Несмотря на решение совета, Медвежонок Железная Голова возглавил десантный отряд, поручив Олоне командовать фрегатом. Медвежонок никому не хотел доверить заботы об охране доньи Эльмины. Фрегат "Задорный", недостаточно поднявшись по ветру, не смог подойти к каналу в условленное время; он был вынужден сделать поворот, отчего и произошла заминка.
Однако, когда наконец подошли флибустьеры и завязался бой, испанцы, которые не имели возможности так быстро приготовиться к обороне и были, так сказать, захвачены врасплох, почти не сопротивлялись, увидав себя окруженными со всех сторон.
Город был бы взят без боя, если бы губернатор и комендант гарнизона не успели запереться в форте Сан-Хуан с отборным войском и не воодушевляли солдат своим присутствием, решившись защищаться до последнего.
Вокруг форта разгорелось ожесточенное сражение. Если бы везде оборона была такой же умелой и упорной, флибустьерам ни за что не удалось бы овладеть Картахеной.
Форт был ключом к городу; взять его следовало во что бы то ни стало.
Десять раз буканьеры, раздраженные сопротивлением, дружно бросались в атаку, и десять раз их отбрасывали от укреплений. Солнце клонилось к закату. Нужен был решительный штурм.
Медвежонок Железная Голова собрал вокруг себя самых храбрых своих товарищей и вместе с Польтэ и другими вожаками флибустьеров решился на последнюю отчаянную попытку.
Но перед тем как подать сигнал к атаке, он подозвал капитана Бартелеми.
-- Ну что? -- спросил он.
-- Ничего.
-- Надо отыскать этого человека; он наверняка замышляет очередную измену.
-- Боюсь, что ты прав, -- покачав головой, ответил Бартелеми. -- Он вернулся в Картахену, где собрал негодяев, завербованных им для шхуны, и куда-то с ними скрылся.
-- Этот Пальник -- мой злой гений, -- в задумчивости пробормотал Медвежонок. -- Послушай, Бартелеми, возьми человек пятьдесят, садитесь на лошадей и скачите в Турбако. Он должен быть там.
-- Ты прав! -- вскричал Бартелеми, ударив себя по лбу. -- Он там и нигде более. Я еду сейчас же. А ведь мне, -- прибавил он со вздохом сожаления, -- очень хотелось участвовать в последнем приступе. Атака обещает быть великолепной.
-- Еще бы! Они защищаются, как львы. Впрочем, как знать, не ожидает ли и тебя там серьезное дело?
-- Не думаю, что оно сравнится с тем, что предстоит тебе. Но раз ты приказываешь...
-- Прошу, брат. Обнимемся -- и да хранит тебя Господь!
-- Прощай, брат, желаю успеха!
Когда Бартелеми удалялся, будучи совсем не в духе, до его слуха донеслась команда Медвежонка:
-- За мной, братья! В штыки! Пора кончать!
-- Вот счастливцы-то! -- проворчал Бартелеми.
Он мигом собрал вокруг себя небольшой отряд всадников, стал во главе их и во весь опор понесся к деревне.
Спустя час они показались в виду Турбако, словно мчавшийся вихрь.
Едва дон Торибио Морено -- или, вернее, бывший буканьер Пальник, так как пора назвать его настоящим именем -- обратился, как мы говорили выше, в бегство из загородного дома губернатора, он стремглав понесся к кабаку, где нанятые им Матадосе и его достойные товарищи скрывались, согласно уговору, в ожидании распоряжений дона Энрике.
Пальник вбежал в общую залу. Его сподручные курили, пили ром и играли в карты, вовсе не интересуясь тем, что происходило в городе, и нисколько не скучая от бездействия, в котором оставлял их тот, кому они запродали свои услуги.
По приказанию бывшего буканьера они встали, взялись за оружие и вмиг приготовились следовать за ним.
Их было пятнадцать; остальные, отправленные два дня тому назад в Картахену, были переведены, как мы уже говорили, на шхуну.
Пятнадцать разбойников вышли из кабака поодиночке и направились к лесу, который примыкал к загородному дому дона Хосе Риваса, где и спрятались в кустарнике, выжидая, когда настанет минута действовать.
Велев им соблюдать величайшую осторожность, мнимый мексиканец поскакал к Картахене за остальными разбойниками, которые находились на шхуне.
Ненависть словно придавала ему крылья; менее чем за два часа он слетал туда и обратно и примкнул с подкреплением к Матадосе и его товарищам.
Теперь он очутился во главе пятидесяти человек отчаянных висельников, которые не остановились бы ни перед чем и по одному его знаку без колебаний совершили бы величайшее злодеяние.
Убедившись, что узнан и не сможет уйти от мести Береговых братьев, Пальник смело сбросил маску и, если смерть была неизбежна, решился, по крайней мере, умереть, отомстив за себя.
Он раздал своим клевретам довольно крупную сумму денег, в нескольких словах дал им инструкции и приготовился сыграть свою последнюю игру.
