Не знаю, право, чему дивиться -- неблагодарности ли людей, или ихъ лѣности: всѣ они въ сущности усердно меня лелѣютъ и на каждомъ шагу испытываютъ мои благодѣянія, и однако же не нашлось въ продолженіе столькихъ вѣковъ ни одного, кто бы въ признательной рѣчи воздалъ хвалу Глупости, между тѣмъ какъ не было недостатка въ охотникахъ, не щадя ни ламповаго масла, ни безсонныхъ ночей, слагать пышные панегирики въ честь Бусиридовъ, Фаларидовъ {Имена извѣстныхъ своею жестокостью греческихъ тирановъ.}, четырехдневныхъ лихорадокъ, мухъ, лысинъ и тому подобныхъ мерзостей.
Свою рѣчь я буду говорить экспромптомъ, безъ предварительной подготовки; тѣмъ правдивѣе будетъ она.
Профессіональные ораторы.
Мнѣ бы не хотѣлось, чтобы рѣчь мою приписали желанно блеснуть остроуміемъ, по примѣру профессіональныхъ ораторовъ. Они, вѣдь, -- дѣло извѣстное! -- корпятъ надъ одной рѣчью лѣтъ тридцать (если только не произносятъ чужую), а потомъ клянутся всѣми богами, что написали ее въ три дня, такъ, шутя, между прочимъ, либо -- по ихъ словамъ -- просто продиктовали ее экспромптомъ. Что касается меня, то право же, я предпочитаю говорить, по моему всегдашнему обыкновенію, первое, что мнѣ взбредетъ на языкъ. Во всякомъ случаѣ, не ждите отъ меня, чтобъ я стала, но примѣру заправскихъ ораторовъ, начинать свою рѣчь разными опредѣленіями и раздѣленіями, по всѣмъ правиламъ реторики. Да и какой былъ бы толкъ -- пытаться начертить точныя границы того, чье поле дѣйствія безгранично, или разсѣчь то, что объединено въ такомъ всеобщемъ и единодушномъ культѣ? Да и къ чему, такъ сказать, демонстрировать предъ вами мою тѣнь или силуэтъ, когда вотъ я вся предъ вашими глазами? Я, какъ вы видите, та щедрая подательница всякихъ благъ, которую латиняне называютъ Stultitiа, а греки -- Мoriа {Глупость.}.