Дон Мигель не сказал правды своей кузине или, по крайней мере, скрыл от молодой женщины, тревогу которой он хорошо заметил, часть правды. Он сам был беспокоен: тайная тоска сжимала его столь твердое и решительное сердце, он чувствовал печаль, не сознавая сам, почему. Было ли это предчувствие близкого несчастья или тревога за своего друга, которого он любил как брата и с которым боялся больше не встретиться, -- он не мог разобраться в этом, его предчувствия причиняли ему страдания.
Мрачные мысли туманили его ум. Однако слабая искра света внезапно мелькнула в этом хаосе: неожиданная встреча с отцом, уверенность в том, что тот действительно в этот вечер приехал в Буэнос-Айрес, придали ему мужество, необходимое для того, чтобы выдержать до конца отчаянную борьбу, затеянную одним против всех, и зародили надежду, если не победить, то по крайней мере обеспечить бегство друга и его жены; а затем, после заключения мира с Францией и ему самому придется искать убежища в Монтевидео, где его уже давно с тоской и печалью ждет его прелестная невеста.
Дон Мигель знал, что его отец был одним из старинных друзей Розаса и что он имел огромное влияние на этого тигра с человеческим лицом, влияние -- поспешим мы прибавить, -- которым достойный асиендадо пользовался только в самых исключительных случаях и всегда с благородной и возвышенной целью. Никогда Ресторадор не отказывал ни в одной из просьб сеньора дона Педро дель Кампо, личных или письменных.
Как только дон Мигель очутился далеко от дачи, песенка, которую он напевал, внезапно оборвалась. Удобнее устроившись в седле, он ослабил поводья, свистнул особенным образом, как делают это солдаты, -- и лошадь, рванувшись вперед, с быстротой вихря понесла его по темным и пустынным улицам города.
Через двадцать минут он остановился у дверей своего дома.
Его ждал Тонильо.
-- Священник? -- спросил у него молодой человек.
-- Вернулся к себе.
-- Здоров и невредим?
-- Да, mi amo!
-- Я доволен тобой! -- сказал Мигель, соскакивая на землю. -- А мой отец?
-- Он ждет в гостиной.
-- Хорошо.
Бросив поводья, дон Мигель вошел в дом. Отец и сын обожали друг друга, встретившись они бросились в объятия друг к другу и долго оставались в таком положении.
После первых восторгов встречи они сели и заговорили -- более года они уже не виделись, и им было, о чем поговорить.
Дон Мигель, ответив на бесчисленные вопросы отца, спросил его:
-- Вы приехали один?
-- Нет, я привел с собой, -- отвечал асиендадо, -- одиннадцать человек моих самых преданных вакерос [вакеро -- пастух], опытных солдат и решительных парней -- теперь не такое время, чтобы путешествовать одному.
-- Правда, и вы приехали прямо в Буэнос-Айрес?
-- Ну да, проехав через Сантос-Луарес, само собой разумеется.
-- Вы видели Ресторадора? -- спросил, вздрогнув, Мигель.
-- Я остерегся не сделать этого: Розас не простил бы мне этого, кроме того я хотел подарить ему сотню своих пампасских быков: у них там плохо с провизией.
-- Так что ваше стадо было благосклонно встречено?
-- Благосклонно встречено и благосклонно принято -- Розас был восхищен.
-- Ага! -- произнес молодой человек с задумчивым видом.
-- Что с тобой, мальчик? Я нахожу тебя совсем смешным. Разве ты недоволен тем сюрпризом, который я преподнес тебе, приехав так неожиданно?
-- Не думайте этого, отец, -- живо сказал сын, сжимая его руку, -- нет, мне просто грустно.
-- Грустно?! Тебе, самому веселому молодому человеку, какого я знаю. Ого! Что же такое случилось? Говори, сынок, у тебя ведь нет секретов от отца, а?
-- Боже меня сохрани, отец! Разве вы не часть самого меня?
-- Очень хорошо, мальчик! -- весело отвечал старик. -- Ну, исповедуйся, не бойся, я не откажу тебе в отпущении грехов.
-- Я это знаю, отец. Вы всегда были так добры ко мне.
-- Vive Dios! Разве ты для меня не самое дорогое на свете? Без тебя что мне делать? Ну, говори, скажи мне, что тебя мучит и печалит?
-- Дело идет не обо мне лично, а о двух особах, которых я люблю.
-- Ба! Кто же эти особы?
-- Донья Эрмоса.
-- Твоя кузина?
-- Да, батюшка.
-- С ней случилось несчастье? -- живо спросил дон Педро.
-- Нет еще, отец!
-- Caray! Ты пугаешь меня! Ты же знаешь, что я ее люблю, как свою дочь, бедное дорогое дитя!
-- Она сейчас в большой опасности.
-- Она, донья Эрмоса?
-- Да, батюшка!
