Пролог

I. Агенты сверженного короля

В четверг 13-го июня 1689 года ранним утром в устье реки Луны недалеко от Кокергама бросил якорь большой тяжелый корабль с узкой кормою. С него немедленно спустили шлюпку, и два пассажира поспешно сошли на берег в Корке, расположенном на южном берегу реки возле самой гавани. В обоих пассажирах заметна была военная выправка. Они несли с собой два ящика с пистолетами, две шпаги и большой дорожный мешок.

Выходя из лодки, один из них вспомнил, что он забыл взять с собою свои седельные вьюки, и хотел было вернуться за ними. Но товарищ удержал его, заметив, что теперь таможенные чиновники уже наверно явились на корабль, и, несомненно, арестуют его.

Чтобы понять значение этого предостережения, необходимо иметь в виду, что весною этого года бывший английский король Иаков II, поддерживаемый Людовиком XIV, высадился в Кингселе в Ирландии и торжественно вступил в Дублин, где был восторженно принят народом. Скоро он оказался во главе значительной армии и принялся осаждать город Лондондерри на севере Ирландии.

Чтобы поднять восстание среди приверженцев Иакова в Ланкашире и северных графствах, из Дублина и других портовых городов беспрестанно шныряли тайные агенты короля. Вот почему были приняты все меры, чтобы их арестовывать и предупреждать их преступные замыслы. Но меры эти не всегда удавались.

Судя по тому, как высадились на берег наши незнакомцы и, принимая во внимание ранний час, было естественно заключить, что они принадлежали к числу агентов Иакова II. Так оно, действительно, и было.

Незнакомцы, по-видимому, не боялись погони за собою, так как один из них, тот самый, который забыл свои седельные вьюки, приказал матросам принести их потом к нему в маленькую гостиницу Тома Твистона в Кокергаме, в которой он намерен ныл позавтракать.

Не успели матросы сделать несколько шагов, как чиновники местной таможни Лейланд и Гольт явились на борт корабля.

Они стали опрашивать судовладельца Чарльза Каусона относительно груза и получили ответ, что на корабле нет ничего, кроме тонны-другой железных горшков, тонны-другой железных брусьев и девяти бочонков с мясом. Хозяин заявил еще, что он привез из Дублина двух пассажиров, которые только что высадились.

-- Почему же они обнаружили такую поспешность? -- подозрительно спросил Лейланд. -- Вы обязаны были, как вам, наверно, небезызвестно, задержать их до нашего прибытия.

-- Они настаивали на том, чтобы их немедленно спустили на берег, и я не мог помешать им, -- отвечал Каусон.

-- Мы этого так не оставим, -- сердито вскричал Гольт. -- Был у них какой-нибудь багаж?

-- Багажа было немного, сэр. Они оставили здесь пару седельных вьюков.

-- Седельные вьюки! Ага! Где же они?

-- В трюме, сэр, -- отвечал Каусон.

-- Вам, конечно, известны имена и род занятий этих людей? -- спросил Лейланд.

-- Что касается рода их занятий, то на этот счет я ничего не могу сказать, -- возразил Каусон. -- Но имена их я вам могу назвать. Одного из них зовут Трельфолль, другого Лент. Последний, как я полагаю, ирландец. Оба, как я уже сказал, прибыли из Дублина.

-- Все это очень подозрительно, -- заметил Гольт. -- Осмотрим-ка их багаж.

В сопровождении судовладельца оба чиновника спустились в трюм и скоро отыскали там забытые вьюки. Они оказались набитыми разными бумагами весьма компрометирующего содержания -- бланками короля Иакова, списками дворян-католиков, воззваниями к этим дворянам с приглашением поднять войска, захватить командование милицией и быть готовыми к восстанию по данному сигналу. Все это доказывало, что в северных областях ожидалось восстание.

Оба чиновника с изумлением смотрели друг на друга. Они не могли понять, каким образом могли быть забыты столь важные документы.

-- Ну, мистер Каусон, -- воскликнул Гольт, -- что вы на это скажете? Можно ли теперь отрицать, что вы втянуты в заговор якобитов? Оба эти заговорщика, которых вы привезли из Дублина, конечно, будут повешены, как изменники. Надо только их захватить. Но, конечно, в то же самое время будете повешены и вы за их укрывательство.

