положение детских обусловливали перевод их из младшей дружины в старшую. Наконец, надо иметь в виду, что термин "детскiе" позднее вытесняется, по-видимому, термином "дети боярскiя", общественное положение которых как сыновей бояр отчасти характеризует и общественное положение детских.
Дворяне - это все те, которые постоянно состоят при княжеском дворе, княжне дворные люди или слуги. Многие из младших дружинников также проживали постоянно в княжеском дворе, на что и указывает термин "гридница", т.е. помещение для гриди. Они могли называться поэтому дворянами. Но в состав дворовых людей входили несомненно и холопы княжеские, по крайней мере некоторые из них. Таким образом, дворянами сначала были и вольные мелкие слуги, и холопы. Впервые термин "дворяне" встречается со второй половины XII в. Под 1175 г. рассказано, что после убийства кн. Андрея Боголюбского "горожане же Боголюбьскыи и дворяне разграбиша домъ княжь" и принимали участие в избиении детских и мечников и расхищении их домов (Лавр. лет. 1175 г.). Здесь дворяне отличены от детских; в других случаях они противополагаются боярам. Кн. Глеб рязанский заманил лестью шестерых рязанских князей, и, все они "кождо съ своими бояры и дврряны, придоша въ шатьръ ею. Сь же Глебъ преже прихода ихъ изнарядивъ свое дворяне и братне и поганыхъ половьчь множьство въ оружии, и съкры я" (Синод, лет. 1218 г.). По договорам Новгорода с князьями боярам и дворянам княжеским запрещено было приобретать земли в Новгородской волости и выводить оттуда закладников. Боярин, конечно, много выше дворянина, положение которого сначала было весьма невидное. Дворяне, правда, участвуют в войске, состоят при суде, ведают сбор пошлин, но только в качестве мелких исполнительных органов. Даже у судных тиунов были свои дворяне. Но быть дворянином при князе было выгодно. На содержание дворян князья расходовали немалые средства. Так, кн. Мстислав, собрав дань с чуди, две части дани отдал новгородцам, "а третюю часть дворяномъ" (Синод, лет. 1214 г.). Близость же к князю сулила, кроме того, и ряд милостей. Поэтому в дворовый штат поступали и люди с положением. Дети бояр не брезгают начинать свою карьеру при княжеском дворе в составе младшей дружины. От XIII в. имеются прямые указания, что в разряде дворных слуг были дети боярские (Ипат. лет. 1281 г.): "токмо два бяста убита отъ полку его (князя): единъ же бяше Прусинъ родомъ, а другий бяшеть дворный его слуга, любимы сынъ боярьский, Михайловичь именемь Рахъ". Это обстоятельство оказало немалое влияние на дальнейшую историю дворянства.
Старейшая дружина состояла из княжих мужей и княжих бояр. Из сказанного ранее об их общественном положении явствует, что между ними и младшими дружинниками было коренное различие. В составе дружины как главной военной силы князя каждый младший дружинник только лично усиливал боевую годность княжеского войска, тогда как каждый старший дружинник ценился не только по его личной боевой годности и опытности; но особенно по той силе, какая стояла за ним в лице его собственной боярской дружины. Этим в значительной мере и обусловливалось то влияние, каким пользовался у князя тот или иной княж муж.
Отношения между князем и дружинниками были совершенно свободными и определялись их взаимным соглашением и доверием. Выше было уже сказано, что князья заключали "ряды" с дружиною. Этот обычай подтверждается еще и теми случаями, когда дружина князя-отца, переходя после его смерти на службу к князю-сыну, целует ему крест. Целование креста есть акт, скрепляющий заключенный договор. О содержании этих договоров можно только догадываться. Памятники сохранили об этом лишь косвенные указания. Когда Изяслав Мстиславич заключил с дядею Вячеславом договор, что иметь ему Вячеслава отцом, то "на томъ же и мужи ею целоваша хрестъ, ако межи има добра хотети и чести ею стеречи, а не сваживати ею" (Ипат. лет. 1150 г.). Это драгоценное известие указывает и на роль дружины в поддержании междукняжеских отношений. Отсюда надо заключить, что желание добра своему князю, охрана его чести были главнейшими обязанностями дружинников. В отношении к князю-союзнику доброжелательство выражается в устранении между ними поводов к ссорам. А что значит желать добра князю в отношении к его врагам? Во Владимире при кн. Всеволоде Юрьевиче возник мятеж: "всташа бояре и купци, рекуще: княже! мы тобе добра хочемъ, и за тя головы свое складываемъ, а ты держишь ворогы свое просты" (Лавр. лет. 1177 г.). Итак, желание добра заключает в себе и обязательство складывать за князя свои головы в борьбе против его врагов. Такие небескровные жертвы приносились, конечно, недаром: князья должны были "жаловать" своих дружинников. Но постоянного жалованья дружинники не получали; наша древность не знает даже и понятия "государственное жалованье". Наш древний книжник передал византийский термин "жалованье чиновникам" таким современным ему понятием: "честь и власти, яже отъ князя". Почетом и назначением на должности князья награждали своих дружинников. Не подлежит сомнению, что и то и другое сопряжено было с материальными выгодами.