-- Говори же, мне надо знать все, -- вскричал дон Педро с волнением, -- Эрмоса в опасности! Vive Dios! Я приехал вовремя, мальчик. Ну, говори, я слушаю, но будь краток.
Молодой человек, не заставляя себя просить дольше, рассказал отцу в мельчайших подробностях все, что произошло в течение нескольких месяцев, каким образом донья Эрмоса спасла раненого дона Луиса, какому отвратительному преследованию подверглась из-за этого молодая женщина, рассказал и о свадьбе, совершившейся час тому назад и о предполагаемом бегстве этой ночью.
Рассказ дона Мигеля, как не старался он сократить его, вышел довольно длинен, асиендадо слушал его с самым напряженным вниманием. Иногда его брови хмурились, и у него вырывался недовольный жест, но он ни разу не прервал сына.
Когда молодой человек, наконец, закончил, последовало довольно долгое молчание.
-- Все это очень печально! -- сказал наконец старик, покачав головой. -- Донья Эрмоса и Бельграно действовали, как два сумасшедших, а ты был еще более безумен.
-- Батюшка....
-- Я не упрекаю тебя, мальчик, я только устанавливаю факт, вот и все, ты следовал движению своего сердца, это не преступление, но в политических делах сердце -- самый плохой советник, оно лишь толкает на глупости!
-- Однако, батюшка...
-- Однако теперь не время проповедовать, хочешь ты сказать, и ты прав, надо сначала вытащить этих несчастных молодых людей из болота, в которое они вошли по шею, и этим я хочу заняться не позже как сейчас.
-- Как, батюшка, едва приехав, после долгой дороги...
-- Я пойду к Розасу, это дело одного часа -- самое большее, только он может их спасти и он сделает это, я обещаю тебе. Позови Тонильо. Кстати, доволен ты этим забавником?
-- Очень доволен, отец. Он честен и предан!
-- Тем лучше. Позови его.
Молодой человек встал, чтобы исполнить приказание отца, и в то время на улице раздался звук лошадиных копыт, и в двери сильно постучали.
-- Что это? -- спросил асиендадо.
-- Мы узнаем это! -- отвечал дон Мигель с плохо скрываемым беспокойством.
-- Подполковник Китиньо! -- доложил Тонильо, открывая двери.
-- Пусть он пожалует! -- вскричал дон Мигель. Подполковник вошел. Заметив асиендадо, он сделал радостное движение и бросился к нему с протянутой рукой.
-- Che! -- вскричал он. -- Вот приятный сюрприз, в самом деле. Давно вы приехали, сеньор дон Педро?
-- Почти час назад! -- отвечал старик, пожимая ему руку.
-- Я очень счастлив вас видеть.
-- Я также: вы настоящий федералист!
-- Я горжусь этим, сеньор дон Педро, четыре дня тому назад я осведомлялся о вас у сеньора дона Мигеля.
-- Действительно, батюшка, подполковник вас очень любит!
-- Я также.
-- Какому счастливому случаю я обязан вашим приятным визитом в столь поздний час? -- спросил дон Мигель, спешивший прекратить этот обмен взаимными любезностями, так как его беспокойство достигло крайнего напряжения.
-- Вот уж действительно, -- отвечал подполковник, садясь на стул, предложенный ему доном Мигелем, -- случай привел меня сюда, право, черт меня возьми, если час тому назад я предполагал появиться здесь сегодня вечером.
-- Что же произошло?
-- Представьте себе, сеньор дон Мигель, в дверях дома дона Фелипе Араны я встретил моего кузена, знаете?
-- Дона Кандидо? -- живо спросил Мигель.
-- Кандидо, да, смешное имя! Но это не важно, все-таки он мой родственник. Он выходил от временного министра и смутился, заметив меня, затем он подбежал ко мне, сердечно обнял меня и проговорил: "Я вынужден от дона Фелипе отправиться в дом американского консула, чтобы передать ему письмо Ресторадора законов, поэтому не будете ли вы добры зайти к дону Мигелю дель Кампо? Это вам по дороге, вы скажите ему, что я не вернусь сегодня ночью". Он говорил, что живет здесь, не так ли?
-- Да, да, действительно, -- отвечал дон Мигель, сбитый с толку и не понявший ничего в этой веренице слов, -- благодарю вас, подполковник.
-- Подождите, это еще не все!
-- Ага!
-- Послушайте. "Кстати, -- прибавил вдруг мой кузен Кандидо, -- уведомите дона Мигеля, что Санта-Калома и Мариньо получили приказ от доньи Марии-Хосефы осмотреть дачу в Барракасе".
-- Дачу в Барракасе! -- вскричал Мигель с испугом.
--Да.
-- В какое время должен состояться этот визит?
-- Сегодня же ночью, как уверяет мой кузен Кандидо. Смешное имя! Но он не знает, в котором часу.
-- А! -- бледнея, прошептал молодой человек.