-- С нами крестная сила! -- воскликнул Каусон, боязливо смотревший, как таможенные вскрывали вьюки. -- Ведь я не имею никакого отношения к революции и никогда не участвовал в ней ни здесь, ни в Ирландии. Я верный подданный короля Вильгельма и королевы Марии. Я не знаю ничего об этих людях, но не могу не похвалить их: за переезд они заплатили мне десять фунтов. Провизия и вино у них были свои. К экипажу они были также очень щедры. Но они требовали, чтобы, кроме них, других пассажиров не было.

-- И это обстоятельство не возбудило у вас подозрения? -- спросил Лейланд.

-- Они хорошо платили, и я их не расспрашивал. Но если бы я подозревал в них агентов короля Иакова, которые стараются поднять восстание и возвести его на трон, то я, конечно, выдал бы их.

-- Вам и надо было бы это сделать, мистер Каусон, -- сказал Лейланд. -- Но так как вы не исполнили вашей обязанности, то вам и придется отвечать за это. Вас будут считать их сообщником.

-- Что же я должен сделать, чтобы оправдаться? -- воскликнул Каусон.

-- Съехать с нами на берег и помочь нам задержать их. Если мы их арестуем, вы будете свободны от обвинения.

-- Если так, то я готов ехать с вами, -- отвечал судохозяин.

Чиновников ждала таможенная лодка. Все втроем они спустились в нее, захватив и седельные вьюки.

Пристав к берегу, таможенные вместе с гребцами, которые были вооружены пистолетами и тесаками, быстро двинулись к маленькой гостинице, рассчитывая захватить там якобитских агентов.

Совсем уже рассвело. Когда они подошли к гостинице, служившей также и почтовой станцией, они увидели Тома Твистона, который стоял у притолоки открытой двери.

На расспросы таможенных он отвечал, что два джентльмена, которых они ищут, часа полтора тому назад наняли лошадей и уехали в Гарстанг.

-- Черт возьми! -- вскричал Гольт. -- Уж не вы ли дали им лошадей?

-- Да, я, -- возразил Твистон. -- Я отправил с ними почтальона. Все как следует.

-- Вы ошибаетесь, Том, -- возразил Гольт. -- Вовсе не все как следует. Вы впутались в очень серьезное дело. Эти люди -- тайные агенты якобитов.

-- Каким образом, черт возьми, я мог это знать? -- воскликнул хозяин. -- Я их принял за офицеров милиции.

-- Говорят вам, что это изменники, которые пытаются поднять восстание, -- сказал Гольт. -- Был у них какой-нибудь багаж?

-- Хорошенько не помню, -- уклончиво отвечал хозяин гостиницы. -- Ах, да! с ними был большой сверток, который они поручили везти почтальону.

-- Вы наверно знаете, что они поехали в Гарстанг?

-- В этом я уверен, сэр, -- отвечал Твистон. -- Они отправились в этом направлении. Вот все, что я о них знаю. Самое лучшее для вас -- отправиться поскорее вслед за ними.

-- Они от нас не уйдут, -- воскликнул Лейланд. -- Мы живо нападем на их след. Дайте нам лошадей, -- приказал он своим людям. -- Постарайтесь, если можете, добыть экипаж для мистера Каусона.

-- Если они не найдут, то я могу дать свой, -- прибавил Твистон. -- Войдите, господа. Стаканчик вина выгонит холод из желудка.

Ни таможенные, ни судохозяин не возражали против предложения и вошли в главную комнату гостиницы. Хозяин принес бутылку вина и поставил стаканы.

Вино было испробовано, как следует, когда привели, наконец, лошадей, и трое преследователей, значительно повеселевшие, пустились на поиски.

Том Твистон предложил было сохранить у себя в целости столь важные седельные вьюки, пока они не возвратятся обратно, но они отказались оставить их у него.

По дороге пришлось объезжать обширное и опасное болото, лежащее около Гарстанга. Добравшись до этого небольшого городка, лежащего на правом берегу Вайры, они не могли получить никаких сведений о всадниках; очевидно, якобитские агенты и не думали останавливаться в Гарстанге. Тем не менее преследователи переправились через реку повыше моста и быстро двинулись к городу.

Здесь их постигла новая неудача.

И на мосту они не могли получить нужных сведений. Беглецы, по всей вероятности, направились в Престон, а может быть, они укрылись в Майерскофе, резиденции полковника Тильдеслея, видного члена партии Иакова и папы. Он-то, вероятно, и приютил их у себя.

