МАРТОНА и ТАНТИНА.
Тантина. ( входя.)
А куда эти Господа дѣвались?
Мартона.
Они ушли.
Тантина.
Какъ! они мнѣ дали слово посмотрѣть моихъ пословицъ.
Мартона.
На этотъ разѣ видно они не разсудили.
Тантина.
А Господинѣ Данте? -- Какъ ты говорила, что онъ намѣрекъ былъ свататься за мою племянницу?
Мартона,
Э, сударыня!
Тантина.
Э! онѣ объ этомъ и не думалъ; да кромѣ того онъ ядовитой человѣкъ. Подумайка.
Мартона.
Да о чемъ же?
Тантина.
О пословицахъ.
Мартона.
Какъ несносно!.. Жасминъ, лакей его, не только меня просилъ обѣ этомъ; но еще и очень много сулилъ мнѣ, чтобъ я только за него похлопотала у васъ.
Тантина.
Вотъ чрезвычайно! Можетъ быть онъ мнѣ поговоритъ послѣ о томъ. Я примѣтила, что этотъ человѣкѣ безъ вкуса и безъ дальнаго разсудка.
Мартена.
Это приводитъ меня въ изумленіе. Такой конецъ ни мало не соотвѣтствуетъ началу.... Не съ тѣмъ ли онъ пришелъ, чтобъ выдумать вамъ полдюжины пословицъ -- которыя онъ обѣщалъ?
Тантина.
Конечно. Но не учтивыя никогда не хотятъ слушать и одобрять моихъ пословицъ.
Мартона.
Это правда, сударыня! Вы такъ трудитесь сочиняя свои пословицы, что никто ихъ и посмотрѣть не хочетъ. Вмѣсто того, чтобъ похвалить -- всѣ бѣгутъ какъ скоро вы сбираетесь ихъ играть. Да и я не обманулась ли въ лестныхъ своихъ надеждахъ.-- О! естьлибъ не было этой проклятой пословицы: сулить не-то значитъ, что дарить.
Конецъ Комедіи.