Судоустройство и судопроизводство
Глава IV
Английские суды
На низших ступенях развития цивилизации нет никаких признаков специализации функций. Функции, которые, как нам кажется, совершенно различны по характеру и требуют для своего осуществления специального опыта, выполняются без различия одним и тем же лицом, которое даже не понимает, что для правильного выполнения каждой из них требуются разные свойства ума и различного рода опыт.
Несомненно, что сказанное относится к тому виду должностных лиц, которые впоследствии превратились в судей современных судов. Те ministri regis, которые во второй половине двенадцатого века совершали объезд своего округа, вряд ли напоминают чем-нибудь своих сегодняшних преемников за исключением того, что те и другие – королевские должностные лица. Первоначально ministri regis вероятно были сборщиками налогов; но вообще на их обязанности было следить за интересами короны во всех отношениях, включая управление королевскими поместьями, осуществлять надзор за местными властями, производить расследования нарушений феодальных привилегий и, в особенности, дознания по всем тем многочисленным происшествиям, которые давали основание для притязаний короны на штраф, конфискацию, побор или другой вид дохода.
Постепенно, однако, из большой вероятно корпорации чиновников выделилась небольшая группа лиц, специальная задача которых заключалась в «слушании тяжб», т. е. в разрешении спорных вопросов, вытекавших из многочисленных притязаний короны. В обществе автократически управляемом, подобно какой-либо из древних восточных монархий, такие притязания принимали бы просто характер требований, на которые ответом могло быть только согласие или, в случае отказа, наказание. Но замечательно, что в Англии даже могущественные англо-нормандские короли никогда не претендовали на такого рода неограниченную власть, но пытались оправдать все свои требования ссылками на право, обосновывавшее их притязания. Нет сомнения, что в некоторых случаях попытка опереться на право делалась только из соображения благовидности, а в других представляла собой крючкотворство или игру словами. Но даже в этих случаях молчаливое признание необходимости правового обоснования было ценным фактом в деле постепенного прогресса.
Таким образом, самый древний и, может быть, наиболее важный вид споров, который разрешался королевскими чиновниками, стал называться «тяжбами короны» (Pleas of the Crown). Это ныне представляет собой техническое определение самой важной группы судебных дел, называемой нами «уголовными» делами. Сущность их в том, что корона предъявляет иск о наложении наказания или кары на обвиненного за нарушение права, которое им предположительно совершено.
Для того, чтобы процесс такого рода мог быть проведен с научной точки зрения правильно и точно, надо совершить четыре самостоятельных действия. Во-первых, должно быть определенное обвинение со стороны лица, которое, по его заявлению, знает о совершении преступления. Затем должна быть проведена проверка фактов. После этого должно быть авторитетное заявление о норме, предположительно нарушенной преступником. Наконец, если совершение преступного деяния доказано, должно последовать осуждение и наказание. В примитивном суде, основанном на отмщении, также проводятся эти четыре меры, но они проводятся все сразу одним и тем же лицом. Мститель является обвинителем, свидетелем, судьей и исполнителем приговора. Сущность цивилизованной юстиции заключается в том, что эти меры проводятся раздельно во времени и разными лицами; важная стадия в истории цивилизации наступает тогда, когда общество выделяет некоторых лиц и подготавливает их для выполнения серьезной функции решения спорных дел. В ранние эпохи такой выбор судей осуществлялся разными способами. Только в XII и XIII веках энергичные меры таких королей как Генрих I и Генрих II создали королевским судьям выдающееся и устойчивое положение, которое в конце концов вылилось в монопольное право короны на осуществление юстиции. Начиная с конца тринадцатого века, в Англии никогда ни один суд не учреждался помимо королевской власти. Попытка совершить это вероятно рассматривалась бы как государственное преступление. Но только что приведенный очерк о происхождении английской уголовной юстиции неизбежно возбуждает один важный вопрос – не привело ли такое происхождение юстиции к совпадению в лице короны несовместимых функций обвинителя и судьи? Одно из основных начал суда гласит, что никто не может быть судьей в собственном деле.
