Культ Венеры
Греки больше других народов, быть может, обожествляли производительную силу; в их представлении таинственным покровителем любовных наслаждений должно было быть божественное существо, обладающее наряду с совершенной физической красотой и обаянием духа. И действительно, они повсюду воздвигали храмы в честь Венеры, которую поэтический и вместе с тем сладострастный дух народа признавал и почитал под различными именами. Культ ее прославлял любовь, воплощенную в пластически совершенном образе женщины и был эмблемой плотских вожделений. Этим раздвоением представления и можно объяснить существование двух Венер у Ксенофонта: Венеры небесной, Урании, культ которой был целомудрен, и Венеры порочной, земной.
Венера эллинов рождается из пены морской, что, по словам Булье, означает занесение культа ее чужеземными мореплавателями из Греции. И действительно, все греческие авторы вообще и Гомер в частности приписывают культу Венеры азиатское происхождение. Геродот и Павзаний оба полагают, что в Грецию он был занесен финикиянами и жителями Кипра; дошедшие до нас предания также подтверждают совпадение героических времен с установлением таинств Астарты. Вполне понятным является для нас тот факт, что Венера была древнейшей но времени из богинь, что культ ее был установлен даже раньше, чем культ Юпитера: в ней воплощалась идея жизни, первопричина всего живущего.
Греческое предание повествует о том, что судьбой был отдан во власть Венеры остров Кипр; это предание есть несомненно поэтическая легенда о занесении священной проституции финикиянами на острова Средиземного моря. Материалистический характер культа Венеры, заметный в морских городах Греции, следует объяснить его азиатским происхождением. Но этот грубый культ не гармонировал с духом греческого народа, который и установил весьма заметное различие между Афродитой -- Уранией, безпорочной богиней и матерью богов, покровительницей целомудренной любви, и Венерой -- Пандемос других народов, которая царила в портах, на островах и особенно на Кипре, то есть, говоря другими словами, с вульгарным Эросом. Культ Венеры азиатской, подвигаясь с Востока на Запад, держался главным образом морского берега. Чтобы проследить ход его постепенного распространения, следует ознакомиться с теми городами, в которых существовали храмы богини. Из них наиболее знаменитый храм был в Пафосе, куда ежегодно стекалось много народу на праздник Афродиты, затем в Самосе был храм, построенный на деньга гетер, и в Гермионе храм, куда приходили главным образом девушки и вдовы перед свадьбой.
Страбон[33] говорит, что на острове Хиосе в храме Эскулапа находилось изображение Венеры Анадиомены. По словам Павзания[34], в Эпидавре, в лесу подле храма Эскулапа была молельня в честь Афродиты. Эти исторические указания дают нам право предположить, что врачи Хиоса обладали некоторыми познаниями в сфере половых болезней. Боттингер и полагает, что древнейшая медицина у греков заимствована из больниц и лазаретов, устроенных финикиянами на острове Хиосе, в Эгине, на Пелопонеском берегу. Весьма вероятно, что в начале все эти учреждения состояли под покровительством венерического божества, впоследствии же оно было заменено покровительством Эскулапа. Таково по крайней мере мнение Розенбаума. Впоследствии Венеру стали обожать во всей Греции, но сначала это поклонение ей сосредоточивалось на острове Кипре, в Пафосе и в Цитере; отсюда и названия ее Киприда, Пафейская и Цитерейская. Ее называли также Анадиомена, т. е. выходящая из воды, и Генетилида, т. е. покровительница производительной силы. Венера-Урания была богиней платонической любви и наук, в отличие от Венеры-Пандемос, т. е. общественной или публичной, так как она была олицетворением проституции. Любовь у греков, как мы увидим впоследствии, не отличалась большим целомудрием.
Статуй Венеры было очень много; каждый город нередко насчитывал их по нескольку. Своим прозвищем они напоминали какую-нибудь привлекательную черту богини или особенности ее культа. Так, нам известны следующие из этих названий:
Венера Peribasia, что означает в переводе "с раздвинутыми ногами", в позе человека, садящегося верхом.
Венера Melaina, или черная, которая считалась покровительницей таинства любовных ночей.
Венера Mukeia, богиня самых потаенных уголков дома.
"Венера с оружием", с каской на голове и с копьем в руке; она напоминала Спарте историю лакедемонянок, защищавших родной город против жителей Мессены в то время, как мужья их осаждали Мессену. Врага, обманув бдительность осаждавших, напали ночью на Спарту, рассчитывая застать ее врасплох. Но женщины, предупрежденные об их нападении, вооружились и отбили атаку. Они были еще вооружены, когда вернулись домой спартанцы; место сражения заняла любовная борьба между победителями и победительницами; отсюда "Венера с оружием".