Вот в чем она состояла: пробраться в дом, который Пальник считал незащищенным, и, завладев девушками, запереться там, приняв все меры для обороны. В душе он не сомневался в успехе флибустьеров и питал глубокое убеждение, что их смелая затея увенчается победой. Итак, он намеревался выдержать целую осаду и сдаться только на выгодных для себя условиях при том, что донья Эльмина и донья Лилия будут в его руках заложницами.
Он рассчитывал на любовь Медвежонка к донье Эльмине и вообще на великодушие и благородство знаменитого флибустьера.
План был составлен хорошо; исполнив его с надлежащей смелостью, можно было рассчитывать на успех.
Итак, Пальник напал на загородный дом губернатора.
Сперва он велел сломать садовую калитку, через которую два дня назад тайком входили ночью Бартелеми и Медвежонок Железная Голова. Разбойники с яростными криками ринулись в сад.
К несчастью для Пальника, его шайка с первых же шагов наткнулась на флибустьеров под командой Александра, слуги Медвежонка.
Завязалась ожесточенная стычка. Бандиты вдвое превосходили числом флибустьеров, но последние твердо решились не отступать ни на пядь.
Бой разгорался.
Домчавшись до Турбако, капитан Бартелеми остановил на мгновение свой отряд и с напряженным вниманием стал вслушиваться.
Со стороны губернаторского дома раздавался сильный ружейный огонь.
-- Я слышу звук желеновских ружей! -- вскричал Бартелеми. -- Медвежонок был прав! Нападают на наших. Вперед, братья, с Богом, вперед!
Отряд немедленно помчался вскачь и влетел во двор дома. Там все было тихо. Сражение происходило в саду.
-- За мной, ребята! -- крикнул Бартелеми и соскочил с лошади.
Авантюристы последовали его примеру. Сад был усеян мертвыми телами.
Посреди обширной лужайки, в центре которой рос могучий дуб, стояли кругом, спиной к дереву, Александр и восемь уцелевших буканьеров. Все они уже успели получить легкие или тяжелые раны. Словно львы, доведенные до крайности, они отбивались от двадцати испанцев, которые с яростью наседали на них со всех сторон.
-- Стреляй, ребята, и в штыки! -- вскричал Бартелеми. Раздался страшный залп, и буканьеры ринулись на испанцев со своим грозным воинственным кличем.
Произошла страшная свалка.
Испанцы, очутившись между двух огней, так что бегство стало для них невозможным, полегли все до единого.
-- Эй, ты! Постой-ка! -- вскричал Бартелеми, прицеливаясь в субъекта, который старался ускользнуть в кусты. -- Так с товарищами не расстаются.
Раздался выстрел, и беглец упал на землю безжизненной массой, испуская от боли дикий крик, скорее походящий на рев дикого зверя.
Бартелеми бросился к нему.
-- Эге! Ты, видно, хотел изменить нам, достопочтенный Пальник! -- сказал он с обычной усмешкой, крепко скрутив его веревками и отдав под надзор двух товарищей.
Пленник бросил на него грозный взгляд, но не произнес ни слова.
Узнав бывшего буканьера, бросившегося в бегство, Бартелеми раздробил ему пулей правую ногу, так как не собирался убивать презренного негодяя, а только хотел помешать ему уйти, что ему и удалось.
Приставив к Пальнику надежный караул, Бартелеми вернулся к Александру, занятому перевязкой двух полученных им довольно сильных ран -- в правую руку и в голову.
-- Где девушки? -- спросил он.
-- Здесь, -- ответил Александр, -- под этим ворохом листьев и сухих ветвей.
-- Они целы и невредимы?
-- Да, но ты подоспел вовремя, брат.
-- Вижу.
-- Как ты думаешь, Медвежонок Железная Голова будет доволен мной?
-- В восторге, черт возьми!
-- Тогда все идет отлично! -- весело вскричал Александр.
-- Однако ты ранен?
-- Ба-а! Пустяки!
И он снова принялся за свою перевязку.
Девушки были так хорошо спрятаны в ворохе сухих ветвей своими защитниками, что не получили ни одной царапины. Правда, они были ни живы ни мертвы от страха.
Медвежонок Железная Голова был прав, когда предполагал, что Пальник нападет на дом, где находились девушки, и попытается овладеть им.
Еще несколько минут -- и низкий негодяй преуспел бы в своем гнусном замысле.
Не теряя ни секунды, капитан Бартелеми принял все меры, чтобы вернуться в Картахену как можно скорее и увезти с собой молодых девушек.
-- А мой отец? -- вскричала донья Лилия.
-- Вы вскоре увидите его, надеюсь, -- ответил буканьер.
-- Видели вы его?
-- Издали видел; он храбрый воин.
-- Вы ничего не говорите про моего отца, сеньор кабальеро! -- в волнении воскликнула донья Эльмина.
-- Вашего отца, сеньорита, я не знаю.
-- Как! Вы не знаете дона Хосе Риваса?
