I.
Эразмъ къ Еленѣ.
10 августа 185...
Ты спрашиваешь меня гдѣ начинается воспитаніе?
Оно начинается быть можетъ еще прежде появленія ребенка на свѣтъ, потому что у всѣхъ человѣческихъ расъ неизмѣнно замѣчаются способности, получаемыя путемъ наслѣдственности. Сынъ дикаря родится дикаремъ; сынъ варвара -- варваромъ; сынъ цивилизованныхъ родителей родится съ задатками цивилизаціи. Очевидно что силы, изъ которыхъ развивается ребенокъ, еще до появленія его на свѣтъ опредѣляютъ въ извѣстной степени размѣръ и родъ его способностей. То, что мы называемъ врожденными идеями, духовными силами, природными дарованіями и пр. по всей вѣроятности, ничто иное, какъ результатъ его соціальнаго быта, т. е. плодъ умственныхъ усилій предшествовавшихъ поколѣній. Ты справедливо называешь насъ выходцами исторіи.
Я вѣрю, что если въ какой нибудь складкѣ нашего мозга оказываются безъ вѣдома нашего слѣды того, что другіе дѣлали или думали до насъ; что матерія съ ея силами передается отъ поколѣнія къ поколѣнію переработанною умомъ другихъ людей; что новорожденный является на свѣтъ уже съ измѣненными, прогрессомъ органами; что все это взятое вмѣстѣ увеличиваетъ число факторовъ развитія, но такъ какъ наша воля безсильна передъ этими общими причинами, то безполезно далѣе останавливаться на нихъ.
Но есть естественныя условія, которыя доступны наукѣ и могутъ быть измѣнены ею. Со временемъ физіологія будетъ въ состояніи опредѣлить вліяніе оказываемое на актъ дѣторожденія возрастомъ, состояніемъ здоровья, гигіеническими условіями жизни мужчины и женщины. Уже были сдѣланы попытки нѣкоторыми знаменитыми учеными въ этомъ направленіи. Такимъ образомъ физіологія должна сдѣлаться отраслью педагогики.
Если такъ трудно сказать гдѣ начинается воспитаніе ребенка, то еще труднѣе опредѣлить гдѣ оно оканчивается. Это дѣло цѣлой жизни.
Ты прибавляешь: "въ чемъ оно заключается?" Я могъ бы отвѣчать тебѣ, что смыслъ слова "воспитаніе" означаетъ дѣйствіе, состоящее въ томъ, чтобы извлечь наружу всѣ силы, таящіяся въ ребенкѣ въ неразвитомъ, безсознательномъ состоянія; но я боюсь, что такое опредѣленіе покажется тебѣ не яснымъ и потому спѣшу перейти къ фактамъ.
Большинство моралистовъ подводили воспитаніе подъ идею, которую они составляли себѣ о человѣкѣ. Этотъ методъ, какъ бы разумнымъ онъ ни казался съ перваго взгляда, вызываетъ:цѣлый рядъ возраженій. Совершенный человѣкъ существуетъ только въ воображеніи, но не въ дѣйствительности; по этому всякій мечтаетъ о немъ по своему. Нужно остерегаться отъ предвзятыхъ, идей, которыя неизбѣжно стремятся подчинить факты утопіямъ. Нѣтъ ничего легче какъ навязать мыслящему существу тысячи воображаемыхъ качествъ; но кто сведетъ на землю этотъ идеалъ всѣхъ добродѣтелей?
Такой приступъ къ разрѣшенію задачи былъ бы прекрасенъ, еслибы человѣкъ былъ абсолютной неизмѣняющейся цѣлостью. Въ дѣйствительности же человѣкъ есть существо измѣнчивое, переходящее черезъ рядъ послѣдовательныхъ измѣненій, изъ которыхъ каждое носитъ въ себѣ зародышъ слѣдующаго за нимъ измѣненія. Не стану тебѣ говорить о различныхъ явленіяхъ, предшествующихъ рожденію человѣка. Вся жизнь его съ начала до конца есть рядъ болѣе или менѣе быстрыхъ превращеній. Цвѣтъ волосъ (по большей части выростающихъ уже послѣ рожденія человѣка) нѣсколько разъ мѣняется. Цвѣтъ лица, черты, темпераментъ -- все съ годами возобновляется. Взгляни на ребенка, начинающаго терять свои молочные зубы, онъ уже старикъ въ сравненіи съ четырехъ-пятилѣтнимъ, у котораго всѣ зубы цѣлы. Природа дала всѣмъ существамъ въ періодѣ ихъ роста временные органы, которые умираютъ сдѣлавъ свое дѣло и уступаютъ мѣсто другимъ, заготовленнымъ природою-же и развивающимся, чтобы занять мѣсто умершихъ. Точно также физическія и нравственныя свойства слѣдуютъ одно за другимъ въ опредѣленномъ порядкѣ: въ новорожденномъ пробуждается вкусъ прежде зрѣнія, зрѣніе прежде слуха. Память въ первые года предшествуетъ сужденію и чувство проявляется значительно раньше размышленія. Отъ рожденія до юности, и отъ юности до старости, жизнь есть постоянное развитіе силъ, смѣняющихъ одна другую.
Гдѣ-же остановиться въ этомъ вѣчномъ движеніи? Я думаю, что каждому дню довольно его заботъ, и что наука воспитанія должна стараться открыть средства развитія, наиболѣе соотвѣтствующія каждому возрасту; на этотъ разъ я займусь только дѣтствомъ.
11 августа 185...
Въ первыя недѣли жизни, даже можетъ быть въ первые два мѣсяца, воспитаніе ребенка состоитъ почти единственно въ устраненіи отъ него вредныхъ внѣшнихъ условій. Оно ограничивается выжидательной системой предоставляющей природѣ дѣаствовать и только помогающей ей тамъ, гдѣ она окажется безсильна.
Для новорожденнаго наступаетъ пора, называемая въ физіологія, порою независимой жизни; но какъ слаба его свобода! Прикованный къ груди матери инстинктомъ питанія, онъ постоянно зависитъ, какъ въ дѣлѣ пищи, такъ и во всѣхъ другихъ матеріальныхъ своихъ нуждахъ отъ другаго человѣка. Какъ неопредѣленна его личность! Онъ, повидимому, не сознаетъ окружающихъ его предметовъ. Несчастный слѣпорожденный, онъ ощупью ищетъ грудь матери. У него есть глаза, но онъ ими не видитъ, уши -- но онъ не слышитъ, руки, но онъ не умѣетъ пользоваться ими. Тѣмъ не менѣе это слабое существо уже выполняетъ важную роль въ этомъ мірѣ: оно растетъ.
Роль матери ограничивается едва-ли не исключительно тѣмъ, чтобы не мѣшать этой таинственной работѣ природы. Я всегда восхищался примѣромъ, представляемымъ въ этомъ отношеніи самкой у птицъ. Какъ заботливо прячетъ она сокровище жизни, скрывающееся въ гнѣздѣ прикрытомъ вѣтвями! Женщина не такъ умна; она часто обращаетъ новорожденнаго въ игрушку. Что подумать о тѣхъ матеряхъ, которыя безпрестанно показываютъ постороннимъ своего ребенка, передаютъ его съ рукъ на руки, раздражаютъ и мучатъ его глупыми ласками? Я думаю, между нами будь сказано, что онѣ поступаютъ такъ болѣе изъ тщеславія нежели изъ любви къ ребенку. Намъ надо остерегаться и нѣкоторыхъ поэтическихъ иллюзій. Сентиментальная литература слишкомъ высоко вознесла ребенка. Ей нравится видѣть въ немъ ангела, оставившаго свои крылья въ раю. Я право не знаю откуда онъ происходитъ; но если онъ и видѣлъ чудеса другаго міра, то мнѣ кажется онъ мало ихъ помнитъ и долженъ пріобрѣсть всѣ свои познанія въ нашей средѣ.
Какъ же онъ пріобрѣтетъ ихъ?
12 Августа 186...
Мы получаемъ всего болѣе познаній въ томъ періодѣ нашей жизни, въ которомъ насъ ничему методически не учатъ. Всѣмъ матерямъ извѣстно, что въ возрастѣ отъ 2-хъ до 6-ти мѣсяцевъ ребенокъ дѣлаетъ удивительные успѣхи, и нѣкоторые физіологи увѣряютъ будто, начиная отъ 6-ти мѣсяцевъ до 2--3-хъ лѣтъ, онъ пріобрѣтаетъ третью часть всѣхъ познаній, которыми довольствуется половина людей. Кто даетъ ему это первое воспитаніе? Конечно, тутъ есть и вліяніе матери, но сколько онъ пріобрѣтаетъ и помимо ея уроками жизни.
Я хотѣлъ бы обратить твое вниманіе преимущественно на этотъ первый источникъ всякаго человѣческаго знанія -- вліяніе видимыхъ предметовъ на дѣтское развитіе.
Сначала обратимся къ фактамъ. Въ первыя, слѣдующія за рожденіемъ ребенка недѣли, онъ не можетъ активно относиться къ окружающему его; мозгъ его еще слишкомъ мягокъ, органы служащіе для его сношеній съ жизнью слишкомъ несовершенны. Все ему представляется какъ въ туманѣ, въ чемъ легко убѣдиться замѣтивъ его равнодушіе ко всему. Мало по малу ощущенія его пробуждаются. Помнишь ты статую Мемнона, начинавшую выходить изъ своего молчанія подъ лучами солнца: это исторія ребенка, Онъ оживляется согрѣваемый солнцемъ внѣшняго міра.
Учимся ли мы видѣть и слышатъ? На этомъ вопросѣ физіологамъ чрезвычайно трудно сойтись. Но во всякомъ случаѣ, ребенокъ, упражненіемъ научается лучше видѣть и лучше слышать: этого довольно для насъ. По законамъ природы наши органы совершенствуются упражненіемъ. Съ другой стороны сила впечатлѣній съ каждымъ днемъ увеличивается тѣмъ удовольствіемъ, которое испытываетъ ребенокъ употребляя свои чувства для знакомства съ внѣшнимъ міромъ. "Наслажденіе ощущать такъ сильно" сказалъ Боссюэтъ.
Большая часть дѣтей не нуждается въ томъ, чтобъ ихъ выучили осязать, различать вкусъ, смотрѣть, слушать; все это дѣлается само собою; ребенокъ находитъ въ самомъ себѣ силу необходимую для исполненія всѣхъ этихъ отправленій. Но нельзя ли помогать природѣ? Другими словами нельзя ли возбудить чувства примѣромъ, соревнованіемъ, приманкою? У животныхъ самка постоянно побуждаетъ своихъ дѣтенышей пользоваться органами слуха, зрѣнія, и можно положительно приписать урокамъ ея изумительныя способности нѣкоторыхъ семействъ животныхъ.
Какъ тебѣ извѣстно, у дикарей воспитываютъ только пять чувствъ. И какъ превосходятъ они насъ въ этомъ отношеніи. Привычка, упражненія, образъ жизни развиваетъ у кочующихъ народовъ цѣлый рядъ понятій изумительныхъ по своей тонкости и обширности! Почему человѣкъ, чѣмъ болѣе онъ цивилизуется, утрачиваетъ эти первые дары природы? Чтобъ отвѣчать на этотъ вопросъ, нужно разсмотрѣть измѣненія нѣкоторыхъ животныхъ при переходѣ ихъ изъ дикаго состоянія въ прирученное. Знаешь ли ты, что третье поколѣніе кроликовъ, вырощенныхъ въ боченкѣ, забываетъ рыть норы. Даже баранъ, котораго мы считаемъ образцомъ покорности и глупости, не былъ всегда такимъ, какимъ ми его знаемъ. Его первообразъ (степной баранъ) смѣлъ, отважно пускается въ горы и сопротивляется охотнику. Его обратили въ домашняго барана, только давъ ему пастуха и приставивъ къ нему для стражи собакъ.
И человѣкъ, поселившись въ городахъ, мало по малу сталъ терять нѣкоторыя изъ привычекъ дикой жизни. Ему стало незачѣмъ быть вѣчно на сторожѣ, когда другіе охраняли его безопасность; выслѣживать далеко дикаго звѣря и, прикладывая къ землѣ ухо, за двѣ или три мили узнавать шагъ врага -- все это необходимо уроженцу Новаго Свѣта или Австраліи. У васъ на то есть городская стража и жандармы, которымъ мы платимъ за то, чтобы они защищали насъ отъ нападеній и засадъ враговъ? Вмѣстѣ съ опасностями дикой жизни неизбѣжно должны были исчезнуть и тонкость слуха и зрѣнія, развитыя чувствомъ самосохраненія.
Ты, быть можетъ, возразишь мнѣ на это что всѣ эти физическія преимущества очень незначительны въ сравненіи съ тѣми способностями, которыя человѣкъ, такъ сказать, создалъ въ себѣ развитіемъ цивилизаціи. Я согласенъ съ тобою. Да, мы больше выиграли нежели проиграли, но тѣмъ не менѣе это не удовлетворяетъ меня. Въ современномъ человѣкѣ должны соединяться всѣ дарованія, которыми надѣлены были существовавшія до него поколѣнія. Повѣрь мнѣ, у насъ никогда не можетъ быть лишнихъ способностей; мы никогда не будемъ жить достаточно полною жизнью во всемъ что существуетъ и для нашего сознанія столь же необходимы внѣшнія впечатлѣнія сколько и идеи.
Прекрасно спору нѣтъ что цивилизація внесла безопасность въ сношенія людей и постоянной борьбой съ природой, уничтожила бѣдствія, угрожавшія дикарю въ пустынѣ. Не я стану возставать противъ полиціи, охраняющей въ должной мѣрѣ личность и собственность. Я жалѣю только о томъ, что эта системой покровительства порождаетъ въ насъ недостатокъ энергіи и привычку полагаться на другихъ. Наиболѣе цивилизованные народы поняли это какъ нельзя лучше; вотъ отчего они сохранили нѣкоторыя физическія упражненія, какъ напримѣръ охоту, которыя если и имѣютъ право существовать въ цивилизованномъ обществѣ, то единственно какъ средство развивать и поддерживать силы нашей природы. Тоже самое можно сказать и о другихъ упражненіяхъ мускуловъ. Еслибы люди стали выдѣлывать на улицахъ то, что выдѣлываютъ наши молодые кулачные бойцы въ гимнастическихъ залахъ, то они были бы немедля арестованы полиціей. Для того, чтобы остановить вырожденіе человѣческаго рода, замѣченнаго физіологами необходимо, чтобы молодежь упражнялась въ разныхъ sports повидимому безполезныхъ, но, необходимыхъ для развитія физическихъ силъ.
Наука, съ своей стороны, старается усилить слабое дѣйствіе нашихъ органовъ различными вспомогательными орудіями. Я наравнѣ со всѣми восхищаюсь изобрѣтеніемъ телескопа; однако краснокожій не нуждается ни въ какомъ инструментѣ чтобы различить какую либо точку за горизонтѣ, онъ привыкъ простымъ глазомъ видѣть на далекое разстояніе. Помогая различными инструментами, нашимъ чувствамъ мы тѣмъ самымъ ослабляемъ ихъ природу и въ этомъ отношеніи доставляемъ дикарямъ торжество надъ собой. Ты поймешь разумѣется что я не думаю доказывать будто всѣ усовершенствованія я открытія науки и промышленности -- безполезны; я только хотѣлъ бы что подъ предлогомъ общественной выгоды, не превращали ребенка въ изнѣженное, боязливое, близорукое существо, а такимъ существомъ онъ будетъ неизбѣжно, если привычка полагаться исключительно на эти открытія и усовершенствованія отниметъ у него случай хотя нѣсколько употреблять свои силы и упражнять свои органы.
Есть ли средство хотя отчасти возвратить свѣжесть и силу чувствъ, утраченныя нами съ цивилизаціей? Можетъ быть да. Я часто размышлялъ объ общественной миссіи тѣхъ человѣческихъ расъ, которыя считаются у насъ низшими, потому что онѣ остановились на ступенѣ дѣтства, и не разъ спрашивалъ себя: не предназначены ли онѣ пополнить пропасть, раздѣляющую цивилизованнаго человѣка отъ дикаря.
Во многихъ штатахъ южной Америки дѣти бѣлыхъ въ первые годы ихъ жизни поручены неграмъ. Негритянки отличныя кормилицы а негры умѣютъ развить въ дѣтяхъ тонкость зрѣнія и слуха. Воспитаніе молодыхъ американцевъ ведется несравненно болѣе разумнымъ образомъ чѣмъ воспитаніе нашихъ дѣтей. Въ нихъ первымъ дѣломъ развиваютъ чувства, а затѣмъ умъ. Кто знаетъ сколько таится въ человѣкѣ физическихъ способностей, существованія которыхъ мы не подозрѣваемъ, и которыя остаются въ скрытомъ зародышѣ во всю его жизнь единственно потому, что воспитаніе не развило ихъ упражненіемъ.
Въ нашихъ вымирающихъ и утонченно-цивилизованныхъ обществахъ нѣтъ недостатка въ-средствахъ для возбужденія ощущеній; но годятся ли наши салоны, наша роскошь для ребенка? Онъ родился съ задатками любопытства и подражательности, и ему навязываютъ вкусы, чуждые его возрасту и его природѣ. Чрезвычайно рѣдко случается, чтобы маленькіе господчики, выросшіе въ такой искуственной средѣ, пріобрѣтали впослѣдствіи любовь къ природѣ. Я желаю, чтобы Эмиль воспитывался въ деревнѣ. Тамъ все реально, тамъ предметы представляются мозгу въ ихъ настоящемъ, не измѣненномъ приличіями видѣ.
Всѣ физіологи сознаютъ важность воспитанія внѣшнихъ чувствъ и нѣкоторые изъ нихъ указали способы для изощренія въ первые годы: зрѣнія, слуха, осязанія и пр. Я питаю мало довѣрія съ этимъ методамъ. Все, что болѣе или менѣе напоминаетъ маленькому ребенку дисциплину и трудъ, отталкиваетъ его. Нужно дѣйствовать стимуломъ удовольствія, безъ всякаго признака ученія, на чувствительные нервы его. Мать должна выбирать, разнообразить и усложнять впечатлѣнія звуковъ, формъ, цвѣтовъ, запаховъ, вкусовъ, смотря по обстоятельствамъ. Внѣшній міръ долженъ проникать въ ребенка только путемъ внѣшнихъ чувствъ: достаточно открыть этотъ путь ребенку и притомъ возбудить его вниманіе.
Не смотря на различіе физическихъ и нравственныхъ качествъ, между ними есть прямая связь: отъ правильности воспріятія впечатлѣній зависитъ правильность сужденія. Ассимилируя одинъ образъ за другимъ, мозгъ приготовляетъ матеріалы для развитія ума. Во имя ума и надо сначала воспитывать чувства.
13-го августа 185...
Ребенокъ получаетъ свои первыя понятія изъ внѣшняго міра. Но онъ не ограничивается однимъ воспріятіемъ этихъ внѣшнихъ впечатлѣній. Человѣкъ уже при самомъ своемъ рожденіи выражаетъ свою свободу, онъ протестуетъ криками противъ страданія. Онъ плачетъ и сердится на людей и предметы его окружающіе; онъ недоволенъ тѣмъ, что все не такъ дѣлается какъ бы ему хотѣлось. При всей своей беззащитности, онъ громко жалуется и возстаетъ по своему противъ судьбы.
Черезъ нѣсколько недѣль и мѣсяцевъ, его глаза и уши начинаютъ открываться для впечатлѣній внѣшняго міра. Онъ спокойно и довѣрчиво смотритъ ясными глазами на громадный міровой механизмъ, малѣйшее колесо котораго можетъ раздавить его. Онъ, рабъ природы? Нѣтъ, онъ скорѣе деспотъ ея. Въ своемъ таинственномъ лепетѣ онъ требуетъ отъ матери тепла и холода, дождя и ясной погоды, онъ охотно потребовалъ бы, чтобъ она сняла съ неба луну и звѣзды для его удовольствія. А тамъ такъ какъ мать, въ концѣ концовъ, для него есть живое изображеніе человѣчества, то съ ней то онъ и чувствуетъ себя сильнымъ. Въ глубинѣ этого мозга, неспособнаго еще думать, ужъ кроется инстинктъ воли свободнаго существа. Передъ этой нравственной силою, которую онъ смутно угадываетъ, безсильна неразумная сила природы.
Ребенокъ имѣетъ свое опредѣленное я; это вовсе не гладкая доска, какъ увѣряли нѣкоторые моралисты. Это я очень скоро даетъ себя знать особеннымъ способомъ дѣйствій и ощущеній, выражаемыхъ имъ свободно, а равно и принадлежащими ему инстинктами. Какъ внѣшнія чувства доставили его въ сношенія съ внѣшней жизнью, такъ его нравственныя ощущенія ставятъ его мало по малу въ сношеніе съ людьми. Его первыя нравственныя впечатлѣнія получаются имъ шинѣ. Ребенокъ любитъ, потому что его любятъ, точно также какъ онъ смѣется когда видитъ, что другіе смѣются и говорятъ, потому что слышитъ какъ другіе говорятъ. Подражаніемъ онъ пріобрѣтаетъ способъ выражать свое отвращеніе, симпатію, свои вкусы. Однимъ словомъ, характеръ его обрисовывается. Это будетъ предметомъ другой бесѣды для насъ.
Я не считаю того что написалъ полнымъ отвѣтомъ на твои вопросы. На это нужно время, а я тороплюсь отвѣчать на самое спѣшное. Наблюдай за Эмилемъ. До сихъ поръ, при воспитаніи ребенка, теряли изъ вида изученіе его самого.
Когда я думаю о тебѣ и объ Эмилѣ, то похожу на мотылька, который хочетъ летѣть къ солнцу, забывая о ниткѣ привязанной къ его лапкѣ. Онъ бьется, ему думается что онъ свободенъ, но только до той минуты, пока школьникъ не дернетъ его за нитку и не притянетъ къ землѣ.
Тюремщикъ зоветъ меня; насталъ часъ прогулки на валу. Люби меня.
II.
Елена къ Эразму.
2-го октября 185....
Эмиль прекраснѣйшій ребенокъ въ свѣтѣ! Я знаю, что всѣ матери говорятъ тоже о своихъ дѣтяхъ. Это доказываетъ, что мы смотримъ болѣе сердцемъ нежели глазами. Мы учимся любить и быть матерями; я это замѣчаю каждый день, по возрастающей любви къ моему дорогому Эмилю. Не бойся, однако, чтобы я безразсудно отдалась моему чувству. Слѣдуя твоимъ совѣтамъ и совѣтамъ твоего друга, я имѣю въ виду прямую выгоду моего ребенка, а не удовлетвореніе моихъ склонностей и желаній. По этому поводу докторъ прочелъ мнѣ цѣлую нотацію. "Всѣ существа" сказалъ онъ мнѣ съ своей обычной, хорошо тебѣ знакомой искренностью, "получили отъ природы орудія для своей защиты; средства новорожденнаго состоятъ только въ его слабости и крикѣ; но онъ умѣетъ ими пользоваться! Какъ ни смутны его ощущенія, онъ обладаетъ инстинктомъ справедливости и начинаетъ очень скоро понимать виноваты ли мы передъ нимъ или нѣтъ. Повѣрьте мнѣ, что начиная съ грудныхъ дѣтей, слѣдуетъ наблюдать въ отношеніяхъ къ дѣтямъ самую строгую справедливость. Тамъ гдѣ царитъ прихоть или произволъ -- все потеряно. Для достиженія какой-нибудь прихоти, которой постоянно удовлетворяли, ребенокъ начнетъ кричать, и, если желаніе его, по небрежности, или дурному расположенію духа взрослыхъ не будетъ исполнено, онъ прокричитъ цѣлые часы, прокричитъ до смерти. Уступятъ ему -- еще хуже. Онъ замѣтилъ въ своихъ родителяхъ недостатокъ выдержки. Дѣтямъ надо сопротивляться только въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ того требуетъ ихъ польза; но тутъ ужъ наша воля должна быть тверда и непоколебима какъ законъ". Какая истина! Но признаюсь, на практикѣ мнѣ случается иногда забывать его уроки, и это вредитъ намъ обоимъ -- Эмилю и мнѣ. Я прочла первую главу твоей книги -- читая твои письма, мнѣ кажется, что ты пишешь цѣлую книгу о воспитаніи -- и подожду продолженія, чтобы высказать тебѣ свое мнѣніе о ней. Вѣрь мнѣ, Эмиль будетъ воспитанъ согласно твоимъ взглядамъ и желаніямъ. Только не забывай, что гораздо легче проводить идеи на бумагѣ, нежели въ жизни.
Деревья начинаютъ обнажаться; однако осень здѣсь обыкновенно бываетъ хороша, не смотря на перепадающіе дожди. Она напоминаетъ собою прощанье съ дорогимъ человѣкомъ -- улыбку сквозь слезы. Бываютъ и дни, когда можно подумать что вернулось лѣто. Нашъ добрый негръ посадилъ противъ оконъ моей спальни алоэ, кактусы, магноліи. Онъ хотѣлъ порадовать меня видомъ роскошной растительности климата, о которомъ онъ сохранилъ такое живое воспоминаніе. Увѣряютъ, что нѣкоторыя тропическія растенія, при хорошемъ уходѣ, переносятъ у насъ зиму. Садовникъ г-жи Уарингтонъ говоритъ что въ другихъ странахъ онѣ пропадаютъ не отъ 0 недостатка тепла, а отъ морозовъ; такъ какъ въ Корнвалисѣ никогда не бываетъ ни слишкомъ холодно, ни слишкомъ жарко, то эти растенія могутъ жить здѣсь. Сколько женщинъ также прозябаютъ вдали отъ тѣхъ кто дорогъ имъ и не умираютъ!
III.
Елена къ Эразму.
1-е января 185...
Поручивъ мнѣ воспитаніе Эмиля, ты какъ будто послалъ меня для открытія какой-то неизвѣстной страны. Я убѣдилась, что существуетъ особенный дѣтскій міръ, потому что всѣ дѣти, которыхъ я знаю, чувствуютъ и выказываютъ свои ощущенія почти одинаковымъ образомъ. Но тѣмъ, кто самъ вышелъ изъ этого міра, чрезвычайно трудно снова возвратиться въ него. Когда мы вспоминаемъ дѣтство оно кажется намъ земнымъ раемъ, откуда мы были изгнаны ставши взрослыми людьми. Но и ребенокъ, знаетъ объ этомъ мірѣ не больше нашего. Если природа и повѣрила ему свою тайну, то онъ хорошо сохраняетъ ее. Какъ угадать, что происходитъ въ молодомъ существѣ, способномъ выражать свою радость или горе только неопредѣленными звуками. У самыхъ маленькихъ, еще не говорящихъ дѣтей, есть свой языкъ, -- я все болѣе и болѣе въ томъ убѣждаюсь, но какъ трудно даже матери разобрать его! Иногда мнѣ кажется, что я понимаю желанія Эмиля; я представляю себѣ его радости и печали. Но довольно ли этого, чтобы вполнѣ узнать его? И съ нѣкоторыхъ поръ я нашла въ немъ большую перемѣну вотъ все что я могу сказать о немъ. Два первые мѣсяца онъ жилъ (если это можно назвать жизнью) исключительно въ самомъ себѣ. Теперь онъ довольно ясно различаетъ нѣкоторые внѣшніе предметы, и кромѣ того, улыбается мнѣ.
Сегодня новый годъ. О, какъ онъ печаленъ! Обыкновенно, въ этотъ день желаютъ счастья близкимъ сердцу. Я желаю только одного -- твоей свободы.
P. S. Посылаю тебѣ въ подарокъ волосы Эмиля.
IV.
Та-же тому-же.
3-го апрѣля 185...
Наконецъ я получила извѣстія о тебѣ отъ М. То, что онъ сказалъ мнѣ, немного успокоило меня.
Не думай, что я забыла твои наставленія въ отношеніи Эмиля. Я какъ можно болѣе, стараюсь ставить его въ прямыя сношенія съ окружающими его предметами. При этомъ я замѣтила, что слабость воспріимчивости ребенка къ внѣшнимъ впечатлѣніямъ происходитъ не столько отъ слабости органовъ его, сколько отъ недостатка вниманія. Есть много внѣшнихъ предметовъ, очертанія и звукъ которыхъ онъ могъ бы легко усвоить, еслибы далъ себѣ трудъ посмотрѣть и послушать; но такъ какъ эти предметы не интересуютъ его, то онъ не обращаетъ на нихъ вниманія. У него есть глаза и уши только для того, что ему нравится, но какъ узнать, что ему нравится и что нѣтъ? Признаюсь, я еще учусь этому. Иногда предметы, на которые я всего болѣе разсчитываю для пробужденія въ Эмилѣ пріятнаго ощущенія, не вызываютъ въ немъ никакого желанія взять ихъ въ руки. Краски, представляющіяся мнѣ самыми привлекательными, не производятъ на него никакого впечатлѣнія и проходятъ передъ его глазами какъ тѣни. Мнѣ кажется, что въ этомъ, какъ и во многомъ другомъ, мы матери стремимся навязывать наши вкусы нашимъ дѣтямъ. Жоржія, которая несравненно менѣе моего старается привлечь вниманіе Эмиля на окружающіе его предметы, успѣваетъ часто болѣе чѣмъ я. Она инстинктивно угадываетъ то, что можетъ занять Эмиля и возбудить его любопытство. Она какъ будто знаетъ его желанія. и это понятно. Она имѣла троихъ дѣтей, и всѣхъ троихъ отняло у нея невольничество. Она не знаетъ гдѣ они. Вотъ почему она еще сильнѣе привязалась къ Эмилю. Она не можетъ любить его болѣе моего, но у нея есть одно качество, которому я завидую: она умѣетъ быть съ дѣтьми ребенкомъ. Не на это ли намекалъ ты мнѣ, говоря о способностяхъ черныхъ женщинъ вынянчивать дѣтей.
Повѣришь ли ты, что Эмиль -- настоящій огнепоклонникь? Онъ обожаетъ солнце. Надо видѣть съ какимъ удовольствіемъ онъ протягиваетъ свои рученки въ свѣту.
Зима у насъ была очень мягкая; снѣгъ выпадалъ всего два раза и скоро таялъ. На деревьяхъ еще нѣтъ листьевъ; деревня безъ зелени похожа на жилище безъ мебели; но струя жизни понемногу начинаетъ проноситься во всей природѣ. Такъ какъ полдень здѣсь бываетъ великолѣпный, то Эмиль своей тревогой выражаетъ постоянно желаніе быть вынесеннымъ въ ясный день въ садъ. Въ Корнвалисѣ солнце, особенно весною, не жгуче и не опасно; лучи его живительны для стариковъ и дѣтей. Жоржія разстилаетъ на лугу коверъ, и сажаетъ на него Эмиля; тогда онъ играетъ и катается на полной свободѣ. Эмиль привыкъ къ нашему присутствію, оно его защита; и я; чтобы научить его обходиться безъ нея, иногда совѣтую Жоржіи уйти, а сама прячусь, не теряя его ни на минуту изъ вида. Сначала ему бывало страшно оставаться одному и онъ выказывалъ нѣкоторое безпокойство; но онъ скоро оправлялся и смотрѣлъ молодцомъ. Онъ всматривался своими внимательными глазенками во все окружавшее его, онъ шевелилъ рученками чтобы прогнать мухъ, жужжавшихъ надъ его головою. Съ тѣхъ поръ я рѣшилась отъ времени до времени предоставлять его самому себѣ и наблюдать за нимъ такъ, чтобъ онъ этого не видѣлъ; чувствуя себя менѣе защищеннымъ, онъ научится обходиться иногда безъ чужой помощи. Чѣмъ болѣе я объ этомъ думаю, тѣмъ болѣе мои обязанности матери представляются мнѣ совершенно въ иномъ свѣтѣ, нежели другимъ женщинамъ. По мѣрѣ того какъ Эмиль будетъ расти, ради его пользы я откажусь отъ удовольствія выказывать безпрестанно мою заботливость, Мнѣ кажется, что развитію чувствъ и характера у нѣкоторыхъ дѣтей, всего болѣе вредитъ способъ ихъ воспитанія. Матери окружая дѣтей слишкомъ явными и усердными попеченіями отучаютъ ихъ полагаться на собственныя силы, на свою осмотрительность. Этому никогда невыучится богатый ребенокъ, который знаетъ что на нимъ смотрятъ десятки глазъ. Онъ какъ отупѣвшіе восточные государи, называющіе совѣтчиковъ своего двора своими глазами и ушами, привыкаетъ смотрѣть и слушать глазами нянекъ, обязанныхъ служить ему и предупреждать всѣ его нужды. Какъ безпомощно такое, такъ заботливо оберегаемое дитя; когда ему придется очутиться одному лицемъ къ лицу съ малѣйшей опасностью. Малѣйшая бездѣлица смущаетъ его, онъ пугается даже собственной тѣни.
