Большую часть года воздух здесь умеренный, летом жары чрезвычайны. Поверхность земли ровная, гор весьма мало или почти совсем нет: почва сероватая, песков не находится; только в некоторых местах земля удобряется; впрочем, она весьма плодородна и почти везде возделана; пустых мест очень немного. Земля производит все необходимо нужное, служащее для пользы и удовольствия; немалое количество собирается сорочинского пшена, проса, лимонов, померанцев, винных ягод, гранатов, кокосовых орехов, шелку, сахару-леденцу и хлопчатой бумаги; находятся также рудокопные заводы, золотые и серебряные, жемчуг, алмазы и другие дорогие каменья. Весьма[241] много слонов, дромадеров, львов, тигров и барсов; лесу мало.
Люди, по причине больших жаров, черны, ленивы и весьма сластолюбивы; язык арабский употребляется ими при ученых занятиях, а гузуратский в делах торговых. Мужеской пол ходит наг. Головы обвертывают кушаками, на ногах имеют туфли, а на плеча накидывают широкие кушаки; чресла свои и гораздо ниже их опоясывают кашемирскими кушаками, называемыми у нас шали. Достаточные люди в одежде отличаются тем, что на шее носят золотое ожерелье наподобие жемчужного и в одном ухе кольцо, а на руке перстень. Женщины накидывают на головы платки; рубашки имеют весьма короткие с рукавами в два вершка и покрывают почти одну грудь; юбки длинны; на ногах носят башмаки, у достаточных же в ушах, ноздрях и на руках кольцы и перстни с бриллиантами.
В стране, по обе стороны реки Ганг лежащей 105, воздух весьма жаркий; народ цветом черен, росту среднего; земля изобилует различными произведениями, также жемчугом и алмазами, особливо к берегам Коромандельским. Сахарного тростнику, называемого здесь найшакар, находится в большом количестве; из него делают сахар и сидят вино для себя и на продажу. Жители нрава грубого, не столь разумны, ленивы, работу отправляют невольниками.
Во всей Индии знатные ездят по большей части на слонах, на коих кладут с зонтиками ящики, а в ящики ковер и подушку, первые обиты сукном, подзор же у зонтиков вышит шелком с золотою, серебряною или шелковою бахромою, смотря по достатку хозяина. Другие вместо езды на слонах употребляют носилки, то есть ящики вышиною в четверть, длиною в два, а шириною в полтора аршина, с зонтиками; их обивают различными сукнами с подзорами и бахромами. Впереди у ящика утверждено выгнутое дерево, а сзади прямое выкрашенное. Если сядет в оный человек довольно тяжелый, то спереди и сзади по четыре и по пяти человек несут его на себе попеременно, а впереди один идет с тростью для очищения дороги. Иные делают четвероугольную будку шириною и длиною в полтора, а вышиною без малого в два аршина со стеклянными дверьми по двум сторонам и обивают кожею. Таковые носилки называются палки. Лошадей же имели там весьма мало; их приводят туда для торговли из других земель и продают очень[242] дорого; в корму терпят также большой недостаток: от сего сходнее иметь двадцать человек, нежели содержать одну лошадь.
Многие из индейцев веры магометанской или идолопоклоннической, отчасти же и христианской. Весьма знатная часть боготворит солнце, месяц, звезды, коров, болванов и другие творения и приносит им жертвы. Поклоняющиеся солнцу при восхождении оного входят в реку по колена и глядят на него, читают молитву, плещут к нему вверх раза три в месяц воду; иногда также глядят на него, читают и бросают землю вверх три раза. Почитающие корову не убивают ее и вовсе не едят говядины, а держат скотину только для молока и масла; когда она издохнет, то снимают кожу и делают из нее сапоги, если кто из иноверцев вознамерится оную убить, то покупают, не имея же достатку на что купить, плачут.
Чтящие болванов или истуканов ставят их по большей части на перекрестках; очертив у реки для своего семейства круглое место, вымазывают его коровьим, разведенным в воде калом, на средину ставят котел; как скоро место сие высохнет, то все они садятся в черту и тем же навозом вместо дров варят для себя пищу, сваривши оную, едят и потом приходят к болванам и маслом или разведенною в воде краскою, а иногда и водою обливают им головы. Заметим при сем, что варение пищи в домах происходит таким же образом; если кто во время варения придет чего-либо просить, тогда им своя пища соделывается уже поганою, ее отдают пришедшему с требованием за сие денег, во что самим хозяевам стоит; в случае неплатежа оных самый суд приказывает заплатить, однако ж если пришедший знает сии обряды. Тела умерших сожигают у реки и потом пепел с костями сметают в оную. Случается, что больного, не имеющего почти движения и языка, приносят к реке, близ воды сажают на землю; старый человек, а буде есть, то жена, сын или родственник берет больного за голову и окунывает дотоле, пока он захлебнется, после чего совсем сталкивает его в воду. Когда вода прибывает от морского прилива, то тела, носящиеся на поверхности оной, при отливе вместе с течением воды уплывают в море.