-- Знаю, сеньорита.
-- Так что же?
-- Что?
Буканьер остановился; он заметил, хотя и слишком поздно, что у него с языка сорвалась глупость.
-- Ради Бога, говорите все! -- с горечью вскричала донья Эльмина. -- Не ранен ли он, о Боже мой?.. Вы не отвечаете... Одно слово, умоляю вас... он не умер?
Буканьер сделал над собой усилие и храбро принял решение.
-- Да! -- пробормотал он. -- Лучше рассказать все.
-- Господи! Я вся дрожу от ваших слов.
-- Успокойтесь, сеньорита.
-- Он ранен?
-- Этого я не знаю, сеньорита, но вот что мне известно, потому что я слышал, как сам он говорил: он вам не отец, даже не родственник. Вы дочь храброго Берегового брата, вот что!
-- Дон Хосе мне не отец? -- вскричала Эльмина, всплеснув руками. -- Боже, Боже мой! Что все это значит? Я ослышалась, вероятно, я с ума схожу...
И, пошатнувшись, молодая девушка покатилась на землю без чувств.
Бартелеми растерянно поглядел на нее.
-- К черту женщин! -- вскричал он, треснув себя кулаком по лбу так, что впору бы свалить быка, -- а я-то воображал, что сообщаю хорошую весть!
-- Вы глупец, сеньор! -- засмеялась над его растерянным видом донья Лилия.
-- Начинаю подозревать об этом, -- очень серьезно бравый буканьер.
Капитан Бартелеми вернулся в Картахену часам к восьми вместе с девушками, Александром и его товарищами, а также с плененным Пальником.
Флибустьеры уже заняли город.
Последний приступ увенчался победой. После упорной схватки грудь с грудью защитники форта, сознавая бесполезность дальнейшего сопротивления, были наконец вынуждены выкинуть белый флаг и сложить оружие.
Против обыкновения, Береговые братья благодаря решительности и твердости их предводителя этот раз не запятнали своей победы позорными неистовствами.
После геройского сопротивления дон Лопес Альдоа отдал свою шпагу самому Медвежонку Железная Голова.
Тот заставил его взять ее обратно и в то же время вернул ему дочь.
Что же касается дона Хосе Риваса, то он сам свершил над собой суд: губернатор пустил себе пулю в лоб, не желая отдаться живым в руки врагов.
В тот же вечер испанский полковник поведал предводителям флибустьеров историю доньи Эльмины.
Береговые братья тотчас признали ее своей приемной дочерью.
В награду за храбрость при защите дома в Турбако Медвежонок объявил Александра свободным от всякого обязательства и равноправным Береговым братьям.
Пребывание победителей в захваченной Картахене длилось восемь дней, после чего флибустьерская эскадра вернулась на Санто-Доминго с громадным количеством добычи.
Напрасно Медвежонок разыскивал и лично, и через других лиц родственников сироты. Бедный Гишар только однажды много лет назад показался на Санто-Доминго, не оставив никаких следов своего кратковременного пребывания.
Пришлось покориться невозможности приподнять хоть краешек завесы, которая скрывала эту непроницаемую тайну.
Спустя месяц Медвежонок Железная Голова женился на донье Эльмине.
Свидетелями со стороны жениха и невесты были Бертран д'Ожерон, губернатор Тортуги и французских владений на Санто-Доминго, и Монбар Губитель.
Благодаря обмену заложников, совершенному д'Ожероном от имени короля французского, донья Лилия и отец ее оказались на свободе.
По просьбе дочери дон Лопес Альдоа поселился в Пор-Марго.
Через четыре месяца капитан Бартелеми имел счастье называться супругом доньи Лилии.
Что же касается Пальника, то он также совершил переезд из Картахены на Санто-Доминго, только способом не совсем приятным, то есть повешенный на фок-рее фрегата "Задорный".
Говорят, добродетель рано или поздно всегда вознаграждается; в подтверждение этой истины и мы скажем, что капитан Бартелеми унаследовал состояние своего бывшего приятеля и прелестную шхуну "Санта-Каталина". Но бравый капитан не возгордился, тем более что спустя полгода все состояние перешло в цепкие руки барышников из Пор-Марго.
Достопочтенный флибустьер сохранил только шхуну, благодаря которой богател еще несколько раз, чтобы вновь разориться, да прелестную жену, которая заменила ему все, чего он лишился, как говаривал он шутливо.
К концу царствования Людовика XIV мадам Эльмина появилась при дворе в Версале, где была представлена королю самой маркизой Ментенон. Но к тому времени ее муж уже носил свое настоящее имя и титул.
Конечно, никто не узнал бы тогда в изящном и гордом дворянине грозного буканьера Медвежонка Железная Голова, который так долго наводил страх на испанцев в американских морях.
Первое издание перевода: Медвежонок Железная голова и Лесник. Романы Густава Эмара. -- Санкт-Петербург: Е. Н. Ахматова, 1874. -- 226, 251 с.; 22 см.