Эмиль напомнилъ собою мнѣ вчера миѳологическую личность. Дѣти въ первые мѣсяцы жизни не даютъ себѣ отчета въ разстояніяхъ; зрѣніе еще обманываетъ ихъ. Я была въ саду, а Жоржіа стояла у окна нашего дома и держала на рукахъ Эмиля. Увидавъ меня, онъ очень обрадовался и замахалъ своими рученками точно крыльями. Окошко находилось въ первомъ этажѣ и ребенокъ замѣтно удивлялся, что не могъ схватить меня рученками; кончилось тѣмъ, что онъ разсердился и весь покраснѣлъ. Онъ хотѣлъ чтобы я его приласкала, а можетъ быть хотѣлъ и молока, потому что онъ давно ужъ не сосалъ. Мученія бѣдняжки походили на мученія Тантала.
Эмиль знаетъ тебя по портрету, который я ему показала. Иллюзія ли это или нѣтъ, но смотря на его уставленные большіе глаза, улыбку, и протянутыя къ портрету руки, мнѣ казалось, что онъ узнаетъ своего отца.
V.
Эразмъ къ Еленѣ.
15-го іюня 185...
Я ждалъ случая, чтобы отправить тебѣ это письмо. Все, что ты говоришь объ Эмилѣ, такъ близко и дорого мнѣ. Проводя всю жизнь въ занятіяхъ и въ вѣчной борьбѣ, я и не подозрѣвалъ въ себѣ этой способности; но я рожденъ быть отцемъ-воспитателемъ. Я бы многое отдалъ за то чтобы взглянуть на моего сына, и на тебя. Не разъ я даже готовъ былъ просить тебя переселиться вмѣстѣ съ нимъ на этотъ островъ, не смотря на море и страшное разстояніе, раздѣляющее насъ. Я знаю, что ты не остановилась бы ни передъ какимъ препятствіемъ. Но меня остановила мысль что съ моей стороны было бы непростительнымъ эгоизмомъ заключить въ мрачную темницу дорогія мнѣ существа? По какому праву отниму я у ребенка беззаботность его возраста, его первыя радости? Нѣтъ. Пусть онъ ростетъ свободно и счастливо да рукахъ своей матери.
Ты хорошо дѣлаешь стараясь узнать вкусы Эмиля, родители, при образованіи характера ребенка, вообще руководствуются своими собственными взглядами. Но этого должно избѣгать болѣе всего. Обыкновенно ребенокъ -- кукла въ рукахъ взрослыхъ, страдательное существо. Навязываемыя ему чувства и мысли пріучаютъ его быть тѣмъ, чѣмъ хотятъ его видѣть взрослые. Почему у насъ теперь такъ мало людей съ самобытнымъ характеромъ? Почему такъ рѣдко встрѣчаются теперь люди съ опредѣленнымъ призваніемъ, съ твердымъ и непоколебимымъ образомъ дѣйствій? Если мы дадимъ себѣ трудъ вникнуть въ причину этого печальнаго явленія она откроется въ нашемъ первоначальномъ воспитаніи.
Но прежде всего, что такое характеръ? Такъ принято называть результатъ сочетанія въ человѣкѣ силъ, корень которыхъ лежитъ въ природѣ, но которыя безпрестанно измѣняются и преобразовываются подъ вліяніемъ внутреннихъ и внѣшнихъ причинъ. Воля, до извѣстной степени, управляетъ нашими склонностями, желаніями и чувствами. Есть ли эта воля элементъ первобытный или пріобрѣтенный? По моему и то и другое. Въ ребенкѣ воля проявляется вмѣстѣ съ его рожденіемъ на свѣтъ; но съ лѣтами благодаря упражненію именно этой способности, она усиливается въ человѣкѣ и сосредоточивается на опредѣленной цѣли; что касается до внѣшнихъ причинъ, вліяющихъ на характеръ, то достаточно указать на воспитаніе и общество. Человѣкъ родившійся въ Китаѣ отъ одного изъ послѣдователей Конфуція, не былъ бы способенъ смотрѣть на вещи и поступать такъ, какъ смотрятъ и поступаютъ люди, родившіеся во Франціи отъ христіанскихъ родителей.
Въ первое время послѣ рожденія ребенка силы характера еще скрыты подъ ощущеніями. Я существуетъ уже и очень рѣзко опредѣленное, но оно проявляется только произвольными движеніями. Я называю такъ прыжки, восторги и даже крики маленькаго существа. Все, что вызываетъ въ немъ боль, раздраженіе, проявляется этими внѣшними знаками. Многія изъ этихъ движеній, кажутся намъ очень часто безпорядочными и безсмысленными только потому, что мы недостаточно размышляли о законѣ, управляющемъ ими. Въ этихъ движеніяхъ ребенокъ ищетъ помимо нашей помощи удовольствіе или облегченіе, въ нихъ высказывается самостоятельная жизнь. Двухъ или трехлѣтній мальчикъ, катающійся по полу и вырывающій у себя волосы, поступаетъ съ своей точки зрѣнія вполнѣ разумно. Гнѣвъ его находитъ исходъ себѣ въ крикахъ и раздраженный организмъ инстинктомъ ищетъ лекарства въ движеніи. Тоже самое относится къ плачу и ко всѣмъ другимъ проявленіямъ, посредствомъ которыхъ органы наши освобождаются отъ болѣзненнаго напряженія.
И въ зрѣломъ возрастѣ мы сохраняемъ нѣкоторыя изъ этихъ инстинктивныхъ движеній? Многіе ударяютъ себя по лбу рукой при какомъ нибудь дурномъ извѣстіи, другіе чешутъ носъ, третьи бросаются ничкомъ на постель въ припадкѣ сильнаго гнѣва. Самый разумный человѣкъ, при сильномъ волненіи, дѣлаетъ жесты сумасшедшаго. Пусть говорятъ, что онъ не умѣетъ сдерживать себя; но въ этихъ необдуманныхъ дѣйствіяхъ есть своего рода мудрость, даже и тогда, когда они крайне странны. Извѣстныя положенія тѣла отвѣчаютъ извѣстному состоянію духа. Нѣкоторыя нравственныя страданія побуждаютъ насъ искать покоя, другія -- движенія. Какъ объяснить эти внезапныя побужденія, заставляющія насъ двигать тѣмъ или другимъ членомъ подъ вліяніемъ извѣстныхъ движеній мозга? "Это невольно" вотъ единственная причина, которую мы приводимъ въ этихъ случаяхъ, и причина эта стоитъ другой.
Первую свободу, которую мы должны предоставить ребенку, есть свобода движеній и инстинктовъ. Подобно другимъ, я не люблю смотрѣть на краснаго отъ гнѣва, дошедшаго до бѣшенства ребенка, но я считаю за лучшее сносить эти взрывы нежели подавить ихъ насиліемъ. Скрытая злоба -- самая опасная; самый вредный, самый испорченный характеръ тотъ, который постоянно затаиваетъ все въ себѣ. Впослѣдствіи ребенокъ узнаетъ, что онъ долженъ сдерживать себя, что плачь, нетерпѣливыя движенія, взрывы неумѣренной радости неприличны для людей взрослыхъ: онъ научится, что разумнѣе -- какъ локомотивы употреблять и дымъ какъ двигатель, вмѣсто того чтобы безплодно пускать его въ воздухи но для этого надо подождать чтобы его умъ и воля развились.
Но это не значитъ чтобы мы должны были сложить руки. Доктора изобрѣли для леченія сумасшествія систему нравственнаго разсѣянія; эту систему нужно примѣнить, къ воспитанію ребенка. Она ужъ съ давнихъ поръ извѣстна кормилицамъ. Изъ нихъ не найдется ни одной, которая не умѣла бы успокоить дитя, обративъ вниманіе его на предметъ, способный заинтересовать его. Этотъ методъ можно бы значительно расширить. Многіе даже изъ маленькихъ дѣтей любятъ музыку, другіе болѣе чувствительны къ пріятнымъ очертаніямъ, одни дѣти любятъ животныхъ, другіе привязываются къ извѣстнымъ личностямъ. Нужно изучить склонности дѣтей потому что онѣ могутъ служить средствомъ для образованія его характера.
Я не вѣрю, чтобы въ человѣкѣ существовали вредные инстинкты; только дурно направленные и уродливо развитые, они могутъ привести къ печальнымъ результатамъ. Но не должно заглушать ихъ, потому что если бы даже это и удалось, то это было бы куплено насиліемъ природы человѣка. Что же дѣлать? Противопоставить этимъ уродливо развитымъ инстинктамъ и склонностямъ другія -- вотъ задача воспитанія.
Нѣтъ настолько порочнаго характера, для котораго въ свое время не было бы возможности нравственнаго возрожденія. Если бы съумѣли во время воспользоваться этой возможностью, отыскать средство противодѣйствовать вреднымъ наклонностямъ, то сохранили бы для общества полезныхъ членовъ которые погибаютъ въ тюрьмахъ и на каторгѣ. Приведу тебѣ только одинъ примѣръ, взятый изъ коихъ личныхъ воспоминаній. Одинъ воръ пробрался однажды въ оперу, не для того, чтобъ слушать пѣніе, но чтобы воспользоваться случаемъ обшарить карманы сосѣдей. Это было для него, какъ онъ самъ мнѣ сказалъ "работой его ремесла". Это же остался въ накладѣ? Онъ самъ. Онъ былъ дилетантомъ самъ того не подозрѣвая и при первомъ звукѣ смычка почувствовалъ себя какъ будто унесеннымъ въ невѣдомый ему міръ. "Когда запѣла Дюкре -- сказалъ онъ мнѣ -- я не помнилъ себя. О! эта арія изъ Роберта въ пятомъ дѣйствіи! Я какъ будто ее теперь еще слышу. Однимъ словомъ я позабылъ работать въ эту ночь". На слѣдующій вечеръ онъ вновь пошелъ въ театръ, принявъ твердое рѣшеніе не позволить себѣ увлекаться голосомъ сирены; но онъ ошибся, онъ забылъ о своемъ врожденномъ музыкальномъ инстинктѣ. Онъ вышелъ съ головой, полной слышанныхъ мотивовъ, и съ пустыми руками. На этотъ разъ онъ поклялся не ходить болѣе слушать пѣніе, потому что иначе, объявилъ онъ съ нѣкоторымъ цинизмомъ, "онъ потерялъ бы любовь къ своему ремеслу".
Порочныя склонности человѣка тѣже эгоистичныя стремленія его природы, которыя, развившись своимъ естественнымъ путемъ, и бывши искажены условіями его жизни, управляютъ его мыслями и поступками. Нравственное воспитаніе очевидно должно быть направлено; съ самыхъ малыхъ лѣтъ, противъ исключительнаго развитія этихъ эгоистичныхъ стремленій. На то есть два способа. Первый, какъ я уже говорилъ тебѣ, состоитъ въ устраненіи внѣшнихъ стимуловъ того или другаго инстинкта, который мы считаемъ вреднымъ. Діаволъ-соблазнитель можетъ скрываться тамъ, гдѣ его не подозрѣваютъ. Я поясню свою мысль, разсказавъ тебѣ истинный случай, бывшій въ Шотландіи. Одна женщина очень порядочная на видъ, сдѣлала нѣсколько покупокъ въ модномъ магазинѣ и для расплаты вынула изъ кармана банковый билетъ въ 5 ф. ст. Прикащикъ, разсмотрѣвъ билетъ, увидѣлъ что онъ фальшивый. Женщина удивилась и дала другой, оказавшійся также фальшивымъ. Это обстоятельство возбудило подозрѣніе, ее задержали. Открылось, что она служила въ одномъ богатомъ домѣ, гдѣ ее уважали за хорошее поведеніе и честность. Къ ея несчастью, шотландецъ, у котораго она находилась въ услуженіи, получилъ два фальшивыхъ билета, которые онъ забылъ уничтожить. Служанка каждый день убирала кабинетъ хозяина, и видѣла между старыми бумагами эти два билета. Сначала она не обратила на нихъ вниманія, но когда по прошествіи нѣсколькихъ дней, недѣль, мѣсяцевъ, одни и тѣ-же предметы постоянно являлись ея глазамъ, она невольно стала разсматривать ихъ. Эти два клочка бумаги, которые она принимала за настоящіе билеты, какъ будто смотрѣли на нее, искушали ее и шептали ей на ухо странные совѣты. Сначала она оттолкнула мысль взять эти билеты, но лишь только ей случалось быть одной въ этой комнатѣ, она не могла отвести глазъ отъ билетовъ, Наконецъ она рѣшилась взять ихъ, развернуть, но повертѣвъ ихъ во всѣ стороны, опять положила въ пачку старыхъ бумагъ; они жгли ей руки. Но мало по малу соблазнъ овладѣлъ ею и она не устояла.
Если такъ сильно вліяніе внѣшнихъ впечатлѣній на взрослыхъ, то какъ несравненно сильнѣе оно въ отношеніи дѣтей. Слава богу, не всѣ воры и видъ банковыхъ билетовъ соблазнителенъ не для всѣхъ, но есть много другихъ инстинктовъ, которые не слѣдуетъ разжигать видомъ предметовъ, ихъ возбуждающихъ.
Наши пороки, равно какъ наши добродѣтели, вполнѣ реальны и тѣ и другіе развиваются подъ вліяніемъ тѣхъ предметовъ, которыя непосредственно дѣйствуютъ на нихъ. Напримѣръ, жадность до извѣстной степени раздражается видомъ и запахомъ вкусныхъ кушаньевъ; ревность пробуждается звукомъ сладкихъ рѣчей и видомъ ласкъ расточаемыхъ другимъ. Прежде всего слѣдуетъ изучить ребенка, а потомъ изгнать духа-соблазнителя, т. е. матеріальныхъ агентовъ, которые, вліяя на его чувства, вызываютъ дурныя желанія. "Не вводите насъ во искушеніе" -- сколько людей имѣютъ право сказать это своимъ воспитателямъ.
Не слѣдуетъ, никогда терять изъ виду этого закона природы: инстинкты укрѣпляются и развиваются посредствомъ упражненія и притупляются отъ бездѣйствія. Въ этомъ заключается вся тайна искорененія нѣкоторыхъ преобладающихъ наклонностей, мѣшающихъ свободному развитію другихъ. Отдѣльному человѣку, какъ и цѣлому обществу, предстоитъ борьба съ тиранами: Достаточно ли устранить дурное вліяніе "соблазнителей" и возстановить равновѣсіе между наклонностями? Разумѣется нѣтъ. Это будетъ система отрицательная. Но по мѣрѣ того какъ дитя растетъ, необходимо пробуждать его склонности и чувства къ дѣятельности. Это будетъ второй способъ. Но прежде, чѣмъ идти далѣе, мы разсмотримъ средства, которыми обыкновенно пользуются при образованіи характера ребенка: систему насильственаго повиновенія, страхъ наказанія, обѣщаніе награды, силу примѣра, отвлеченную мораль мистцизма и оцѣнимъ ихъ по достоинству.
8 Іюня 185...
Мы считаемъ себя обязанными, для пользы самихъ дѣтей, прибѣгать къ власти, какъ къ средству подчинить ихъ себѣ. "Иди сюда!" и дитя идетъ: "дѣлай то-то!" и и оно дѣлаетъ. "Не ходи туда!" и устраиваютъ такъ, чтобы оно дѣйствительно не могло туда пойти. Эти приказанія, за исполненіемъ которыхъ наблюдаетъ сама мать, смягчающая суровость ихъ тономъ ласки, которымъ они отдаются, весьма естественны когда она относятся къ существу, разсудокъ котораго еще не развитъ. Но при этомъ необходимо избѣгать принужденія на сколько возможно. Вынужденное повиновеніе, особенно если оно перейдетъ извѣстный границы, усыпляетъ въ ребенкѣ всякую нравственную отвѣтственность за свои поступки. Зачѣмъ ему спрашивать свою совѣсть, когда за него другіе взялись не только рѣшать, что хорошо или дурно, справедливо или несправедливо, но и желать за него. Боже сохрани, чтобы тоже было съ Эмилемъ! Дѣйствовать за него или навязывать ему свои приказанія, значило бы усыплять въ немъ волю. Для того, чтобы сдѣлаться человѣкомъ, онъ долженъ умѣть руководиться въ своихъ поступкахъ собственнымъ желаніемъ, долженъ умѣть быть добрымъ по собственному побужденію. Въ моихъ глазахъ чрезвычайно важно, чтобы его достоинства и недостатки происходили отъ него самого. Это лучшее средство усилить первыя и ослабить вторые по мѣрѣ его развитія. Вотъ почему мы не должны смотрѣть въ увеличительное стекло на значеніе нашей роли въ его воспитаніи. Человѣка не создаютъ, онъ дѣлается имъ самъ, и вся наша работа состоитъ въ умѣньи направить дитя къ разумному пользованью своими силами. Мы должны исправлять его ошибки не нравоученіями, но ставить его въ такое положеніе, чтобы тотъ или другой образъ дѣйствія былъ ему необходимъ. Еслибъ я могъ самъ воспитывать Эмиля, я не потребовалъ бы отъ него никогда повиновенія; съ той минуты когда я могъ бы обратиться къ его разуму, я бы посовѣтовалъ ему только сообразоваться съ очень простыми законами, управляющими какъ явленіями физической, такъ и нравственной природы. "Вѣрь и дѣлай то, что я тебѣ говорю; справедливость этого я тебѣ докажу впослѣдствіи", такъ обыкновенно говорить отецъ сыну. Я не слѣдую такому пути. Напротивъ, я постараюсь убѣдить Эмиля, что извѣстный поступокъ не потому хорошъ или дуренъ, что онъ мнѣ кажется такимъ, но потому, что онъ можетъ быть полезенъ или вреденъ для другихъ и для него. Ты, можетъ быть, скажешь что это требуетъ со стороны ребенка далеко не дюжиннаго ума? Скажемъ лучше, что это скорѣе требуетъ отъ тѣхъ, которые руководятъ воспитаніемъ, много такта и простоты отношеній. Отвлеченными взглядами и высокопарными рѣчами не подѣйствуешь на ограниченный здравый смыслъ дѣтей, которые вообще гораздо проницательнѣе, чѣмъ мы думаемъ. Нѣтъ, честностью нашихъ отношеній къ нимъ мы всего скорѣе достигнемъ желаемаго.
Добровольное послушаніе возвышаетъ характеръ ребенка; подчиненность его унижаетъ. Есть одно весьма употребительное выраженіе: "я его заставлю, усмирю! восклицаетъ повелительная мать или энергическій учитель, говоря о непослушномъ и упрямомъ ребенкѣ. И вслѣдствіе такой системы выходятъ ограниченныя и усмиренныя существа. И эти люди воображаютъ, что поступаютъ такъ для пользы юношества и общества; такъ и наѣздникъ можетъ сказать лошади, которую онъ выѣзжаетъ: "Это для твоей пользы." Относительно лошади это справедливѣе, нежели относительно человѣка. Животное подъ мундштукомъ и шпорой теряетъ только свою дикую заносчивость, -- тогда какъ человѣкъ утрачиваетъ свое личное достоинство,
Къ тому же страхъ, самъ по себѣ, несовершенная узда. Нѣтъ убійцы или вора, который бы совершая преступленіе, не надѣялся ускользнуть отъ правосудія, и нѣтъ ребенка, который, дѣлая что нибудь запрещенное, не воображалъ бы что онъ съумѣетъ ловко обмануть учителя или родителей. Удайся ему это одинъ разъ, и онъ уже будетъ считать себя очень сильнымъ въ искуствѣ притворства. Школьникъ, котораго тиранятъ и наказываютъ, уходитъ въ себя и въ глубинѣ своей маленькой гордости презираетъ нашу нравственную власть. Ничего нѣтъ легче какъ наложить на ребенка ярмо, но за то нѣтъ ничего труднѣе какъ внушить ему впослѣдствіи довѣріе. Если онъ только разъ заподозритъ, что имъ управляетъ прихоть или произволъ, онъ подчинится одной только силѣ. Подъ видомъ покорности, онъ затаитъ въ душѣ скрытый протестъ. Его воля, уступающая передъ страхомъ розогъ, будетъ только ожидать благопріятной минуты, чтобы прибѣгнуть къ хитрости и коварству. Лукавство есть протестъ слабаго противъ сильнаго. Безсильный для открытой борьбы, ребенокъ ищетъ случая обойти власть родителей. Я часто удивлялся въ подобныхъ случаяхъ хитрости и смѣлости его лжи. Не одинъ 7-ми лѣтній мальчикъ въ состояніи поспорить въ коварствѣ съ рабами Плавта, мольеровскими Скпенами и даже съ Фигаро Бомарше!
Другое несчастное послѣдствіе принужденія состоитъ въ томъ, что оно черствитъ молодую душу, отравляетъ молодую жизнь. Дитя безъ свободы -- это весна безъ солнца. Эта сдержанность и скрытность привьется къ нему на всю жизнь. Я узнаю по первому взгляду людей, дѣтство которыхъ было печально, т. е. которые вовсе не знали его. Робкіе, угрюмые, нелюдимые, они отмѣчены чернымъ пятномъ, оставившимъ неизгладимый слѣдъ въ ихъ характерѣ.
Да избавитъ насъ Богъ отъ педантовъ и педагоговъ! Они развращаютъ юношество!
3 іюня 185...
Я думаю, что слишкомъ уже преувеличиваютъ вліяніе отвлеченной и мистической морали на характеръ. Предоставлять санкцію человѣческихъ поступковъ чему то сверхъ-естественному, таинственному -- важная ошибка. Если мистическое вѣрованіе, на которомъ построено все зданіе обязанностей, будетъ со временемъ потрясено, то и вся работа первоначальнаго воспитанія погибнетъ. Да и какимъ образомъ можно думать, чтобы въ вѣкъ сомнѣнія и свободнаго изслѣдованія тѣ вѣрованія, которыя мы выливаемъ и закрѣпляемъ въ мозгу ребенка, не будутъ поколеблены? Я бы желалъ, чтобы совѣсть Эмиля не зависѣла отъ того или другаго вѣрованія; только въ этомъ я буду видѣть полное ручательство, что онъ будетъ честнымъ человѣкомъ. Сколько разъ я встрѣчалъ наставниковъ, бросавшихъ въ лицо непослушному ребенку эту жестокую угрозу: "Богъ тебя накажетъ, ты будешь проклятъ!" При видѣ этого, кровь приливала у меня къ сердцу. Взывать къ верховному судьѣ, въ нашихъ жалкихъ приговорахъ, призывать мщеніе неба на помощь нашей злобѣ, представлять Бога злымъ, потому только, что мы сами раздражены!... Неужели это значитъ давать нравственное воспитаніе ребенку?
Я не одобряю ни въ какомъ случаѣ обращеніе къ чудесному, но я бы предпочелъ устрашеніе букой и калибаномъ представленію ребенку божества страшилищемъ.
Ты мнѣ скажешь, можетъ быть, что я выбралъ одинъ изъ худшихъ примѣровъ воспитанія? Пусть такъ, но придавать поступкамъ ребенка такіе побужденія, съ которыми не можетъ совладѣть его умъ, чрезвычайно вредно.
Большинство родителей не смотря на то что они скептики сами, требуютъ отъ дѣтей исполненія нѣкоторыхъ религіозныхъ обрядовъ, которыхъ сами не исполняютъ никогда или, исполняютъ только въ присутствіи дѣтей. Имъ кажется, что для ребенка ложь не имѣетъ большаго значенія. Важно то, чтобы ребенокъ началъ жить сообразуясь съ принятыми обычаями. Позже онъ увидитъ самъ! Такимъ образомъ, равнодушіе, легкомысліе, искажаютъ сужденія ребенка и его совѣсть. Для человѣческаго достоинства унизительна такая религія, которой люди вѣрятъ наполовину или совсѣмъ не вѣрятъ.
Я поведу Эмиля другимъ путемъ.
3 іюня 185...
Большинство писавшихъ о воспитаніи, придаютъ большое значеніе принципамъ нравственности. Я согласенъ съ ними что въ нѣкоторыхъ случаяхъ, хорошій принципъ можетъ подвинуть человѣка на честное дѣло; но я не думаю, чтобы возможно было образовать характеръ словами. Не встрѣчаемъ ли мы на каждомъ шагу людей съ развитымъ умомъ и черствымъ сердцемъ? Развѣ они не выслушивали, подобно другимъ, пошлыхъ сентенцій о сладости дружбы? Какому развратнику, скупцу или злодѣю не повторяли тысячу разъ: "будь цѣломудренъ и ты будешь счастливъ; не продавай душу за тлѣнныя блага міра сего; не дѣлай другимъ того, чего не желаешь себѣ, и пр. и пр.
Евангеліе полно превосходными поученіями, но кто соблюдаетъ ихъ? Много ли найдется богачей, которые услышавъ слова: "Легче верблюду..." роздали бы свое имущество бѣднымъ? Даже между проповѣдниками этого ученія много ли найдется такихъ, которые не промѣняли бы Бога на Маммона?-- Согласятся ли первые, или считающіе себя первыми, стать послѣдними?" Снизойдетъ ли добровольно повелѣвающій другими до роли подчиненнаго. Напротивъ, мы видимъ какъ ученые церкви прибѣгаютъ къ сдѣлкамъ съ своей совѣстью и извращаютъ тексты. Сколько ухищренныхъ толкованій для избѣжанія примѣненія ученія Христа на дѣлѣ.
Христосъ на каждомъ шагу проповѣдуетъ миръ; перестали ли государства воевать другъ съ другомъ? Уничтожено ли рабство прекраснымъ его выраженіемъ: "вы всѣ братья?" Остановила ли сильныхъ міра угроза его: "обнажающіе мечь отъ меча погибнутъ?" Кто имѣетъ двѣ рубашки отдай одну неимущему. Въ вашемъ христіанскомъ обществѣ, заперли бы въ Шарантонъ того, кто вздумалъ бы исполнить эту заповѣдь, особенно еслибы онъ былъ богатъ и имѣлъ наслѣдниковъ.
Не только у христіанъ, но у индусовъ, китайцевъ и персовъ есть книги высокой мудрости. Нравственнѣе ли отъ того эти народы? Еслибы для исправленія людей достаточно было одного хорошаго трактата нравственности, то уже давнымъ давно человѣческій міръ былъ бы образцомъ нравственнаго совершенства, потому что, благодаря Бога, у насъ нѣтъ недостатка въ моралистахъ. И не смотря на все, мы только и слышимъ со всѣхъ сторонъ земли плачъ да скрежетъ зубовъ.
Связь между доктринами человѣка и его поступками бываетъ очень часто призрачна. Еслибы въ дѣйствительной жизни добро стояло на одной сторонѣ, а зло на другой, то мнѣнія раздѣляющія людей выяснились бы весьма скоро. Но до этого еще далеко, и люди, поступающіе согласно своимъ правиламъ, составляютъ исключенія. Случается и очень часто, что правила евангельской морали лучше соблюдаются тѣми, кто отрицаетъ божественность происхожденія Іисуса Христа, нежели тѣми, кто исповѣдуетъ ее. Я не хочу сказать этимъ; что всякій нравственный законъ безразличенъ?-- Далеко нѣтъ; я утверждаю только, что однихъ хотя бы и самыхъ лучшихъ, правилъ недостаточно для человѣка. Законодатели какъ нельзя лучше поняли это и подкрѣпили свои письменныя опредѣленія добра и зла цѣлой системой наказаній и вознагражденій.
Для того чтобы ребенокъ извлекъ пользу изъ уроковъ нравственности, которые даютъ ему, нужно чтобы онъ былъ въ состояніи уяснить себѣ цѣль своихъ поступковъ въ ихъ послѣдствіями. Исполняетъ ли сама мать тѣ прекрасныя правила, которымъ поучаетъ? Отецъ, который только что прочиталъ своему сыну прекрасную рѣчь о милосердіи, попрекнетъ его, быть можетъ, за то что онъ подалъ серебрянную монету бѣдняку?-- Насаждая, такимъ образомъ, одною рукою евангельскія истины въ умѣ ребенка, другою зараждаютъ въ немъ лицемѣріе.
4-го Іюня 185...
Моралисты, въ дѣлѣ воспитанія дѣтей, возлагаютъ большія надежды на силу примѣра; на этотъ разъ я съ ними согласенъ; но найдите отца, который бы могъ сказать по совѣсти, что онъ служитъ всегда образцомъ для своего сына? Вообще мы обманываемъ своихъ дѣтей и стараемся казаться въ ихъ глазахъ лучшими нежели мы на самомъ дѣлѣ. Очень часто наши слова, сказанныя въ присутствіи дѣтей, совершенно противорѣчатъ нашему внутреннему чувству. Дѣло въ томъ, что мы хотимъ сформировать характеръ ребенка по тому образу, который мы составляемъ въ самихъ себѣ, и придать ему тѣ добродѣтели, которыя мы приписываемъ себѣ.
Думать, что дѣти поддаются нашему обману, значитъ не имѣть ни малѣйшаго понятія объ ихъ умѣ. Дѣти очень хорошо знаютъ, что имъ слѣдуетъ думать о своихъ родителяхъ. Они угадываютъ то, что стараются скрыть отъ нихъ, и я сомнѣваюсь, чтобы это притворство (хотя причины его, пожалуй, и похвальны) могло бы усилить ихъ уваженіе къ старшимъ.
Одинъ отецъ, только что наказавъ своего 5-ти лѣтняго сына за ложь, приказалъ слугѣ, доложившему о приходѣ непріятнаго гостя, сказать, что его нѣтъ дома. Какой прекрасный урокъ искренности!
Я знаю, что ты будешь давать только одни хорошіе примѣры Эмилю; но мы должны поставить себѣ задачей, чтобы онъ имѣлъ самостоятельный характеръ, а не навязанный ему другимъ, кто бы ни былъ этотъ другой. Я помню одного шестилѣтняго мальчика, котораго считали развитымъ не по лѣтамъ; я какъ то встрѣтилъ его, когда онъ возвращался съ похоронной процесіи. Онъ плакалъ, или дѣлалъ видъ, что плачетъ. Искренность этихъ слезъ показалась мнѣ подозрительной потому, что я зналъ что покойникъ приходился ему въ весьма дальнемъ родствѣ (да и понимаютъ ли дѣти, что такое смерть?); я спросилъ у него причину его горя. "Я ничего -- отвѣчалъ простодушно мальчикъ -- но мама сейчасъ вытирала глаза платкомъ." -- Конечно, эта подражательная чувствительность происходила отъ добраго сердца, но, тѣмъ не менѣе, она заставила меня улыбнуться. Когда Эмиль достигнетъ такого возраста, что будетъ въ состояніи сочувствовать несчастію другихъ, пусть онъ это дѣлаетъ потому, что это несчастье затронетъ заживо его чувства.