Венера Callipyge, с прекрасными ягодицами. Вот что говорит о ней Вилльбрюк, руководясь данными Атенея: храм этой Венеры возник благодаря одному спору, который не приобрел, впрочем, такой громкой известности, как суд Париса, так как спорящие не были богинями и судье пришлось остановить свой выбор на одной из двух только женщин. В окрестностях Сиракуз две сестры, купаясь, заспорили друг с другом о преимуществах красоты каждой из них; один юноша из Сиракуз, проходивший мимо и видевший купающихся, будучи сам незамеченным, преклонил колено, точно перед самой Венерой, и заявил, что старшая одержала верх. Обе соперницы убежали, полунагие. Молодой человек вернулся в Сиракузы и, еще взволнованный всем происшедшим, рассказал, что он видел. Его брат, восхищенный его рассказом, объявил, что он удовлетворился бы младшей. Наконец, собравши все, что у них было драгоценного, они отправились к отцу этих двух сестер, прося у него руки его дочерей. Оказалось, что младшая, огорченная и оскорбленная нанесенной ей обидой, заболела; она просила произвести снова осмотр, и тогда оба брата, по общему согласию, заявили, что обе вышли победительницами из этого испытания, так как судья в первый раз видел одну с правой стороны, а другую -- с левой. Обе сестры вышли замуж за этих братьев и стали известными в Сиракузах своей красотой, которая с течением времени все расцветала. Их осыпали дарами, и вскоре они собрали такое большое состояние, что построили храм в честь богини, которая была причиной их счастья. Статуя, стоявшая в этом храме, совмещала в себе сочетание скрытых прелестей обеих сестер; сочетание этих двух образцов в одной фигуре и послужило основанием для изображения Венеры Callipyge, т. е. материальной красоты женского тела с совершенными, с точки зрения скульптуры, формами.
Храмы Венеры воздвигались часто на средства куртизанок, которые поэтому в эпоху священной проституции считали себя истинными жрицами богини; но главные доходы алтаря поступали в руки жрецов, для которых они (куртизанки) были только помощницами. В коринфском храме роль священнослужительниц исполняли куртизанки, которых содержали правоверные и поклонники божества. Они назывались гиеродулами или посвященными и исполняли все обязанности священнослужительниц (публичные молитвы богиням, процессии и т. д.), что служит неопровержимым доказательством существования религиозной проституции. С культом Венеры они соединяли культ Адониса, который был обожествлен любовью к нему богини. Празднества их до тех пор, пока они не смешались с приапическими, обставлялись весьма торжественно: они привлекали большое число чужеземцев, которых гиеродулы грабили с неподражаемым искусством во славу Венеры и в пользу духовенства.
Греция заимствовала из Азии не один только культ Венеры: культ мужского божества также проник к ним, когда пелазги покорили страну и принесли с собой свои божества. Один из этих богов представлял собою мужскую голову, лежавшую на колонне, окруженной мужскими половыми органами: это был Гермес. Другой получил имя Бахуса греческого, который, по словам Аристофана, "излечивает афинян от очень серьезной болезни половых органов".
Египетский Приап также перешел в Грецию. По пути своего распространения он излечил обитателей Лампсака от какой-то болезни вроде только что упомянутой афинской болезни, и народ стал ему поклоняться. По словам Геродота и Лукиана, женщины городские и жительницы деревень носили с собой его фигуру из воска, Neurospasia, огромный половой орган, который можно было приводить в движение; этим органом бог, согласно мифам, обязан Юноне, покровительнице беременности. Фаллус в Греции происходил от Фаллу ассирийского, как равно Приап ведет свое происхождение из Египта. Болезни, которые поражали половые органы мужчины и женщины при функциональных излишествах, и заставили Греков, -- как раньше это было с другими народами -- предположить существование добрых и злых гениев, покровительствующих всякого рода ощущениям. И эта та идея необходимого покровительства со стороны этих сверхъестественных существ через посредство жрецов естественно и сделалась, здесь, как и в Азии, исходным пунктом для возникновения священной проституции. Сначала дефлорация девушек производилась Фаллусом статуи или жреца, причем на это смотрели, как на жертву, которую они приносили мужскому богу. Потом придумали торговлю телом девушки в пользу храмов; подчас деньги делились пополам между храмами и семьями проституток. Относительно введения культа Фаллуса в Греции существует масса легенд. Но все они не представляют большого интереса и относятся к области содомии, с которой познакомили население первые жрецы, поселившиеся в стране.
Дюлор, передавая их со всеми их грязными подробностями, совершенно справедливо замечает:
"Такими бесстыдными рассказами, характеризующими безнравственность эпохи, в которую они были созданы, жрецы вводили народ в заблуждение относительно истинной причины введения культа Фаллуса; очевидно, они находили такую ложь более выгодной для религии, чем те простые истины, которые известны были лишь немногим избранным из высших слоев общества". У них, естественно, возникает мысль о том, не может ли священная проституция мужчин и женщин послужить их интересам и обогатить праздных священнослужителей. И вот в Греции происходит то же, что имело место в Египте, в Индии и западной Азии: половые органы женщины приобретают характер ценностей, которыми спекулируют безнравственные охранители храмов, увеличивая доходность алтарей; те, которые будут писать историю религии, не должны забывать об этом.