ЭРМИТАЖНЫЙ

ТЕАТРЪ,

или

СОБРАНІЕ

ТЕАТРАЛЬНЫХЪ СОЧИНЕНІЙ

ЕКАТЕРИНЫ II.

ЧACTЬ ВТОРАЯ.

Переводъ съ французскаго.

МОСКВА, 1802.

Въ университетской Типографіи,

у Люби, Гарія и Попова.

ПУТЕШЕСТВІЯ ПРОМОТАЕВА

КОМЕДІЯ

въ одномъ дѣйствіи

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Гжа. ПРОСТОДУШЕВА.

ПРОМОТАЕВЪ, племянникъ Гжи. Простодушевой.

МАРТОНА, горнишная IIростодушевой.

КРИСПИНЪ, слуга Промотаева.

УГРЮМОВЪ, отецъ Промотаева -- и братъ Простодушевой.

ЯВЛЕНІЕ 1.

МАРТОНА и КРИСПИНЪ.

Мартона.

А! это ты, Криспинъ? откуда появился? Давно мы ужь тебя не видали!

Криспинъ.

Откуда появился, Княгиня моя!.. Ты бы лучше спросила: почему долго не являлся? На это складнѣй бы и отвѣчать я могъ.

Мартона.

Разскажи мнѣ поскорѣй, что съ тобою случилось?

Криспинъ.

О! невѣроятныя приключенія!

Мартона.

Какъ!

Криспинъ.

На примѣрѣ: мы, я и баринѣ, мой, были въ такихъ странахъ, гдѣ день бываетъ ночью, а ночь днемъ; жарко зимою, а холодно лѣтомъ.

Мартона.

Ты шутишь, милинькой!

Криспинъ.

Ни мало. Это еще ничего. Мы видѣли другую, гдѣ быковъ и коровъ много, а телятъ совсѣмъ нѣтъ. Тамъ много куръ, пѣтуховъ -- да ни одного яйца.

Мартона.

Это значитъ смѣяться надъ людьми -- разсказывать такія небыли.

Криспинъ.

За чемъ же ты велишь мнѣ разсказывать?

Мартона.

Мнѣ хочется узнать похожденія твои.

Криспинъ.

Похожденія мои! Ну, слушай же. Въ одинъ прекрасный день находился я между небомъ и землею. Понимаешь? насъ было трое: небо надъ моею головою, земля подъ ногами и я былъ одинъ между ими. Къ счастію въ эту минуту они не были въ ссорѣ между собою; вокругъ меня царствовало глубокое молчаніе. Не было ни людей, ни животныхъ, ни деревъ, ни домовъ, ни рѣкъ.

Мартона.

Да что же ты тамъ дѣлалъ?

Криспинъ.

Я?-- я путешествовалъ.

Мартона.

Да гдѣ же?

Криспинъ.

Среди пустыней.

Мартона.

Прекрасная страна!

Криспинъ.

О! чреззычайно прекрасная, милая Мартона; всякой бы пошелъ туда, есть ли бы она была населяема -- и естьли бы тамъ были какія произрастенія.

Мартона.

Ты вѣрно бы остался тамъ жить, естьли бы они тебѣ столько нравились?

Криспинъ.

Конечно; я лучше ее люблю, нежели какую нибудь другую, гдѣ только и есть, что сосны на камняхъ, и гдѣ нѣтъ ничего живущаго, ничего подобнаго ему.

Мартона.

Но что заставило тебя путешествовать туда, гдѣ нѣтъ ничего? Не ужели ты жилѣ росою, или небесною манною? Я думаю, что ты умеръ бы съ голоду.

Криспинъ.

Не совсѣмъ то; мы были запасены довольнымъ таки количествомъ пирошковъ, которые намъ оказали очень добрыя услуги. А въ остальное время мы питались маленькими кремешками.

Мартона.

Кремешками!

Криспинъ.

Такъ; мы столько ихъ накупили на вѣсъ въ городахъ, что наши карманы всегда были полны.

Мартона.

Кремни на вѣсъ!

Криспинъ.

Это превосходная пища; это такъ сходно съ бесквитами, какъ двѣ капли воды.

Мартона.

Не растутъ ли эти кремни на деревьяхъ? Или ихъ сбираютъ такъ какъ и здѣсь по рѣкамъ?

Криспинъ.

О! нѣтъ, ихъ сѣютъ, и нажинаютъ на цѣлое столѣтіе.