Нужно ли наставлять ребенка примѣрами, взятыми изъ животной жизни? Даже въ нашемъ, столь далекомъ отъ природы, обществѣ, процвѣтаетъ нравоученіе и мы охотно беремъ свои уроки изъ міра животныхъ. Чуть ребенокъ начинаетъ говорить понятно и упражнять свою память, какъ ужъ его заставляютъ отвѣчать наизусть басню Лафонтена -- "Стрекоза и Муравей." -- Положимъ, что мы можемъ многому научиться у животныхъ; но для того, чтобы маленькій ученый дѣйствительно интересовался этими актерами великой драмы, онъ долженъ знать ихъ. А сколько дѣтей, выросшихъ въ нашихъ большихъ городахъ, едва ли имѣли случай видѣть животныхъ выведенныхъ баснописцемъ на сцену и совершенно незнакомы съ ихъ нравами. Соломонъ, когда онъ говоритъ лѣнивцу: "Ступай поучиться у муравья" несравненно умнѣе нашихъ воспитателей. Онъ посылаетъ учиться у живаго источника морали, вмѣсто того чтобы обращаться къ резервуарамъ ея.
6-го Іюня 185...
Не пренебрегая другими вспомогательными средствами, нужно преимущественно искать въ физіологіи указанія на способы образованія характера ребенка.
Новорожденный -- эгоистъ, потому что онъ слабъ. Нужно освѣтить узкіе инстинкты, данные природою человѣку для самосохраненія, чувствами связывающими его съ ближними. Эти чувства вполнѣ реальны и корень ихъ, въ одно и тоже время, и въ насъ самихъ и внѣ насъ. Каждое изъ этихъ душевныхъ движеній вызывается рядомъ извѣстныхъ фактовъ. Состраданіе, напримѣръ, является при видѣ чужихъ страданій; благодарность связана съ извѣстными оказанными услугами; любовь къ отечеству -- слѣдствіе привычки къ окружающимъ насъ мѣстамъ и предметамъ; дружба зарождается и укрѣпляется взаимными услугами.
Всѣ великодушныя чувства существуютъ въ ребенкѣ, но только въ зародышномъ состояніи. И растительный міръ наполненъ семенами, изъ которыхъ многимъ никогда не суждено разцвѣсть, Чего недостаетъ имъ? луча солнца, хорошей почвы, капли воды. Такъ бываетъ и съ семенами нашихъ нравственныхъ способностей; для ихъ развитія тоже необходима благопріятная среда, толчокъ извнѣ.
Всѣмъ извѣстно, что характеръ ребенка развивается преимущественно вліяніемъ внѣшнихъ стимуловъ, нежели внутреннихъ. Въ первые годы только нашими заигрываніями вызывается въ немъ то радость, то гнѣвъ. Но только вызывается -- далѣе этого вызова мы безсильны надъ его чувствами. Безъ сомнѣнія, забота, нѣжность матери, возбуждаютъ въ ребенкѣ любовь къ ней; но характеръ его складывается изъ силъ рѣзко отличающихся одна отъ другой, изъ которыхъ каждая требуетъ совершенно особаго стимула. Человѣкъ не простое существо, и въ нравственномъ отношеніи онъ еще сложнѣе, нежели въ физическомъ.
Подобно тому, какъ наши внѣшнія чувства вызываются: только извѣстными внѣшними условіями, осязаніе -- формою и поверхностью тѣлъ, вкусъ -- сочностью питательныхъ веществъ, такъ и наши душевныя движенія проявляются только при извѣстныхъ сочетаніяхъ фактовъ. Опасность, напримѣръ, порождаетъ страхъ, но она никогда не пробудитъ чувства справедливости. Ласки, окружающія ребенка, могутъ внушить ему привязанность, но не скромность. Условія, которыя вызываютъ чувство чести или мужества, окажутся безсильными внушить мягкость характера, какъ звукъ безсиленъ надъ глазными нервами или свѣтъ надъ ушными. Въ ребенкѣ множество струнъ, звучащихъ при каждомъ прикосновенія, но эти струны могутъ зазвучать въ отвѣтъ только на то прикосновеніе, которое съумѣетъ ихъ вызвать, каждый аффектъ можетъ быть вызванъ только причиной, сродной ему.
Если напримѣръ, мы хотимъ семи и осьмилѣтнему мальчику внушить состраданіе къ бѣднымъ и страждующимъ, не будемъ много употреблять словъ для этого. Мы безуспѣшно стали бы читать ему самыя высокія правила Евангелія. Сведите его лучше въ бѣдную хижину, гдѣ одинокій старикъ мечется въ горячкѣ на смертномъ одрѣ и простирая руку, умоляетъ подать ему стаканъ холодной воды. Тотъ мальчуганъ, который не побѣжитъ съ кружкой къ ближайшему источнику и не принесетъ напиться -- погибшее дитя. Въ особенности я остерегся бы сказать ему во имя чего онъ долженъ напоить водою и какая будетъ за то награда, потому что этимъ примѣшалъ бы корысть къ его доброму сердечному движенію и испортилъ бы его.
Ты видишь къ чему я хочу придти. Такъ какъ въ ребенкѣ есть дремлющія силы, которыя могутъ быть пробуждены и вызваны внѣшними впечатлѣніями и такъ какъ эти впечатлѣнія, съ своей стороны, вызываются рядомъ фактовъ, то посредствомъ этихъ фактовъ и должно возбуждать въ ребенкѣ чувство человѣчности, состраданія, самоуваженія, безкорыстія и проч. Впрочемъ, средства -- развивать чувствованія мала отличаются отъ тѣхъ, на которыя указываютъ физіологи для развитія чувствъ; метода одна и та-же, потому что и тѣ и другія подлежатъ одному закону. Есть большая разница между нашими ощущеніями и предметами, возбуждающими ихъ. То что дѣйствуетъ на зрѣніе, не всегда дѣйствуетъ на нравственность ребенка. Мать обязана избирать и разнообразить по своему усмотрѣнію, тѣ стимулы которые должны дѣйствовать на дѣтей. Удобные случаи всегда найдутся. Жизнь человѣческая -- драма, въ которой ежеминутно являются страданія, возбуждающія жалость, препятствія вызывающія мужество и испытанія пріучающія къ терпѣнію. Нужно умѣнье для того, чтобъ пользоваться случайно представляющимися обстоятельствами. Книги мало помогутъ тебѣ, и ты должна руководствоваться своимъ собственнымъ разсудкомъ и вдохновеніемъ. Такъ какъ ребенка интересуетъ всего болѣе то, въ чемъ онъ играетъ роль, полезно иногда устраивать маленькія испытанія для развитія чувствъ ребенка. Но надо остерегаться, чтобъ онъ не замѣтилъ, что эти испытанія нарочно для него устроены, потому, что какъ только малютка замѣтитъ это, то все будетъ потеряно.
Придуманы различныя упражненія для развитія физическихъ силъ ребенка, а я совѣтую тебѣ завести гимнастику для нравственныхъ. Наши добрыя качества и недостатки укрѣпляются борьбой и привычкой. Дѣлая добро, привыкаешь быть добрымъ. Надо дѣйствовать и дѣйствовать.
Нужно еще узнать законъ, по которому развивается нравственность. Въ настоящее время будемъ довольствоваться очень простою формулой. Характеръ ребенка улучшается по мѣрѣ того, какъ эгоистическія стремленія приносятся въ жертву привязанностямъ, направляющимъ человѣка къ общей пользѣ, Трудно, впрочемъ, чтобъ молодое существо дало себѣ отчетъ въ причинахъ своихъ дѣйствій. идея о долгѣ слишкомъ отвлеченна и мистична для его слабаго разума. Дитя способно чувствовать только одобреніе другихъ и свое собственное; но такъ какъ наши добрыя дѣла доставляютъ намъ, по крайнѣй мѣрѣ, столько же удовольствія какъ и дурныя, дитя непремѣнно полюбитъ тѣ или другія, смотря потому какіе ми введемъ двигатели извнѣ. Точно такъ, какъ въ нѣкоторыя вещи вмѣшивается дьяволъ, другимъ помогаетъ добрый геній. Нѣкоторые предметы вводятъ насъ въ соблазнъ, другіе внушаютъ насъ чувство добраго и прекраснаго,
Будемъ помогать ребенку, но пощадимъ его волю. Если бы я былъ властенъ направить привязанности Эмиля, если бы могъ безусловно контролировать его поведеніе, изобрѣсти однимъ словомъ систему нравственнаго воспитанія, посредствомъ которой всѣ бы желанія направились бы неизбѣжно къ совершенству, я не пожелалъ бы примѣнить къ нему мое прекрасное открытіе. Я страстно желаю, чтобъ изъ него вышелъ со временемъ добрый человѣкъ, а не доброе животное. Боже спаси его отъ добродѣтели, пріобрѣтенной не собственными усиліями, отъ счастія устроеннаго не имъ самимъ. За это печальное преимущество избранниковъ, онъ заплатилъ бы слишкомъ дорого -- потерею свободной воли. Въ обществѣ, въ которомъ нашему сыну суждено жить, каждый принужденъ безпрестанно бороться. Ему нужно, если онъ не захочетъ потерять свое собственное и чужое уваженіе, мужественно противустоять общественному мнѣнію, заразительности примѣра и предательскому вліянію вѣка. Чтобъ сдѣлаться честнымъ человѣкомъ, надо имѣть твердую волю. Пусть другіе огорчаются этой необходимостью, а я радуюсь ей. Безъ личности и совѣсти, гдѣ же было бы достоинство жизни?
VI.
Елена Эразму.
30 Сентября 185...
Мнѣ кажется, я доняла твою систему нравственнаго воспитанія; меня пугаетъ немного важность и трудность моей обязанности. Гораздо легче сказать ребенку, что онъ долженъ дѣлать, нежели найти на дѣлѣ двигателя: его добрыхъ дѣйствій. Однако я попробую, потому что вѣрю, что слова, совѣты и наставленія: недостаточно способствуютъ образованію характера. Я даже часто спрашиваю себя: не теряютъ ли цѣну самыя лучшія правила, если имя слишкомъ рано обременяешь память. Воспитанникъ легко привыкнетъ искать добродѣтель въ словахъ и принимать совѣты за школьную учительницу.
Впрочемъ мы еще не дошли до этого. Эмиль, конечно, не можетъ понять меня. если я начну дѣлать ему наставленія. У него однако есть религія: игрушки -- его боги. Я потеряла бы время, если бы захотѣла измѣнить съ этихъ поръ условія его возраста и натуры. Мнѣ удалось бы только замѣнить его идолы другими.
Привязанности Эмиля, какъ тебѣ извѣстно, еще очень ограниченны. Какъ бы ни были малы дѣти, они уже удивительно хорошо умѣютъ различить истинныя чувства къ нимъ людей. Они любятъ тѣхъ, кто любятъ ихъ; любезничанье, заигрываніе, ласки не обманываютъ ихъ. Я часто встрѣчаю у г-жи Уарингтонъ молодую вдову, которая увѣряетъ, что обожаетъ дѣтей. Зачѣмъ природа не дала ихъ ей ни одного? Отъ этой мысли она готова упасть въ обморокъ. Я подозрѣваю, однако, что онa не способна чувствовать материнскую любовь, потому что Эмиль не можетъ терпѣть ее.
Дѣйствительно, какъ ты говоришь, мы должны находиться подъ вліяніемъ внѣшнихъ предметовъ. Отчего происходитъ, что мнѣ нравится прогулка по извѣстной тропинкѣ, каждый разъ, когда я получаю твои письма. Отчего, когда я особенно скучна, мнѣ хочется непремѣнно сидѣть подъ тѣнью извѣстнаго дерева? Какъ объяснить связь, существующую для меня между такимъ-то утесомъ и мгновеннымъ нравственнымъ упадкомъ духа? Кажется, только море даетъ отвѣтъ на всякое состояніе души.
30 Октября 185...
Эмиль еще не говоритъ, но мы понимаемъ другъ друга. Дѣти прежде, нежели начнутъ произносить слова, выражаютъ радость, удивленіе, страхъ и боль криками и естественными восклицаніями, смыслъ которыхъ матери рѣдко не понимаютъ. Это не слова, но во всякомъ случаѣ языкъ. Слова развѣ яснѣе выразили бы впечатлѣнія моего сына? Сомнѣваюсь. Притомъ, другой родъ выраженія былъ ли бы такъ свойственъ ему? Когда онъ хочетъ разсказать про собаку, онъ старается подражать ея лаю. Если въ то время какъ Жоржія носитъ его гулять было вѣтрено, онъ разсказываетъ мнѣ объ этомъ, дуя особеннымъ образомъ. Встрѣтилъ ли онъ на дорогѣ стадо овецъ или коровъ, онъ передаетъ мнѣ это звуками, которые я понимаю. Несмотря на наслажденіе, доставляемое мнѣ этимъ я начинаю безпокоиться. Не слишкомъ ли многое я предоставляю его природѣ? Не буду ли я современемъ причиной какой нибудь его нравственной болѣзни? Г-жа Уарингтонъ, съ которой я совѣтовалась объ этомъ, и которая, въ качествѣ жены доктора, сама сдѣлалась отчасти докторомъ, старается успокоить меня, увѣряя что это часто случается съ дѣтьми воспитанными въ деревнѣ.
Не таково ли происхожденіе человѣческихъ языковъ? Тебѣ, можетъ быть, покажется смѣшною моя мысль; но развѣ шумъ лѣсовъ, голоса животныхъ и различные звуки природы не могли способствовать, первоначальному происхожденію слова человѣка въ его дикомъ состояніи.
10 ноября 185...
Не знаю, любезный Эразмъ, скоро ли я доставлю тебѣ эти письма. Мѣсяцы идутъ за мѣсяцами, а я все еще жду случая. Конечно, все то что я пишу, не можетъ обезпокоить правительство. Эмиль не заговорщикъ, а я люблю всего больше писать тебѣ объ немъ. Тѣмъ не менѣе я думаю, что никому нѣтъ дѣла до нашихъ чувствъ и надеждъ, и мнѣ пріятнѣе сжечь мои письма, нежели позволить читать ихъ другимъ.
Эмиль сегодня очень разгнѣвался. Почему? Мы сами, считающіе себя людьми разумными, не знаемъ часто причини нашего неудовольствія. Облако затемнило небо, платье жнетъ, гдѣ нибудь муха жужжить подъ ухомъ -- этого достаточно для того, чтобъ мы были не въ духѣ. Какъ бы то ни было, Жоржія, увидя что Эмиль злится, подставила ему зеркало. Это произвело удивительное дѣйствіе, Онъ успокоился, какъ будто бы устыдясь или испугавшись своего лица.
Я держу данное тебѣ обѣщаніе: читаю, учусь, работаю, чтобъ быть современемъ способной учить Эмиля. Ты не узналъ бы меня. Я сдѣлалась такой серьозной.
Ты знаешь, что я всегда любила ботанику. Случай даетъ мнѣ возможность заниматься нѣсколько мѣсяцевъ приморскою [флорою.
Растенія здѣшнихъ береговыхъ песковъ очень роскошны и разнообразны. Между ними и моремъ такъ много общаго. Близь рыбацкой деревни Ньюлина находится пещера, которая славится нѣжностью и красотою мховъ. Темнота и сырость даютъ ей какія то причудливо разорванныя формы, возбуждающія удивленіе знатоковъ. Видны будто слѣды страданій, муки. Неужели нѣкоторыя страданія придаютъ красоту?
VII.
Эразмъ Еленѣ.
11 іюня 185...
Несмотря на препятствія, твое письмо дошло до меня. Воспоминаніе о тебѣ -- лучь свободы. Я мысленно слѣжу за тобой въ твоихъ прогулкахъ по морскому берегу. Въ твоихъ письмахъ я вижу Эмиля; мнѣ кажется, что я знаю его.
Быть почти два года отцомъ и не поцѣловать своего сына!
Прочь безполезныя сожалѣнія, будемъ снова говорить о предметѣ, который насъ занимаетъ болѣе. Одна изъ ошибокъ воспитанія состоитъ въ томъ, что вообще имѣютъ въ виду только однѣ умственныя способности. Зачѣмъ выпускать изъ виду связь между ощущеніями, привязанностями и мыслями? Впрочемъ, я желаю обратить теперь твое вниманіе на образованіе умственныхъ способностей.
Мыслитъ ли дитя? Конечно мыслитъ потому что живетъ. Ко мѣрѣ того какъ наука проникаетъ въ тайны растительной и животной жизни, она открываетъ въ нихъ начало чувствительности и можетъ быть разумъ. неужели дитя хуже надѣлено въ этомъ отношеніи, нежели самыя низшія созданія природы? Въ первыя недѣли послѣ его рожденія, его мозгъ походитъ, конечно для насъ, на тѣ пустыя и темныя пространства, о которыхъ говоритъ латинскій поэтъ.
Это царство гусеницъ. Мало по малу однако онъ начинаетъ различать предметы, сравнивать и выводить свои заключенія. Не найдется полутора-годоваго ребенка, въ которомъ видъ портрета не возбудилъ бы мысль о какой нибудь знакомой особѣ.
Послѣ воспитанія первыхъ мѣсяцевъ, умъ развивается по мѣрѣ развитія способности говорить.
Очень можетъ быть, какъ ты говоришь, первые люди заимствовали отъ звуковъ природы первые матерьялы для слова.
Это происхожденіе слова замѣтно въ звукоподражаніяхъ нѣкоторыхъ языковъ, въ особенности въ древнѣйшихъ. И однако, какая великая вещь даръ слова! Напрасно я увѣряю себя, что наши праотцы сначала повторяли и переиначивали безсловесные звуки, наполняющіе всю природу. Этимъ я еще не все объясняю. Минералъ говоритъ, потому, что когда я ударю по немъ, онъ издаетъ звукъ, объясняющій то онъ, золото ила мѣдь; животное говоритъ, потому что оно изъясняетъ звуками голоса свои нужды, привязанности и желанія. Вѣтеръ, море, громъ говорятъ; ихъ звуки объясняютъ мнѣ борьбу стихій; но между словомъ стихій, животныхъ и ребенкомъ какое разстояніе! Если онъ пролепечетъ нѣсколько словъ, если онъ скажетъ только "Я", обозначая этимъ личность человѣка и жизнь вселенной, какъ весь внѣшній міръ становится въ отношеніи къ нему, въ зависимость и ниже его.
Не будемъ однако преувеличенно смотрѣть на вліяніе языка какъ культурнаго элемента разума. Разговаривая съ ребенкомъ, что мы даемъ ему: звуки. Чтобы онъ воспользовался ими, надо, чтобъ онъ связывалъ съ нимъ мысль о предметахъ.
Помнишь ли m ту дѣвушку, которую разъ мать привела ко мнѣ, чтобы посовѣтываться о ея умственныхъ способностяхъ? Она походила на пустую пещеру отражавшую всѣ звуки, не понимая ни одного, а такъ какъ она была очень красива, я додумалъ что греки сдѣлали бы ее нимфой Эхо. Надѣленная изумительно тонкимъ слухомъ и непобѣдимымъ инстинктомъ подражанія, она повторяла безпрестанно мои вопросы, не давая на нихъ отвѣта. Напрасно я употребилъ всѣ извѣстныя средства нравственнаго леченія: онѣ же подѣйствовали на ея натуру.
Между этой бѣдной идіоткой, повторявшей безсмысленно чужія слова и мирными дѣтьми, повторяющими ихъ, худо или мало понимая ихъ, мнѣ кажется существуетъ только не большой оттѣнокъ.
Впрочемъ, развѣ наклонность говорить, ничего не сказавъ, не составляетъ болѣзнь человѣческаго ума?
Какъ много женщинъ, старающихся усыплять свою скуку пѣснями, не имѣющими опредѣленной идеи? Я зналъ заключеннаго -- впрочемъ человѣка очень ограниченнаго ума -- который, каждый разъ, когда его заключали за вину въ тюрьму, утѣшалъ себя въ уединеніи рѣчами не имѣвшими смысла.
У многихъ народовъ, въ древнихъ храмовыхъ обрядахъ, существовали особыя формулы заговариванья, состоящаго изъ звучныхъ фразъ совершенно лишенныхъ смысла. Не нужно заглядывать такъ далеко: въ нашихъ католическихъ церквахъ богомольцы читаютъ молитвы по латыни, смыслъ которыхъ понимаютъ очень немногіе.
Мнѣ кажется, что очень опасно поощрять это ложное направленіе слова. Если не остерегаться -- слова сдѣлаются амулетами ума.
Дитя имѣетъ сходство съ попугаемъ, но это не должно огорчать насъ, потому что способность подражанія помогаетъ его сношеніямъ съ обществомъ. Тѣмъ не менѣе легче развязать ему языкъ, чѣмъ развить ему умъ; а слово не всегда ведетъ къ пониманію вещей. Разговоръ глухо-нѣмыхъ имѣетъ то преимущество надъ вашимъ, что для нихъ жестъ есть изображеніе идей и фактовъ. Всѣмъ извѣстно, что этого нельзя сказать про измѣненіе голоса. Конечно, очень хорошо разговаривать съ дѣтьми, этимъ развиваешь ихъ умъ, но съ непремѣннымъ условіемъ, чтобы слова были проводниками, обращающими ихъ вниманіе на названіе предмета. Такимъ образомъ въ то самое время, какъ произносятъ слово, необходимо показать названную вещь и хорошенько объяснить связь между тѣмъ и другимъ. Этимъ пріучаешь мысль ихъ не блуждать по пусту.
Не знаю, зачѣмъ мы такъ стараемся уничтожить въ дѣтяхъ удовольствіе, которое они испытываютъ, подражая крику нѣкоторыхъ животныхъ. Какъ былъ-бы счастливъ человѣкъ, если-бы: умѣлъ понимать все что видитъ! Я не хочу этимъ сказать, что стараясь подражать нѣкоторымъ звукамъ, понимаешь смыслъ языка животныхъ, но такая попытка доказываетъ уже нѣкоторую степень наблюдательности. Ребенокъ, старающійся подражать голосу собаки или пѣтуха, замѣтилъ что на свѣтѣ кромѣ него, существуютъ другія существа и что эти существа по своему выражаютъ свои чувства.
Какъ ни искуственъ языкъ человѣческій, но вѣроятно корни его взяты изъ природы. Всюду существуетъ дѣтскій лепетъ. Этотъ лепетъ очень мало разнится между различными народами и въ началѣ состоитъ изъ отдѣльныхъ звуковъ. Мягкая согласное и гласная повторяемы учениками, "папа, мама, тата, да, да, и т. д." Вотъ съ весьма малыми оттѣнками слова, произносимыя у всѣхъ народовъ земли. Разговоръ перваго возраста долго лишенъ членовъ и мѣстоимѣній. Если на сценѣ глаголъ, то ребенокъ всего чаще употребляетъ его въ неокончательномъ наклоненій; измѣненія времени ускользаютъ отъ него; онъ не употребляетъ эпитетовъ и тѣмъ менѣе союзовъ. Разговоръ его похожъ на разговоръ первобытныхъ племенъ.
Одинъ путешественникъ разсказываетъ, что въ Африкѣ существуетъ дикое племя, весь языкъ котораго состоитъ изъ дюжины словъ; тѣмъ не менѣе эти негры находятъ средство очень хорошо понимать другъ друга, прибавляя къ звукамъ мимику. Сколько существуетъ дѣтей, которыя объясняются не столько словами, сколько движеніемъ глазъ, какимъ нибудь жестомъ и чѣмъ нибудь, выражающимъ ихъ мысль.
Другіе народы, очень мало развитые, гораздо сильнѣе насъ въ искуствѣ соединять между собою факты и извлекать изъ нихъ указанія. Арабы, живущіе въ Мессопотаміи, почти ничему не учатся: школа ихъ -- пустыня. Но совершенно вѣрно, что при видѣ слѣдовъ на пескѣ бедуинъ тотчасъ же скажетъ -- человѣческіе ли это слѣды или слѣды животнаго, къ какому племени принадлежитъ этотъ человѣкъ, другъ ли онъ или врагъ, давно или недавно онъ проходилъ тутъ и какая могла быть причина и цѣль его путешествія. Точно также по нѣкоторымъ знакамъ оставленнымъ на дорогѣ, онъ можетъ судитъ былъ-ли верблюдъ нагруженъ или нѣтъ, ѣлъ ли онъ недавно или страдалъ отъ голода, былъ-ли онъ бодръ или утомленъ, и былъ-ли его хозяинъ житель города или пустыни.... Если нѣсколько разсудить, то увидишь, что методъ употребляемый въ этихъ случаяхъ арабами, то есть методъ соединять между собою факты, именно методъ положительныхъ наукъ.
Конечно, никто не отвергаетъ значеніе языковъ, ни услугъ оказываемыхъ ими уму человѣка. Тѣмъ не менѣе надо сознаться, что если слова, какъ случается нерѣдко, даютъ возможность не изучать и не наблюдать вещи, они скорѣе вредны чѣмъ полезны для человѣка. Если ребенокъ въ состояніи назвать лошадь на пяти языкахъ, онъ будетъ все-таки знать одно животное, а если онъ никогда не видѣлъ лошадь, то ничего не будетъ знать.
Помнишь знаменитое восклицаніе Гамлета: Слова, слова, слова! Гамлетъ учился въ школахъ, и я подозрѣваю что этимъ онъ хотѣлъ окритиковать нашу систему воспитанія. Отъ благовоспитаннаго ребенка требуется, чтобы онъ выучивалъ наизусть и повторялъ мысли другихъ: а часто-ли спрашиваютъ у него его собственныя? Пріучаютъ ли его рано наблюдать, сравнивать одинъ фактъ съ другимъ и самому высказывать свое мнѣніе?
Мы видѣли, что для человѣчныхъ чувствъ нуженъ стимулъ дѣйствія, точно также нуженъ стимулъ чтобы возбуждать и развивать въ ребенкѣ начало мыслительной способности.
3-го Іюня 185...
Учится-ли человѣкъ мыслить? Я думаю, что учится. Надо только хорошенько отличать мысли, которыя передаются ребенку нашимъ авторитетомъ и тѣ, которыя являются у него при видѣ вещей. Разговаривая съ нимъ, что мы дѣлаемъ? Мы болѣе или менѣе сообщаемъ ему наши размышленія, когда надо бы вызывать и выяснять его собственныя. Умы дѣтей находятся постоянно подъ вліяніемъ ума взрослыхъ, и потому безъ того набиты фразами, которымъ они, весьма часто, придаютъ очень неясное и неопредѣленное значеніе. Умножать эти фразы не значитъ развивать умъ, а наполнять его паразитами. Сколько случалось мнѣ прежде встрѣчать маленькихъ геніевъ, весь умъ которыхъ заключался въ языкѣ. При видѣ такихъ скороспѣлыхъ растеній, я невольно испытывала непріятное чувство, являющееся обыкновенно при видѣ чего нибудь неестественнаго! Въ душѣ я спрашивала себя, не лишаютъ-ли ихъ небольшой доли оригинальности данной имъ природой, подъ предлогомъ придать имъ искуствомъ разговора разумъ, котораго они еще не могутъ имѣть. Вмѣсто всѣхъ этихъ постороннихъ украшеній, всѣхъ этихъ разсужденіи, я предпочла бы въ Эмилѣ какую нибудь простую мысль, хотя бы одну, которая бы родилась у него въ собственной головѣ.
Свѣтъ наполненъ людьми, говорящими какъ книга; но слыша ихъ, мы припоминаемъ, что мы гдѣ-то читали все то, что они говорятъ. Не ошибка ли это ихъ воспитанія? Съ малолѣтства ихъ научили повторять чужія мнѣнія.
Мать для ребенка -- общество и живое преданіе, она можетъ многое передать ему; но уча его, она должна остерегаться внушать ему любовь къ фразамъ, это значило бы не развивать его умъ, а закрыть для него источникъ истинныхъ дознаній. Развѣ люди не назвали долгомъ множество обрядовъ, освященныхъ обычаемъ, во отвергаемыхъ разумомъ? Но были-ли поочередно возложены на алтарь истины всѣ заблужденія? Сила не присвоивала ли всегда право? Тотъ долженъ всю жизнь оставаться обманутымъ, или рабомъ кто не умѣетъ остерегаться обманчивой стороны слова и видѣть ясно въ темнотѣ человѣческаго языка.
Мы должны познакомить ребенка, разумѣется сообразно съ его понятіями, съ внѣшнимъ міромъ. Это первое знакомство будетъ поверхностно и ограниченно. Каждый предметъ можетъ дѣйствовать на умъ человѣка и вызвать размышленіе. Несправедливо было бы думать, что мальчикъ лѣтъ двухъ или трехъ не мыслитъ. Его мысли, не сходны съ нашими, но тѣмъ болѣе причинъ уважать ихъ. Нѣтъ дѣтей, которыя не дошли бы сами до многихъ вещей, которымъ ихъ учатъ, если бы потрудились поставить ихъ на дорогу къ этимъ вещамъ. Пусть разсѣютъ, посредствомъ опыта и упражненія нѣкоторые обманы чувствъ, пусть заставятъ ребенка наблюдать, и тогда онъ, своими собственными выводами, добьется до связи, существующей между различными явленіями. Въ одно и тоже время, онъ познакомится съ явленіями природы и пріобрѣтетъ новую способность. Связывать между собою факты значитъ развивать способность сужденія.
10-го Іюля 185...
Заключенные сдѣлали попытку побѣга, о которой ты прочитаешь въ журналахъ. Темнота ночи, вѣтеръ, гроза, проливной дождь, колотившій въ стѣны тюрьмы, все благопріятствовало намъ и однако мы были открыты въ ту минуту, какъ уже перешли самыя крѣпкія преграды и были близки къ свободѣ.
Какія будутъ послѣдствія этой попытки? Вѣроятно за заключенными будутъ присматривать гораздо строже. Наша тайная переписка, подверженная столькимъ препятствіямъ, можетъ пріостановиться на нѣкоторое время. Дойдетъ ли до тебя это письмо? Не сердись на меня, милая Елена. Я не могъ противиться голосу природы, звавшему меня къ тебѣ и къ нашему сыну.
VIII.
Елена Эразму.
Декабря 185...
Я писала три раза, прося тебя извѣстить о себѣ; мнѣ отвѣчали офиціально, что "ты здоровъ". Какая насмѣшка!
Это молчаніе, продолжающееся полтора года, выше силъ моихъ, оно убиваетъ меня, Мнѣ кажется однако, я нашла хитрый способъ пересдать тебѣ мои письма, каковъ будетъ успѣхъ -- увидимъ. Все равно, я не перестану осаждать по своему стѣны твоей тюрьмы. Въ продолженіи всего этого времени, я находила утѣшеніе только въ Эмилѣ. О! чего бы я не отдала, чтобъ только ты могъ увидѣть теперь какъ онъ бродитъ по саду, съ голыми ноженками и руками и съ развѣвающимися по вѣтру волосами! Я уже говорила тебѣ, что декабрь здѣсь очень теплъ, а твой другъ докторъ полагаетъ, что полезно держать мальчиковъ на воздухѣ, для укрѣпленія ихъ членовъ, Эмиль -- бѣдовое дитя. Онъ хватаетъ за каждый предметъ, неужели надо удерживать его? Если бы ты видѣлъ, какія опустошенія онъ производитъ въ цвѣтникахъ! Купидонъ сначала былъ не доволенъ, но наконецъ сталъ смѣяться отъ отчаянія. Твой сынъ работаетъ со своему; онъ копаетъ землю маленькой деревянной лопаткой, сажаетъ и строитъ. Не скажешь ли ты -- "воздушные замки"? Нѣтъ, -- гроты изъ камушковъ. Всего забавнѣе, что онъ называетъ это работой. Не въ характерѣ ли дѣтей преувеличивать цѣну всего, что они дѣлаютъ? Не все однако ложно въ этихъ разсчетахъ невиннаго дѣтства. Желудь, брошенный въ землю рукой малютки, не сдѣлается ли современемъ большимъ дубомъ?
