Л И Л И Я{17}
Умерла девица во цвете лет,
словно бы розы увянул цвет;
словно бы розы цвет нераскрытый; —
тяжко лежать ей, в земле зарытой!
«Не погребайте меня на кладбище,
там вдов и сирот плачи и кличи,
горькие слезы вечно струятся:
станут на сердце мне проливаться.
Похороните меня среди леса,
там надо мною зеленой завесой
вырастет вереск, петь будут птицы:
станет душа моя веселиться».
Году единого не миновало,
могила вереском зарастала;
третьего года не проходило,
редкостный цвет расцветал на могиле.
Белая лилия — видевшим взорам
сердце тревожит странным укором;
всем, кто вдыхал ее благоуханье, —
жаркое в сердце вселялось желанье.
«Гей, моя челядь! Седло вороному!
Хочется в лес мне, в зеленую дрему, {18}
время охоты, — под шумные ели,
мнится мне знатная дичь на прицеле!»
Ух, как залаяли гончие звонко!
Ров ли, ограда ль, гоп, гоп! — вперегонку:
пан наготове — ружье только грянь,
вдруг промелькнула белая лань.
«Эге-ге-ге, моя милая, стой,
не защитит тебя ельник густой!»
Мушка на цели, взведен курок —
глядь пред ним — лилии белой цветок.
Смотрит на лилию пан в изумленьи,
ружье опускает, сердце в смущеньи;
страсти ль волна ему дух занимает,
благоухание ль, — кто разгадает?
«Верный мой егерь [25], услуг не забуду:
выкопай лилию эту отсюда,
чтобы в саду под окошком цвела;
жизнь мне теперь без нее не мила!
Верный мой егерь, ближний из свиты,
лилию ту береги и храни ты,
ночью и днем не смыкая очей;
дивною силой прикован я к ней!»
Ходит слуга за ней день и другой;
пан зачарован ее белизной.
Третья луна над усадьбой стоит,
егерь будить господина спешит.
«Встань, господин мой! Сомнения нет:
по саду движется лилии цвет;
дивное дело, не медли скорей
лилии голос услышать твоей!»
«Цвесть мне недолго печальной красой, -
со мглой над рекой, с росой полевой
солнечный вспыхнет над миром багрец,—
вместе со мглой и росой мне — конец!»
«Нет, не конец, я клянусь тебе в том;
с солнечным ты не исчезнешь лучом:
я огражу тебя крепкой стеной,
стань только милой моею женой».
Вышла она за него; и была
счастлива, даже сынка родила.
Пиршеством пан отмечает тот час;
вдруг королевский приходит приказ.
«Верный мой подданный! — пишет король,
завтра на службу явиться изволь;
каждый, кто верен мне, должен здесь быть,
все остальные дела отложить».
Грустно прощался пан с милой женой,
смутно томимый нависшей бедой.
«Если тебя не могу я хранить,
матушку буду усердно просить».
Плохо ту просьбу исполнила мать
и не хотела жену охранять;
крышу раскрыла — там солнце и синь:
«Сгинь, полуночница, сгинь, ведьма, сгинь!»
Выполнив службу, пан едет назад;
вести лихие навстречу летят:
«Бедный младенец твой умер, зачах,
белая лилия сникла в лучах!»
«Матушка, матушка, злая змея!
В чем провинилась супруга моя?
Все ты сгубила, чем жил я любя,
дай бог, чтоб свет помрачнел для тебя!»