Обсудив положение, чиновники решили ехать дальше в Майерскоф. Пустив лошадей крупной рысью, они скоро увидели перед собою красивое старинное здание, обсаженное со всех сторон рощей старых деревьев.

Добравшись до въезда в парк, они заметили, что ворота его заперты. Привратник в одежде с гербами Тильдеслеев отказался впустить их в парк, говоря, что в такой ранний час никого нельзя впустить в Майерскоф, не известив хозяина.

-- Ты уверен, что никто еще не приезжал сюда сегодня? -- недоверчиво спросил его Лейланд.

-- Через эти ворота никто не проезжал, -- отвечал привратник.

-- Ты лжешь, негодяй! -- гневно воскликнул Гольт. -- Но с нами шутки плохи. Ты знаешь, что мы чиновники и явились в Майерскоф по долгу службы. Ты поплатишься, отказываясь впустить нас!

-- Я не имею права открывать ворота без позволения полковника Тильдеслея, -- упрямо твердил привратник.

-- Приказываем тебе отворить! -- кричали оба таможенника.

-- Если вам угодно будет подождать здесь несколько минут, я сбегаю в дом. Впрочем, нечего кричать -- вот едут сюда сам полковник и его родственница мисс Тильдеслей.

Пока он говорил, на узкой дороге, ведущей к воротам, показалась кавалькада: красивый мужчина в расцвете молодости и прелестная девушка лет восемнадцати, сопровождаемые двумя грумами в таких же ливреях, какая была на привратнике.

Полковник, очевидно, не считал нужным подогнать лошадей, хотя и видел чиновников, стоявших за воротами.

Полковнику Тильдеслею, внуку знаменитого сэра Томаса Тильдеслея, который так отличился во время междоусобной войны и был убит в битве при Виган-Лэне, было года тридцать два. Он был женат на молодой и красивой женщине, от которой у него не было детей.

В то время, к которому относится наш рассказ, миссис Тильдеслей жила у своего дяди в Престоне и, полковник, очевидно, ехал к ней со своей родственницей.

Высокого роста и крепкого сложения, полковник красиво сидел на лошади, которая как будто и не чувствовала его тяжести. Его красивый камзол, вышитый золотом, с целым рядом пуговиц спереди заканчивался на руках широкими отворотами. Жилет того же цвета и так же вышитый спускался до колен, почти касаясь огромных сапог с раструбами.

Пышный парик из светло-каштановых волос, длинный кисейный галстук, белая шляпа с широкими полями, приподнятыми с боков, украшенная страусовыми перьями, довершали его костюм. В руках он держал тяжелый хлыст, хотя его крепкий гнедой конь обнаруживал такой ум, что для него не нужно было ни хлыста, ни шпор.

Полковник Тильдеслей отличался правильными, красивыми чертами лица и приветливым, благородным обращением, свойственным дворянам этой местности.

Беатриса Тильдеслей представляла полную противоположность своему дюжему родственнику. Ее тонкая изящная фигура красиво обрисовывалась в амазонке из голубого вышитого серебром камлота. Небольшая бархатная шляпа, сдерживавшая ее черные кудри, была украшена лишь одним желтым пером.

Беатриса была брюнетка, с чудными черными глазами и длинными ресницами. Ее лицо отличалось тонкими чертами, а ее зубы блестели, как жемчужины.

-- Что вы будете делать с этими людьми, кузен? -- спросила она полковника.

-- Предложу им отправиться по своим делам, если они пойдут.

-- Ну, а если не пойдут, тогда что?

-- Тогда я должен впустить их в дом и так или иначе от них отделаться. Я спокоен. Они, конечно, ничего не откроют. Отец Джонсон уж позаботится о наших гостях.

-- Но ведь они могут заметить почтовых лошадей на конюшне. Ведь не могли же они прискакать сюда без всадников. Как же вы объясните это обстоятельство?

-- Почтовые лошади уже отправлены. Чтобы выиграть время, я и приказал задержать насколько возможно таможенных досмотрщиков у ворот.

-- При виде их я не могу удержаться от смеха, хотя и должна была бы держать себя серьезно. Какое смешное положение!

-- Ну, если наших тайных агентов поймают, положение будет далеко не смешное, -- заметил полковник.

-- Но ведь, по вашим словам, их не поймают?