Мартона.

Вотъ еще другое чудо! Хорошъ ли нынѣшняго году былъ урожай?

Криспинъ.

Вотъ браво мнѣ сказано!

Мертона.

Вотъ и Гжа. Простодушева барыня моя, да и съ твоимъ бариномъ; они не опомнятся отъ радости о возвращеніи своего племянника.

Криспинъ.

Скажи ей, что мы совсѣмъ другаго роду путешественники. Мы не слишкомъ любимъ такія ласки.

Мартона.

А почему это?

Криспинъ.

Потому, что во время путешествій молодые люди отвыкаютъ отъ такихъ бездѣлокъ.

Мартона.

О! естьли бы меня послушали, вы останьтесь такъ же здѣсь.

ЯВЛЕНІЕ 2.

МАРГОНА, КРИСПИНЪ, Гжа. ПРОСТОДУШЕВА и ПРОМОТАЕВЪ.

Промотаевъ.

Вы задушите меня, тетушка!

Гжа. Простодушева.

Моя радость, любезный племянникъ! увидѣть тебя, столь велика, что не могу не обнять тебя,

Промотаевъ.

Да вы, тетушка, испортите мою прическу.

Гжа. Простодушева.

Тѣмъ лучше будешь, любезный племянникъ! Неглиже гораздо лучше идетъ къ военному.

Криспинъ.

О естьли бы вы знали, сударыня, военныя дѣйствія, во время путешествія вашего племянника: конечнобъ ты полюбили его еще болѣе.

Промотаевъ (къ Криспину).

Молчи, бездѣльникъ!

Гжа. Простодушева.

Военныя дѣйствія! военныя дѣйствія! ахъ, дай мнѣ обнять тебя, любезный племянникъ, еще разѣ за военныя дѣйствія. Я ихъ до безумія люблю.

Промотаевъ,

Уфъ!

Мартона (Криспину).

А ты что не сдѣлаешь также?

Криспинъ.

Я!.. о! готовъ.

Гжа. Простодушева.

И вы видѣли непріятелей, любезный племянникѣ? Это прекрасно!

Промотаевъ.

Совсѣмъ нѣтъ, тетушка.

Мартона (Криспину).

Злы ли непріятели?

Криспинъ.

Непріятели! непріятели! ты смѣешься надо мною... Какой чортъ будетъ имѣть съ этими людьми дѣло? Они на самомъ краю свѣта. Далеко, далеко надобно итти, чтобы ихъ видѣть. Они ужь съ мѣста сошли, какъ насъ видѣли.

Мартона.

Что же вы тогда, дѣлали?

Криспинъ.

Что мы дѣлали? прекрасной вопросъ! Мы бѣжали подлѣ ихъ, какъ гончіе собаки по тропинкѣ, невидавши ихъ совсѣмъ. Я хотѣлъ было кричать: стой, стой, что бы лучше собраться.

Гжа. Простодушева.

Это должно быть слишкомъ весело.

Криспинъ.

Быть въ сторонѣ, а особенно, когда они уже далеко.

Мартона (Криспину).

А естьли бы они были близко, чтобъ ты сдѣлалъ?

Криспинъ.

Я бы -- засвиставши -- далъ тягу.

(свиститъ).

Гжа. Простодушева.

А для чего это?!

Криспинъ.

По военному Артикулу, сударыня, чтобъ они приближились. Спросите у барина, онъ лучше меня разскажетъ.

Гжа. Простодушева.

Вы ни слова не говорите, любезный племянникъ.

Промотаевъ.

У меня такъ слаба память, тетушка, что совсѣмъ забылъ обѣ бездѣлкахъ, которыя прошли.

Криспинъ.

Это чисто скромность со стороны барина.

Промотаевъ.

Такія повѣсти уморятъ со скуки.

Гжа. Простодушева.

Да не меня.

Криспинъ.

Раздѣлимъ, сударь; вы разсказывайте свои доходы на сушѣ, а я наши на морѣ.

Гжа. Простодушева.

Такъ вы служили на морѣ и на сухомъ пути?

Криспинъ.

Даже на воздухѣ, и въ огнѣ: всѣ четыре стихіи наполнены нашими геройскими подвигами.

Мартона (Криспину, дергая его за платье)

Остановись, остановись, Криспинъ!

Криспинъ (Мартонѣ).

