Пансіонъ мистриссъ Гарингтонъ, одинъ изъ лучшихъ въ Лондонѣ, сдѣлался мѣстомъ слезъ, траура и скорби. Въ немъ не раздавались уже шумныя игры пансіонерокъ, и на юныхъ, цвѣтущихъ жизнію лицахъ ихъ не было уже веселой улыбки. Смерть витала надъ этимъ домомъ, гдѣ однакоже было соединено все, что могло упрочить счастіе и здоровье юныхъ питомицъ:, обширный садъ, зеленѣющія луга, свѣтлые пруды, множество цвѣтовъ, заботливая попечительность хозяйки, ея образованность и добродушіе,-- все это доставляло заведенію мистриссъ Гарингтонъ значительный вѣсъ, и всѣ лица высшей аристократіи съ довѣренностію поручали ей воспитаніе своихъ дочерей.
Справедливое уваженіе, которымъ пользовался этотъ пансіонъ, побудилъ лорда Мельбурна помѣстить туда трехъ дочерей своихъ, за нѣсколько дней до отъѣзда своего на твердую землю, куда онъ, по совѣту врачей, долженъ былъ отправиться для поправленія разстроеннаго здоровья: Десяти-лѣтній сынъ его былъ въ Оксфордскомъ Университетѣ вмѣстѣ съ своимъ гувернёромъ, и лордъ Мельбурнъ, не имѣя времени пріискивать для дочерей своихъ хорошей наставницы, и не желая оставить ихъ однѣхъ въ своемъ лондонскомъ домѣ, рѣшился ввѣрить ихъ попеченію мистриссъ Гарингтонъ, о которой всѣ чрезвычайно-хорошо отзывались. Съ глубокою грустью разставался онъ, однакоже, съ дѣтьми своими, которыхъ любилъ со всѣмъ жаромъ души пылкой и нѣжной, и которыхъ мать слишкомъ-рано похищена была смертію.
Лордъ Мельбурнъ, будучи еще очень-молодъ, женился по страсти, и никогда не жаловался на судьбу свою, хотя женитьба эта заставила его терпѣть, въ-продолженіе многихъ лѣтъ, нужды и лишенія; жена его была однимъ изъ тѣхъ кроткихъ, любящихъ, нѣжныхъ созданій, которыя, при всей добротѣ своей, не лишены однакоже твердости характера, и лордъ Мельбурнъ часто говаривалъ: "Любовь, которая всегда такъ слѣпа, была для меня въ тысячу разъ полезнѣе разсудка: моя Нелли -- благотворный даръ неба, за который я каждый день благодарю его."
Будучи въ ссорѣ съ отцомъ своимъ и не получая отъ него ничего, лордъ Мельбурнъ жилъ доходами съ небольшаго имѣнья, доставшагося ему послѣ матери; но, видя, что семейство его быстро умножалось, онъ старался пріискивать средства къ ограниченію своихъ разходовъ. Для этого удалился онъ въ одно маленькое помѣстье, принадлежавшее ему въ Шотландіи, и жилъ тамъ такъ счастливо, что не желалъ перемѣны въ судьбѣ своей, хотя и имѣлъ уже троихъ дѣтей. Онъ былъ правъ: истинное счастіе есть цвѣтокъ, непринимающійся на землѣ, и души слишкомъ-чувствительныя, а слѣдовательно и суевѣрныя, готовы терпѣть недостатокъ въ томъ, что люди называютъ благами земными, лишь бы только сердечныя блага оставались при нихъ. Они думаютъ также, что этими лишеніями платятъ неминуемую дань несчастію и обезоруживаютъ тѣмъ грозную судьбу, которая не должна и не можетъ уже прикасаться къ нимъ.
Но старшій братъ его умеръ внезапно, и лордъ Мельбурнъ, не принимая на себя личины ложной философіи, съ грустію оставилъ Шотландію и свой маленькій готическій замокъ, изъ оконъ котораго виднѣлся сребристый Клейдъ, бѣгущій посреди разсѣлинъ и утесовъ. Онъ въ-шутку назвалъ сына своего, лордомъ Клейдоромъ, въ память замка, гдѣ жилъ такъ счастливо, и, когда все было готово къ отъѣзду, сказалъ ему:
"Вильямъ, не пренебрегай никогда этимъ скромнымъ убѣжищемъ; дай Богъ, чтобъ ты нашелъ въ немъ когда-нибудь такое же счастіе, какимъ наслаждался я въ древнихъ стѣнахъ его."