Калькутта, или Калькатта, стоит на правой стороне Ганга, местоположение имеет ровное, таковые же и окрестности, улицы здешние прямы и широки, домы по большей части каменные и часто довольно огромны. Город в[243] окружности менее Дели вдвое; в нем находятся греческий монастырь, многие английские церкви, несколько магометанских мечетей и большое количество индейских капищ. Жители суть: англичане, греки и многие роды индейцев. Город Калькутта есть главное место для всех английских владений в Индии. Садов здесь, так же как и в прочих индейских городах, весьма много. Не в дальнем расстоянии находится море; река же при Калькатте довольно велика, шириною с полверсты и очень глубока, так что суда свободно могут ездить к самому городу почти во всякое время; берега не круты, однако ж левый берег гораздо выше правого. Расстояние от города до моря,
простирающееся верст на тридцать, наполнено, так сказать, селениями индейскими. В Калькутте находится небольшая крепость, окруженная каменными стенами и башнями и заключающая в себе здания для солдат и сохранения военных снарядов. В предместиях есть два весьма обширные каменные караван-сараи на образец прочих азийских.
К сему присовокупляется означение расстояний до Бухары от Оренбурга и Астрахани и некоторое собрание слов бухарских с переводом их на российский и татарский языки.
1) Расстояние от Оренбурга до Бухары:
Число становищ
От Оренбурга до урочища Тусттюбе
одно
От Тусттюбе до Каракбдаева
два
От Каракбдаева до Миргаева
два
От Миргаева до Эма
три
От Эма до чит Ирлагаева
два
От сего до Темир Ашлыгаева
два
От Темир Ашлыгаева до Ябыгаева
два
В сих окрестностях кочует киргиз-кайсацкий хан Нурали.
От Ябыгаева до урочища Караклеева
два
от сего до Дулигджиде
два
до Кукудмаго
два
до Киличкоюргай
два
до Билкоюргай
два
до Шарбалых
два
До Акчубаклаг
два
[244]
от Акчубаклаг до Сыр-Дарьи
два
У реки сей с Оренбургской стороны кочует ( Сие разумеется про то время, когда был там г. Ефремов ) киргиз-кайсацкяй салтан Эралв, брат хана Нурали 106, a по другую сторону, т о есть от Бухарии,-- каракалпаки.
От Сыр-Дарьи до реки Куван
два
от реки Куван до Барлыбаша
три
от Барлыбаша до урочища Ирларатыга
два
от сего до урочища Юс-Кургука
одно
от сего до урочища Башмалак
три
от сего до Дбулдыка
два
от Дбулдыка до урочища Карагат 107
два
от Карагаты до Тузрубата
два
от Тузрубата до пограничного небольшого бухарского города Вардаызы
два
от города Варданзы до города Вапкента
одно
От Вапкента до города Шагар Бухари
верст с двадцать пять
Купцы, проезжая со своими товарами каждый день подва становища, на одном из них обедают, а на другом ночуют для нужного роздыху верблюдов. Почему до столицы Бухары от Оренбурга и свершают они путь, когда не встретят препятствии, дней в двадцать пять. Г. Ефремов при сем случае делает замечания, что на лошадях сею же дорогою, кажется, можно поспеть дней в пятнадцать; ибо верблюду роздых дается долее лошади. Расстояние от одного становища до другого менее двадцати пяти верст, в двух же становищах немного поболее сорока верст почему от Оренбурга до Бухары и будет около 1700 верст.
2) Расстояние от Бухары до Астрахани:
От Бухары по здешнюю сторону Аму-Дарьи до урочища Кулчука становищ два
от Кулчука до колодезя Халаты
два
от сего до урочища Уч-Ожака
пять
до Базырган
три
до города Урганч
три
Дорога песчаная, в день проезжают на верблюдах навьюченных менее сорока, а на лошадях верст до пятидесяти.[245]
От города Урганч до города Хивы становищ три
Хива стоит в стороне дороги.
От города Урганч до селения Амбар одно
от Амбар до колодезя Чиката два
от сего до -- Харзима два
от Харзима до урочища Дин-Алан чрез горы и песчаные места семь
Верблюды на гору и под гору всходят и спускаются с нуждою и очень тихо; на лошадях до сказанного места будет не более трех становищ.
От Дин-Алана до урочища Сематемура становищ пять
от сего же до урочища Ялы-Кожи пять
до колодезя Бабаки пять
до урочища Куланака шесть
до мыса Мангишлакского четыре
В окрестностях сих четырех становищ кочуют киргиз-кайсаки; при самом же мысе Мангишлакском -- трухменыы.
От упомянутого мыса до Астрахани переезд бывает на судах чрез Каспийское море и в хорошую погоду совершается в сутки. От Бухары же до сего мыса езда продолжается на верблюдах, если весьма скоро в двадцать пять, а на лошадях дней в осьмнадцать.
От города Угренича до Хивы 3 становища; но оный город стоит в стороне дороги.
От Угренича до деревни Анбар 1 становище.
От Анбара до колодезя Чиката 2 становища.
От Чиката до колодезя Харзима 2 становища.
От Харзима до урочища Дин-Алана чрез горы и песчаные места 7 становищ потому, что верблюды на гору и под гору очень тихо и с нуждою всходят и спускаются, если ж на лошадях, не более как 3 становища.
От Дин-Алана до урочища Сематемура 5 становищ.
От Сематемура до урочища Ялыкожи 5 становищ.
От Ялыкожи до колодезя Бабаки 5 становищ.
От Бабаки до урочища Кулакана 6 становищ.
От Кулакана до мыса Мангишлакского 4 становища, а в околичностях сих 4 становищ кочуют киргиз-кайсаки, при самом же Мангишлакском мысе кочуют трухменцы, а от Мангишлака до Астрахани переезд на судах чрез Каспийское море одни сутки, от Бухарии же до Мангишлака продолжается верблюжий путь самый скорый 25, а на лошадях 18 дней.