Отойди, глупая! демонъ брани движетъ мною.

Мартона (Криспину).

Кажется мнѣ, что ты лжешь.

Криспинъ.

Я! мы проложили дорошку совсѣмъ въ неизвѣстную сторону; видишь ли, дура?

Мартона.

Никто этому не повѣритъ.

Криспинъ.

Какая мнѣ нужда, чтобъ ни говорили о насъ -- это сущая правда.

Гжа. Простодушева.

Мартона! не мѣшай ему говорить.

Криспинъ.

Вотъ что называется говорить! И такъ, сударыня, по приказанію, вашему я начну повѣствовать подвигахъ нашихъ на морѣ. Съ самаго начала мы отправились на прекрасномъ кораблѣ, которой имѣлъ, какъ помнится мнѣ, двѣ мачты и одно весло.

Гжа. Простодушева.

Двѣ мачты и одно весло!

Криспинъ.

Нѣтъ, нѣтъ, два весла и одну мачту; ну да хотя больше, хоть меньше -- не въ томѣ дѣло. Тако мы отваливъ отъ берегу пустились при попутномъ вѣтрѣ. Въ сторонѣ, на нѣкоторомъ разстояніи, мы увидѣли непріятельской корабль, идущій прямо на насъ.

Мартона.

Вотъ ужь и сраженіе началось!

Криспинъ.

Нашъ кормчій искустно воспользовался вѣтромъ; и мы прямо кормою направили въ бокъ корабля ихъ.

Гжа. Простодушева.

Что же съ нимъ сдѣлалось тогда?

Криспинъ.

И нашъ корабль сдѣлалъ скочекъ: вскочилъ на ихъ корабль, которой завертелся на водѣ какъ кубарь. Онъ погрузился на дно, и мы пошли на всѣхъ парусахъ, на основаніи сего глупаго корабля, погрузившагося подѣ нами въ бездну водѣ.

Мартона.

Изо всего этого я нимало невижу храбрости со стороны вашей.

Криспинъ.

Не сомнѣвайся, мы еще покажемъ ее.

Мартона.

А корабль тотъ уже пропалъ.

Криспинъ.

О! какая нетерпѣливая женщина... Приборѣ поглащеннаго корабля прицѣпился къ нашему дну; они волокли насъ къ себѣ, а мы къ себѣ, и нѣсколько разъ думали, что мы погибли; но къ счастію они начали карапкаться, какъ кошки, со всѣхъ сторонѣ на нашъ корабль. Такъ мы окруженные непріятелями, бросились къ оружію; и тутъ началось сраженіе: оно было ужасно; и безпрестанно сражаясь мы прибыли во пристань. Тутъ-то мы другъ отъ друга отцѣпились; мы ихъ держали твердо въ заливѣ; я одинъ имѣлъ ихъ троихъ на своихъ рукахъ: одинъ висѣлъ на шеи, другая на плечахъ, и съ сими-то сражался съ тѣмъ, которой былъ назади.

Мартона.

Это дѣйствіе чрезвычайно было жаркое.

Гжа. Простодушева.

Вы печальны и задумываетесь что-то, любезный племянникъ?

Криспинъ.

Есть объ чемъ.

ЯВЛЕНІЕ 3.

Гжа. ПРОСТОДУШЕВА, ПРОМОТАЕВЪ, МАРТОНА, КРИСПИНЪ и УГРЮМОВЪ.

Гжа. Простодушева.

Не случилось ли съ вами чего-непріятнаго?

Промотаевъ.

О! это ничего.

Гжа Простодушева.

Да чтожь это такое?

Криспинъ.

Ахъ! мы чрезвычайно плачевную претерпѣли потерю.

Гжа. Простодушева.

Потерю! не друга ли вы лишились?

Промотаевъ.

Нѣтъ, тетушка; онъ не помнитъ, что говоритъ.

Криспинъ.

Изъ этой мебели у насъ не было ничего.

Мартона.

Чего же вы лишились?

Криспинъ.

Сказать правду, сударыня, изъ нашего имущества, изо всего, что мы имѣли, осталось только то, что вы видите.

Гжа. Простодушева.

Какъ это случилось?

Криспинъ.

Во время сраженія.

Мартона.

Да гдѣ?

Криспинъ.

На ровномъ полѣ въ пространныхъ долинахъ фараонскихъ.

Промотаевъ (Криспину.)