Несомненно, что английская уголовная юстиция не скоро освободилась от порока, на который указывает это критическое замечание. Вероятно, первоначально сообщение, на котором основывалось уголовное обвинение, получалось от случайных «осведомителей», которые передавали его шерифу, а тот предъявлял его корпорации присяжных обвинителей (indictors), которых король Генрих II в своих Кларендонских ордонансах или «Ассизах» 1166 г. сделал обычными обвинителями во всех серьезных уголовных делах. Они были тем, что в новое время называлось «большим жюри». Но о последовавшим вскоре сокращением функций шерифа, король почувствовал необходимость в назначении должностных лиц, формально облеченных обязанностью преследовать за преступления. Таким образом, корона действительно стала осуществлять функции как обвинителя, так и судьи. Такой порядок несомненно в течение длинного ряда веков склонял весы правосудия против обвиняемого. Вероятно самым лучшим противодействием этому злу служило то обстоятельство, что большое число уголовных преследований всегда в основном велось и теперь ведется стороной, непосредственно потерпевшей ущерб от предполагаемого преступного действия, хотя процесс обязательно ведется от имени короны. Более поздняя и более серьезная гарантия заключалась в полной независимости положения английских судей, гарантированных им знаменитой статьей закона о престолонаследии 1700 г. (Act of settlement 1700), которая предписывает, чтобы полномочия судей сохраняли силу quamdiu se bene gesserint и чтобы их оклады были «установлены и утверждены». Это предписание освобождает судей от страха перед увольнением или сокращением оклада в случае, если они не угодят королю или влиятельным министрам. Многочисленные другие усовершенствования в осуществлении уголовной юстиции, которые будут отмечены в соответствующем месте, привели в конце концов к тому, что в уголовном суде обвинение стало показывать образец терпения и снисходительности, которые не наблюдаются у истца в гражданском деле.
Гражданская юстиция отличается от уголовной, и сущность ее заключается в том, что, как раньше указывалось, «тяжба» или спорное дело ведется не между короной и ее подданным, но между двумя подданными короны. В существе своем гражданская юстиция гораздо древнее уголовной. Еще задолго до того, как государство, в лице короля или иного правителя, взялось за дело юстиции, в Англии, как и в других странах, были приняты первые меры к преодолению первобытной юстиции посредством мести и взамен последней введено было мирное разрешение споров. Всякая попытка нарушить общественную жизнь вела неизбежно к созыву судебного собрания (moot), на котором произносились речи и принимались решения. «Англо-саксонская правда» показывает, что на этих собраниях уговаривали людей, у которых возникли споры, приостановить вражду (stay the feud) и разрешить спор при помощи установленных методов примитивной юстиции, т. е. очистительной клятвой и ордалиями или же согласием на замену кровной мести выкупом, выплачиваемым скотом. Когда англо-нормандские короли появились в Англии, то эти методы существовали уже там, и короли, не имея в виду им противодействовать и первоначально воздерживаясь от введения каких-либо конкурирующих с ними институтов, принимали меры лишь к тому, чтобы эти по существу частные процессы велись так, как они велись раньше. Но если имеются соответствующие материалы, то даже самые примитивные умы способны сделать сравнение. Повидимому, англичане двенадцатого и тринадцатого веков, сравнивая медленно действующие и отсталые приемы местных собраний с действенными методами королевской процедуры с ее опытными судьями и с новой системой присяжных, делали неблагоприятные для первых выводы. Таким образом, они постепенно начали представлять свои дела на рассмотрение королевских судей при их разъездах и просили о разрешении этих дел с помощью новой процедуры. Первоначально королевские судьи может быть относились к таким обращениям неблагоприятно, так как это увеличивало их работу. Но вскоре их отношение к ним изменилось, вследствие тех преимуществ, которые они давали их властелину и им самим не только в виде роста влияния и опыта, но и в более прозаическом виде разных вознаграждений и выгод. С конца двенадцатого века мы видим, как укрепляется в сознании королевских чиновников твердое решение устранить всех своих соперников в осуществлении правосудия. Таким образом, наряду с «тяжбами короны», важную часть королевской прерогативы на право осуществления юстиции составили тяжбы подданных или «общие тяжбы». Знаменитое постановление Великой хартии о том, что «общие тяжбы не должны следовать за нашей курией, но должны разбираться в каком-нибудь определенном месте», показывает, что ее составители решили превратить прерогативу в публично-правовую обязанность. Таким образом, впервые появилось разделение судов на уголовные и гражданские, функции которых порой несомненно перекрещивались, но в основном разделение их было довольно четким.
Рассмотрим прежде всего суды, осуществляющие уголовную юстицию.