Вильямъ склонилъ свою бѣлокурую головку на руку матери, желая скрыть слезы, которыя такъ легко туманятъ глаза отрока, когда онъ прощается съ колыбелью своего дѣтства,-- съ деревьями, подъ которыми игралъ такъ весело и безпечно, съ мѣстами, которыми такъ часто любовались его взоры.
Двѣнадцати лѣтній Вильямъ съ сожалѣніемъ оставлялъ всѣ эти предметы, милые его сердцу. Незнакомый съ почестями и богатствомъ, и не желая ихъ, онъ съ радостью остался бы въ этомъ тихомъ уголку міра. Но судьба рѣшила иначе: лордъ и леди Мельбурнъ, зная всѣ выгоды, которыя могло доставить дѣтямъ ихъ и обществѣ богатое состояніе, поспѣшили покориться волѣ стараго графа, призывавшаго къ себѣ единственнаго своего сына.
Послѣ быстраго четырех-дневнаго путешествія, все семейство лорда Мельбурна прибыло въ Лондонъ.
Старый графъ жилъ въ древнемъ домѣ, доставшемся ему отъ его предковъ. Почернѣвшія отъ времени стѣны и суровая наружность этого зданія, которымъ, можетъ-быть, сталъ бы возхищаться какой-нибудь ученый антикварій, показались грустными и печальными молодой женщинѣ и дѣтямъ, только-что покинувшимъ веселый, свѣтлый сельскій домикъ, гдѣ все дышало спокойствіемъ и радостью; огромныя комнаты, и безъ того уже мрачныя, были обтянуты чернымъ сукномъ, а фамильный гербъ, завѣшенный крепомъ и выставленный на портикѣ дома, говорилъ проходящимъ, что неумолимая смерть не пощадила ни знатности, ни богатства.
Первые годы своей жизни лордъ Мельбурнъ провелъ въ домѣ отца, и потому все это мрачное величіе не удивило его; но онъ боялся, чтобъ это печальное жилище не произвело грустнаго и непріятнаго впечатлѣнія на его семейство. Леди Нелли носила тогда подъ сердцемъ четвертый залогъ союза, бывшаго доселѣ столь счастливымъ, и лордъ Мельбурнъ; изпугался, замѣтя чрезвычайную блѣдность, покрывавшую лицо ея: была ли блѣдность эта слѣдствіемъ усталости отъ дороги, происходила ли она отъ сильнаго душевнаго волненія, отъ котораго эта прекрасная женщина не могла освободиться въ ожиданіи минуты свиданія съ суровымъ старикомъ, отвергавшимъ ее до-сихъ-поръ съ такимъ презрѣніемъ,-- какъ бы то ни было, но взоры ея, всегда столь ясные и спокойные, опускались теперь въ землю, чтобъ скрыть слезы, готовыя скатиться съ черныхъ рѣсницъ ея.
Люди стараго графа, въ траурныхъ одеждахъ, собрались въ передней. Почти всѣ они давно уже принадлежали къ этому дому; они знали лорда Мельбурна еще въ дѣтствѣ его, и ихъ почтительные взоры останавливались съ участіемъ на его юномъ, прекрасномъ семействѣ. Вились, камердинеръ отца его, подошелъ къ лорду и отъ имени всѣхъ своихъ товарищей привѣтствовалъ возвращеніе его въ домъ родительскій.
Лордъ Мельбурнъ, выслушавъ милостиво стараго слугу и поблагодаривъ, спросилъ, можетъ ли отецъ принять его.
-- Онъ ожидаетъ васъ, милордъ, отвѣчалъ каммердинеръ; не угодно ли будетъ миледи войдти въ комнаты, ей назначенныя, потому-что графъ желаетъ говорить съ сыномъ своимъ наединѣ?
Леди Нелли, радуясь этой минутной отсрочкѣ, оставила руку своего мужа, который съ взволнованнымъ, трепещущимъ сердцемъ пошелъ къ двери отцовскаго кабинетъ; вошедъ, онъ бросился на колѣни предъ кресломъ, гдѣ сидѣлъ старый графъ.
"Встань!" сказалъ ему отецъ строгимъ голосомъ: "я прощаю тебя, потому-что брать твой уже не существуетъ."