12-го Января 185...
Эмиль пріобрѣлъ друга; по этому случаю, я должна разсказать тебѣ приключеніе, напугавшее насъ всѣхъ. Купидонъ, по своимъ африканскимъ понятіямъ, мало довѣряющій полиціи образованныхъ государствъ когда дѣло идетъ о томъ, чтобъ охранять дома и людей, досталъ откуда-то великолѣпную, огромную собаку, очень злой породы. Мы назвали ее Медвѣдицей; это названіе очень соотвѣтствуетъ ея силѣ, ея черной шерсти и воинскимъ наклонностямъ. Она жила уже два мѣсяца у насъ на дворѣ, когда вдругъ произвела на свѣтъ пять щенковъ, похожихъ на нее; у нихъ тотъ же сердитый видъ. Такъ какъ часто случается у опасныхъ животныхъ, материнская любовь увеличила врожденную злость Медведицы. Опасаясь, чтобъ не отняли ея новорожденныхъ, она запрятала ихъ въ сарай, куда не позволяла входить никому. Я запретила пускать во дворъ Эмиля, потому что опасалась встрѣчи его съ этимъ церберомъ. Но какъ удержать его? Не смотря на то, что онъ нетвердо еще ходитъ, онъ пробирается всюду. Однажды, не найдя его ни дома, ни въ саду, я испугалась и послала Купидона искать его; а такъ какъ ворота во дворъ были отперты, мы догадались, что ребенокъ прошелъ черезъ нихъ во дворъ. Однако его не нашли тамъ. Негръ тотчасъ вообразилъ -- вотъ поистинѣ мысль уроженца пустыни!-- что его Эмиля съѣла собака.
Удивленіе Купидона было столь же велико, какъ и его страхъ, когда войдя въ сарай, онъ увидѣлъ, что Эмиль лежитъ на Медвѣдицѣ и дергаетъ ее за уши. Всего страннѣе, что собака позволяла ему дразнить себя и сохраняла полное спокойствіе. Удивленный Купидонъ тотчасъ же догадался, что собака полюбила Эмиля и удостоила допустить его въ свое семейство. Но она ни мало не была расположена оказать негру такое же снисхожденіе! Увидѣвъ, что она начала ворчать и скалить зубы, онъ заблагоразсудилъ скрыться, позвавъ напередъ Эмиля, который, не подозрѣвая, что подвергался опасности, весело вышелъ изъ сарая. Съ этаго дня началось знакомство Эмиля съ Медвѣдицей, которая, принявъ его можетъ быть за худо облизаннаго медвѣженка, стала облизывать своимъ широкимъ языкомъ голыя ножки и ручки своего любимца. Во всякомъ случаѣ, она очень хорошо расположена къ нему и я нисколько не боюсь за него.
У Эмиля есть впрочемъ и другіе товарищи: всѣ обитатели птичьяго двора знакомы съ нимъ и, любопытно видѣть, какое между ними согласіе. Увѣряю тебя, что этотъ маленькій міръ домашнихъ животныхъ чрезвычайно интересуетъ и меня.
Позади нашего сада существуетъ небольшой прудокъ. Намъ вздумалось напуститъ въ него утокъ. Купидонъ взялся исполнить нашъ планъ и купилъ, на сосѣдней фермѣ, трехъ утокъ. Ихъ нырянье, ихъ крики, ихъ прекрасныя зеленыя перья съ металическимъ отливомъ и дружеское согласіе между ними очень занимали насъ. Негръ однако замѣтилъ вскорѣ, что тріо дурно подобрано: тутъ были два селезня и только одна утка; а между этими птицами, кажется, существуетъ полигамія, какъ у турокъ: для нѣсколькихъ утокъ нуженъ одинъ султанъ. Какъ помочь дѣлу, которое казалось Кулидону противнымъ закономъ природы? Онъ купилъ другую пару утокъ, позаботясь на этотъ разъ выбрать самокъ. Первая ошибка была поправлена. Но мы не предвидѣли того, что должно было уничтожить наши разсчеты, а именно -- пріемъ, сдѣланный новымъ пришельцамъ хозяевами птичьяго двора. Они повернулись къ нимъ спиной, а какъ скоро тѣ покушались присоединиться, ихъ отбивали клювомъ. Мы напрасно старались примирить ихъ: потеряли время и трудъ. Едва мы отворачивались отъ нихъ, какъ прежнія утки сходились вмѣстѣ и, не подпуская другихъ, гоготали, гоготали.... Не понимая хорошо ихъ языка, я не могла узнать, какимъ образомъ онѣ совѣщались; однако смыслъ ихъ разговора былъ довольно понятенъ; казалось, онѣ говорили: "Мы пришли сюда ранѣе ихъ, слѣдовательно имѣемъ право считать ихъ незаконно втершимися къ намъ. Лучше быть изжаренными на сковородѣ, или приготовленными въ соусѣ съ рѣпой, нежели принять ихъ въ наше общество. Мы -- утки, а онѣ -- дрянь".
Купидонъ замѣтилъ, что одинъ изъ двухъ селезней, бѣлый, хохлатый, болѣе нежели другой, препятствовалъ соединенію двухъ группъ, и потому рѣшился принести его въ жертву на алтарь союза. Это убіеніе, о которомъ я очень жалѣла, произвело желаемое дѣйствіе. Старыя и вновь пришедшія утки соединились въ одно семейство; но старая утка осталась однако главной султаншей. Каково честолюбіе? Неужели аристократизмъ имѣетъ корень въ природѣ, а равенство у людей -- торжество чувства справедливости?
Сколько для меня новаго я могу разсказать тебѣ о нравахъ голубей. То, что происходитъ въ нашей голубятнѣ, не похоже на то, что пишется въ книгахъ объ образцовой супружеской вѣрности этихъ птицъ. Одинъ изъ нашихъ старыхъ голубей, находившійся въ сожительствѣ съ молодою голубкой, подвергся участи театральныхъ Геронтовъ. Подруга его бросила его въ одинъ прекрасный день для какого-то молодого фанфарона, который вѣроятно навѣлъ ей турусы на колесахъ. Съ чьей стороны была тутъ вина? Была ли она вѣтрена или и мало любила? Надо остерегаться смѣлыхъ приговоровъ, и потому я подожду, чтобы высказаться. Что бы тамъ ни было, но обманутый мужъ перенесъ это несчастіе съ истинно-героической твердостью. Когда онъ случайно встрѣчался съ невѣрной, онъ проходилъ мимо нея, дѣлая видъ, что не замѣчаетъ не высказывая ни малѣйшаго неудовольствія; но онъ вовсе не былъ такъ кротокъ относительно соблазнителя. Менелай и Парисъ съ удовольствіемъ надѣляли другъ друга ударами клювовъ, лишь только встрѣчались лицомъ къ лицу на полѣ битвы. Послѣ времени любви, для разведенной голубки наступило время кладки яицъ. Она сѣла на нихъ, но сидѣла весьма небрежно. Молодая чета слишкомъ занята была своими нѣжностями и не очень заботилась о семейныхъ обязанностяхъ. Это обстоятельство не ускользнуло отъ вниманія стараго голубя. Однажды мы увидѣли, что онъ изгналъ изъ гнѣзда молодую чету, начинавшую воспитывать своихъ птенцовъ и, я должна сознаться, принимавшуюся за это дѣло весьма не ловко. "Ну -- казалось, говорилъ онъ родителямъ -- вы ничего тутъ не понимаете, пустите ка меня". Молодая чета, послѣ слабаго сопротивленія, уступила свое мѣсто и старый голубь началъ съ гордостью ухаживать, какъ умѣлъ, за своими пріемными дѣтьми. Это благородное доведеніе открыло мнѣ глаза на очень вѣроятную причину его супружескихъ несчастій; онъ былъ менѣе мужемъ, нежели отцомъ.
Ты, конечно, донимаешь, что Эмиль совершенно чуждъ этихъ различныхъ сторонъ жизни птицъ, и мнѣ вовсе не хотѣлось бы, чтобъ онъ все донималъ; но меня восхищаетъ дружба, существующая между нимъ и большею частію обитателей птичьяго двора. Мы часто спрашивали себя, почему прирученіе животныхъ почти что остановилось съ началомъ соединенія людей въ общества? Конечно, недостатокъ тутъ не въ субъектахъ. Развѣ въ степи нѣтъ множества полезныхъ породъ, которыхъ было бы полезно пріобрѣсти?
14 Января 185...
Каждый разъ, какъ я вожу Эмиля къ г-жѣ Уарингтонъ и тамъ бываютъ въ гостяхъ дамы, онъ обыкновенно выбираетъ одну изъ самыхъ красивыхъ и знакомится съ ней. Неужели дѣти чувствуютъ влеченіе къ красотѣ?
Я тоже замѣтила, что онъ любитъ стариковъ: не происходитъ ли это отъ того, что дѣтямъ надо многому учиться, а старики могутъ многое разсказать.
Не воображай, однакоже, что Эмиль образецъ ребенка своихъ лѣтъ. Впрочемъ, я хочу, чтобъ ты самъ судилъ о немъ. Въ моемъ уединеніи я живу мирно, въ довольствѣ, совѣсть упрекаетъ меня за то. Я хочу посвятить себя тому, кто жертвуетъ собою. Черезъ мѣсяцъ идетъ корабль изъ Пензанса въ С... я взяла каюту. Жди насъ.
Эразмъ Еленѣ.
20 января 185...
Нѣсколько времени я не рѣшался писать тебѣ. Я не имѣлъ духу сообщить тебѣ послѣдній ударъ, поразившій меня. Ты узнала бы однако эту новость изъ газетъ, а мнѣ пріятнѣе сообщить это тебѣ самому. Вслѣдствіе предписанія, неизвѣстно какъ, я буду переведенъ въ...
Мое положеніе, ты знаешь, не таково, какъ положеніе приговореннаго судомъ. Приговоренный подлежитъ закону. Я подлежу силѣ. Кто судилъ меня? Не знаю. Кто приговорилъ меня? Это тайна. Что хотятъ сдѣлать со мною? Когда и гдѣ будетъ конецъ моему страданію? Этотъ переводъ мой будетъ ли послѣднимъ испытаніемъ? На всѣ эти вопросы нѣтъ отвѣта.
Впрочемъ, не пугайся этимъ новымъ моимъ испытаніемъ. Я знакомъ съ морями. Я жилъ въ различныхъ климатахъ и не боюсь ни солнца, ни сырыхъ береговъ.
Надо отказаться вамъ, въ настоящее время, отъ надежды увидѣться. Безпредѣльное море, гибельный климатъ раздѣляютъ насъ. Посвяти себя нашему дитяти. Будемъ продолжать наше дѣло. Побѣдимъ препятствія твердостью намѣреній.
Какъ скоро найдешь возможность, пиши мнѣ, прошу тебя, объ Эмилѣ.
Я увожу съ собою двѣ вещи, которыхъ никакія силы сего міра не могутъ отнять отъ меня -- мысль о тебѣ и твою любовь. При моихъ убѣжденіяхъ этаго достаточно, чтобъ укрѣпить меня противъ насилія людей.
X.
Елѣна къ Эразму.
3 мая 186...
Мнѣ удалось, наконецъ, несмотря на разстояніе, возобновить нашу переписку такъ давно прерванную. Я не говорю о тѣхъ не значущихъ письмахъ, которыми мы обмѣнивались въ продолженіи трехъ лѣтъ и въ которыхъ мы старались ничего не сказать. Съ тобой мнѣ надо поговорить откровенно и свободно.
Къ чему говорить о прошедшемъ? Какъ мнѣ передать тебѣ мое огорченіе при извѣстій о перемѣнѣ твоей тюрьмы? Болѣе, чѣмъ когда нибудь, я рѣшилась слѣдовать за тобой. Только твое желаніе, совѣты друга твоего доктора и польза нашего сына могли остановить меня. Я съ сожалѣніемъ уступаю и жду.
Тебя постоянно извѣщали о здоровьѣ Эмиля. Сегодня я хочу говорить тебѣ о его успѣхахъ. Сынъ нашъ (чистосердечно сознаюсь въ этомъ) вовсе не модный ребенокъ. Находятъ даже, что онъ нѣсколько дикъ, а между тѣмъ а люблю его такимъ, какъ онъ есть, потому что все въ немъ естественно. До сихъ поръ я нисколько не заботилась учить его свѣтскимъ обычаямъ. Всѣ старанія свои я употребляла на то, чтобъ онъ изучалъ самаго себя, чтобъ образовать его характеръ и развить его способности. До какой степени я успѣла въ этомъ? Ты можешь судить по разсказу о моихъ опытахъ.
Эмиль жаденъ; какой же ребенокъ не жаденъ? Но вотъ что гораздо важнѣе: я боялась нѣкоторое время, чтобъ онъ не сдѣлался лгуномъ. Жоржія вынула изъ печки горячую лепешку и доложила на столъ. Послѣ этого намъ пришлось идти въ садъ, но я съ удивленіемъ замѣтила, что Эмиль не пошелъ съ нами. Когда мы воротились въ кухню, лепешки уже не было; у меня явилось подозрѣніе, но я сдѣлала видъ, что не знала, кто совершилъ кражу. Я торжественно спросила, кто взялъ со стола лепешку. Жоржія и Купидонъ, какъ не виновные, не произнесли ни слова; но Эмиль поступилъ не такъ; онъ вскричалъ, покраснѣвъ: это Медвѣдица".
Этотъ отвѣтъ поразилъ меня. Медвѣдица, какъ я говорила уже тебѣ, наша дворовая собака. Зная дружбу ея съ ребенкомъ, я рѣшилась воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы пробудить въ Эмилѣ чувство справедливости. "Если Медвѣдица виновата, продолжала я, то ее надо наказать." И я подала знакъ Куяидову исполнить мой приговоръ. Негръ, вѣроятно понявшій мое намѣреніе и мой ужасъ, принялъ выраженіе сценическаго палача и подошелъ къ своей жертвѣ. Медвѣдица, у которой не было болѣе подъ защитой щенковъ, стала съ нѣкотораго времени кротка и ласкова; теперь, казалось, она понимала въ чемъ дѣло и съ мольбою смотрѣла на Эмиля. "Неужели ты позволишь несправедливо наказать меня?" казалось говорила она. Этотъ взглядъ смутилъ ребенка. Онъ зарыдалъ и, бросившись ко мнѣ въ объятія, проговорилъ: "нѣтъ, это не Медвѣдица, это я".
Съ сердца моего свалилась большая тяжесть; но я сочла нужнымъ быть твердой. "Медвѣдица, сказала я, была обвинена напрасно и потому только она одна можетъ простить тебя". Эмиль дѣйствительно понялъ, что ему надо загладить вину передъ ней; онъ вынулъ изъ кармана половину лепешки, которой еще не успѣлъ съѣсть и сказалъ: "На!" Собака поцеремонилась, но видя, что угощеніе предложено ей отъ души, съѣла лакомый кусочекъ съ видомъ снисхожденія и жадности, который заставалъ насъ расхохотаться.
Не приписывая большой важности послушанію, я принуждена однако иногда вмѣшиваться въ капризы Эмиля, которые могутъ вредить ему. Мнѣ казалось, что для этаго можно воспользоваться естественнымъ расположеніемъ, существующимъ всегда у дѣтей, У Эмиля еще весьма смутныя понятія о явленіяхъ внѣшняго міра. По его мнѣнію все, что сопротивляется ему, обладаетъ противудѣйствующей силой и волей. Напримѣръ, онъ любитъ копать лопаткой одно мѣсто въ саду, но меня забавляетъ, какъ онъ, съ торжествующимъ видомъ, мнетъ своими ноженками комья земли. Въ его глазахъ они побѣжденные враги. Если, когда онъ проходитъ около изгороди, его ударитъ вѣтка, онъ хватаетъ ее и трясетъ, приговаривая: "Гадкая вѣтка! зачѣмъ ты ушибла меня!" право, кажется, онъ готовъ высѣчь море, по примѣру Ксеркса, если бы море отняло у него корабликъ.
Эти злыя вещи, говоря языкомъ дѣтей, заставляютъ Эмиля быть кроткимъ съ большими, лучше его понимающими законы природы. Не зависимость ли отъ природы сдѣлала человѣка столь довѣрчивымъ къ оракуламъ, о которыхъ говорятъ преданія. Мы, вмѣстѣ съ Купидономъ, устраиваемъ такъ, что каждый разъ, когда Эмилъ не слушается моихъ совѣтовъ, онъ бываетъ наказанъ не мною, но неодушевленными предметами, окружающими его. Такимъ образомъ онъ привыкаетъ искать въ послушаніи покровительство своей слабости противъ грубаго насилія элементовъ.
Я слѣдую той же методѣ и въ другихъ вещахъ, и хотя не всегда успѣваю, но мнѣ кажется -- я на вѣрномъ пути, Эмиль любитъ бѣгать; напрасно я предупреждала много разъ, что ему опасно выходить одному изъ дому. Видя, что онъ плохо слушается моего предостереженія, я поручила Купидону подговорить деревенскихъ мальчиковъ. Мальчики, дѣлая видъ, что принимаютъ его за бродягу, задержали его и привели домой. Эмиль понялъ данный ему урокъ, что лучше слушаться добровольно, нежели подчиняться силѣ.
Кромѣ того, мнѣ казалось, что ребенокъ вовсе не созданъ жить одинъ, и вѣчно съ большими. Ребенокъ смиренъ и сдержанъ поневолѣ въ обществѣ взрослыхъ, и оттого старѣется прежде времени. Общество равныхъ вызываетъ его веселость. Вотъ почему я сочла нужнымъ подыскать Эмилю товарищей, выбравъ между деревенскими дѣтьми такихъ, которые не могутъ испортить его дурнымъ примѣромъ. Такъ какъ здѣсь, въ теченіи дня, родители на работѣ, то они очень рады, что могутъ поручить своихъ дѣтей лицамъ, которые готовы присмотрѣть за ними. Съ этого времени домъ нашъ сдѣлался дѣтскимъ пріютомъ. Изъ короткихъ друзей Эмиля я назову тебѣ двухъ: одного Вильяма, мальчика почти его лѣтъ, годовъ пяти, шести и дѣвочку семи лѣтъ, которая обѣщаетъ сдѣлаться хорошенькой. Ее зовутъ Изабеллой, но для сокращенія и, можетъ быть, кстати ее зовутъ Белла.
Я всего болѣе стараюсь образовать между ними нѣчто въ родѣ соціальной связи. Когда я посылаю ихъ гулять вмѣстѣ, я раздаю каждому изъ троихъ дѣтей особенный сортъ съѣстнаго, такъ, чтобы одинъ несъ весь хлѣбъ, другой всю холодную говядину, а третій всѣ фрукты. Когда аппетитъ напоминаетъ нашимъ цыганамъ о времени обѣда, а они всѣ трое ѣдятъ какъ волчата -- ребенокъ, у котораго находится весь хлѣбъ, предлагаетъ подѣлиться съ тѣми, у кого говядина и яблоки, но съ условіемъ, чтобъ и они, съ своей стороны, сдѣлали тоже самое. Это предложеніе принимается всегда съ радостью, потому что оно выгодно для каждаго. Они пріучаются такимъ образомъ инстинктивно къ системѣ обмѣна, на которой основано, кажется, истинный принципъ равенства.
Одинъ изъ самыхъ дурныхъ корней, какой я стараюсь истребить въ сердцѣ Эмиля -- себялюбіе. Дѣти инстинктивно все относятъ къ себѣ и всего чаще это естественное побужденіе выказывается въ жадности. Я подмѣтила эту черту дѣтства, и хочу искоренить ее.
Самыя прекрасныя рѣчи тутъ не помогутъ и, какъ ты самъ справедливо разсудилъ, мои уроки должны даваться ни дѣлѣ. Что же я придумала? Между нашими садовыми деревьями я выбрала три и назначила ихъ въ нынѣшнемъ году моимъ ребятишкамъ. Такъ какъ жребій зависѣлъ отъ меня, я отдала Эмилю вишню, Вильяму сливу, а Беллѣ грушу, привитую Купидономъ. Такъ какъ теперь раннее лѣто, то ни на одномъ изъ деревьевъ еще нѣтъ плодовъ и по-правдѣ сказать, я сомнѣваюсь, чтобъ ихъ было много въ нынѣшнемъ году. Какъ бы то ни было, три маленькихъ садовника ухаживаютъ сами за своими деревьями и усердно обираютъ съ нихъ гусеницъ и другихъ вредныхъ насѣкомыхъ. Я не удивлюсь, если Эмиль, когда наступитъ сборъ, съѣстъ всѣ собранныя имъ ягоды, не подѣлившись съ товарищами. Если это такъ случится, день возмездія наступитъ для него. Когда сливы и груши начнутъ созрѣвать, Вильямъ и Белла вспомнятъ продѣлку Эмиля и отплатятъ ему, если только они не будутъ великодушнѣе его и не согласятся подѣлиться съ эгоистомъ. Въ обоихъ случаяхъ Эмиль будетъ наказанъ.
Дѣти очень легко пріобрѣтаютъ чувство собственника, но гораздо труднѣе добиться, чтобъ они уважали чужую собственность.
Въ Англіи засѣваютъ поля ревенемъ, эти поля отличаются издали густотою листьевъ и вышиною стеблей. Это прекрасное и сильное растеніе. Въ странѣ, гдѣ плоды рѣдки, изъ этого растенія дѣлаютъ консервы и сухія варенья, которыя считаются очень вкусными. Деревенскія дѣти, вкусъ которыхъ не испорченъ, не ждутъ, чтобъ это растеніе было сварено какъ лакомство, они ѣдятъ сырые незрѣлые стебли его и находятъ, что они имѣютъ очень пріятный кислосладкій вкусъ. Мои трое воспитанниковъ прогуливались всѣ вмѣстѣ въ окрестностяхъ Пензанда и увидѣли поле съ ревенемъ. Удобный случай, красивая растительность и злой духъ толкнулъ ихъ (какъ осла въ баснѣ). Они перелѣзли черезъ неплотную изгородь, загораживавшую растенія, и какъ скоро они очутились на полѣ, они принялись усердно объѣдать самые лучшіе стебли. Однако вскорѣ они почувствовали упрекъ совѣсти: "Хорошо ли мы это дѣлаемъ?" спросилъ Эмиль, покраснѣвъ. Другіе два его товарища признались, что худо.
"Дѣло сдѣлано -- сказалъ Вильямъ, съ важнымъ видомъ фаталиста -- мы ужъ не можемъ помочь". Можемъ, -- отвѣтила Белла, которая, какъ старшая до возрасту, имѣла болѣе развитыя понятія о соціальныхъ отношеніяхъ, нежели двое меньшихъ дѣтей -- можно заплатить за то, что съѣли. Это предложеніе образумило ихъ. Такимъ образомъ можно было поправить и возвратиться домой съ облегченнымъ сердцемъ.
Однако замѣшательство ихъ было велико, потому что ни у Вильяма, ни у Беллы не было гроша въ карманѣ. У Эмиля былъ пенни. Не колеблясь нисколько, онъ вытащилъ изъ кармана мѣдную монету. Такъ какъ тутъ не было хозяина поля, дѣти, съ свойственной ихъ возрасту наивностью, придумали положить пенни на широкій листъ ревеню.
Это было разсказано мнѣ слово въ слово самими виновными. Такъ какъ я никогда прямо не наказываю дѣтей, то они обращаются ко мнѣ, какъ къ духовнику. Боясь, что вознагражденіе было недостаточно, я переговорила съ владѣльцемъ поля и заплатила за потраву, которая впрочемъ была незначительна. Это стоило мнѣ не дорого. Впрочемъ, чего я не дала бы за лучъ справедливости, озарившій во время умъ маленькихъ мародеровъ! Моя радость была бы еще сильнѣе, еслибы мысль о вознагражденіи была внушена совѣстью Эмиля; но развѣ нельзя похвалить его за то, что онъ пожертвовалъ своимъ пенни?
Какъ увѣрить дѣтей въ томъ, что все растущее на землѣ принадлежитъ не всѣмъ?
Одна изъ лучшихъ нравственныхъ школъ для мальчиковъ возраста Эмиля -- полевая школа.
Видъ тяжелыхъ работъ, крестьянъ, во всѣхъ отношеніяхъ больше научаетъ ихъ, нежели всевозможныя разсужденія,
Не научается ли онъ каждый день, глядя, на полевыя работы, что пшеница не можетъ вырости, если не посѣетъ человѣческая рука и что лучшая земля ничего не производитъ, если не была вспахана?
Животные, съ своей стороны, даютъ имъ превосходные уроки о правахъ собственности. Въ окрестностяхъ Канзанса, по берегамъ широкаго ручья, впадающаго, за нѣсколько миль далѣе, въ море есть густая роща. На одномъ изъ деревьевъ часто видна птица, довольно рѣдкая въ этой странѣ. Англичане называютъ ее kingfisher, а у насъ во Франціи называютъ зимородкомъ.
Эта прелестная птица, своими яркими перьями, привлекла вниманіе дѣтей; но я замѣтила имъ, что она не менѣе замѣчательна своею смѣтливостью, какъ и своей красотой. Несчастная съ трудомъ заработываетъ себѣ насущный хлѣбъ. По цѣлымъ часамъ сидя на сторожѣ, скрывшись въ вѣтвяхъ, чтобы не быть замѣченной, но въ то же время, чтобы все видѣть самой, она, какъ тебѣ извѣстно, внимательно и зоркимъ взоромъ слѣдитъ, не проплыветъ ли по водѣ рыба; замѣтивъ добычу, она бросается однимъ прыжкомъ и вытаскиваетъ ее своимъ клювомъ. Разорвавъ и проглотивъ ее, она снова принимается за свой тяжелый трудъ, зная очень хорошо, что случаи рѣдки и что аппетитъ у нея здоровый. Разъ дѣти были свидѣтелями странной борьбы между зимородкой и другой хищной птицей, желавшей отнять у нея ея добычу. Эмиль тотчасъ же понялъ, что другая хищная птица была воромъ, такъ какъ она хотѣла отнять у своей соперницы то, что та пріобрѣла трудомъ.
Мнѣ бы хотѣлось вселить въ нашего сына чувство уваженія къ людскимъ страданіямъ. Прочесть ему проповѣдь объ этомъ предметѣ, значитъ потерять время. Какъ часто ошибаются родители, представляя дѣтямъ природные тѣлесные недостатки наказаніемъ неба! Одна маленькая дѣвочка изъ моего пріюта, воспитанная въ грубыхъ предразсудкахъ, была твердо увѣрена, что у нашей сосѣдки, кривой и горбатой старухи, сидитъ въ горбу дьяволъ. Мнѣ бы хотѣлось внушить Эмилю совершенно противное. Не возбуждая чрезъ мѣру его состраданіе, я хотѣла бы объяснить ему, что эти люди, обиженные природой, одарены, въ замѣнъ того, такими качествами, которыхъ у насъ нѣтъ.
Подлѣ деревни Маразіонъ живетъ ребенокъ слѣпой отъ рожденія; родители его, честные землепашцы, содержатъ его своимъ трудомъ. Это былъ отличный случай для пробы составленнаго мною плана. Я предложила своимъ тремъ воспитанникамъ принять слѣпого въ ихъ общество. Они согласились. Для дѣтскихъ игръ никогда не бываетъ лишнимъ лишній товарищъ. А кромѣ того, надо ли прибавить, что они вовсе не были прочь показать свое превосходство надъ бѣднымъ ребенкомъ, который былъ и сильнѣе и старше ихъ, но который, какъ слѣпой, не можетъ ходить одинъ: къ нашему состраданію такъ часто примѣшивается сознаніе нашего превосходства. Въ этомъ отношеніи дѣти, сами того не зная, походятъ на насъ. Да и къ чему мнѣ разбирать ихъ побужденія?
Весной мальчики обыкновенно раззоряютъ гнѣзда птицъ, очень обыкновенныхъ въ Корнвалисѣ, называемыхъ на мѣстномъ нарѣчіи чау. Это родъ черной сороки, съ красными лапами и краснымъ клювомъ. Въ дикомъ состояніи чау очень зла и гнѣздится обыкновенно въ дикихъ мѣстахъ; чау, какъ рѣдкая птица -- добыча, за которой гоняются всѣ охотники. Опасность научила ее устраивать свои гнѣзда на почти недосягаемыхъ скалахъ. Но и тамъ она не ускользаетъ отъ молодыхъ охотниковъ, подстрекаемыхъ или любопытствомъ, или корыстію, такъ какъ эта птица продается дорого. Она водится въ особенности въ нашихъ окрестностяхъ, на остроконечныхъ высотахъ, окаймляющихъ берега залива Моунтсъ-Бей. Она гнѣздится тамъ между обломками гранита. Это уединенное и дикое мѣсто находится недалеко отъ Мучаля, маленькой рыбацкой деревни, которая лѣпится на высокомъ берегу, какъ мышиное гнѣздо въ стѣнѣ.
Я вовсе не одобряю, по многимъ причинамъ, эту охоту на чау, но мнѣ казалось не практичнымъ слишкомъ рано сообщить мой образъ мыслей объ этомъ предметѣ, такъ какъ примѣръ другихъ деревенскихъ дѣтей былъ бы сильнѣе моихъ словъ. Трое птицелововъ отправились раннимъ утромъ и взяли съ собой слѣпого. Купидонъ, боясь, чтобъ они не подверглись какой нибудь опасности взлѣзая на скалы, пошелъ за ними въ нѣкоторомъ разстояніи, но такъ, что они его не видѣли, Эмиль, Вильямъ и Белла по очереди заботились о несчастномъ слѣпомъ и вели его. День прошелъ благополучно и путешествіе ихъ по гранитнымъ скаламъ усилило въ нихъ еще болѣе сознаніе ихъ превосходства надъ слѣпымъ, который часто останавливался передъ незначительными препятствіями. Всѣ онѣ были такъ заняты, что, окончивъ свой нероскошный обѣдъ, они совершенно забыли, что солнцѣ начинало садиться. Ночь застала ихъ, когда они были еще очень далеко отъ дому. Нужно было найти обратную дорогу, и дѣло было нелегкое. Купидону очень хотѣлось показаться и успокоить ихъ страхъ, но помня мои приказанія, онъ сталъ выжидать, какъ дѣти выпутаются изъ затрудненія.
Что же случилось ночью? Роли вдругъ совершенно перемѣнились: слѣпой оказался зрячимъ. Благодаря своей изумительной памяти мѣстности и изощренному осязанію, свойственному слѣпымъ, онъ тотчасъ же узнавалъ мѣсто, по которымъ шелъ утромъ. На этотъ разъ не его вели, а онъ велъ другихъ. Дѣти, подобно дикимъ, легко переходятъ отъ одного крайняго чувства къ другому, не менѣе крайнему. Видя, что слѣпой идетъ точно глаза у него за ладони, они чуть было не начали почитать его существомъ сверхестественнымъ. Не отъ подобныхъ ли причинъ нѣкоторые древніе народы покланялись человѣческому увѣчью?
