Еще до подписания договора от 13 июня Дагер и Исидор Ньепс подыскивали мецената-коммерсанта, который поддержал бы их и приобрел для эксплоатации новое изобретение. После подписания окончательного договора эти поиски сделались еще более энергичными, но не приводили к желательным результатам.
Во Франции того времени у власти стояла верхушка поднимавшейся, как на дрожжах, крупной финансовой и промышленной буржуазии, группы которой находились в постоянной борьбе между собой и с либеральной республиканской оппозицией, представлявшей интересы средней и мелкой буржуазии; поднималось тогда же и революционное движение пролетариата, — особенно яркое выражение оно нашло в Лионском восстании, повторившемся в 1831 году и нашедшем отклик во многих городах Франции, в том числе и в Шалоне.
В Париже было немало крупных банкиров и предпринимателей, располагавших огромными средствами, но им было не до научных изобретений, — каждый из них стремился сорвать куш побольше, пожирнее, побыстрее и наверняка. Выложить 200 000 франков или хотя бы половину этого (Дагер и Исидор Ньепс без больших уговоров шли на крупные уступки) за право организовать массовое производство каких-то тусклых видовых снимков никто не выражал желания.
Объявленная подписка по 1000 франков за пай также не дала результатов, — стоимость пая оказалась слишком высокой для того, чтобы набрать в Париже сотню таких людей, которые согласились бы вложить 1000 франков в дело, сущность которого будет опубликована только после того, как найдутся не менее 100 пайщиков.
— Закрепление световых изображений на металлической пластинке? Нет, не стоит рисковать вложением 1000 франков в столь темное дело, — рассуждали дельцы.
Подписка провалилась, и положение «Компании Дагер и Исидор Ньепс» все более и более ухудшалось. Исидор Ньепс нес большие затраты на постоянные выезды из Шалона в Париж для поисков меценатов.
Еще более тяжелым оказалось положение Дагера, когда его диорама, — основной источник средств на изобретательскую работу и на жизнь, — сгорела в 1839 г. вместе с его квартирой и всем имуществом.
К счастью Дагера, он в это время окончательно разочаровался в помощи со стороны капиталистов. Он установил тесную связь со знаменитым физиком и астрономом Домиником Франсуа Араго, директором парижской обсерватории и депутатом палаты, примыкавшим к крайним левым. Дагер заинтересовал своим изобретением этого в высшей степени энергичного, принципиального и настойчивого человека. Ему можно было смело довериться, и Дагер подробно познакомил Араго со своим изобретением.
Араго высоко оценил это изобретение, быстро усвоил его сущность, охватил его беспредельные перспективы и немало помог Дагеру своими советами. Он заявил, что такое дело не может быть передано в частные руки, — оно должно стать достоянием государства, народа, человечества.