Какъ ни суровы были эти слова, лордъ Мельбурнъ съ покорностью выслушалъ ихъ.
"Ты привезъ съ собою свое семейство" продолжалъ графъ: "я увижусь съ нимъ, когда оно одѣнется въ платье, приличное теперешнимъ обстоятельствамъ"
-- Дѣти мои носятъ уже трауръ по дядѣ своемъ, и леди Нелли съ своей стороны также не забыла наполнить этой обязанности.
"Въ такомъ случаѣ они могутъ прійдти; но чтобъ послѣ этого все опять вошло въ обыкновенный порядокъ. Ты разпорядишься однако, чтобъ дѣти твои не безпокоили меня?"
Старикъ сдѣлалъ знакъ Вилису, чтобъ онъ позвалъ семейство лорда Мельбурна. Прошло нѣсколько минутъ, и оно не являлось: лордъ понялъ причину этой медленности, когда, при входѣ леди Нелли въ кабинетъ графа, онъ увидѣлъ, что блѣдность лица ея еще усилилась; онъ подошелъ къ женѣ, чтобъ поддержать ее; дѣти со страхомъ прятались за свою мать.
"Ты, кажется, научилъ ихъ очень бояться меня?" сказалъ графъ суровымъ тономъ.
Леди Нелли упала на колѣни и привлекла къ себѣ дѣтей своихъ.
"Знаки уваженія нѣсколько запоздалые" возразилъ старикъ, "но все равно; я простилъ Помните, миледи: я принялъ васъ въ домъ свой съ условіемъ, что никто не будетъ нарушать моего спокойствія."
Онъ сдѣлалъ знакъ, чтобъ его оставили одного, и въ-продолженіи трехъ лѣтъ, которые назначено ему было прожить еще, не сказалъ ни одного ласковаго слова ни дѣтямъ, ни внукамъ своимъ. Но смерть поразила не одного безполезнаго старика: она прекратила также дни доброй матери семейства, юной и еще прекрасной: Нелли умерла въ тотъ же годъ отъ изнуренья силъ, а можетъ-быть и отъ грусти. Ледяная холодность къ ней стараго графа и печальная жизнь, которую вели ея дѣти, уничтожали ея здоровье и наполняли грустію это сердце, которому были необходимы чистый воздухъ, спокойствіе и разсѣяніе. Она умерла -- и лордъ Мельбурнъ остался одинъ съ четырьмя дѣтьми, изъ коихъ старшему было 15 лѣтъ, а младшему 3 года.
Потеря эта сильно поразила лорда; онъ долго противился совѣту врачей, но наконецъ долженъ-былъ отправиться въ Южную Францію, помѣстивъ прежде отъѣзда, какъ мы уже сказали, трехъ дочерей своихъ въ пансіонъ къ мистриссъ Гарингтонъ.
Два года былъ онъ уже въ отсутствіи, какъ вдругъ маленькая Люція, младшая изъ дочерей его, сдѣлалась больна крупомъ и, не смотря на всѣ пособія искусства, на всѣ попеченія, не вынесла этого страшнаго недуга -- умерла. Обѣ сестры ея напрасно молились подлѣ ея кровати: этотъ юный ангелъ не хотѣлъ оставаться на землѣ; и онѣ, осыпавъ Люцію погребальными цвѣтами, съ рыданіями проводили въ обитель вѣчнаго покоя.
Сестры ея много плакали, но старшая изъ нихъ, Марія, характера болѣе твердаго, указала Нелли на небо и сказала:
-- Она соединилась теперь съ нашею доброю матерью, она теперь счастлива и будетъ молиться за насъ.
Мистриссъ Гарингтонъ была однакоже очень опечалена и встревожена. Лордъ Мельбурнъ ввѣрилъ ей три сокровища, и она могла возвратить ему только два изъ нихъ; одно убѣжденіе совѣсти, говорившей ей, что она употребила всѣ средства къ спасенію маленькой Люціи, могло дать ей силы сообщить отцу такую ужасную вѣсть.
Къ-счастію, говорила она самой-себѣ, садясь за свой письменный столъ: къ-счастію, здоровье лорда Мельбурна съ нѣкотораго времени очень поправилось, и онъ перенесетъ это ужасное извѣстіе; притомъ же оно пріидетъ къ нему издалека, да и Люція была его младшая дочь, которую онъ зналъ менѣе другихъ.