Желаніе не отстать отъ того, кто видитъ по своему въ потьмахъ возбудило прежде всего любопытство Эмиля и другихъ его товарищей. У слѣпаго была способность, которую другіе могли бы, можетъ быть, также пріобрѣсти, какъ и онъ, упражненіемъ. Мнѣ кажется, что дѣти въ своихъ играхъ поняли инстинктомъ нѣкоторыя методы, способствующія развитію тонкости слуха и осязанія. Кто выдумалъ жмурки? Ни Гайю, ни кто другой изъ членовъ академіи наукъ. Игра, которую называютъ здѣсь Blind man's buff (жмурки), тоже подражаніе слѣпотѣ и способамъ употребляемымъ слѣпыми чтобъ узнать, что происходитъ вокругъ нихъ. Эмиль и его молодые товарищи съ повязанными глазами начали, съ своея стороны, выдѣлывать различныя штуки, заслуживающія вниманіе. Что за диковинка видѣть глазами! Ихъ затронутое самолюбіе говорило, что вся трудность въ томъ, чтобъ видѣть посредствомъ осязанія. Сомнѣваюсь, чтобъ они достигли когда нибудь въ этомъ отношеніи ясновидящаго осязанія слѣпорожденнаго; но и то недурно, если они узнали, играя, какъ чувства замѣняютъ одно другое и помогаютъ другъ другу? Не говорилъ ли ты мнѣ часто: "только тотъ узнаетъ употребленіе слуха и зрѣнія кто былъ слѣпъ и глухъ?" Теперь я должна разсказать тебѣ продолженіе охоты за чау. Дѣти не нашли ни одного гнѣзда, потому что Эмиль и Вильямь еще очень слабосильны, чтобъ взлѣзать на крутыя возвышенности, на которыхъ живетъ Корнвалисская птица, Белла, со своей стороны, какъ дочь квакера, находитъ, что дурно отнимать дѣтей у матери -- ты знаешь, что эта секта чрезвычайно благоволитъ къ животнымъ. Купидонъ, менѣе совѣстливый въ этомъ отношеніи и желающій безпрестанно угодить Эмилю, былъ искуснѣе и счастливѣе въ своихъ поискахъ. Взлѣзая съ легкостью, свойственною жителю лѣсовъ, онъ нашелъ гнѣздо на гранитныхъ пикахъ между хвороста и вынулъ изъ него двухъ маленькихъ чау, уже оперившихся, но неумѣющихъ еще летать. Велико было удивленіе дѣтей, потому что она не подозрѣвали присутствія близь себя негра, который всюду, не слышно, прокрадывался вслѣдъ за ними. Не менѣе велика была и радость, когда они увидѣли два пуховые шарика съ красными клювами. Даже сама Белла, кажется, забыла на время принципы милосердія своей секты.
Зная хорошо, что дѣти обыкновенно дѣлаютъ съ птицами, я одна нисколько не раздѣляла общей радости. Но что могла я сказать? Еслибъ я велѣла отпустить плѣнниковъ, меня послушались бы... но не хотя; слѣдовательно лучше было прибѣгнуть къ другому средству. Два маленькіе чау были помѣщены на птичьемъ дворѣ; мы превратили въ клѣтку мѣсто, куда прятались садовыя орудія. Сдѣлавъ это, я объяснила Эмилю, что птицы эти теперь лишены матери, и потому онъ обязанъ кормить ихъ. Я нарочно преувеличила уходъ необходимый слабымъ существамъ, чтобы замѣнить уходъ ихъ естественной хранительницы. Эмилю пришлось запираться съ ними въ клѣтку нѣсколько разъ въ продолженіи дня. Такимъ образомъ онъ увидалъ, что онъ плѣнникъ своихъ плѣнниковъ. Эта роль тотчасъ же опротивѣла ему, и онъ вывелъ изъ этого то заключеніе, что посягая на свободу кого нибудь, въ тоже время теряешь часть своей. Въ слѣдствіе этаго, черезъ нѣсколько времени, онъ пришелъ ко мнѣ самъ и попросилъ меня выпустить птицъ на волю.
Такъ какъ урокъ со слѣпымъ удался мнѣ, я рѣшилась производить далѣе свои опыты. У насъ въ окрестностяхъ есть маленькій пастушокъ, который слыветъ идіотомъ, и всѣ деревенскіе мальчишки смѣются надъ его простотой. Я боялась, что Эмиль будетъ также смѣяться: примѣръ такъ заразителенъ! Смѣяться надъ тѣмъ, что слѣдyетъ жалѣть и щадить -- жестокость, свойственная дѣтству; къ счастію случай и размышленія явились ко мнѣ на помощь. Встрѣтивъ его разъ въ полѣ, я узнала, что этотъ маленькій пастушекъ знаетъ каждую свою овцу; тогда какъ для Эмиля и для меня все стадо состояло изъ одной овцы сто разъ повторенной. Я хотѣла воспользоваться этимъ преимуществомъ его надъ нами для своихъ педагогическихъ цѣлей. На слѣдующій разъ я предложила Эмшгю идти на дюны. Я заранѣе узнала, что маленькій пастушокъ долженъ былъ находиться тамъ. "Посмотри, -- сказалъ Эмиль, увидавъ его -- это сумасшедшій -- такъ называютъ здѣсь дурачковъ". Не показывая виду, я обратила вниманіе сына на то, какъ пастушекъ, не крѣпкій умомъ, сразу различалъ каждую овцу, которыя казались намъ такъ похожими одна на другую. Это удивило Эмиля и дало намъ обоимъ поводъ завязать разговоръ съ идіотомъ. Отъ вниманія его не ускользало ни года, ни свойства, ни малѣйшія примѣты, въ его животныхъ. Такимъ образомъ Эмиль самъ могъ въ волю удивляться, какъ этотъ бѣдный полоумный зналъ болѣе насъ съ нимъ въ извѣстной отрасли. Пользуясь этимъ послѣднимъ обстоятельствомъ, я предложила идіоту взяться, на нѣсколько времени, учить моего сына также различать овецъ; онъ съ удовольствіемъ согласился на это, вѣроятно предвидя хорошую награду и въ тоже время прельщенный тѣмъ, что его считали годнымъ на что нибудь. Кажется, въ первый разъ въ жизни ему дѣлали эту честь.
Эмиль, съ своей стороны, повидимому не совсѣмъ былъ доволенъ моимъ намѣреніемъ, самолюбіе его вѣроятно было задѣто тѣмъ, что его будетъ учить тотъ, кого онъ вмѣстѣ съ товарищами своими считалъ дуракомъ. А между тѣмъ не было другаго средства достигнутъ цѣли. Какъ онъ самъ былъ радъ потомъ похвастаться своимъ знаніемъ передъ другими дѣтьми. Изъ этого ученія я извлекла для него двоякую пользу: умѣнье наблюдать самые слабые оттѣнки и различія между особями одного вида. Разъ пріобрѣтенное разпознаваніемъ овецъ пастуха, оно можетъ быть распространено на всѣ отрасли естественной исторіи. Второй урокъ Эмиля, по моему мнѣнію, гораздо болѣе серіозный, заключался въ томъ, что мы всегда можемъ научаться, даже отъ людей самыхъ ничтожныхъ.
Эмиль не былъ бы мальчикомъ, если бы не любилъ играть въ солдатики. Я не противлюсь въ этомъ его вкусамъ, принимая во вниманіе его возрастъ.
Въ какой я пришла однако ужасъ, когда увидѣла на дняхъ деревенскихъ дѣтей, раздѣлившихся на два стана и между ними Эмиля, державшаго знамя.
Сражались, правда, деревянными шпагами; но, если бы эти шпаги были стальныя и еслибы управлявшія ими маленькія руки сдѣлались сильными я, безъ сомнѣнія, увидѣла бы представленіе отвратительныхъ побоищъ, окровавливающихъ свѣтъ подъ именемъ сраженій: Белла и я разыграли роль сабинокъ, въ томъ смыслѣ, что бросились между сражающимися. Эмилъ безъ сомнѣнія увидѣлъ что это было для меня непріятно; онъ поблѣднѣлъ и бросился ко мнѣ на шею, прося прощенія.
Признаюсь, я крайне была огорчена. Ты вѣроятно объяснишь ему со временемъ, что бываютъ и справедливыя войны. Ты разскажешь ему, что похвально защищать свое отечество и умереть за идею; но въ своемъ возрастѣ Эмиль еще не пойметъ этого различія. Онъ видитъ въ войнѣ только то, чего ищутъ въ ней большая часть людей: средство отличиться и притѣснить себѣ подобныхъ. Держатъ ли они тряпку или кусокъ бумаги вмѣсто знамени, они какъ и солдаты повинуются тому же самому ужасному чувству. Движимые дикимъ инстинктомъ, они поднимаютъ на братьевъ руку, которой недостаетъ только силъ, чтобъ нанести смерть. Если между государствами ведется война, это значитъ, что она съ давнихъ поръ таится въ сердцахъ человѣка! И какимъ образомъ она не была бы въ немъ? Развѣ не стараются всѣми силами облагородить въ глазахъ дѣтей эту грубую кровожадность, сравнивающую насъ съ хищными звѣрями? Честь, побѣда, патріотизмъ.... какими именами не украшаютъ идола Молоха? Боже сохрани, чтобъ я увидѣла гнѣздящееся въ сердцѣ моего сына это лживое чудовище -- насиліе!
Я взяла Эмиля за руку и такъ какъ въ это время на дорогѣ грызлись двѣ тощія собаки, за полуобъѣденную кость, я сказала: "посмотри, вотъ изображеніе поля битвы!" Я не ручаюсь въ томъ, что Эмилъ понялъ смыслъ моихъ словъ; но онъ понялъ, по крайней мѣрѣ, причину моего волненія, которое, увѣряю тебя, было очень сильно.
Считаю за нужное дать ему ясное понятіе о гибельныхъ предразсудкахъ, уничтожающихъ человѣчество. Я ни за что въ свѣтѣ не пожелала бы сдѣлать Эмиля трусомъ. Мнѣ кажется, что вообще родители, воспитывая дѣтей, слишкомъ употребляютъ во зло чувство страха. Не стараются ли ихъ всѣмъ запугивать небомъ, -- на немъ грозныя тучи Божьяго мщенія. Землею -- она была проклята за прегрѣшенія Адама. Жизнію:-- она подлежитъ суду, знающему всѣ наши дѣйствія. Смертью -- она сопровождается ужасами, продолжающимися цѣлую вѣчность. Это возбужденіе страха годится для рабовъ, но я сомнѣваюсь чтобъ оно создало свободныхъ людей, Пусть Эмиль дрожитъ только передъ своей собственной совѣстью, если онъ ужъ долженъ чего нибудь бояться! Съ своей стороны я стараюсь, напротивъ разогнать, этотъ неопредѣленный страхъ, слишкомъ наполняющій разумъ дѣтей. Я желаю, чтобъ онъ былъ мужественъ, но человѣченъ съ людьми.
Какъ и большая часть мальчиковъ его возраста, Эмль боится темноты ночи и неизвѣстности. Въ саду есть группа довольно крупныхъ орѣшниковъ, въ которую онъ не смѣетъ ходить одинъ послѣ захожденія солнца. Не боится ли онъ быть съѣденнымъ?
Я не очень удивилась бы этому. Сказка о Мальчикѣ съ пальчикъ не интересовала бы дѣтей такъ сильно, еслибы въ нихъ небыло частицы первобытнаго человѣка, жившаго посреди всѣхъ людоѣдовъ природы? Или не боится ли Эмиль встрѣчи съ волкомъ красной-шапочки. Онъ не умѣетъ самъ разсказать это. Въ дѣйствительности онъ боится того, что ходитъ въ потьмахъ.
Эти неопредѣленныя впечатлѣнія страха очень глубоко вкоренились и прямо сражаться съ ними -- значило-бы усилить ихъ. Я только уговорю Эмиля брать съ собою Медвѣдицу, которая ничего небоится и всегда готова слѣдовать за нимъ. Съ нею вмѣстѣ ребенокъ войдетъ въ кусты и разсмотритъ то что его такъ смущало, въ этомъ уединенномъ мѣстѣ. Урокъ не былъ потерянъ для меня, потому что я поняла, насколько присутствіе домашняго животнаго въ первобытныя времена должно было укрѣпить нравственную силу человѣка.
Каждый день я все болѣе и болѣе убѣждаюсь въ трудности возложенной на меня обязанности. Эта система дѣйствій требуетъ знанія, котораго во многихъ случаяхъ недостаетъ у меня. Однако я продолжаю быть убѣжденной, что это единственное средство образовать характеръ Эмиля. Жизнь безъ тебя -- пустыня, которую я стараюсь наполнить великимъ долгомъ; отъ всѣхъ моихъ разбитыхъ надеждъ у меня остался только нашъ ребенокъ. Я привязываюсь къ нему съ отчаяньемъ утопленника, хватающагося за соломенку. Я люблю его за его самаго и за тебя. Страшная мысль омрачаетъ свѣтъ моей драгоцѣнной привязанности: если, не смотря на всѣ наши усилія, этотъ ребенокъ измѣнитъ со временемъ нашей святынѣ, если онъ отвергнетъ идеи своего отца, если онъ пренебрежетъ твоими принципами и страданіями цѣлой твоей жизни.... О Боже! Я его.... Нѣтъ, я себя убью! Но это невозможно неправда-ли? Разгони хоть однимъ словомъ страхъ, смущающій меня до глубины сердца!
XI.
30-го Іюля 185...
Я вполнѣ цѣню, милая Елена, силу твоей любви ко мнѣ, но не могу раздѣлить твоихъ опасеній. Хотя я и отецъ Эмиля, но я не считаю себя въ правѣ требовать, чтобъ онъ былъ моимъ ученикомъ. Кто можетъ похвалиться, что онъ постигъ безусловную истину, даже если онъ добросовѣстно стремится къ ней и думаетъ, что страдаетъ за нее? Безъ сомнѣнія, мнѣ было бы очень больно, еслибы Эмиль не раздѣлилъ, современемъ, моихъ убѣжденій, но кто же былъ' бы виноватъ въ томъ? Скорѣе я, нежели онъ. Это значило бы, что я или не съумѣлъ передать ему своя идеи, или что онъ не нашелъ въ нихъ безусловной истины; но къ чему намъ думать о будущемъ -- дѣло идетъ о настоящемъ.
Ты говоришь, что Эмиль любопытенъ; это хорошій знакъ. Но если онъ будетъ спрашивать тебя о вещахъ, которыхъ ты сама не знаешь, признайся ему откровенно въ твоемъ невѣжествѣ. Большинство родителей и школьныхъ учителей поступаютъ совершенно иначе, они находятъ отвѣтъ на каждый вопросъ. Не думаютъ ли они, что этимъ пріобрѣтутъ власть надъ умомъ своего воспитанника? Боже упаси! Ты не должна прибѣгать къ этому опасному средству для того, чтобы имѣть вліяніе на Эмиля. Я сказалъ, что это средство опасно и стою на своемъ. Пріучая дитя думать, что все въ мірѣ извѣстно и разъяснено, его пріучаютъ къ лѣности мышленія! Для чего ему трудиться самому искать и наблюдать, если ему внушатъ убѣжденіе, что есть наука, которая можетъ разрѣшить всѣ его сомнѣнія? Напротивъ того, признаваясь Эмилю, что ты не достаточно думала о какомъ нибудь предметѣ для того, чтобъ составить объ немъ понятіе, ты научишь его съ ранней поры, что точное знаніе есть плодъ личнаго труда и изслѣдованія. Какой отвѣтъ можетъ сравниться съ этимъ урокомъ?
Сверхъ того, родителя или воспитатели, присвоивая себѣ какую-то непогрѣшимость, рискуютъ не достичь своей цѣли. Если, впослѣдствіи, воспитанникъ подмѣтитъ, что превосходство его первыхъ учителей было ложно, его вѣра въ нихъ разомъ будетъ подорвана я довѣріе, которое старались внушать ему, безвозвратно изчезнетъ.
Скептицизмъ, котораго я боюсь для Эмиля -- не разумное недовѣріе свойственное тѣмъ, которые научившись съ раннихъ поръ анализировать и сомнѣваться, но болѣзненный скептицизмъ тѣхъ, которые перестали вѣрить въ жизнь.
Догматическій тонъ нашей системы обученія, соотвѣтствуетъ, вполнѣ характеру нашихъ общественныхъ учрежденій.Когдацерковь и правительство взялись думать за народъ, то естественнымъ послѣдствіемъ такого порядка является цѣлый рядъ понятій, опредѣленныхъ властью и назначенныхъ для распространенія, усвоеніе которыхъ становится обязательнымъ для дѣтскаго ума. Этотъ рядъ понятій можетъ быть непроницаемъ для человѣческаго разума, онъ не допускаетъ анализа и потому не можетъ не имѣть отупляющаго вліянія на умъ ребенка. Эта насильственная метода управляетъ воспитаніемъ и во всѣхъ отношеніяхъ. Этотъ прекрасный порядокъ вещей ведетъ прямо къ порабощенію мысли. При такой мертвящей дисциплинѣ, трудъ воспитанника ограничивается едва ли не исключительно упражненіемъ памяти. Бѣдный мотылекъ, задушевный педантизмомъ и авторитетомъ вѣковъ, ему не расправить свои крылья.
И несмотря на все, этотъ нравственный гнетъ далеко не имѣетъ того успѣха, который слѣдовало бы ожидать. Вліяніе вѣка, иногда врожденный инстинктъ сопротивленія и противорѣчія въ ребенкѣ, или взгляды семьи, среди которой онъ росъ, разрушаютъ.очень часто всѣ разсчеты офиціальнаго обученія. Однако, надо признаться что только очень немногимъ удается отлиться въ ту однообразную форму, въ которую отливаютъ рождающіяся поколѣнія. Масса принимаетъ на вѣру слова учителя, который повторяетъ то, что слышалъ отъ своихъ учителей. При такихъ обстоятельствахъ, воспитаніе есть обоюдуострый мечь, который можетъ и поработить и освободить умъ. Что рѣшаетъ этотъ вопросъ? Случай. Но я ни за что на свѣтѣ не хочу, чтобы случай рѣшилъ чему будетъ служить Эмиль -- истинѣ или заблужденію, рабству или свободѣ. Я не думаю отвергать вліяніе здоровой традиціи но здѣсь, какъ и во всемъ надо умѣть найти разумную середину, -- это не легко, Ребенокъ, который не взялъ бы ничего изъ традицій общества билъ бы дикаремъ или идіотомъ, но человѣкъ, который принимаетъ ее слѣпо на вѣру и отказывается работать головою, подъ тѣмъ предлогомъ, что другіе думали за него прежде и лучше его, останется всегда человѣкомъ ограниченнаго ума, готоваго подчиняться всякому авторитету. Большая часть нашихъ заблужденій и предразсудковъ опираются на общепринятыя мнѣнія. Принять ихъ за непреложныя истины гораздо легче, нежели стараться проникнуть въ нихъ и освѣтить ихъ свѣтомъ разума. Задатки этихъ мнѣній закрадываются въ насъ въ первомъ возрастѣ и такъ твердо укореняются въ нашемъ умѣ, что впослѣдствіи нужно много силы мысли и энергія, чтобы искоренить ихъ. Безсомнѣнія Эмилю не возможно будетъ не заразиться нѣкоторыми ложными понятіями -- это неизбѣжное зло; но дѣло въ томъ, чтобъ онъ заразился ими какъ можно менѣе и чтобы развить въ немъ способность мыслить самостоятельно, которая даетъ ему средство распознать заразу и излечиться отъ нея.
Я вполнѣ доволенъ образомъ воспитанія Эмиля. Воспитаніе -- дѣло преданности и любви. Я зналъ великихъ людей, которымъ недостаетъ теплоты. Такимъ людямъ я не довѣрилъ бы воспитаніе юношества. Нужна любовь къ этому дѣлу, воодушевленіе и природныя способности. Лучшій профессоръ для ребенка -- его мать.
Я одобряю также твою мысль продолжать твои научныя занятія, для подготовленія къ предстоящей обязанности. Но не теряй никогда изъ виду, что главное условіе успѣшнаго воспитанія не въ томъ чтобъ имѣть массу познаній, а въ томъ, чтобъ забыть все то, чему ты училась, и проходитъ снова весь курсъ съ твоимъ сыномъ.
Я помню одного честнаго человѣка, который по призванію взялся за воспитаніе юношества. Назначенный директоромъ школы, устроенной не имъ самимъ, онъ нашелъ, что наказанія въ ней слишкомъ строги. Ученики (которые всегда одни и тѣже) проводили рекреаціонные часы стоя на колѣняхъ, или привязанные къ столбу. Въ этомъ заведеніи, устроенномъ по принципамъ добраго стараго времени процвѣтали штрафные уроки, сажаніе на хлѣбъ и на воду, заключеніе въ карцеръ. Мой пріятель уничтожилъ эту систему наказаній, которыя впрочемъ запугивали только трусовъ и не исправляли никого. "Когда вы съ этихъ поръ сдѣлаете что нибудь дурное, сказалъ онъ воспитанникамъ -- васъ будетъ наказывать совѣсть. Совѣсть -- бичь тѣхъ, которыхъ не наказываютъ розгами".
Его девизомъ было ни колпаковъ академиковъ, ни дурацкихъ колпаковъ. До него воспитанники не смѣли ходить ни по длиннымъ коридорамъ, ни по двору иначе какъ по парно и въ сопровожденіи дядьки, котораго они ненавидѣли всѣми силами своего существа и съ которымъ безпрестанно играли разныя непріятныя шутки. Новый начальникъ собралъ вечеромъ дѣтей и объявилъ имъ важную новость: "съ завтрашняго дня никто не будетъ надсматривать надъ вами -- сказалъ онъ -- вы будете находиться подъ надзоромъ вашего собственнаго сознанія -- чувства долга". И каждый воспитанникъ поставилъ своимъ долгомъ повиноваться дисциплинѣ?
Однажды проходя по саду, онъ увидѣлъ что одинъ изъ воспитанниковъ съ жадностью объѣдалъ крупныя кисти винограда, который росъ шпалерникомъ по старой стѣнѣ. Не подавъ вида, что онъ замѣтилъ это, онъ попросилъ воспитанника сходить за экономомъ, и когда тотъ поспѣшилъ явиться въ сопровожденіи маленькаго вора, который началъ ужъ догадываться въ чемъ дѣло:
-- Милостивый государь сказалъ начальникъ, эконому, какимъ образомъ могло случиться, что вотъ этотъ мальчикъ, который только что пообѣдалъ, такъ голоденъ, что тайкомъ объѣдалъ виноградныя кисти? Потрудитесь сами свести его въ столовую и накормить".
Этотъ директоръ не походилъ на нашихъ школьныхъ педагоговъ. За то какъ и любили его воспитанники! Я не разъ сожалѣлъ объ участи воспитателей-мученниковъ, ненавидимыхъ молодежью, несмотря на все ихъ желаніе ей добра? Но кто виноватъ? Не въ природѣ дѣтей быть неблагодарными тѣмъ, кто учитъ ихъ. Для чего же вы, учителя, хотите чтобъ семена науки были горьки. Учиться должно быть счастьемъ для дѣтей, упражненіе каждой способности -- наслажденіе и въ природѣ нѣтъ ничего, что бы не стремилось къ жизни и развитію. Только принужденіе превращаетъ это наслажденіе въ мученіе. Ребенокъ приходитъ въ школу готовый съ жадностью учиться, какъ пчела собрать медъ съ вырощенныхъ для нея цвѣтовъ, и встрѣчаетъ мрачнаго учителя, тиранство котораго опирается на авторитетъ книги. Хорошо поощреніе!
Когда вы входите въ классъ, вамъ прежде всего кидаются въ глаза столы покрытые чернильными пятнами, хромоногія скамейки, четыре голыхъ стѣны, потолокъ исполосованный балками и затянутый паутинами. Окна открыты: въ воздухѣ поютъ вольныя птицы и какъ будтобы поддразниваютъ школьниковъ. На дворѣ шумъ, свѣтъ, движеніе, яркія краски все влечетъ ребенка упражнять его чувства, все указываетъ на систему нагляднаго обученія. Въ классахъ напротивъ того все мрачно, мертво, ничто не привлекаетъ его пазъ, на стѣнахъ висятъ кой гдѣ безобразныя изображенія, географическія карты -- сухіе и неясныя іероглифы земнаго шара, Пусть въ эту дѣтскую могилу впустятъ лучь жизни, вѣяніе внѣшняго міра!
У народа, который бы умѣлъ понимать значеніе воспитанія, не былобы ни одной школы гдѣ бы не нашлось: микроскопа для увеличенія предметовъ невидимыхъ для не вооруженнаго глаза, телескопа, для разсматриванія хотя самыхъ близкихъ къ земному шару планетъ, глобуса, акваріума, стереоскопа, наконецъ всего того, что можетъ дать понятія о природѣ и: о главныхъ чудесахъ міра.
Слово и печать очень плохіе проводники званія для дѣтскаго возраста. Ребенку нужно видѣть вещи. Прежде нежели онъ научится писать, должно обратить его вниманіе на множество вещей, которыя вовсе не доступны его уму. По моему мнѣнію, нѣкоторымъ наукамъ начинаютъ учить дѣтей слишкомъ рано, а другихъ -- слишкомъ поздо. Что должно руководить насъ въ выборѣ и порядкѣ преподаванія предметовъ? Очевидно изученіе физіологическихъ законовъ управляющихъ органическимъ, нравственнымъ и умственнымъ развитіемъ человѣка.
"Еще не пришелъ часъ". Эти слова -- великая истина въ отношеніи развитія нашихъ способностей въ извѣстные возрасты. Многія дѣти, которыя быстро схватываютъ наружныя черты вещей, совершенно неспособны понять взаимныя отношенія ихъ, еще менѣе способны они прослѣдить причины вещей я усвоить законы управляющіе ими. Юноша, который воспріимчивъ по очарованію поэзіи, равнодушенъ съ доводамъ логики и философіи потому что въ немъ не развилась еще способность для воспринятія этихъ наукъ. Разумъ -- слово неопредѣленное, онъ совокупность отдѣльныхъ силъ" развивающихся постепенно одна за другой. У каждой способности есть своя пора развитія. Онѣ развивается подъ вліяніемъ среды, которая не можетъ быть постоянно одинакова для всѣхъ, и измѣняется съ разными случайностями жизни воспитанника, но всегда согласно законамъ его природы и его возрастомъ. Каждый возрастъ имѣетъ свои понятія и чувства.
Однѣ и тѣже вещи должны быть изучаемы много разъ и съ различныхъ точекъ зрѣнія. Напримѣръ, въ розѣ ребенокъ видитъ сначала только цвѣтокъ. Далѣе онъ научается распознавать форму, цвѣтъ и запахъ цвѣтка, особый типъ, настолько отличающійся отъ другихъ, что онъ тотчасъ узнаетъ розу среда другихъ цвѣтовъ.
Ему еще нѣтъ дѣла до того, какое мѣсто занимаетъ онъ въ классификаціи ботаниковъ, онъ ни мало интересуется физіологіей этого цвѣтка. Если ты не хочешъ насиловать его способность мышленія, то не торопись навязывать ему эти отвлеченныя понятія наравнѣ съ многими другими. Въ геологіи, напримѣръ, которую считаютъ основой всѣхъ наукъ, я бы прежде всего обратилъ вниманіе Эмиля на отпечатки органическихъ существъ, которые находятъ въ каменныхъ глыбахъ и даже въ камняхъ, попадающихся на дорогѣ. Любопытство, самолюбіе и случай помогутъ ему различать главныя черты древнихъ окаменѣлыхъ животныхъ. Все это доступно его возрасту. Позже, то-есть, года черезъ два, я попросилъ бы его сравнить собранные имъ образцы и размѣстять ихъ по разрядамъ, смотря по существующему между ними сходству. Только тогда и то постепенно я, по этимъ собраннымъ камнямъ, разсказалъ бы ему объ эпохахъ образованія земли и переворотахъ черезъ которые она прошла. "И камни говорятъ", сказалъ Шекспиръ. Наконецъ, когда ему минуло бы осьмнадцать или девятнадцать лѣтъ, когда Эмиль уже совершенно могъ бы понимать меня, геологія послужила бы введеніемъ въ философію исторіи.
Ты видишь изъ этихъ словъ, что для образованія Эмиля нельзя употреблять ни одного изъ существующихъ учебниковъ. Сокращенные учебники, руководства и всѣ классныя книги, по которымъ учатся дѣти, были сочинены съ другою цѣлью. Воображаютъ, что эти сокращенные учебники удобопонятны для молодыхъ умовъ по простотѣ слога. Но тутъ ошибка не въ формѣ, а въ самой сущности дѣла. Въ системѣ міра, дитя можетъ понять прежде всего то, что понимали первобытные люди, до развитія и раздѣленія наукъ. Забываютъ, что опредѣленія, класификаціи и формулы были составлены послѣ опытовъ; а граматика -- послѣ языковъ; группы человѣческихъ знаній образовались вовсе не такъ какъ мы преподаемъ ихъ. Человѣческая мысль, переходя отъ одного факта къ другому, по этому ряду связанныхъ между собою фактовъ, дошла до понятія ихъ въ совокупности и изъ нея вывела законы. Изъ корня пошли побѣги и науки выдѣлились одна изъ другой.
Начать учить дитя иначе значитъ разрушить естественный по рядокъ человѣческаго ума. У насъ ребенку навязываютъ произвольные выводы, не положивъ основанія для его сужденія. Начинаютъ съ самой высшей точки, на которую работа вѣковъ поставила науку и потомъ спускаются до уровня невѣжества ребенка. То, что называется элементарными познаніями -- на самомъ дѣлѣ выработанныя вѣками понятія о взаимнодѣйствіи вещей. Я не стану учить Эмиля такимъ образомъ. Я хочу, чтобъ онъ ознакомился съ природой прежде, нежели начнетъ учиться естественной исторіи. Я обращу его вниманіе на феномены теплоты, свѣта, электричества прежде нежели онъ начнетъ учиться законамъ физики. Онъ долженъ нѣсколько ознакомиться съ видомъ небесныхъ тѣлъ и знать ихъ мѣсто въ небесномъ сводѣ, прежде, нежели я начну учить его астрономіи. Я прежде разовью его наблюдательность, а потомъ буду передавать ему то, что знаю о законахъ природы. Учить ребенка -- легко, но очень трудно довести его до того, чтобы онъ учился самостоятельно и охотно. Всѣ мои уроки будутъ направлены на то, чтобъ пробудить и укрѣпить въ немъ тѣ умственныя способности, которыя необходимы для усвоенія различныхъ познаній.
Ты видишь, что ты должна быть живой книгой для Эмиля. Не нужно ни учебниковъ, ни сокращенныхъ изложеній. Ты должна сама пріискивать простыя познанія, всего болѣе согласующіяся съ его возрастомъ, съ развитіемъ его умственныхъ способностей и съ характеромъ его.
15 августа 185...
Если бы мнѣ поручили построить большую школу для юношества какого нибудь великаго народа, я постарался бы чтобы и стѣны его говорили уму дѣтей.
До сихъ поръ теряли изъ виду вліяніе окружающихъ предметовъ на воображеніе и это вліяніе преимущественно замѣтно въ раннемъ возрастѣ человѣка. Древніе народы лучше насъ понимали задачу нагляднаго обученія. И въ этомъ отношеніи они согласовались съ законами человѣческой природы.
Какое значеніе имѣли у древнихъ народовъ храмы? Это были школы. Съ помощью архитектуры, ваянія и живописи, духовные лица всѣхъ народовъ начертали на камнѣ свои доктрины. И въ какой сильной степени запечатлѣвали въ умахъ массъ символы и идеи различныхъ вѣроисповѣданій.
Эти доктрины доказываютъ живучесть многихъ религій. Миѳы воплотившіеся въ грандіозныхъ изображеніяхъ пережили вездѣ, на нѣсколько столѣтій, создавшую ихъ идею. Народы давно перемѣнившіе религію, продолжаютъ обожать, по привычкѣ, форму прежнихъ вѣрованій.