Как свободно устанавливались отношения между князьями и их дружинниками, так же свободно могли и прекращаться по усмотрению сторон. Имеется ряд указаний, что часть дружины или даже вся целиком по тем или иным причинам покидала своего князя. Кн. Святослав Ольгович уведомил своих союзников и дружину о приближении к Новгороду Изяслава Мстиславича и после совещания решил покинуть город: "И тако побъже из Новагорода Корачеву; дружина же его, они по немъ идоша, а друзии осташа его" (Ипат. лет. 1146 г.). Кн. Ростислав Мстиславич, узнав о смерти дяди Вячеслава, приехал в Киев, похоронил дядю и, "изрядивъ вся, пойма прокъ дружины Вячеславли" (Ипат. лет. 1154 г.); значит, остальные дружинники Вячеслава не захотели остаться у Ростислава. В 1118 г. кн. Ярослав Святополчич вынужден был бежать из Владимира, "и бояре его и отступиша отъ него". Точно так же покинула своего князя дружина (старшая) кн. Владимира Мстиславича, когда тот задумал вероломный поход на Киев: "И рекоша ему дружина его: о собе еси, княже, замыслилъ; а не едемъ по тобе, мы того не ведали" (Ипат. лет. 1169 г.). Но и князья, недовольные тем или другим из своих дружинников, могли их отпустить от себя. Так, кн. Мстислав Изяславич отпустил от себя Петра и Нестера Бориславичей "про ту вину, оже бяху холопи ею покрале коне Мьстиславли у стаде, и пятны свое въсклале, рознаменываюче" (Ипат. лет. 1170 г.).
Итак, высший класс населения древнерусских земель слагался из двух элементов. Одним из них были успевшие подняться на верхние ступени местные лучшие люди: огнищане и бояре. Вторым были члены старейшей княжеской дружины: княжие мужи и княжие бояре. Эти элементы тесно переплетаются между собой: местные люди входят в состав княжеских дружин, а дружинники, становясь мало-помалу все более оседлыми, переходят в разряд местных землевладельцев и рабовладельцев. Между этими слоями нет иного различия кроме того, что боярин, вступивший в состав княжеской дружины, являлся княжим боярином, а покидая ее, терял звание княжего мужа, но не свое общественное положение. Памятники наряду с боярами того или иного князя упоминают и о местных боярах, и не только новгородских, псковских и галицких, но и о ростовских, владимирских, киевских и др. Естественные выгоды заставляли всю эту местную знать группироваться около князя. Этим она лучше и прочнее укрепляла за собой все унаследованные и благоприобретенные фактические преимущества: материальное благосостояние и политическое влияние.
В качестве княжих мужей или бояр высший класс пользовался и некоторыми личными привилегиями: жизнь его членов ограждалась двойною вирою в 80 гривен (Ак. сп. Ст. 18 и 21; Кар. сп. Ст. 1 и 3) и усиленною продажею - телесная неприкосновенность: за муку огнищанина взималось 12 гривен продажи, а за муку смерда только 3 гривны (Ак. сп. Ст. 31 и 32; Кар. сп. Ст. 89 и 90). Никаких других юридических отличий этого класса, придающих ему черты сословности, не существовало. Он вовсе не замкнут: возвышение местных людей в верхние общественные слои зависело от благоприятных имущественных условий, а вступление в дружину и выход из нее были совершенно свободными. Князья могли возвести в звание княжего мужа того или иного из своих любимцев. Владимир св. пожаловал званием старшего дружинника того отрока из скорняков, который победил в единоборстве печенежского богатыря: "великимь мужемъ створи того и отца его" (Лавр. лет. 992 г.). В отдельных случаях это было вполне возможно. Но когда Владимир Мстиславич, за отказом его бояр, возвел в звание бояр своих детских (Ипат. лет. 1169 г.: "възръвъ на дъцскы, рече: а се будуть мои бояре"), то осуществление этой меры оказалось выше его сил: превращение всех младших дружинников в старших требовало и соответственного повышения их материальных средств, а это оказалось бы невозможным и для более могущественного князя. О галицких боярах сохранилось известие, что они "Данила княземь собе называху, а самъ всю землю держаху"; в числе этих бояр упомянуты: "Судьичь, поповъ внукъ" и "Лазорь Домажиречь и Иворъ Молибожичь, два безаконьника, отъ племени смердья" (Ипат. лет. 1240 г.). Значит, в состав боярства проникали лица не только из среды духовенства, но и из среды крестьянства. Этот класс и ненаследственен: сыновья бояр вовсе не становятся боярами от рождения; они только дети бояр, а дети всегда ниже отцов. Многие из боярских детей в молодые годы вступают в состав младших дружин. Для них не закрыт доступ и в бояре с достижением возраста и выяснением их материального положения. Им это звание, конечно, доступнее, но не всем. Вероятно, немалое число их по разным причинам не успело подняться на следующую ступень. Все эти неуспевшие так до старости и остались детьми боярскими по происхождению и младшими дружинниками по положению. С XIII в., а особенно в XIV и XV вв., термином "дети боярские" обозначается второй после бояр разряд вольных княжеских слуг.
Литература
Кроме общих пособий: Сергеевич В. И. Древности русского права, 3-е изд. СПб., 1909. Т. 1. С. 359 - 373. 396 - 397, 435 - 427; Владимирский-Буданов М Ф. Обзор - истории русского права. 4-е изд. СПб.; Киев, 1905. С. 26-32; см. еще: Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси. Казань, 1875 г Очерк первый; Киевский В. О 1) Боярская дума Древней Руси 3-е изд. М., 1902. Гл. I и II; 2) История сословии в России. М., 1913. Г л. V и VI, Павыв-Сшъванский Н. П. Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства СПб 1898 Гл. I и II; 2-е изд. СПб., 1909; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. очерки по истории X - XII столетий. СПб., 1909.