И, успокоенная нѣсколько этими размышленіями, она хотѣла уже приняться за письмо, какъ въ эту самую минуту раздался у воротъ дома звонокъ.
-- Поди, Девія, узнай, кого тамъ спрашиваютъ, сказала она, обращаясь къ своей старой ключницѣ: и скажи, что меня нѣтъ дома. Мнѣ нужно написать письмо.
"Угадайте, мистриссъ, кто пріѣхалъ?" возкликнула возвратившаяся Девія... "Угадайте!"
-- Мнѣ некогда отгадывать; но ты пугаешь меня, ты такъ блѣдна, говори, кто же?
"Лордъ Мельбурнъ съ какою-то молодою, прекрасною дамой".
"Боже мой! лордъ Мельбурнъ!.. и онъ вѣрно ужъ знаетъ".
"Ничего не знаетъ, мистриссъ; пріѣхавъ, онъ тотчасъ спросилъ о васъ, и я ввела его въ музыкальную залу; онѣ былъ веселъ, смѣялся и говорилъ: О! какъ онѣ удивятся всѣ трое..."
-- Трое!.. Бѣдный отецъ! что съ нимъ будетъ? И мистриссъ Гарингтонъ болѣе чѣмъ когда-либо почувствовала всю тяжесть обязанности, которая лежала на ней; но, рѣшась исполнить ее съ твердостью, она поспѣшила въ залу.
При первомъ словѣ лордъ Мельбурнъ угадалъ свое несчастіе; онъ закрылъ лицо руками и слезы брызнули изъ глазъ его.
-- Бѣдная малютка! повторялъ онъ: еслибъ я пріѣхалъ по-крайней-мѣрѣ вчера; я бы могъ обнять ее. Люція! кроткій ангелъ мой, за-чѣмъ ты оставила меня!
"Милордъ" сказала незнакомка: "репутація, которою пользуется мистриссъ Гарингтонъ, горесть, обнаруживающаяся на лицѣ ея, все это должно служить вамъ вѣрнымъ доказательствомъ, что о дочери вашей были приложены всевозможныя попеченія."
-- Я въ этомъ не сомнѣваюсь; но можетъ-быть, взглядъ на отца...
Двѣ дочери лорда Мельбурна вошли въ эту минуту въ залу; вторая изъ нихъ, Нелли, была совершенный портретъ матери, имя которой она носила; старшая же, Марія, не походила ни на кого въ семействѣ: казалось, будто она заняла типъ красоты у своей отчизны -- Шотландіи: большіе черные глаза ея были опушены длинными ресницами и отбрасывали едва-замѣтную тѣнь на нѣсколько-блѣдныя щеки; а волны темно-каштановыхъ волосъ, окружая ея прекрасную головку, падали въ густыхъ локонахъ на бѣлыя, роскошныя плечи. Въ ней все было нѣжно, очаровательно, воздушно -- такъ-что самъ Оссіанъ могъ бы принять ее за свою обожаемую Мальвину.
Лордъ Мельбурнъ, удивленный такою красотою и счастливый ею, забылъ на минуту свою потерю и съ любовію смотрѣлъ на тѣхъ, которыя остались ему. Между-тѣмъ Марія, какъ старшая дочь, сочла обязанностью отдать ему отчетъ въ болѣзни Люціи и съ горькими слезами разсказала ему все, что было сдѣлано для ея спасенія.
-- Бѣдная малютка! прибавила Марія: за нѣсколько дней еще была она весела и здорова, а теперь намъ остались отъ нея только эти русые локоны, которыми я такъ часто играла.
Лордъ Мельбурнъ прижалъ ихъ къ устамъ своимъ.
Дама, пріѣхавшая съ нимъ, подошла къ окну; видъ ея показывалъ какую-то особенную холодность и замѣшательство: лордъ Мельбурнъ замѣтилъ это.
-- Дѣти мои, сказалъ онъ, взявъ обѣихъ дочерей своихъ за руки: надобно покориться волѣ небесъ. Богъ взялъ у меня то, что даровалъ мнѣ; но, лишивъ васъ сестры, онъ посылаетъ вамъ въ то же время большое утѣшеніе; да, дѣти мои, онъ возвращаетъ вамъ мать.
Нелли подняла на отца глаза свои, полные слезъ, и въ ту жъ минуту съ робостью потупила ихъ въ землю; но Марія, отступивъ на нѣсколько шаговъ и взглянувъ на него своимъ быстрымъ взоромъ, сказала голосомъ, въ которомъ дышало грустное негодованіе:
"Наша мать тамъ, на небесахъ, и никогда не можетъ быть возвращена намъ."