Люди воздвигли храмы ложнымъ богамъ, войнѣ, страху, побѣдѣ и всѣмъ бичамъ человѣчества;. почему намъ не построить храма наукѣ? Могущественному и многочисленному народу ничего не стоило бы осуществить этотъ проэктъ. На это не потребовалось бы цѣнныхъ матеріаловъ; не нужно ни золота, ни мрамора, ни драгоцѣннаго дерева, не нужно ни кедровъ ливанскихъ, ни дорогихъ металловъ украшавшихъ храмъ Соломона. Для воспитанія юношества достаточно гипса и картона, вышедшихъ изъ подъ искусной руки и оживленныхъ идеей. Отливая гипсъ въ формы, можно очень дешево воспроизвести во многихъ экземплярахъ главные созданія искуства и природы. Декораціи нашихъ театровъ доказываютъ довольно ясно, что посредствомъ нѣсколькихъ взмаховъ кисти и разчитанной перспективы можно перенести зрителей въ Римъ, въ Аѳины, въ Мемфисъ. Нужно только вѣрно передать форму и цвѣтъ -- и изображенія могутъ произвести тоже впечатлѣнія тѣ самые предметы, съ которыхъ они сняты. Что за дѣло до матеріала, изъ котораго сдѣлано изображеніе, если оно говоритъ чувствамъ и даетъ уму вѣрное понятіе о предметахъ, съ которыми хотятъ ознакомить его.
Храмъ, который я имѣю въ виду не будетъ давать массѣ недоступныхъ ей символовъ, но излагать одни удобопонятные факты, живую и всѣмъ доступную исторію міра. Всѣ элементы этой исторіи существуютъ, но разбросаны безъ пользы въ нашихъ музеяхъ, въ нашихъ библіотекахъ, въ вашихъ коллекціяхъ. Неужели ребенокъ можетъ идти туда искать ихъ? Кости, чучела животныхъ, обломки статуй -- все это годится для ученикъ. Юношеству же нужно зрѣлища, въ которыхъ были бы собраны, въ привлекательныхъ фермахъ, живые типы природы и человѣчество.
Наши всемірныя выставки въ Парижѣ и въ Лондонѣ распространили въ народѣ несравненно болѣе познаніи о происхожденіи промышленности, о человѣческихъ расахъ и о развитіи различныхъ обществъ, нежели всѣ книги политической экономіи и географіи. Что же было бы если бы выставка предметовъ дополнялась бы простымъ общедоступнымъ объясненіемъ ихъ. Выставки не могутъ быть каждый годъ. Притомъ же онѣ распространяются только на извѣстный разрядъ фактовъ, и я упоминаю о нихъ только для того, чтобы показать какую пользу можетъ извлечь юношество изъ другихъ, спеціально устроенныхъ для его образованія выставокъ.
Нашими географическими: картами и нашими учебными книгами, мы превратили изученіе земнаго шара въ холодную и скучную науку. Какъ велика была бы разница, еслибы посредствомъ картинъ, иллюзія которыхъ была бы усилена искустной игрой свѣта, можно было перенести дѣтей, напр. за атлантическій океанъ! Что нужно для этого? Художника, отдавшаго свои талантъ этой идеѣ.
Американцу Джону Баннарду, пришла въ голову мысль срисовать Мисиссипи. Онъ безстрашно поплылъ одинъ въ маленькой открытой лодочкѣ по необъятной рѣкѣ. Ни препятствія, ни лишенія, ни какія трудности не могли остановить его. Онъ натеръ себѣ на рукахъ мозоли веслами, его кожа была такъ обожжена солнцемъ, что онъ сталъ походить на американскаго индѣйца. По цѣлымъ недѣлямъ и мѣсяцамъ онъ не слыхалъ звука человѣческаго голоса. Его единственнымъ товарищемъ былъ карабинъ, который мѣтко попадалъ въ цѣль, это испытали лѣсныя и рѣчныя птицы. Каждый вечеръ Джонъ Баннардъ выходилъ на берегъ, разводилъ огонь, варилъ добычу своей охоты, ложился спать, закутавшись въ одѣяло и покрывъ себя опрокинутой лодочкой, служившей ему защитой отъ дикихъ звѣрей и отъ ночной свѣжести, засыпалъ сномъ праведнаго. Онъ вставалъ съ восходомъ солнца и начиналъ разъѣзжать вдоль и поперегъ по рѣкѣ, отъискивая новый видъ. Его вниманіе привлекали то глубокіе заливы, то живописная группа птицъ, то островокъ увѣнчанный роскошною зеленью. Художникъ безпрестанно дѣлалъ эскизы, срисовывалъ все что видѣлъ, все что заслуживало быть переданнымъ кистью. Потомъ когда уже все было снято, онъ построилъ маленькій деревянный домикъ въ Кентуки и принялся рисовать на полотнѣ. Это полотно имѣло чуть ли не три мили длины. Баннардъ былъ достоинъ того, чтобъ создать образцовое произведеніе. Но несмотря на все ихъ совершенство, виды его Мисиссипи были все-таки сравнительно блѣднымъ описаніемъ его путешествія. Какъ бы тамъ ни было, дай Богъ, чтобъ Джонъ Баннардъ имѣлъ послѣдователей, столь же мужественныхъ и честныхъ какъ онъ. Мы ознакомились бы тогда гораздо лучше съ поверхностью, обитаемаго нами земнаго шара.
И какое препятствіе могло бы остановить постройку зданія, которое было бы въ одно и тоже время и исторіей земнаго шара и исторіей обществъ? Расходы? Но на перемѣну вооруженія войскъ, на изученія искусства войны, на постройку броненосныхъ фрегатовъ, на содержаніе какого нибудь правительства, которое среднимъ срокомъ не продержится долѣе восемнадцати лѣтъ, мы тратимъ во сто разъ болѣе нежели сколько стоило бы намъ устройство системы воспитанія основанной на законахъ человѣческой природы.
Но словами не поможешь. Надо покориться, этотъ храмъ фактовъ и великихъ идей -- созданіе моего воображенія. Онъ не существуетъ, онъ не будетъ никогда существовать. Мы должны стараться помощью другихъ пособій и средствъ запечатлѣть идею его въ умѣ Эмиля.
XIII.
Елена Эразму.
5 февраля 185...
Ты ошибаешься, дорогой другъ. Этотъ храмъ существуетъ; онъ носитъ названіе хрустальнаго дворца. Онъ находится въ Сиденгамѣ, близь Іондона. Я намѣреваюсь свозить туда Эмиля какъ только обстоятельства позволятъ и когда онъ подростетъ настолько, чтобъ понять то, чему это зданіе учитъ. Не поручусь чтобы исполненіе соотвѣтствовало вполнѣ твоимъ видамъ, но по крайней мѣрѣ, судя по тому что я слышала, оно отвѣчаетъ твоей идеѣ. Тебя удивитъ, быть можетъ, обстоятельство, что этотъ народный дворецъ, (онъ, въ особенности, посвященъ образованію ремесленныхъ классовъ), не былъ построенъ правительствомъ. Сады, громадные стеклянные зданія, памятники, статуи, коллекціи, все принадлежитъ обществу акціонеровъ. Знаменитые ученые, артисты, антикваріи наблюдали за производствомъ работъ, заготовкой формъ и обращиковъ искусства. Когда дѣло идетъ объ осуществленіи полезнаго проэкта, объ основаніи новаго общественнаго заведенія, англичане не ждутъ отъ государства фондовъ ни оффиціальныхъ инструкцій -- они знаютъ, что имъ пришлось бы слишкомъ долго ждать. Сильные своей личной свободой, своими собственными средствами, они полагаются на самихъ себя когда захотятъ мужественнымъ неутомимымъ трудомъ воздвигнуть статуи своимъ великимъ людямъ, своей идеѣ -- храмы.
Ты жалуешься что у насъ нѣтъ театра для дѣтей; у англичанъ есть. на второй день рождества, залы спектаклей уже не принадлежатъ ни драмѣ ни комедіи.
Доступъ въ нихъ открытъ для взрослыхъ лишась непремѣннымъ условіемъ -- находить удовольствіе въ похожденіяхъ Ослиной кожи и Мальчика съ пальчикъ. Честь.и мѣсто дѣтскимъ головкамъ! Въ продолженіи двухъ или трехъ мѣсяцевъ въ году выборъ общественныхъ удовольствій и характеръ ихъ подчиненъ вкусу ребятишекъ. Е бархатныя скамьи, и музыка, и сценическія очарованія -- все имъ! Меня увѣряли, что многіе изъ лондонскихъ театровъ, даютъ два представленія въ день: первое въ продолженіи дня послѣ двѣнадцати часовъ, для маленькихъ дѣтей, которымъ надо рано ложиться спать; другое вечеромъ, для отроческаго возраста, для отцовъ матерей и стариковъ сохранившихъ въ умѣ или сердцѣ способность сочувствовать веснѣ. Отъ зрителей требуется въ такомъ случаѣ прежде всего способности перенести въ блаженное время дѣтства, иначе онъ не найдетъ ни малѣйшаго удовольствія въ этихъ волшебныхъ пантомимахъ съ волшебными превращеніями и т. п. Надо сознаться, что сюжеты этихъ блестящихъ балаганныхъ представленій довольно избиты. Ты конечно пожалѣлъ бы о тратѣ на сценическіе костюмы и декораціи, не приносящей ни малѣйшей пользы ума. Эти спектакли развиваютъ только склонность къ чудесному. А все таки, какая наивная радость, какое напряженное вниманіе, свѣтятся молодые глаза отъ удивленія и восторга! Вотъ знаменитая сцена превращенія (transformation scene) и какъ всѣ сердца бьются отъ восторга! Что ни говоря, но неужели эти волшебные дворцы, потоки искръ и золотаго дождя, разноцвѣтное освѣщеніе, измѣняющееся подобно сѣверному сіянію, -- счастливые острова, женщины живущія въ облакахъ, въ деревьяхъ, въ цвѣтахъ, однимъ словомъ, вся избитая миѳологія пантомимы, заслуживаетъ одно пренебреженіе? Не можетъ быть. Фантазія, куда бы ни уносила насъ, даже хоть бы на картонныхъ, не высоко парящихъ крыльяхъ, -- все таки отрываетъ насъ на нѣсколько минутъ отъ тяжелой цѣпи привычекъ и нуждъ.
Иллюзіи всегда будто дороги народу и дѣтямъ, потому что раскрывается для нихъ дверь къ идеалу.
Не имѣя въ настоящую минуту въ распоряженіи своемъ ни хрустальнаго дворца, ни театра, я рѣшилась обратиться къ простому снаряду, который очень въ ходу здѣсь и въ городахъ, и въ деревняхъ, -- къ китайскому фонарю.
Ты будешь смѣяться; но почему же эта игрушка не можетъ служить средствомъ для ученія? китайскій фонарь не виноватъ если его до сихъ поръ употребляли только на то, чтобъ показывать въ свѣтломъ кругѣ грубыя и каррикатурныя фигуры? Фонарь этотъ могъ бы быть весьма полезенъ въ рукахъ лица, умѣвшаго принаровить его къ серіознымъ цѣлямъ. Я думаю, что если бы ученые удостоили дать нѣсколько совѣтовъ артистамъ въ выборѣ сюжетовъ и рисунковъ на стеклышкахъ, то тѣ и другіе оказали бы дѣтству истинную услугу. Я слышала что въ нѣкоторыхъ школахъ въ Англіи уже обращались къ этому средству, чтобы дать молодымъ ученикамъ первоначальныя понятія объ астрономіи, географіи и исторіи.
Астрономы начертали образъ великихъ свѣтилъ, сдѣлали фотографическіе снимка съ кометы, метеоровъ, затмѣній и проч. Для того, чтобы китайскій фонарь, вмѣсто того чтобъ открывать міръ чудеснаго, сталъ бы копіею съ дѣйствительности, вполнѣ достаточно перенести вѣрно на стекло виды неба снятые съ натуры. Если дѣло идетъ о планетѣ нами обитаемой, я конечно не поручусь, чтобы онъ могъ всегда воспроизвести большія цѣпи горъ, теченіе длинныхъ рѣкъ, дикую величавость пустыни или обрывистые берега океана. Что дѣлать? Надо довольствоваться тѣмъ, что имѣешь подъ рукою, къ тому же дитя интересуется гораздо больше подробностями нежели цѣлою картиной. Въ ландшафтахъ разныхъ поясовъ земли ему бросается въ глаза какая нибудь отдѣльная черта; напр. какой нибудь странный утесъ, экзотическое растеніе, необыкновенное животное, человѣкъ другаго цвѣта чѣмъ мы. Что касается исторіи, то китайскій фонарь несомнѣнно можетъ вызывать тѣни прошлаго. Кто мѣшаетъ показать на полотнѣ отраженіе древнихъ героевъ въ ихъ одеждахъ, сфинксовъ, крылатыхъ быковъ съ человѣческой головой и черной бородой, геніевъ, боговъ, миѳофъ -- этихъ созданіи мрака человѣческой мысли, которые снова скрылись въ немъ. Къ несчастію, я не ученая женщина и не художница; но я порядочно рисую, и ты бы одобрилъ нѣкоторыя изъ моихъ акварелей. Правда, я не умѣю рисовать на стеклѣ: придется научиться этому мастерству, ни буду гордиться, что буду обязана имъ Эмилю.
Самое трудное, я думаю, найти хорошіе образцы; мнѣ кажется, что съ дѣтьми надо быть крайне добросовѣстнымъ, и я не простила бы себѣ если бы дала нашему сыну не вѣрное понятіе о видѣ вещей. Докторъ Уарингтонъ принимаетъ участіе въ моей идеѣ, и обѣщалъ выбрать мнѣ въ Лондонѣ, фотографіи или рисунки, копіи съ сочиненій натуралистовъ, антикваріевъ и путешественниковъ;-- съ помощію его, я надѣюсь скоро устроить мой маленькій театръ.
12 февраля 185...
Я желала бы сдѣлать тебѣ портретъ Эмиля. Ты знаешь лицо его по дагеротипу, который я тебѣ послала, но я хочу договорить съ тобою о его характерѣ и способностяхъ.
Онъ неутомимый ходокъ для ребенка его лѣтъ, онъ обладаетъ замѣчательной памятью мѣстности, такъ кажется, ты называешь эту способность. Если бы я имѣла намѣреніе завести его одного куда нибудь и бросить чтобы онъ заблудился, то мнѣ ни какимъ образомъ не удалось бы сдѣлать это. Ему не нужны ни крошки хлѣба, ни камешки, чтобы отыскать дорогу, онъ отлично умѣетъ узнавать мѣстность, и по направленію вѣтра, по движенію облаковъ и другимъ признакамъ, сейчасъ же находитъ точку горизонта къ которой долженъ направляться. Развитіе этой способности я приписываю практическимъ урокамъ Купидона, у котораго какъ ты знаешь, магнитная стрѣлка въ глазахъ и компасъ въ головѣ.
Это дознанія первобытнаго человѣка, но тѣмъ болѣе должно рано прививать ихъ ребенку. Я говорю до опыту: я воспитывалась въ пансіонѣ, гдѣ совсѣмъ не занимались такими пустяками, и я не могла узнать въ долѣ сѣверъ отъ юга, западъ отъ востока; ложный стыдъ всегда мѣшалъ мнѣ разспросить тебя до этому доводу я боялась выказать свое невѣжество. Пусть это простительнѣе для женщины при ея поверхностномъ образованіи, но я имѣю основаніе думать, что много мужчинъ, которые считаются очень образованными, знаютъ не болѣе моего о нѣкоторыхъ предметахъ изъ практической геодезіи. Конечно, я не знаю придется ли Эмилю быть путешественникомъ; но мнѣ кажется, что во всякихъ условіяхъ жизни, мы имѣемъ болѣе или менѣе дѣло съ пространствомъ и что вѣрность взгляда яри нѣкоторыхъ практическихъ познаніяхъ есть начало свободы для человѣка.
За обѣдомъ Эмиль ѣстъ по англійски, т. е. онъ держитъ вилку лѣвой рукой, а ножикъ правой. Этотъ обычай сначала кажется страннымъ, но я вскорѣ убѣдилась, что онъ даетъ болѣе свободы движеніямъ. Двумя руками удобнѣе разрѣзать куски на тарелкѣ и подносить ихъ ко рту. Англичане лѣвши во время обѣда, но они отъ того не дѣлаются не ловкими въ своихъ ручныхъ работахъ. Я право не вижу почему мы такъ стараемся уничтожить одинъ изъ нашихъ членовъ, оставляя его безъ упражненія. Неужели для человѣка лишнее имѣть двѣ руки, чтобы побѣдить вселенную и бороться съ матеріальными препятствіями въ жизни!
Я читала въ жизнеописаніи Джемса Уата, что этотъ знаменитый англійскій инженеръ въ дѣтствѣ употреблялъ инструменты отца своего, столяра, чтобы передѣлывать свои игрушки, или дѣлать себѣ новыя. Замѣчаютъ, что это упражненіе развило въ немъ большую ловкость руки и способность къ механикѣ. Эмиль не подалъ мнѣ еще ни малѣйшаго повода надѣяться, что онъ будетъ изобрѣтателемъ новыхъ машинъ; во я очень желаю чтобы онъ развилъ ловкость обѣихъ рукъ, Вотъ почему я ему нисколько не мѣшаю ломать въ куски свои игрушки и смотрѣть, что у нихъ внутри, лишь бы онъ ихъ снова сбиралъ и слѣпливалъ на старый ладъ.
Я сдѣлала наблюденіе, что любовь дѣтей къ извѣстнымъ игрушкамъ зависитъ отъ той мѣстности, гдѣ они живутъ. Мальчики, которые живутъ не далеко отъ моря, любятъ все что имъ напоминаетъ мореплаваніе. Купидонъ, ловкій какъ обезьяна, удовлетворилъ ихъ желаніямъ вырѣзавъ ножемъ маленькій корабль съ парусами, который былъ спущенъ съ большой церемоніей въ заливъ Сенъ Мишель Моуэта. Эмиль съ товарищами не замедлилъ послѣдовать такому прекрасному примѣру кораблестроенія, если не съ большимъ искуствомъ, за то съ необычайнымъ постоянствомъ. Теперь, у этого маленькаго народца есть цѣлая флотилія корветовъ, гальотовъ, лодочекъ, бригантиновъ, челноковъ -- всѣхъ не перечесть. Нѣкоторые изъ этихъ судовъ вооруженій даже деревянной пушкой...
Дѣти иногда спрашиваютъ мое имѣніе о качествахъ своихъ судовъ. Я всегда отдаю предпочтеніе лодочкамъ, сдѣланнымъ собственными руками дѣтей, передъ самыми красиво отдѣланными моделями, которыя можно купить у торговцевъ.
Эмиль любилъ заниматься; но онъ какъ всѣ мальчишки его лѣтъ любятъ также слушать разсказы. Я вѣрю, какъ ты говоришь, что съ дѣтьми вообще слишкомъ много говорятъ, особенно въ томъ смыслѣ, что говорятъ имъ слишкомъ много о вещахъ, не сродныхъ ихъ природѣ и недоступныхъ ихъ уму. Это подводный камень, котораго слѣдуетъ остерегаться родителямъ; еслибъ не этотъ камень, то материнское изустное изученіе принесло бы большую пользу дѣтямъ. Масса преданій, сохранившихся въ памяти всѣхъ народовъ до изобрѣтенія письма, подтверждаетъ истину этой мысли; я гдѣ-тo читала, что нѣкоторые греки, во времена Кадма, воспротивлялись изобрѣтенію письменныхъ знаковъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что обычай записывать лѣтописи на скрижаляхъ мало по малу можетъ притупить память, сдѣлавъ ее безполезной. Это воображеніе право основательнѣе всѣхъ тѣхъ, которыя въ наше время приводятъ, чтобы тормозить прогрессъ человѣчества. Память ребенка, не умѣющаго еще ни читать, ни писать, усвоиваетъ уже множество разнородныхъ понятій. Главная, трудность тутъ въ выборѣ познаній, фактовъ и уроковъ, которые стоитъ запечатлѣть въ его свѣжей памяти; другая въ томъ, чтобы найти форму наиболѣе пригодную для нашихъ разсказовъ.
Знаешь ли, говоря съ Эмилемъ я часто не нахожу французскихъ словъ, чтобы заставить себя понимать и рада если иногда успѣваю овладѣть совершенно его вниманіемъ, заговоривъ на его собственномъ языкѣ.
Нужно такъ много простоты, ума и умѣнья стать въ уровень съ понятіями ребенка, а это дается только опытомъ. У дѣтей есть свой собственный міръ полный поэзіи. Всѣ матери это хорошо знаютъ; но какимъ образомъ прикоснуться къ этому міру, не измявъ его своимъ прикосновеніемъ, и въ особенности не разрушивъ его, чтобы поставить на его мѣстѣ свой собственный? Свѣтъ полонъ сказокъ, будто бы написанныхъ для дѣтей.
Сказки Перро считаются лучшими, однако я нахожу и ихъ слишкомъ изысканными; однимъ словомъ, онѣ написаны для взрослыхъ, Эмиля интересуютъ болѣе всего такіе разсказы, въ которыхъ нѣтъ ни капли здраваго смысла, я говорю натурально о взрослыхъ, здравый смыслъ которыхъ не похожъ на здравый смыслъ шести или семилѣтнихъ мальчиковъ. Древнѣйшіе вымыслы изъ такихъ временъ, когда источники наивной поэзіи не изсякли еще подъ вліяніемъ науки и искуства -- вотъ что правится Эмилю. Въ мѣстности гдѣ мы живемъ сохранилось множество легендъ, сказокъ про великановъ, людоѣдовъ, карликовъ и волшебницъ; дѣти слушаютъ ихъ разиня ротъ въ зимніе вечера. Есть поводъ думать, что это отрывки старинныхъ поэмъ, давно забытыхъ, содержаніе которыхъ переходило изъ устъ въ уста, изъ дѣтской въ дѣтскую, покуда не дошло до насъ, въ болѣе или менѣе измѣнившейся формѣ. Одинъ ученый изъ Корнваллиса, котораго я иногда встрѣчаю у нашего друга доктора, увѣряетъ, что нашелъ вѣрнѣйшую методу, чтобъ узнавать эпоху этихъ вымысловъ. На сколько я могла понять, онъ какъ антикварій руководится въ своихъ догадкахъ самымъ содержаніемъ миѳовъ и сказокъ и характеромъ эпизодовъ. Чѣмъ болѣе такіе разсказы относятся къ самой отдаленной древности, тѣмъ менѣе они неестественнѣе и чудеснѣе. Волшебницы первобытныхъ временъ, если дѣло идетъ о волшебницахъ, -- бываютъ непремѣнно существа холодныя, суровыя, безличныя, силы природы обоготворенныя въ различныхъ символахъ.
Съ каждымъ столѣтіемъ онѣ дѣлаются человѣчнѣе и становятся даже до того женственными, что простые смертные женятся на нихъ. Такимъ образомъ одна изъ нихъ жила долгіе годы въ избушкѣ здѣшней страны, и мужъ ея, по привычкѣ ее видѣть, забылъ что она была волшебница. Однако въ одну ночь она изчезла на лунномъ лучѣ. Тоже доказываютъ и миѳы великановъ. Эти чудовищныя безобразныя существа внушаютъ сначала сверхъ естественный ужасъ; но съ годами они до того приближаются къ нашему образу жизни, что теряютъ мало по малу всякую власть надъ соображеніемъ людей. Въ былые вѣка они возбуждали ужасъ, а теперь -- смѣхъ. Таковъ конецъ миѳовъ.
Ты безъ сомнѣнія знаешь исторію Жака, истребителя великановъ, который, если вѣрить преданію, жилъ въ Корнваллисѣ, Эмиль любитъ слушать мои разсказы о подвигахъ этого юнаго богатыря. Славнѣйшимъ изъ его великихъ подвиговъ считается переходъ черезъ гору англійскій Сенъ-Мишель, тотъ самый утесъ, который возвышается почти напротивъ нашего дома, и въ которомъ по преданію, великанъ разбойникъ, грабившій людей и скотъ, устроилъ себѣ жилье. Изо всѣхъ услугъ, оказанныхъ въ варварскіе вѣка защитниками нрава, величайшею, если не ошибаюсь, была побѣдоносная борьба съ разбойниками и чудовищами. Богатыри очистили землю отъ угнетавшихъ ее тирановъ, и не безъ причины Геркулесъ, Тезей были зачислены греками въ ихъ ликъ полубоговъ? Жакъ, сынъ фермера, напавшій на великана въ самой берлогѣ его и хитростью торжествующій надъ дикой животной силой, оказывается достойнымъ преемникомъ героевъ древности.
Эти вымыслы имѣютъ свое достоинство и я очень жалѣла бы если бы ихъ вытѣснили изъ изустнаго преподаванія! Въ нашъ прозаическій вѣкъ, ребенку остается очень много времени, чтобы усвоить себѣ наши нравы, наши узкіе обычаи.
Воспользуемся же его любовью къ чудесному, чтобы внушить ему стремленіе выйти за рамки нашей жизни, внушить ему сочувствіе къ великимъ дѣламъ и мыслямъ. Характеръ формируется по образцамъ, которые внушаютъ ребенку удивленіе, Эмиль тогда не будетъ истреблять великановъ, но пусть онъ увлекается благородными подвигами рыцарскихъ временъ. Меня огорчили бы еслибы онъ равнодушно и недовѣрчиво слушалъ мои разсказы, въ которыхъ я намѣренно преувеличиваю безкорыстіе, великодушіе и честность дѣйствующихъ лицъ.
Въ жизни, на дѣлѣ, развѣ мы не остаемся всегда гораздо ниже нашего идеала. Чтобы самому быть не мелкимъ жалкимъ созданіемъ нужно умѣть удивляться героизму самоотверженію и подвигамъ другихъ людей.
Я остерегаюсь сказать Эмилю, во первыхъ оттого не понялъ бы меня, и еще потому что это объясненіе ослабило бы значеніе народныхъ миѳовъ, что эти великаны, ни что иное какъ олицетвореніе утесовъ, которыми изобилуетъ Корнвалисъ; эти гранитные колоссы испытываютъ теперь ежедневно судьбу уготованную на этомъ свѣтѣ грубой силѣ. Ничтожный карликъ въ сравненіи съ нимъ взбирается по лѣстницѣ на твердыя массы, которыми усѣяны берега Лэндсъ-энда, сверлить въ нихъ отверзстіе желѣзнымъ инструментомъ, вкладываетъ въ него кирпичъ съ зажженымъ фитилемъ и удаляется.
Мина производитъ взрывъ и утесъ рушится. какъ сказано въ иныхъ древнихъ сказкахъ: "земля задрожала отъ паденія великана и море взволновалось кругомъ". Мнѣ кажется, мы ничего невыигрываемъ, разрушивъ поэзію дѣтства. Гдѣ теперь тѣ сказки, легенды, хроники наивныя и полныя чудесъ которымъ мы восхищались въ дѣтствѣ. Вѣкъ романовъ наименѣе романическіы изо всѣхъ вѣковъ. Мы, положительные мѣщане узкіе реалисты, передаемъ наши понятія и привычки подрастающимъ поколѣніямъ. Я не имѣю претензіи на философію и Боже избави меня предсказывать будущее! Но съ ужасомъ спрашиваю себя, чѣмъ будутъ со временемъ эти молодые старики, у которыхъ еще не выпали еще молочные зубы, но которые лишены иллюзіи. Имъ толкуютъ о цѣнѣ денегъ, а они не знаютъ цѣны прекрасному" Напрасно будутъ мнѣ говорить, что характеры о которыхъ повѣствуетъ вымыселъ, не существуютъ въ природѣ. Конечно эти герои мужчины и героини женщины не похожи на мужчинъ и женщинъ вашего общества. Ихъ не встрѣтишь, я знаю, ни въ гостиныхъ ни на бульварахъ.
Тѣмъ болѣе причинъ, скажу я, чтобы не изгоняли ихъ изъ дѣтскаго рая. Сохраните имъ мѣсто, Бога ради, у нашего домашняго очага. Кто бы они ни были, геніи, феи, герои существа воображаемаго міра, изъ-за которыхъ билось наше дѣтское сердце, которому они открыли прелесть добра, -- пусть не изчезаютъ они въ атмосферѣ вѣка, которую заразили своекорыстіе, разсчеты и алчность.
Мы такъ мелки сами что потомкамъ нашимъ не слѣдовало бы терять вѣру въ величіе идеала.
Неправдоподобіе этихъ вымысловъ можетъ быть недостаткомъ для насъ, оно очарованіе для дѣтскаго возраста. Что не правдоподобно для насъ, то правда для ребенка. Я сужу по характеру Эмиля, и могу сказать что изучила его вполнѣ. У него чудесная способность создавать себѣ миѳы, этою способностію отличалось дѣтство человѣчества и она изчезаетъ въ возмужалыхъ рысяхъ.
Въ каждомъ явленіи природы -- въ дождѣ, вѣтрѣ, въ заходящемъ солнцѣ онъ воображаетъ себѣ живую силу, лица. На дняхъ онъ убѣжалъ испугавшись изъ сада, потому что большое облако приняло необыкновенныя формы. Ребенку показалось что онъ увидѣлъ голову старика съ бѣдой бородой. Не вслѣдствіе ли подобныхъ представленій возникла у первобытныхъ народовъ мысль объ ихъ божествѣ.
15 марта 185...
Эмиль еще не выучился читать и едва знаетъ азбуку. Можетъ быть въ этомъ виновата и я: я не старалась вызвать въ немъ охоту къ чтенію. Помня отвращеніе, которое возбуждали во мнѣ первыя уроки чтенія, я приписывала его насилію надъ моей дѣтской свободой.
Я не хотѣла сказать Эмилю, какъ говорили мнѣ, что необходимо выучиться читать и писать, потому что всѣ другіе знаютъ: это была бы очень жалкая причина, это значило бы учить его подчиниться всѣмъ обычаямъ хорошимъ или дурнымъ, только потому что они приняты въ свѣтѣ. Доводъ удовольствія, которое доставляетъ чтеніе, не могъ быть убѣдителенъ потому что люди легко обходятся безъ того чего не знаютъ.
Я ищу средство возбудить любопытство Эмиля и дать ему охоту къ чтенію. Онъ знаетъ, что я почерпаю изъ книгъ чудесные разсказы, которые такъ забавляютъ его; и я надѣюсь что онъ весьма естественно не сегодня такъ завтра почувствуетъ желаніе почерпнуть самъ эти разсказы изъ источника? Проявись только это желаніе, и остальное пойдетъ само-собою. Признаюсь однако, что и до сихъ поръ нахожусь въ ожиданій и желаніе не проявляется очень долго.
Всѣ мы, для кого чтеніе стало какъ бы шестымъ чувствомъ, отдаемъ ли мы себѣ отчетъ въ тѣхъ препятствіяхъ, которыя ребенокъ встрѣчаетъ при изученіи азбуки? Я старалась отыскать причину этого затрудненія и нашла не безъ труда. Всѣ познанія разсчищаютъ путь одно для другаго, но при переходѣ отъ изученія предметовъ, къ искуственнымъ знакамъ, выражающимъ ихъ названія, нѣтъ никакой путеводной нити. Эмиль безъ труда узнаетъ по портрету человѣка, котораго видѣлъ, потому что формы остаются почти тѣже; но имя написанное не напоминаетъ ему о лицѣ. Нѣтъ ли возможности соединить въ мысли эти различныя дѣйствія рисованія и писанія. Я спрашиваю тебя.