-- Так как мой кузен произвел на меня впечатление отчаянного труса и просил меня дать ему конвой, -- продолжал Китиньо, -- то я велел двум своим людям проводить его к консулу, а сам поспешно явился сюда, потому что я обещал известить вас тотчас же, как будет получен приказ.
-- Благодарю вас, подполковник!
-- Не стоит. Ах, да, еще одно слово: не доверяйте Санта-Каломе и особенно Мариньо -- я подозреваю, что они имеют дурные намерения относительно сеньоры в Барракасе.
-- Вы думаете?
-- Я не утверждаю ничего, но на днях слышал кое-что. Я предупредил вас, этого довольно, а вы подумайте, что вам следует делать. Я исполнил свое поручение, мне остается только пожелать вам спокойной ночи и удалиться.
И он встал со своего места.
-- Подождите минутку, подполковник, я поеду с вами! -- произнес асиендадо.
-- Вы, дон Педро?
-- Да, я поеду в Сантос-Луарес.
-- В этот час?
-- Это в двух шагах. Я хочу узнать, по какому праву донья Мария-Хосефа отдает приказы в Буэнос-Айресе, от имени господина Ресторадора или нет?
-- Ах, сеньор дон Педро, вы окажете настоящую услугу делу, -- вскричал подполковник, -- если добьетесь от его превосходительства, чтобы эта сеньора не совала свой нос в наши дела.
-- Вот именно об этом я и постараюсь попросить Ресторадора. Эта дама в Барракасе -- моя родственница, мой долг помешать тому, чтобы ей докучали.
-- Вы правы, сеньор дон Педро, и клянусь вам, что если вы получите приказ Ресторадора, то я исполню его с великим удовольствием.
-- Я рассчитываю на ваше обещание, подполковник!
-- Это решено, сеньор дон Педро.
-- Будьте добры подождать меня минутку, я прощусь со своим сыном и буду к вашим услугам.
-- Хорошо, хорошо, не спешите, у меня есть время!
С этими словами Китиньо вышел.
-- Вы видите, батюшка, все потеряно! -- с отчаянием вскричал дон Мигель.
-- Не совсем еще, мальчик, предоставь мне действовать. Тонильо!
-- Mi amo! -- сказал входя гаучо.
-- Седлай живей лошадь.
-- Моего темного бегуна! -- прибавил дон Мигель.
-- А, твоего пожирателя воздуха! -- сказал асиендадо.
-- Да, того, которого вы мне прислали в прошлом месяце. Тонильо исчез по знаку своего господина.
-- Послушай, -- начал дон Педро, -- теперь почти половина десятого, через час я надеюсь вернуться и сразу отправиться в Барракас.
-- Хорошо.
-- Ты будешь там?
-- Конечно!
-- Не говори ни слова молодым людям о том, что происходит: не беспокоить их заранее, пусть они спокойно наслаждаются тем счастьем, которое у них пока еще есть, но пусть все будет готово для их бегства!
-- Вдвоем?
-- Если возможно, Бельграно, во всяком случае, должен уехать.
-- Он? Хорошо!
-- Есть ли у вас там люди?
-- Только старый слуга.
-- Возьми с собой шестерых моих вакерос, это решительные люди, как я тебе сказал, и пригодятся на всякий случай.
-- О, батюшка, вы возвращаете мне жизнь!
-- Бодрись, мой мальчик, быть может, нас беспокоили напрасно, и ничего не случится!
-- Нет, нет, вы ошибаетесь, батюшка, на дачу непременно нападут.
-- Ну, тогда с Богом! Обними меня и расстанемся. Соблюдай молчание и будь благоразумен.
Отец и сын обнялись, затем дон Педро вышел. Почти тотчас же послышался топот копыт лошадей, несшихся во всю прыть.
-- Боже мой! -- прошептал дон Мигель, оставшись один. -- Защити их, защити нас!
Мгновение он оставался в задумчивости, затем быстро поднял голову.
-- Тонильо! -- вскричал он.
-- Mi amo?
-- Ты выбрал шестерых вакерос моего отца?
-- Mi amo, они там под навесом, сеньор дон Педро предоставил их в ваше распоряжение.
-- Хорошо, садитесь все на лошадей и мчитесь во весь дух в Барракас, вместе с Хосе спрячьте лошадей так, чтобы ни дон Луис, ни моя кузина и не подозревали об их присутствии, понимаешь?
-- Да, сеньор, это не трудно.
-- Жди меня недалеко от дома. Вооружитесь все хорошенько.
-- Будет сражение, сеньор? -- радостно спросил молодой Тонильо.
-- Может быть. Моя лошадь?
-- Готова.
-- Тогда отправимся каждый в свою сторону.
Дон Мигель сел на лошадь и поехал галопом по дороге к месту, где ждал его мистер Дуглас.
Через несколько минут Тонильо также покинул дом и направился в Барракас в сопровождении шести вакерос, вооруженных с головы до ног.