-- Конечно, не та, которая дала вамъ жизнь, отвѣчалъ лордъ Мельбурнъ, съ кротостью и нѣжно: но другая, которая могла замѣнить ее.
"Замѣнить намъ мать, милордъ!" возкликнула Марія: "какая женщина могла бы надѣяться этого?"
-- "Милая Марія" замѣтила мистрисъ Гарингтонъ съ важностію: "не увлекайтесь такъ порывомъ горести; выслушайте меня, милордъ, не сердитесь на нее... Марія, будьте благоразумны... взгляните на насъ..."
Марія стояла неподвижно и не подняла на отца взоровъ своихъ.
-- Дочь моя, сказалъ графъ: рекомендую тебѣ баронессу де-Торсей, которая называется теперь леди Клементина Мельбурнъ; она будетъ любить дѣтей моихъ любовью истинной, нѣжной матеря, и доказательства въ привязанности ко мнѣ служатъ мнѣ ручательствомъ, что она сдержитъ свое слово.
Леди Мельбурнъ приблизилась и протянула объятія свои и Нелли, которая, увлекаемая отцомъ, тихо упала въ нихъ... Марія осталась неподвижна на своемъ мѣстѣ.
-- Дочь моя! возкликнулъ милордъ голосомъ, въ которомъ отозвался гнѣвъ: леди Мельбурнъ хочетъ обнять тебя!
Марія не пошевелилась.
Мистриссъ Гарингтонъ, удалившаяся предъ тѣмъ на конецъ комнаты, услыхавъ угрожающій голосъ отца, поспѣшила къ Маріи и, съ дружескимъ участіемъ взявъ ее за руку, сказала съ нѣжностію:
-- "Милая Марія... вы были всегда такъ покорны, вы такъ пламенно желали увидѣть опять отца своего!..."
"Моего отца!" возкликнула Марія, схвативъ руки лорда Мельбурна... "О! да... я пламенно этого желала, но только не..."
-- Не съ новою супругой, прибавила леди Клементина съ надменностію... Признаюсь, миссъ, я не ожидала подобнаго пріема, и можетъ быть лордъ Мельбурнъ не долженъ бы былъ подвергать меня ему."
"-- Марія, ты глубоко огорчаешь меня" сказалъ лордъ Мельбурнъ.
"О нѣтъ, я не хочу огорчать васъ" прошептала Марія, залившись слезами... "Нѣтъ, батюшка, нѣтъ... простите меня... и вы, миледи, вы также должны извинить меня... Я буду для васъ тѣмъ, чѣмъ должна быть; я исполню волю моего отца..."
Леди Клементина сдѣлала головою движеніе, въ коемъ выразилась досада и презрѣніе, однакоже она пересилила себя и простерла къ Маріи объятія; но гордая дѣвушка не бросилась на грудь своей мачехи, а только тихо склонилась къ рукамъ ея.
-- Мистриссъ Гарингтонъ, сказалъ тогда лордъ Мельбурнъ: я уводу съ собою дочерей моихъ; прикажите приготовить все, что нужно къ ихъ отъѣзду... Но онѣ станутъ навѣщать васъ, и никогда не забудутъ...
"Батюшка" сказала съ робостью Марія, прервавъ лорда Мельбурна: "я хочу просить у васъ одной милости... оставьте насъ,-- покрайней мѣрѣ меня, если сестра моя не раздѣляетъ моего желанія, оставьте меня здѣсь еще на нѣкоторое время; я бы не хотѣла вступитъ въ домъ вашъ въ этой траурной одеждѣ..."
-- "Будьте снизходительны, милордъ" возразила леди Клементина съ притворнымъ добродушіемъ: "и не огорчайте миссъ Марію отказомъ; но ты, моя миленькая Нелли.."
"О! что до меня, отвѣчала простодушная дѣвушка, я никогда не разставалась съ моею сестрою."
-- Милордъ! возкликнула леди Клементина, оставшись одна съ нимъ къ коляскѣ: я предвижу, что дочери ваши будутъ стоять мнѣ многихъ слезъ и безпокойства, особенно Марія, и...
"О! какъ она прекрасна!" возкликнулъ отецъ: "я какъ моя Нелли похожа на мать свою!..."