Я говорю по французски съ Эмилемъ: но онъ говоритъ по англійски съ жителями Корнваллиса. Такимъ образомъ, безъ всякихъ усилій и самъ почти того не замѣчая, онъ пріобрѣтаетъ два новые языка. Надо тебѣ сказать что онъ иногда дѣлаетъ презабавныя ошибки. Напримѣръ ему случается смѣшать слова англійскія и французскія въ томъ же предложеніи. Эффектъ выходитъ преуморительный. Представь себѣ что кто-нибудь скажетъ Je voudrais tо go out! -- въ сущности, не вслѣдствіе ли такого столкновенія двухъ различныхъ расъ, образовались нѣкогда смѣшанные діалекты? Я воображаю что учу Эмиля, но не онъ ли вмѣсто того, учитель мой, тѣмъ что открываетъ мнѣ глаза на множество фактовъ, объясненіе которыхъ я напрасно искала въ книгахъ. Повѣришь ли? онъ учитъ меня исторіи.
Эмиль, не умѣя еще ни читать ни писать, умѣетъ рисовать. Не родился ли онъ артистомъ? Но этому трудно повѣрить глядя на его маранье. Какъ бы ни было, онъ рисуетъ человѣковъ, домики, звѣрей и пр. И онъ не только чертитъ кое какъ карандашемъ или перомъ, формы поразившихъ его предметовъ для того чтобы видѣть ихъ на бумагѣ, онъ думаетъ этими рисунками передать свои впечатлѣнія, даже цѣлый разсказъ. Вообрази себѣ, что онъ забралъ себѣ въ голову написать тебѣ письмо. Писать слово невѣрное, вмѣсто письма надо бы сказать, послать тебѣ иероглифы. Боюсь что тебѣ очень трудно будетъ разобрать смыслъ посылаемаго имъ рисунка, и на этотъ разъ берусь быть его Шамполліономъ.
Надо тебѣ сказать что у насъ на берегахъ въ ночь съ 2 на 3 апрѣля разразилась буря. Случай не рѣдкій и хорошо намъ, что дома выстроены изъ твердаго гранита, (камня самаго обыкновеннаго въ здѣшней мѣстности); не то они навѣрно разрушились бы отъ страшныхъ порывовъ урагана, который взрываетъ здѣсь и землю и океанъ. Буря была такая страшная, какой не запомнятъ за нѣсколько лѣтъ. Ужасъ хаоса царилъ надъ бездной.
Печальные слухи о кораблекрушеніяхъ и погибшихъ жертвахъ переносились съ одного прибрежья на другое.
Съ утра команда береговой стражи, которую едва можно было разглядѣть при синевато-блѣдномъ и туманномъ утреннемъ свѣтѣ, съ подзорными трубами, направленными на горизонтъ, наблюдала за бушующимъ моремъ съ высокихъ утесовъ, которыми усѣяны берега залива; несмотря на всѣ трудности они наконецъ разсмотрѣли между высоко вздымавшимися валами и извивами волненія въ довольно далекомъ разстояніи остовъ корабля сѣвшаго на песчаную отмель. Гротъ мачта была сломана и весь корпусъ корабля, очень поврежденный, лежалъ на боку подобно раненному киту, каждую минуту ему грозила опасность что яростныя, тяжелыя и высоко вздымающіяся волны подхватятъ его и бросятъ чтобы разбить въ дребезги объ остроконечные утесы. При печальномъ свѣтѣ нависшаго сѣраго неба, можно было неясно различать, какъ къ снастямъ цѣплялись руки и шевелились остатки парусовъ.
Единодушнымъ желаніемъ сбѣжавшейся толпы было подать помощь несчастнымъ; но въ тоже время всякій понималъ всю трудность этого предпріятія. Населеніе береговъ Корнваллійскихъ отважно, но умѣетъ расчитать силу непріятеля. Съ восходомъ блѣднаго солнца, вѣтеръ нѣсколько стихъ, но пуститься въ море было невозможно. Оно продолжало волноваться съ страшной силой. Старые рыбаки слѣдили опытнымъ глазомъ за волненіемъ и въ отчаяніи лишь покачивали головами, какъ бы говоря: "Ничего не подѣлаешь"
Около получаса -- казалось цѣлый вѣкъ -- прошло въ такой нерѣшимости. Люди были въ смертной опасности, ждали помощи.
"Ну вотъ! вотъ!" раздался дружный крикъ толпы при появленіи спасительной лодки.
Лодку привезли на лошадяхъ, спустили въ воду съ мѣста откуда было удобнѣе поплыть по направленію разбитаго судна. Не смотря на угрожавшую опасность, легкое судно наполнилось мигомъ смѣльчаками. Негръ Купидонъ, поступившій года два или три охотникомъ на эту службу, едва могъ удержать свое мѣсто и весло. Такъ было много охотниковъ, которые рвались въ лодку побороться съ океаномъ и онъ остался только потому что на его сторонѣ было не оспоримое старшинство. Лодку спустили и храбрые гребцы отчалили, наклоняясь надъ своими веслами и облитые волнами.
Эмиль жалѣлъ, какъ мнѣ казалось, что не доросъ до такой силы, которая позволила бы ему послѣдовать за своимъ другомъ на опасный подвигъ. Примѣръ самоотверженія, который давалъ ему Купидонъ, былъ такъ краснорѣчивъ самъ по себѣ, что я остереглась ослабить впечатлѣніе его словами.
Послѣ нѣсколькихъ часовъ смертельнаго безпокойства, съ берега раздался крикъ: "Возвращается!" Лодка приближалась къ берегу. Но была ли достигнута цѣль великодушной поѣздки. Никто не зналъ; но какъ смѣло боролась эта скорлупа съ разъяренными волнами! Казалось ежеминутно что бѣшеная сила стихій поглотитъ эту скорлупу. Она выдержала напоръ волнъ и побѣдила. Казалось что лодка жила, плыла, что благодѣтельная волшебница снабдила ее талисманомъ отъ бури и на ужасовъ. А люди экипажа? Они въ самомъ дѣлѣ были великолѣпны. Вода струилась съ ихъ клеенчатыхъ шляпъ, съ ихъ одеждъ изъ непромокаемой кожи. Облитые водой какъ тритоны, иногда сбитые съ мѣстъ своихъ волнами, они цѣплялись за лодку, и были снова на своихъ мѣстахъ непобѣдимые! Волна вырывала весла изъ рукъ ихъ и они снова отважно вырывали ихъ у волнъ, вырывали свое оружіе изъ самой пасти врага. По временамъ они то изчезали въ глубокой пропасти прорытой волнами; то являлись на верхушкѣ водяной горы, освѣщенные блѣднымъ лучомъ солнца, какъ группа торжества.
"Спасены!"
При этомъ восклицаніи взоры моряковъ, собравшихся на верхушкѣ утесовъ, устремились на лодку, которая замѣтно приближалась къ берегу. Между спасенными отъ гибели можно было различить трехъ страшно блѣдныхъ людей и безжизненную на видъ дѣвочку.
Не безъ труда удалось выгрести въ одно изъ защищенныхъ отъ вѣтра углубленій бухты. Скоро мнѣ сообщили нѣсколько подробностей. Спасеніе было дѣломъ опаснымъ и труднымъ. Спасенные много пострадали. По всей вѣроятности, они двое сутокъ провели безъ пищи. Ихъ нашли прицѣпившимися, подобно водянымъ птицамъ, къ остаткамъ снастей.
Едва одѣтые, окоченѣвшіе они влѣзли на снасти когда вода покрыла палубу и удержались тамъ невѣроятнымъ присутствіемъ духа и силой отчаянія. Съ трудомъ отцѣпили ихъ окоченѣвшіе пальцы отъ веревокъ, Они едва держались на ногахъ и не въ силахъ были бороться съ одолѣвавшимъ ихъ сномъ.
Откуда они пришли? Кто они? Они не могли объясняться съ прибрежными жителями. Никто не понималъ ихъ языка: я попробовала говорить съ ними по французски и даже по нѣмецки, и истощивъ весь свой репертуаръ, не получила въ отвѣтъ ни малѣйшаго знака пониманія. Моряки русскіе, греки и норвежцы, случайно находившіеся въ портѣ, были не счастливѣе меня.
Что касается до дѣвочки, которой было около пяти лѣтъ на видъ, то спасеніе ея было совершеннымъ чудомъ. Экипажъ лодки не примѣтилъ ея сначала, сквозь брызги волнъ. Купидонъ, у котораго рысьи глаза, различилъ въ перепутанныхъ снастяхъ что-то похожее на тюкъ. Влѣзть на мачту при наклонномъ положеніи корабля и страшномъ волненіи значило рисковать жизнію. Однако, онъ это сдѣлалъ, и нашелъ ребенка привязаннаго бѣльемъ и платьемъ на высотѣ 20 футовъ къ разорваннымъ снастямъ. Она была безъ чувствъ. Онъ взялъ ее, снесъ въ лодку, гдѣ она все еще оставалась безчувственной, какъ чайка окоченѣвшая надъ морской бездной.
Помощь пришла во время къ этимъ несчастнымъ. Черезъ нѣсколько часовъ, доски корабля разлетѣлись подъ новымъ напоромъ волнъ. Полагаютъ что трое мужчинъ -- единственные матросы уцѣлѣвшіе отъ крушенія. Ихъ увели въ пріютъ для моряковъ, гдѣ имъ была подана необходимая помощь; но я просила чтобы дѣвочку перенесли ко мнѣ: этимъ добрымъ дѣломъ я была обязана самоотверженію Купидона. Изъ какой она земли? Черты лица ея, очень черные волосы, золотистый цвѣтъ кожи, указываютъ на южное происхожденіе. Сирота ли она? погибли ли ея родители во время бури? Но предусмотрительная рука привязала ее къ обломкамъ мачты? Все это до сихъ поръ тайна для меня. Одинъ фактъ по крайней мѣрѣ, кажется достовѣрнымъ; она не принадлежитъ ни одному изъ троихъ спасенныхъ матросовъ. Впрочемъ мы не замедлимъ получить свѣдѣнія объ имени корабля, родинѣ его, и главныхъ жертвахъ бури. Я сообщу тебѣ наши открытія. Прощай.
P. S. Имя крушеннаго корабля открыто; онъ назывался Аякухо. Жертвы кораблекрушенія перувіанцы, они говорятъ дурнымъ испанскимъ языкомъ; вотъ все что до сихъ поръ извѣстно.
XIII.
Докторъ Эразмъ женѣ,
18 апрѣля 185...
Я былъ счастливъ получивъ рисунокъ Эмиля. Благодаря ключу которыя ты была такъ добра приложить къ тексту, я могъ разобрать смыслъ гіероглифовъ. Это большое пятно тѣни изображаетъ вѣроятно бурю, взволнованное море -- небо затемненное тучами. Хоть законы перспективы не совсѣмъ вѣрно соблюдены, но я бьюсь объ закладъ что это разбитый корабль, а эта плавающая фигура должна быть спасительная лодка.
А вотъ эта замазанная чернилами фигура, безъ всякаго сомнѣнія Купидонъ. Въ этомъ ребенкѣ, лежащемъ на землѣ, я съ небольшимъ усиліемъ воображенія узнаю спасенную дѣвочку, безъ чувствъ. Ты видишь что я совершенно понялъ смыслъ. Этотъ рисунокъ да портретъ моего сына вотъ все, что я имѣю отъ него. Они оба прибиты на стѣнѣ въ моей тюрьмѣ.
Искуство дѣтей всегда напоминаетъ дѣтство искуства. Воспроизводить нѣкоторыя черты внѣшняго міра прирожденная способность нашей расы, и можетъ быть она-то и есть черта отдѣляющая насъ отъ другихъ животныхъ. Человѣкъ живущій въ берлогахъ, дикарь, языкъ и исторія котораго неизвѣстны, въ эпоху, отдаленность которой невозможно опредѣлить, забавлялся вырѣзываніемъ на камнѣ или на рогѣ сѣвернаго оленя грубыя изображенія. Остріемъ кремня, служившаго ему для выдѣлки оружія, онъ начертилъ мамонта и нѣкоторыхъ изъ странныхъ дикихъ звѣрей, у которыхъ онъ оспаривалъ владычество надъ лѣсами.
Первыя общества, занимались искуствомъ подражанія, прежде нежели установили твердые законы и обезпечили себѣ первыя необходимости жизни; я заключаю изъ этого, что преподаваніе должно бы начинаться съ рисованія. При томъ же это и есть то средство, которое ты ищешь, чтобы привести ребенка отъ изображенія къ письму.
Такъ какъ ты совершенно вѣрно замѣтила, наши печатныя буквы изображаютъ знаки, весь смыслъ которыхъ въ условномъ значеніи. Дитя никогда не видало въ природѣ ни А ни Б. Изобрѣтеніе буквъ было безъ сомнѣнія однимъ изъ величайшихъ усилій въ исторіи человѣческаго ума и достопамятнѣйшихъ пріобрѣтеній его. Не должно терять изъ вида что народи древности были издавна подготовлены къ изобрѣтенію письма упражненіемъ въ рисованіи. Финикійцы взяли свои буквы изъ гіероглифическаго письма древнихъ египтянъ. У насъ же для ребенка, который учится читать и писать потеряна эта связь. Его вдругъ переносятъ безъ малѣйшаго приготовленія въ міръ отвлеченностей, гдѣ у него нѣтъ никакой руководящей нити. И послѣ того удивляются что его отталкиваютъ трудностями ученія. Не онъ, а сама логика протестуетъ противъ безтолковой системы.
Все заводитъ на мысль, что первыя буквы были изображеніемъ извѣстныхъ предметовъ и что письмо возникло посредствомъ измѣненій первобытнаго способа изображенія предметовъ, Эти гіероглифическіе слѣды изчезли ли совершенно изъ азбуки новѣйшихъ языковъ? На это нельзя отвѣчать положительно. Одинъ мой знакомый, очень умный человѣкъ, сравнивалъ наши буквы съ нѣкоторыми предметами въ природѣ. Я долженъ признаться что его сближенія были иногда нѣсколько натянуты, но я охотно прибѣгнулъ бы къ его методѣ чтобы примирить въ умѣ Эмиля два разряда знаковъ, которые для него при первомъ взглядѣ должны быть раздѣлены пропастью.
Еслибы онъ, напримѣръ, нарисовалъ кругъ съ намѣреніемъ изобразить солнце, я написалъ бы подъ его изображеніемъ имя свѣтила, стараясь особенно дѣлать удареніе на букву О. Если бы дѣло шло о домѣ, о змѣѣ, объ извилистой дорогѣ, о глазѣ я указалъ бы ему какъ умѣлъ черту сходства могущую существовать между начальными буквами этихъ словъ и предметами, которые они изображаютъ. Такимъ образомъ, Эмиль понялъ бы что письмо есть только другая форма, посредствомъ которой можно сказать лучше и скорѣе то, что онъ хочетъ сказать посредствомъ рисунка.
Всего болѣе ребенка сбиваетъ съ толку, когда вмѣсто того чтобы вести его по ровнымъ ступенямъ отъ извѣстнаго къ неизвѣстному, мы хотимъ ежеминутно навязать ему наши взгляды на вещи. Онъ не пріобрѣлъ еще способности распознавать черты видимыхъ предметовъ, какъ мы уже стараемся втолковать ему знаки идей. Благодаря большей или меньшей степени нашего нравственнаго авторитета, мы принуждаемъ его учиться; но, къ сожалѣнію, мы тѣмъ самымъ оставляемъ въ умѣ его пробѣлы. Желая научить читать его во что бы то ни стало, мы отнимаемъ у него большею частью способность къ наблюденію и охоту учиться собственнымъ опытомъ. Произволъ столько-же вредитъ человѣчеству въ семьѣ, какъ и въ государствѣ.
Моя мысль та, что рисованіе, письмо и чтеніе -- три упражненія до того тѣсно связанные между собою, что ихъ не должно ни какимъ образомъ.раздѣлять въ первоначальномъ обученіи. Нужно начинать съ рисованія, это представляетъ много выгодъ. Во первыхъ ученикъ избавился бы отъ первоначальной скучной стороны ученья. Большая часть дѣтей не терпятъ книгъ; но ни одинъ изъ нихъ не бываетъ равнодушенъ къ картинкамъ. Это вполнѣ естественная склонность побуждаетъ ихъ часто воспроизводить самимъ то, что они видѣли. Рисованіе для нихъ забава, особенно когда они занимаются ямъ инстинктивно, стараясь изобразить сами тѣ предметы которые ихъ наиболѣе интересуютъ. Эта способность къ воспроизведенію видѣннаго не одинаково развита у всѣхъ, но почти всегда достаточно примѣра для возбужденія ея.
Родится ли человѣкъ художникомъ? Не знаю; исторія удостовѣряетъ насъ по крайней мѣрѣ въ томъ, что искуство рисованія предшествовало развитію словесности и наукъ у всѣхъ народовъ. A исторія развитія человѣчества каждый день повторяется на глазахъ нашихъ въ лицѣ ребенка. Упражненіе это, сверхъ того способствовало бы развитію въ немъ соображенію. Открытъ ребенку природу прежде нежели книгу, значитъ вести его прямо къ источнику познаній. А подражаніе предмету или живому существу, какъ бы несовершенно оно ни было, всегда привлекаетъ вниманіе къ главнымъ чертамъ образца. Рисовать значитъ изобразить посредствомъ линій форму и абрисъ вещей; для этого нужно разсмотрѣть ихъ, и составить себѣ какое-нибудь понятіе объ ихъ главнѣйшихъ отличительныхъ чертахъ. Наши писанныя слова не вызываютъ нисколько наблюдательность ребенка и умѣй онъ только назвать и складывать свои буквы, онъ можетъ называть безчисленное множество предметовъ одушевленныхъ и неодушевленныхъ, о которыхъ онъ не имѣетъ ни малѣйшаго понятія. Обманчивая способность, которая закрѣпленная привычкой, лишаетъ умъ основательности. Вотъ отчего у васъ такъ много поверхностныхъ умовъ. Глубина ума выказывается въ способности дѣлать сравненія, и дитя, не привыкшее давать себѣ отчетъ въ томъ что видѣло, будетъ очень мало или вовсе не будетъ стараться понимать что читаетъ.
Наконецъ, какъ бы ни былъ несовершененъ дѣтскій рисунокъ онъ прекрасная подготовка къ письму. Эмиль набрасывая худо ли хорошо ли фигуры предметовъ, привлекшихъ его вниманіе подготовляетъ свои пальцы и пріобрѣтаетъ извѣстную ловкость, необходимую для начертанія линій -- вотъ начало письма. Но дѣло не въ механизмѣ письма, а въ томъ чтобы приготовить умъ его къ переходу отъ его гіероглифическаго способа письма рисунками къ каллиграфическому письму -- знаковъ идей. Я думаю, что намъ удастся перекинуть мостъ черезъ эту пропасть если мы успѣемъ связать въ умѣ Эмила изображеніе посредствомъ линій видимыхъ предметовъ съ отвлеченными знаками замѣняющими ихъ. Эту задачу легко выполнитъ. Всякій разъ какъ ребенокъ изображаетъ на бумагѣ фигуры дерева, плода, животнаго, я сказалъ бы ему, что онъ, самъ того не зная, написалъ буквы; но что есть другія буквы которыя труднѣе написать и прочитать, буквы образованныхъ людей. Задѣвъ такимъ образомъ за живое его самолюбіе и любопытство, я написалъ бы ему слово соотвѣтствующее нарисованному предмету и подстрекнулъ бы Эмиля срисовать его. Все это шутя.
Все равно, удастся ли ему хорошо или худо списать буквы; пусть только попробуетъ, а ужъ онъ непремѣнно попробуетъ если ловко взяться за дѣло. Безъ сомнѣнія, покуда онъ не пріобрѣтетъ нѣкоторую опытность, придется нѣсколько разъ повторять опытъ; но главное дѣло въ томъ, что принципъ письма будетъ имъ усвоенъ вполнѣ. Эмиль будетъ съ этихъ поръ знать, для чего пишутъ, и какимъ образомъ рисунки предметовъ замѣняютъ условными знаками, которые выражаютъ тоже самое, занимаютъ меньше мѣста на бумагѣ и чертятся гораздо скорѣе. Вотъ единственныя выгоды письма, которыя я объяснилъ бы ему, потому что единственно онѣ доступны его пониманію.
У насъ вообще ребенокъ который учится писать буквы, превращается въ машину: какое прекрасное вступленіе въ царство мысли!
Правда я зналъ нѣкоторыхъ живописцевъ, которые вовсе не одобряли методу давать полную свободу подражательной способности въ первые годы жизни ребенка. По ихъ мнѣнію, дитя, воображая что рисуетъ съ натуры, рисуетъ большею частью изъ своей фантазіи и такимъ образомъ портитъ руку.
Если вѣрить имъ, то и въ преподаваніи изящныхъ искуствъ нужна власть, дисциплина. Объ этомъ предметѣ, равно какъ и о многихъ другихъ, можно держаться разнаго мнѣнія; но, меня занимаетъ не вопросъ объ искуствѣ. Я не мечтаю чтобы Эмиль когда нибудь могъ имѣть претензію на первый призъ живописи въ Римѣ. Я хочу одного чтобы онъ былъ человѣкомъ, а сознаніе того что существуетъ въ природѣ болѣе всего способствуетъ развитію ума и характера.
Какъ бы дурны ни были рисунки Эмиля, они свидѣтельствуютъ тѣмъ не менѣе о внимательности его къ окружающимъ его образамъ. Этого довольно въ настоящемъ. Если бы у него былъ истинный талантъ къ художествамъ, талантъ этотъ всегда найдетъ случай выказаться. Примѣръ молодаго пастуха, который пася овецъ самъ самоучкой выучился рисовать, и со временемъ, усовершенствовавшись уроками, сталъ учителемъ Рафаэля, подтверждаетъ справедливость моихъ словъ.
Я также думаю, что ребенку слѣдовало бы начать писать прежде нежели читать; или по крайней мѣрѣ чтобы эти оба упражненія шли вмѣстѣ. Одинъ очень развитой человѣкъ, Андрю Белль, о которомъ ты конечно слыхала въ Англіи, отыскивалъ уже много лѣтъ раціональный методъ для обученія письму и чтенію. Когда онъ былъ въ Индіи, онъ встрѣтилъ въ окрестностяхъ Мадраса толпу юношей индѣйцевъ выходившихъ изъ школы; она чертили пальцами буквы на пескѣ. Онъ остановился, посмотрѣлъ на нихъ внимательно и понявъ ихъ систему воскликнулъ, ударивъ себя въ лобъ: -- Нашелъ! -- Что же эта была система? Простая какъ нельзя болѣе, Дѣти туземцевъ ближе къ природѣ чѣмъ мы и потому логичнѣе насъ, они списываютъ сначала слово, которое видѣли написаннымъ, потомъ ищутъ названія буквъ, читаютъ сначала по складамъ, и затѣмъ все слово.
Я вижу въ этой методѣ особенную выгоду -- одновременнаго упражненія руки и головы. Пассивное вниманіе, которое требуется отъ ребенка засаженнаго за книгу, утомляетъ его. При этой методѣ онъ работаетъ самъ, угадываетъ, идетъ отъ извѣстнаго къ неизвѣстному. Здѣсь не можетъ быть мѣста скуки.
Признаюсь тебѣ что я далеко не поклонникъ методовъ преподаванія. Ихъ слишкомъ много, и большая часть ихъ составлена для какого-то фантастическаго существа, котораго нѣтъ въ природѣ. Это мнѣ напоминаетъ одного голландца, котораго я знавалъ когда-то, и который забралъ себѣ въ голову составить коллекцію обуви. Странная мысль, скажешь ты. На то онъ и былъ голландецъ. Въ шкапахъ его подъ стекломъ, я видѣлъ много интересныхъ экземпляровъ. Тамъ находилась обувь всѣхъ временъ, отъ сандаліи и котурна до туфли китаянокъ, отъ мокассина краснокожихъ до турецкихъ бабушей. Въ этой коллеціи образцовъ, принадлежащихъ ко всѣмъ эпохамъ исторіи, одна вещь была забыта -- форма человѣческой ноги.
Этотъ же самый упрекъ я дѣлаю всѣмъ изобрѣтателямъ методъ преподаванія. Они разсуждаютъ отлично; нѣкоторые изъ нихъ отличаются изобрѣтательностью, но всѣ они упускаютъ изъ виду одну подробность, бездѣлицу, а именно форму, въ которой выражается человѣческій умъ въ различные возрасты жизни.
Мнѣ кажется что единственная метода, соотвѣтствующая потребностямъ ученика, это -- здравый смыслъ учителя.
Но что же это значитъ? Неужли нѣтъ путеводной нити въ лабиринтѣ воспитанія? Я не такъ думаю. Я убѣжденъ напротивъ, что много способовъ обученія, употреблявшихся, да и теперь употребляемыхъ первобытными племенами, могли бы быть успѣшно приложены къ обученію дѣтей. Ты конечно слыхала о механическихъ счетахъ; я не знаю навѣрное въ чемъ состоитъ суть этого пособія -- снаряда введеннаго въ нѣкоторыхъ школахъ, но оно облегчаетъ ученикамъ, посредствомъ передвиженія костяныхъ шариковъ, изученіе ариѳметическихъ дѣйствій; знаю очень хорошо, что мы его заимствовали отъ китайцевъ. Это пособіе называется въ небесной имперіи зуанъ-рань.
Я не только не осуждаю такое заимствованіе, но жалѣю что мы не чаще обращаемся къ способамъ и обычаямъ народовъ стоящихъ на высшихъ ступеняхъ развитія, чтобы облегчить для начинающихъ переходъ по этимъ ступенямъ отъ первоначальныхъ познаній къ высшимъ.
Эти народы дѣти исторіи. Въ наше время открыли нѣкоторые законы, управлявшіе образованіемъ языковъ, письма, искуствъ, религій, промышленности у всѣхъ народовъ. Намъ извѣстно не только основаніе наукъ, но и смыслъ знаковъ, которыми выражалась человѣческая мысль въ первые вѣка цивилизаціи, въ ея послѣдовательномъ ходѣ развитія.
Или я жестоко ошибаюсь, или это естественный ходъ развитія, по которому должно вести юношество.
Методы, которые для отставшихъ народовъ составляютъ постоянную систему, опредѣленный законченный пріемъ, проходящій черезъ весь ихъ бытъ, должны служить для ребенка цивилизованныхъ расъ не болѣе какъ переходнымъ средствомъ. Хотя столь же невѣжественный въ началѣ, какъ и они, онъ съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе удаляется отъ дикаря и отъ варвара въ силу той способности къ развитію, которая, такъ сказать, присуща всему его организму. Онъ быстро превозмогаетъ трудности, представляющія для низшихъ расъ впродолженіи цѣлыхъ вѣковъ не преодолимое препятствіе, и переходя отъ одного успѣха къ другому, онъ останавливается только передъ границей, начертанной его личными способностями, характеромъ общества, въ которомъ онъ живетъ и вліяніемъ своего времени. Методы для воспитанія тоже, что учрежденія для общества: они отвѣчаютъ только минутной потребноcти ума и слѣдовательно, должны быть временами. Заключить понятіе ученика въ извѣстныя педагогическія формы было бы столь же нелѣпымъ предпріятіемъ, какъ пытатся удержать въ XIX вѣкѣ народы въ политическихъ учрежденіяхъ и вѣрованіяхъ среднихъ вѣковъ.
22 Апрѣля 185..
Судя по нарисованному тобой портрету Эмиля, я вижу, что въ немъ есть наклонность къ чудесному. Я скорѣе радъ этому, потому что не люблю дѣтей-скептиковъ: это признакъ сухости воображенія. Не знаю достоинство или недостатокъ въ человѣкѣ наклонность къ сверхъ-естественному; но какое намъ до этого дѣло, если она возвышаетъ душу.
Такъ же какъ и ты, я жалѣю о той поэзіи дѣтства, которая помогала уму ребенка переходить пропасти неизвѣстнаго, держась за волосокъ волшебницы, Я не думаю чтобы рука природы дала имъ напрасно даже и самые опасные дары. Имѣемъ ли мы право уничтожать ту или другую способность подъ тѣмъ предлогомъ, что мы находимъ ее безполезной? Мнѣ кажется, лучше найти ей противовѣсъ. Такъ напримѣръ: наклонности къ чудесному слѣдуетъ современемъ противоположить наблюденіе фактовъ, разсужденіе. Во имя жизни не будемъ ничего сдавливать, ничего уничтожать -- и такъ уже человѣкъ не очень богатъ.
Для примѣра посмотримъ на вселенную: въ ней все волнуется, борется, развивается я порядокъ вытекаетъ изъ антагонизма силъ. Я не вижу ни какой бѣды, если внутренній человѣкъ будетъ слагаться по этому образу.
23 Апрѣля 185...
Прилагаемую яри этомъ записку передай Эмилю.
Твое письмо, мой милый сынъ, доставило мнѣ большое удовольствіе; но есть другой способъ писать, который больше походитъ на разговоръ. Научись ему скорѣе и спроси у мамы, какъ она читаетъ мои рисунки перомъ, которые нѣсколько отличаются отъ твоихъ. Мнѣ многое надо сказать тебѣ, навѣрно и тебѣ есть что сообщить мнѣ. Мы никогда не видѣли другъ друга, не смотря на это, я думаю о тебѣ, я тебя люблю. Для меня было бы уже большимъ счастьемъ получить отъ тебя хоть одну строчку. О, еслибъ я могъ прижать тебя къ моему сердцу.
Твой отецъ.
XVI.
Отъ Елены къ Эразму.
20 Іюня 185...
Эмиль былъ боленъ. Я было боялась скарлатины, но дѣло ограничилось корью. Я не писала тебѣ потому что докторъ самъ взялся извѣстить тебя о ходѣ болѣзни, но потомъ, не видя никакой опасности, онъ счелъ не нужнымъ пугать тебя. Выздоровленіе шло быстро и недѣли черезъ двѣ, Эмиль уже совершенно оправился. Что же касается меня, то тревога и безсонныя ночи растроили немного мое здоровье. Въ этихъ случаяхъ англійская медицина предлагаетъ лекарство, какъ кажется самое дѣйствительное если судить по увѣренности, съ какой его прописываютъ и по охотѣ съ какой ему подчиняются.
Это лекарство состоитъ въ перемѣнѣ климата.
Воздухъ, которымъ мы дышимъ въ Маразьонѣ -- превосходенъ, но я думаю, что англійскіе доктора преимущественно расчитываютъ для возстановленія силъ своихъ паціентовъ на перемѣну обстановки и привычекъ, на видъ новой природы. Я не хочу отъ тебя скрывать, что мысль о путешествіи, или лучше сказать о прогулкѣ, сильно улыбалась мнѣ; я знала что наши окрестности часто посѣщаемыя туристами, отличаются необыкновенной живописностью. Итакъ я приняла на себя видъ покорной жертвы, исполняющей приказанія оракула науки. Наши сборы были не долги. Г-жа Уарингтонъ начертила намъ маршрутъ съ тѣмъ авторитетомъ, который давало ей знаніе страны. Купидонъ отыскалъ гдѣ-то старую коляску, видавшую лучшіе дни и старую лошадь, которая подъ угрюмымъ видомъ сохранила еще достаточно силы чтобъ выдержать путешествіе по этой гористой мѣстности. Все это было нанято за небольшую плату изъ день нашего отъѣзда добрый негръ гордо помѣстился на козлахъ въ качествѣ кучера.
Эмиль, щеки котораго уже успѣли снова зарумяниться, сіялъ счастьемъ; дѣти ничего такъ не любятъ какъ ожиданіе приключеній. До правдѣ сказать, ожиданія его не сбылись.