Ты погубишь меня!

Мартона.

А далеко ли отсюда?

Криспинъ.

Отсюда... Сія долина есть граница лѣсовъ, наполненныхъ разбойниками, называемыми Макаонами.

Промотаевъ (Криспину.)

Окончишь ли ты?

Криспинъ (тихо Промотаеву.)

Да для чего же? иносказаніе изящество Поэзіи.

Гжа. Простодушева.

А въ которой странѣ эти мѣста?

Криспинъ.

Въ странѣ Ланскенстовъ, сударыня, и съ сими-то честными людьми имѣли мы дѣло.

Промотаевъ (Криспину.)

Но что ты дѣлаешь?

Криспинъ (Промотаеву.)

Я подхожу къ истиннѣ.

Гжа. Простодушева.

Помнится мнѣ, что слыхала еще въ дѣтствѣ о сихъ Лангентахъ -- они отмѣнно храбры.

Криспинъ.

Храбры... такъ... какъ когда потянитъ... Естьли дождь, градъ, громъ, или сдѣлается тепло, или холодно, или снѣгъ, то они чрезвычайно робки. Они у насъ не оставили ни шелиха: и такъ наши карманы вы видите пусты. (Выворачиваетъ карманъ.)

Угрюмовъ (Криспину.)

Такъ, плутъ! это не удивительно, что они пусты послѣ такой жизни.

Криспинъ (Угрюмову.)

Ахъ, сударь! такая не предвидѣнная встрѣча насъ сдѣлала камнями.

(Промотаевъ уходитъ.)

Гжа. Простодушева.

Отъ чего этотъ гнѣвѣ? Отъ чего вы бѣжите? что онъ вамъ сдѣлалъ?

Угрюмовъ.

Хорошо онъ сдѣлалъ, что ушелъ; я распрошу его. Посмотришеко, вексельки-то, которые онѣ надавалъ на меня! Вотъ эти присланы изъ Парижа, (вынимаетъ пакеты изъ своего кармана) Изъ Лондона, Венеціи, Рима, Германіи: страшное множество долговъ на игранныхъ, и на другія безумныя издержки, намотанныхъ; надобно уплатить корреспондентамъ.

Криспинъ.

Эти люди безпрестанно сами не знаютъ, что говорятъ.

Гжа. Простодушева.

Простите ему, братецъ, для славныхъ походовъ, которые онъ свершилъ, и бѣдствій претерпѣнныхъ имъ.

Угрюмовъ.

Ему, для походовъ! а кто вамъ вралъ эти басни?

Мартона.

Вотъ, сударь, историкъ!

Криспинъ.

Ты меня губишь, милинькая!

Угрюмовъ.

Ихъ походы были въ чужихъ странахъ умножать толпу плутовъ, игроковъ и распутныхъ людей.

Гжа. Простодушева.

Вы не знаете, братецъ, всѣхъ подробностей, которыя Криспинъ намъ разсказывалъ. Онѣ чрезвычайно удивительны, и заслуживаютъ быть напечатаны.

Криспинъ.

Милостивый Государь! мы продолжимъ наши еще военныя дѣйствія, есть ли будетъ у насъ чѣмъ возобновить экипажъ; и мы ласкаемся, сударыня, что еще болѣе принесемъ вамъ удовольствія нашими похожденіями, естьли вамъ угодно снабдить насъ нѣкоторою суммою, чтобы могли купить лошадей, палатокъ военныхъ, и прочее.

Угрюмовъ (бьетъ палкою Криспина)

Вотъ тебѣ сумма! Отнеси и барину своему.

(уходитъ.)

Криспинъ.

Грузъ доброй -- хотя бы для верблюда. Такъ-же поступать съ историкомъ, и безъ всякаго уваженія по исторіи

Мартона.

Тѣмъ она будетъ убѣдительнѣе.

Гжа. Простодушева.

Теперь я понимаю нѣсколько истинну изъ всего этого.

Криспинъ ( кричитъ ей).

О! истинна всегда сокрыта въ глубокомъ мѣстѣ.

Мартона.

Криспинъ! я поздравляю тебя съ награжденіемъ достойно полученнымъ.

Криспинъ.

Смѣется!

Мартона.

Правду сказать, другъ мой, я не дура; я ужь давно знаю пословицу: Хорошо тому лгать, которой пріѣхалъ изъ далека.

Конецъ Комедіи.