Хотя намъ и пришлось проѣзжать по пустыннымъ мѣстностямъ и пробираться вдоль угрюмыхъ береговъ, о которые яростно плещутся морскія волны, мы не встрѣтили на пути ни разбойниковъ, ни чудовищъ, ни плѣнницъ, заточенныхъ въ пещерахъ,
Я расчитывала, что видъ мѣстности, отличающейся рѣзкими своебытными красотами, произведетъ сильное впечатленіе на умъ Эмиля. Говорятъ, что видъ озеръ и дикихъ хребтовъ горной Шотландіи внушили Байрону его первые порывы энтузіазма. Я не думаю, чтобы Эмиль сдѣлался когда нибудь Байрономъ, и не имѣю никакого основанія желать этого, но мнѣ было бы больно, если бы онъ, выроши, остался безчувственнымъ къ великой поэзіи природы.
Но возлагая такія больныя надежды на это путешествіе для возбужденія его воспріимчивости, я ошиблась и скромно сознаюсь тебѣ въ этой ошибкѣ. Время еще не пришло для этого. Эмиль съ любопытствомъ смотритъ на подробности, но онъ еще слишкомъ малъ, чтобъ охватить цѣлое.
Мнѣ кажется, что лучшій способъ добиться вниманія отъ дѣтей это не показывать, что добиваешься его. Въ отношеніи къ Эмилю я только разъ отступила отъ этого правила. Мы были на мысѣ Лизардѣ: какое собраніе чудесъ! Представь себѣ массы скалъ всевозможныхъ формъ, однѣ поднимаются въ высь, другія валяются въ какомъ-то поэтическомъ безпорядкѣ, а между ними волнуется море. У нѣкоторыхъ изъ кольца окружающей ихъ пѣны высовывается только вершина -- гладкій и лощеный конусъ, вѣчно омываемый волнами. Взглядъ далеко можетъ прослѣдить извивающуюся линію береговъ, ежеминутно перерѣзываемую широкими пропастями и мрачными пещерами, въ которыя съ ревомъ врывается вода, Посреди этихъ величавыхъ чудесъ очень трудно выбрать точку, откуда удобнѣе было бы обнять картину однимъ взглядомъ. Я встала съ Эмилемъ противъ Кинанскова, одного изъ мысовъ, гдѣ море всего живописнѣе обрисовывается среди развалинъ я, взявъ его за руку сказала: "Быть можетъ, ты никогда болѣе не увидишь подобнаго зрѣлища, посмотри же хорошенько и запомни это мѣсто."
Судя по опыту я имѣю нѣкоторое основаніе полагать, что иногда можно приказывать памяти. Я была почти одного возраста съ Эмилемъ, когда мои родители взяли меня съ собою въ Овернъ.
Однажды, когда мы взобрались на одну изъ вершинъ Мондора, мой отецъ торжественно заклиналъ меня незабывать никогда того, что я видѣла въ эту минуту. И, повѣришь ли?-- панорама горъ, уступовъ и долинъ, которая тогда открывалась у меня передъ глазами, еще и до сихъ поръ такъ живо сохранилась въ моей памяти, что я какъ будто вижу ее передъ собою. Теперь ты поймешь, что заставило меня поступить такимъ образомъ съ Эмилемъ. Правда что въ другой разъ меня хотѣли заставить подобнымъ же образомъ запомнить какую то другую картину природы и на этотъ разъ попытка не удалась. Изъ этого можно заключить, что если, въ данную минуту, и можно имѣть вліяніе на память ребенка -- это во всякомъ случаѣ героическое средство, которымъ не надо злоупотреблять.
Предоставленный самому себѣ, Эмиль болѣе удивляется, чѣмъ восхищается. Мнѣ кажется, что для того, чтобъ вполнѣ воспринимать дѣйствительность, нужна извѣстная доля идеальныхъ представленій. Такъ, напримѣръ, ребенокъ знаетъ море лишь какъ извѣстную часть горизонта, обнимаемую взглядомъ и этотъ горизонтъ сравнительно узокъ. Разстояніе скрываетъ отъ него остальное. Поэтъ мечтаетъ и восторгается передъ величественнымъ зрѣлищемъ водъ, потому что мыслью онъ видитъ дальше. Восторжествовавъ на минуту надъ несовершенствомъ чувствъ, онъ расширяетъ доступныя зрѣнію границы этой волнующейся массы, небольшую часть которой онъ видитъ, онъ придаетъ образъ безконечнаго, необъятнаго, а безконечность и необъятность суть ничто иное, какъ представленія ума. Словомъ, для него велико не море, а идея моря.
Отсутствіе размышленія -- способность эта конечно разовьется со временемъ -- объясняетъ мнѣ равнодушіе Эмиля, или по крайней мѣрѣ его совершенно пассивное удивленіе въ виду нѣкоторыхъ картинъ природы. Между тѣмъ, нѣкоторыя подробности, на которыя я и нерасчитывала, сильно возбуждаютъ его любопытство. Почти всѣ скалы составляющія Лизардъ и Ландесендъ, носятъ имена, которыя до нѣкоторой степени говорятъ воображенію. Такъ напримѣръ, вамъ показываютъ "колонну", "логовище лѣса", "кухню", "мѣхи", "жаровню", "лошадь", "голову доктора Джонсона", "фигуру доктора Синтакса" и пр. пр.
Между этими именами многія, разумѣется, основаніи на совершенно фиктивномъ сходствѣ, за то сходство другихъ бросается въ глаза. Не эта ли игра природы, случайныя изображенія, камни не видавшіе рѣзца и похожіе на живыя существа или на какіе нибудь предметы, не эта ли игра природы говорю я, внушила первобытнымъ людямъ мысль о скульптурѣ? Какъ бы то ни было, но это безсознательное искуство, начертанное на гранитѣ мощною рукой природы, всего болѣе возбуждало любопытство Эмиля. Онъ самъ старался найти сходство между скалами и извѣстными предметани, сходство, которое, впрочемъ, не ускользнуло (какъ то доказываютъ самыя названія скалъ) отъ простыхъ береговыхъ рыбаковъ.
Самъ ли человѣкъ изобрѣлъ архитектуру? Признаюсь тебѣ, я сомнѣваюсь въ этомъ, съ тѣхъ поръ какъ я увидѣла главные типы этого {искусства, намѣченные въ пещерахъ и горныхъ цѣпяхъ. Тутъ ты находишь въ зародышѣ и аркаду, и сводъ, и тяжелые столбы, и стройную колонну, и длинныя стрѣльчатыя окна Если хоть немного дать волю воображенію, то въ этихъ массахъ гранита тотчасъ различишь модели древнихъ храмовъ, рядъ колональныхъ статуй, съ неокоченными фигурами, символическія украшенія и баснословныя чудовища, которыя, кажется, вотъ -- вотъ выступятъ изъ безформенной глыбы.
Не мѣтя ни въ ученые, ни въ антикваріи, я однако попробовала дать понятіе зашлю о кельтическихъ памятникахъ. Въ нихъ нѣтъ недостатка въ нѣкоторыхъ частяхъ Корнваллиса. Самые обыкновенные, какъ тебѣ извѣстно -- друидическіе круги, продолговатые камни, поставленные на основаніе, въ видѣ обелисковъ гранитныя колонады, воздвигнутый самою природою и по которымъ лишь слегка прошла рука искуства, были первыми укрѣпленіями страны противъ морскихъ разбойниковъ. Болѣе всего меня интересовалъ амфитеатръ Белидена на мысѣ Лизардъ. Былъ ли онъ высѣченъ рукою человѣка? Кое гдѣ видны слѣды грубой работы, на половину изглаженной временемъ и мелкой травкой проростающей поверхность камня. Преданіе говоритъ, что большіе круги, образующіе выступы въ толщѣ камня были нѣкогда рядомъ ступеней. Утверждаютъ что кельты воспользовались природнымъ изгибомъ скалъ и пропастью, у подошвы которой пѣнится море, для устройства помѣщенія для зрителей. Но на какое же зрѣлище собирались они смотрѣть?
-- На природу? Она стоитъ того, особенно въ этомъ мѣстѣ; но вѣроятнѣе, что тутъ происходили какіе нибудь религіозные обряды. Дѣйствительно, противъ этого амфитеатра возвышается надъ поверхностью волнъ группа черныхъ скалъ, которыя, говорятъ, служили алтаремъ друидамъ.
Да, въ этомъ богослуженіе было величіе.
Но какъ можно ожидать, чтобы Эмиль интересовался подобной древностію, когда онъ не имѣетъ еще понятія ни о скульптурѣ, ни объ исторіи? Впрочемъ, мнѣ кажется, что онъ вынесъ изъ своего путешествія дремлющія впечатлѣнія, которыя проснутся со временемъ. Знаешь ли на чемъ я основываю свое мнѣніе?
На обстоятельствѣ, безъ сомнѣнія пустомъ; но въ дѣтскомъ мірѣ все имѣетъ гораздо болѣе значенія, чѣмъ мы предполагаемъ
11-го іюня былъ день его рожденія. Согласно съ обычаемъ той страны, въ которой онъ живетъ, Эмиль непремѣнно настаиваетъ чтобъ этотъ торжественный день праздновался закуской, но, кромѣ того на этотъ разъ онъ прибѣгнулъ и къ собственному изобрѣтенію.
Взявъ меня за платье, онъ повелъ меня въ свой садъ, гдѣ къ моему великому удивленію, я увидѣла кучу камней, положенныхъ одинъ на другой съ нѣкоторымъ искуствомъ. Я начла ихъ семь и могла судить изъ этого, что примѣръ древнихъ кельтовъ не провалъ безслѣдно. Понявъ что сооруженія, которыя мы съ нимъ разсматривали на берегу, были воздвигнуты въ память какого нибудь событія, онъ приложилъ къ самому себѣ этотъ методъ. Ты видишь что теперь онъ можетъ сказать съ Гораціемъ: "я самъ воздвигъ себѣ памятникъ!"
Я часто спрашиваю себя, почему возрастъ Эмиля называютъ возрастомъ разсудка. О чемъ можетъ разсуждать семилѣтній ребенокъ? О фактахъ? но онъ еще не имѣлъ времени пріобрѣсти ихъ О принципахъ? Но для того, чтобы выводить ихъ нужна нѣкоторая зрѣлость ума. Если только я вывожу вѣрное заключеніе изъ своего опыта, Эмиль до сихъ поръ былъ болѣе склоненъ узнавать чѣмъ судить. Его интересуютъ видимыя свойства существъ и лишь нѣкоторые изъ признаковъ мысли. Примѣръ, взятый изъ нашихъ игръ всего лучше объяснитъ тебѣ то, что я хочу сказать.
2-го Іюля 185...
Наконецъ я открыла той маленькій театръ и безъ всякаго авторскаго самолюбія могу сказать что онъ имѣлъ успѣхъ.
Докторъ Уарингтонъ выписалъ мнѣ изъ Лондона волшебный фонарь, прекрасный инструментъ приспособленный къ измѣненію свѣта и красокъ; онъ достаточно увеличиваетъ предметы и даетъ на полотнѣ совершенно отчетливыя отраженія. Какъ я обѣщала тебѣ, я сама разрисовала и раскрасила большую часть стеколъ. Потомъ я нашла полезнымъ соединить различныя картины посредствомъ маленькой драмы, которая придавала бы интересъ и единство зрѣлищу. Сдѣлавъ все это я пригласила къ себѣ человѣкъ 20 дѣвочекъ и мальчиковъ, не желая слѣдовать примѣру графиня Эскарбаньясъ, которая, когда у ней давалась комедія, приказывала своему швейцару не принимать никого. Мнѣ кажется что нельзя веселиться въ слишкомъ малочисленномъ обществѣ и что чѣмъ больше дѣтей собрались вмѣстѣ, тѣмъ лучше они научаются другъ отъ друга,
Я начала съ самыхъ простыхъ предметовъ: внутренность фермы, мельницы, сцены на кораблѣ. На другой день этотъ корабль привезъ васъ въ далекія страны. Между этими странами тѣ, которыя больше всего отличались отъ нашихъ, возбуждали наибольшее любопытство въ моихъ маленькихъ зрителяхъ. Имъ нравились дома иначе построенные чѣмъ ваши, улицы и площади съ мужчинами и женщинами въ странныхъ костюмахъ. Охота на дикихъ звѣрей, въ особенности на самыхъ большихъ и самыхъ опасныхъ, какъ-то словъ, гиппопотамъ, носорогъ, левъ и тигръ, не осталась безъ горячихъ поклонниковъ. А съ какимъ интересомъ смотрѣли они на движеніе каравана по пустынѣ. Этихъ опытовъ было достаточно чтобъ убѣдить меня, что въ моемъ волшебномъ фонарѣ заключался волшебный заговоръ: "Отопрись, Сезамъ!" и что моя вина будетъ если я не съумѣю отворить моимъ маленькимъ друзьямъ двери неизвѣстнаго.
Дѣти очень интересуются узнать, какъ образовались животныя, растенія, горы -- однимъ словомъ предметы, которые они видятъ каждый день; и такъ я объявила съ нѣкоторой торжественностью, что въ скоромъ времени будетъ дано большое представленіе подъ названіемъ: "Исторія земли".
На этотъ вечеръ я пустила въ ходъ всѣ силы моего инструмента: рисунки были исполнены по совѣту англійскихъ геологовъ и съ помощью того небольшаго знанія, которое мнѣ самой удалось пріобрѣсти въ книгахъ. На генеральной репетиціи мы условились что стихіи и силы природы будутъ снабжены даромъ слова я думаю, что эта вольность дозволительна въ лирической драмѣ. Но впрочемъ, дѣло было не въ поэзіи, а въ томъ, чтобъ объяснить въ простыхъ словахъ то, что не достаточно ясно обрисовывалось на полотнѣ дѣйствіемъ свѣта и перемѣною красокъ. Я не помню хорошенько, что собственно говорилъ отецъ всего сущаго -- океанъ обнимая поверхность міра, залитую водами; если не ошибаюсь, онъ пророческимъ голосомъ просилъ жизнь нарушить его однообразіе.
Но вотъ подъ лучемъ волшебнаго свѣта появились самыя древнія формы животнаго царства: odhamia, lingula, orthocératite тиранъ силурійскихъ морей, tribolite и другіе первенцы природы, портреты которыхъ были срисованы съ ископаемыхъ отпечатковъ.
Потомъ, надъ поверхностію водъ появилась первая земля. То была группа острововъ, на которыхъ съ помощью иллюзіи можно было видѣть, какъ росли папоротники, подобные деревьямъ, сигиларіи, стигмаріи и другіе главнѣйшіе типы этой первобытной флоры. Надо сознаться, что все это было весьма слабымъ миніатюромъ громадныхъ картинъ древняго міра и что, есля бы въ залѣ присутствовалъ духъ, свидѣтель происхожденія вещей, онъ разумѣется, посмѣялся бы надъ моими китайскими тѣнями; но не надо забывать, что это зрѣлище назначалось для дѣтей, которыхъ я хотѣла научить. Ради этой великой цѣли можно извинить недостаточность средствъ.
Между каждой эпохой исторіи земли промежутокъ тьмы и молчанія обозначалъ (я предупредила объ этомъ моихъ слушателей долгое и таинственное дѣйствіе времени.
Во второмъ актѣ рядъ измѣненій указывалъ на великіе перевороты совершившіеся на землѣ: поднявшіеся надъ водою и связанные между собою острова -- зачатокъ будущихъ материковъ, новыя растенія, не виданныя до сихъ поръ животныя. Эпоха пресмыкающихся въ особенности привлекла любопытство зрителей. Ужъ не соотвѣтствовалъ ли младенческій возрастъ природы младенчеству воображенія. Право, я готова этому вѣрить; такъ сильно интересовали моихъ молодыхъ учениковъ исчезнувшія формы этого царства животныхъ.
Лабиринтодонъ эта лягушка величиною съ быка, ихтіосавръ съ громаднымъ глазомъ, плезіозавръ съ змѣиной шеей, мегалосавръ этотъ слонъ пресмыкающихся съ головою ящерицы, гилеосавръ со спиной, покрытой щетиной, наконецъ, птеродактиль, летающій драконъ съ крыльями и когтями гарпіи, появлялись и исчезали одни за другими какъ сонъ, удививъ дѣтей своими чудовищными размѣрами, страшной борьбой, которую они вели между собою и силой своихъ орудій.
Маленькая публика мою вынуждена была повѣрить, что все это жило, -- такъ какъ я убѣждала ее въ этомъ честнымъ словомъ и это служило источникомъ новаго удивленія.
Не желая никого обманывать, я разсказала вкратцѣ что я знала достовѣрнаго объ этихъ животныхъ и какъ я прочитала изъ книгъ все, что положительно извѣстно объ ихъ устройствѣ и жизни. Почему же они больше не существуютъ на землѣ? На этотъ вопросъ трудно было отвѣтить; но мы на полныхъ парусахъ летѣли по океану времени, этому великому обновителю и были заранѣе приготовлены ко всѣмъ измѣненіямъ жизни. Какъ ни продолжительно было царство пресмыкающихся, но они прошли на общемъ планѣ природы также быстро, какъ скользили мои тѣни на бѣломъ полотнѣ.
Третій актъ открылся пейзажемъ, въ которомъ я старалась воспроизвести нѣкоторыя черты эпохи, которую геологи назвали эоценовой (зарей). Послѣ огромныхъ пресмыкающихся огромныя -- млекопитающія: тяжелый мегатеріумъ, дипотеріумъ, гигантъ вѣка гигантовъ, мастодонтъ колоссъ исчезнувшихъ толстокожихъ и многія другія не менѣе странныя животныя появились на минуту на свѣтъ, вызванные волшебной силой моего фонаря; потомъ какъ будто бы нашъ міръ, даже и призрачный, не годился болѣе для нихъ, они одинъ за другимъ погрузились въ ничтожество.
Различныя послѣдовательныя перемѣны во флорѣ и фаунѣ этого періода возвѣстили, что земля подвигается къ условіямъ нашего времени. Дѣти по немногу очутились въ знакомой странѣ, хотя и не такой какъ наша. Въ лѣсахъ, деревья которыхъ приближались къ нашимъ, бѣгали лоси гигантскихъ размѣровъ, преслѣдуемыя: хищными звѣрями, потомки которыхъ еще и теперь ловятъ свою добычу въ пустынѣ.
До сихъ поръ холодъ еще не печалилъ этихъ картинъ; ихъ напротивъ, обливалъ еще тропическій свѣтъ; но къ концу вечера показались первые льды. Печальныя картины слѣдовали одна за другою. Стало понятно что животныя предъидущихъ эпохъ погибли отъ этихъ не благопріятныхъ условій, или удалились въ болѣе теплый климатъ. Въ этомъ суровомъ климатѣ царствовалъ олень и мамонтъ -- слонъ обросшій мѣхомъ. Можно было подумать что земля готовится къ смерти и я прочла нѣкоторое безпокойство во взглядахъ наиболѣе внимательныхъ между моими зрителями. Ихъ надо было успокоить. Впрочемъ, сами факты или вѣрнѣе изображенія фактовъ взяли на себя разсѣять эти опасенія.
Что это за пещера, вырытая рукой природы въ глубинѣ скалъ? Логовище для дикихъ животныхъ медвѣдя, гіены извѣстной породы, напоминающей собаку и для другихъ гостей, которые теперь уже принадлежатъ къ домашнимъ животнымъ. Вдали, въ чемъ то въ родѣ шалаша, сооруженнаго имъ самимъ, при свѣтѣ огня разведеннаго на землѣ, показывается чудо -- человѣкъ. Кто онъ? откуда онъ взялся? послышались вопросы между дѣтьми. Я предоставила имъ самимъ рѣшать ихъ и потушила свой фонарь.
По общему требованію публики какъ говорится въ театральныхъ аффишахъ, наша маленькая драма имѣла много представленій. Я думаю продолжать свои уроки и разсказать моимъ маленькимъ друзьямъ посредствомъ стеколъ исторію человѣка, его борьбу съ природой, его первыя орудія охоты и труда, его первыя ремесленныя попытки. Позднѣе я такимъ же образомъ разскажу имъ то, что мы знаемъ о происхожденіи обществъ, о древнихъ обычаяхъ и о первыхъ памятникахъ искуства. Маѣ кажется, нѣтъ ничего такого, чего нельзя бы было объяснить дѣтямъ; нужно только показывать имъ самые предметы и простотой выраженій принаравливаться къ ихъ понятіямъ.
Я не обманываю себя на счетъ воспитательнаго значенія этихъ представленій. Очевидно, что изобразивъ передъ Эмилемъ нѣсколько картинъ изъ древней жизни человѣчества и изъ исторіи земли, я этимъ еще не научу его ни геологіи, ни исторіи. Я знаю, что многіе изъ этихъ образовъ проскользнутъ въ мозгу дѣтей такъ же безслѣдно, какъ и по холсту, но достаточно, чтобы та ила другая картина запала въ ихъ памяти и первые же они сами пожелаютъ почерпнуть болѣе полныя представленія изъ школы природы или изъ книгъ. Въ чемъ, собственно говоря, состоитъ задача воспитанія въ этомъ возрастѣ? Въ томъ, чтобы сообщить имъ научныя свѣдѣнія? -- Нѣтъ оно состоитъ въ томъ, чтобы возбудить въ нихъ любовь и жажду знанія.
14-го іюля, 185...
Эмиль очень гордился, получивъ, твое письмо и, кажется, очень досадовался на себя, что не могъ прочитать его. Въ ожиданіи того времени, когда онъ въ состояніи будетъ отвѣтить тебѣ самъ, онъ непремѣнно хочетъ, чтобы я сообщила тебѣ всѣ свѣдѣнія, которыя удалось собрать относительно недавняго кораблекрушенія. Бѣдные матросы такъ жестоко пострадали, что двое изъ нихъ умерли нѣсколько дней спустя. Только одинъ остался въ живыхъ. Онъ теперь поправляется и могъ отвѣтить на вопросы. которые предложилъ ему на его родномъ языкѣ одинъ испанскій капитанъ. Изъ его словъ оказывается, Ayacucho, такъ назывался потонувшій корабль, -- принадлежалъ одному купцу изъ Перу, который отправился на немъ съ грузомъ товаровъ въ Англію. Въ виду береговъ корабль былъ настигнутъ одной изъ самыхъ ужасныхъ бурь, какія только запомнятъ старожилы. Хозяинъ корабля, по какимъ то причинамъ, которыя такъ и остались необъясненными, взялъ съ собою въ это далекое плаваніе свою пятилѣтнюю дочь; дѣвочка была извѣстна между матросами подъ именемъ Лолы; если не ошибаюсь это сокращенье отъ Долоресъ. Отецъ дѣвочки былъ унесенъ волнами; въ настоящую минуту относительно этого факта, къ несчастію, не осталося и тѣни сомнѣнія.
Я приняла мѣры, чтобы обо всемъ случившемся извѣстили родственниковъ дѣвочки, живущихъ въ Перу; но до сихъ поръ отъ нихъ не приходило никакого отвѣта. Матросы говорятъ, что мать ея умерла уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ, что у нея нѣтъ ни братьевъ, ни сестеръ и что родня, которая у нея осталась, довольно дальняя. Судя по словамъ ихъ, хозяинъ судна былъ человѣкъ богатый; но въ чемъ заключалось его состояніе? Быть можетъ въ испанскихъ замкахъ... Потому что Перу это та же Испанія, только по ту сторону океана.
Ты не осудишь меня за то, что въ ожиданіи дальнѣйшихъ извѣстій, я взяла сиротку къ себѣ. Ея печальная судьба внушила мнѣ къ ней невольное участіе. Она немножко дика, но въ этой ребячей дикости есть какая то особенная грація. Она обѣщаетъ быть красавицей. Лола передаетъ Эмилю тѣ немногія познанія изъ испанскаго языка, какими она сама обладаетъ; Эмиль съ своей стороны учитъ ее во французски и по англійски. Дѣти умѣютъ съ помощью очень немногихъ словъ объясняться другъ съ другомъ.
17-го іюля 185...
Не опуская изъ виду развитіе ума Эмиля, мнѣ кажется я все таки должна пока онъ еще такъ малъ, преимущественно заботиться о томъ, чтобы приготовить ему для жизни крѣпкую и здоровую физическую организацію. Вотъ почему я поощряю его ко всевозможнымъ физическимъ упражненіямъ; онъ долженъ пріучить свои мышцы подчиняться управленію его воли и превозмогать препятствія, которыя ему по силамъ. Изъ нашего сына, надѣюсь, не выйдетъ атлета; мнѣ отнюдь не желательно было бы видѣть его маленькимъ Милономъ Кротонскимъ; но мнѣ кажется, что всякая слабость, какъ физическая, такъ и нравственная, становится для человѣка источникомъ рабства.
Съ нѣкоторыхъ поръ нашъ Купидонъ огорчался, что Эмиль не умѣетъ плавать. Не слишкомъ ли молодъ былъ Эмиль, чтобы умѣть поддерживаться на водѣ? Возраженіе это, при ближайшемъ разсмотрѣніи, оказалось несостоятельнымъ; если страхъ, внушаемый невѣдомой средой есть главное препятствіе, стѣсняющее свободу движеній въ этой средѣ, -- то вѣдь страхъ этотъ можетъ только усиливаться и укореняться съ годами. Если послушать нашего негра, то онъ умѣлъ плавать съ самаго рожденія. Это нужно понимать, конечно, въ томъ смыслѣ, что онъ не помнитъ, какъ научился плавать, также какъ не помнятъ, когда научился ходить, -- до такой степени оба эти рода движенія казались ему естественными. Его увѣренность разсѣяла мои опасенія и мою нерѣшимость. Плаванье развиваетъ мышцы и, такъ сказать, расширяетъ свободу человѣка еще новою стихіею. Кромѣ того, это одно изъ средствъ спасенія при кораблекрушеніяхъ, и какъ таковое -- нашъ долгъ въ отношеніи какъ самихъ себя, такъ и другихъ. Къ тому же я знала, что Купидонъ, походящій подчасъ до безумной отваги, когда дѣло идетъ о рискѣ лишь для него самого, ни за что не подвергнетъ жизнь Эмиля дѣйствительной опасности.
Недалеко отъ насъ есть маленькое озерко, образуемое ручейкомъ, которому песчаные берега не даютъ свободно вливаться въ море. Мѣсто это было какъ нельзя болѣе удобное для предполагаемой цѣли и въ этомъ то озеркѣ Эмилю были даны первыя уроки плаванья. Ни пробковаго пояса, ни пузырей наполненныхъ воздухомъ, ни одного изъ тѣхъ приспособленій, которыя, если не ошибаюсь, употребляются иногда, чтобы облегчить усилія начинающихъ, -- не было пущено въ ходъ. Ребенокъ долженъ самъ себѣ служить пробкой, объявилъ Купидонъ на своемъ образномъ языкѣ. На сколько я могу судить по разсказамъ, метода его изъ самыхъ простыхъ: она главнымъ образомъ состоитъ въ томъ, чтобы внушить довѣріе къ самому себѣ. Вліяя своимъ собственнымъ примѣромъ, онъ, какъ мнѣ говорили, ложится на воду спиною, обратившись лицомъ къ небу, затѣмъ закрываетъ ротъ и дышетъ посохъ, который чуть-чуть выставляетъ на поверхность воды. Этимъ онъ какъ будто говоритъ:-- "Вы видите, что нѣтъ никакой надобноcти идти ко дну и что если люди тонутъ, то только потому, что на то ихъ добрая воля.
Учитель въ скоромъ времени сталъ гордиться успѣхами своего ученика. Но онъ питалъ относительно послѣдняго еще болѣе честь любимыя мечты.-- Плавать въ озерѣ, говорилъ онъ -- эка премудрость". Это все равно, что плавать въ купальнѣ. Въ морѣ плавать -- вотъ это настоящее дѣло, Это вамъ точно крѣпости придастъ. Однако я не давала своего согласія на этотъ опытъ, опасность котораго воображеніе представляло мнѣ въ преувеличенномъ видѣ. Эта громадная масса воды поглощаетъ столько жертвъ у нашимъ береговъ, что я питаю къ ней уваженіе смѣшанное со страхомъ. Я должна сознаться, что и Эмиль отчасти раздѣлялъ мой страхъ, Море точно живое существо; оно трепещетъ, оно приподнимаетъ васъ и уноситъ съ ревомъ; волна морская -- это личность, и притомъ личность враждебная вамъ. Этотъ безпрерывный приливъ и отливъ волнъ -- образъ бурной вѣчности -- словомъ живо напоминаетъ человѣку его собственную слабость.
Знаешь ли, что заставило Эмиля восторжествовать надъ своимъ страхомъ. Онъ составилъ себѣ о заточеніи твоемъ довольно смутное представленіе. Я всегда взбѣгала распространяться съ нимъ о предметѣ, который только бередитъ мои старыя раны; во-первыхъ ему бы очень трудно было понять дѣло такъ какъ оно есть (вѣдь онъ ровно ничего не смыслитъ въ raison d'Etat), а во-вторыхъ, я боялась, чтобы ошибочное представленіе о фактахъ не внушило ему ненависть къ Франціи. И такъ, благодаря моему молчанію онъ самъ себѣ сочинить цѣлую легенду. Эмиль воображаетъ, что ты живешь плѣнникомъ какого то злаго духа, людоѣда или дракона, въ замкѣ, со всѣхъ сторонъ окруженномъ моремъ. Не даромъ онъ разъ былъ застигнутъ въ расплохъ приливомъ и принужденъ пробыть нѣсколько времени на скалѣ, о которую со всѣхъ сторонъ плескались сердитыя волны. Какъ бы то ни было, первый свой подвигъ храбрости онъ совершилъ подъ вліяніемъ побужденій, свойственныхъ какому нибудь рыцарю круглаго стола или укротителю чудовищъ. Я подозрѣваю, впрочемъ, что лукавый негръ намѣренно поддерживалъ иллюзію ребенка, чтобы склонить его на то, на что ему хотѣлось.
Разъ они вернулись домой -- Купидонъ съ видомъ таинственнымъ какъ ночь, а Эмиль съ плохо скрываемымъ чувствомъ торжества. Я тотчасъ же догадалась откуда они пришли; я не на шутку разсердилась и выбранила ихъ обоихъ за непослушаніе. Эмиль храбро выдержалъ вспышку моего гнѣва и отвѣчалъ мнѣ съ видомъ рѣшимости, какой я въ немъ еще до сихъ поръ не замѣчала:-- Я хочу научиться плавать, чтобы освободить и привесть къ тебѣ моего отца. Эти слова, его открытый взглядъ, наивная увѣренность въ успѣхѣ его благородныхъ замысловъ, -- все это обезоружило меня. Я улыбнулась и, притянувъ его съ себѣ, осыпала поцѣлуями его лобъ, еще мокрый отъ морской воды.
18-го іюня 185...
Если вѣрить англійскимъ газетамъ и нѣкоторымъ доходящимъ до меня слухамъ, то Эмилю не придется совершать рыцарскіе подвиги и переплывать моря, чтобы избавить тебя отъ стерегущаго тебя дракона. Поговариваютъ объ амнистіи для политическихъ преступниковъ. Я бы охотнѣе избрала для тебя иного рода реабилитацію, но такъ какъ ты самъ ни о чемъ не просилъ, то тебѣ нечего и отказываться отъ того, что тебѣ предложатъ. Съ тому же если бы ты зналъ, какъ сердце мое бьется при мысли о свиданіи съ тобой!
XV.
Докторъ Уарингтонъ Еленѣ ***.
Милостивая Государыня,
Я сейчасъ только узналъ въ Лондонѣ одну новость, которой спѣшу подѣлиться съ вами: вашъ мужъ освобожденъ.
Остаюсь глубоко уважающій васъ.