-- Думаю, что так, ибо отец Джонсон не даст им совершить ни малейшей неосторожности. Но едем дальше.

Минуты через две полковник Тильдеслей приказал привратнику открыть ворота.

Досмотрщики вместе с мистером Каусоном ринулись в парк. Завязались переговоры.

-- Вы имеете ко мне какое-нибудь дело, джентльмены? -- спросил полковник, вежливо отвешивая поклон.

-- Весьма важное дело, сэр, -- отвечал Лейланд. -- Мы ищем двух якобитских агентов, которые, по нашим соображениям, укрылись здесь. Отказ вашего привратника отворить ворота еще более усилил наши подозрения.

-- Жалею о том, что вас задержали, -- возразил полковник. -- Но мой служитель совершенно прав. Ему строго-настрого приказано держать ворота на запоре ранним утром.

-- Необыкновенная предосторожность, полковник, -- заметил Гольт. -- Но мы вынуждены просить нас возвратиться вместе с нами назад, к дому. Мы намерены обыскать его, если заговорщики не будут нам выданы. Мы имеем убедительные доказательства их измены в этих вьюках, которые они забыли на корабле, доставившем их из Дублина в Кокергам. Владелец корабля Чарльз Каусон здесь и может опознать изменников.

--: Пожалуйста, обыщите весь дом, джентльмены, -- отвечал полковник. -- Тут вы не найдете никаких якобитских агентов. Но я самым решительным образом должен протестовать против незаконного вторжения в мой дом.

-- Может быть, вы не верите, джентльмены, и тому, что полковник Тильдеслей и я едем в Престон к моему отцу? -- спросила Беатриса.

-- К великому сожалению, нам приходится расстроить ваши планы, -- возразил Лейланд. -- Мы не можем разрешить полковнику продолжать путь дальше.

Всякие возражения были излишни, и полковник Тильдеслей и его прекрасная родственница вернулись домой в сопровождении таможенных чиновников и Каусона.

Майерскоф, содержавшийся в период, к которому относится наш рассказ, в полном порядке, был построен в начале XVI века. С того времени часть его была срыта, часть обращена в ферму. Построенное исключительно из дуба, старое здание было украшено множеством островерхих башенок. По его фасаду тянулась длинная галерея, освещавшаяся целым рядом окон с частым переплетом; по другую сторону от главного входа находилось большое окно с разноцветными стеклами.

Вокруг дома шел крепостной ров. Каменный мост вел через него к подъезду.

Просторный зал с дубовым потолком, который поддерживался толстыми балками, славился своим огромным камином, над которым развешаны были родовые гербы и оружие Тильдеслеев.

По стенам висели портреты предков хозяина, из которых самым известным был сэр Томас Тильдеслей, дед теперешнего владельца имения.

Широкая дубовая лестница с резной дубовой решеткой вела в верхние покои, уставленные старинной мебелью.

На южной стороне дома находилась очень красивая небольшая домовая церковь, которая, по-видимому, была построена ранее дома. В ней висел образ Святой Девы, которому народная молва приписывала чудотворную силу.

С тех пор, как отец Джонсон, о котором нам приходилось уже упоминать, появился в доме, в церкви каждый день служилась обедня.

Майерскоф удостоился посещения Иакова I в 1617 г. и Иакова II в 1651 г. незадолго до того, как его храбрый хозяин погиб в битве при Виган-Лэне.

Прежде, чем полковник Тильдеслей успел въехать на каменный мост, ведущий к подъезду, его возвращение было замечено обитателями дома и трое или четверо слуг, во главе с дворецким, мистером Горнби, вышли ему навстречу.

-- С вами что-нибудь случилось, г-н полковник? -- спросил Горнби.

-- Да, вот эти господа не позволяют мне ехать в Престон. Они ищут двух якобитских агентов, которые, по их словам, укрылись в нашем доме.

-- Я знаю этих господ, -- сказал дворецкий, пристально взглянув на чиновников. -- Они из таможни в Кокергаме.

-- Совершенно верно, -- отвечал Лейланд. -- Мы тоже знаем вас, мистер Горнби и не думаем, чтобы вы злостным образом стали нас обманывать. Здесь ли те два человека, которых мы ищем?

-- Ничего не могу вам сказать на этот счет, -- отвечал дворецкий.

-- Проводи господ таможенных чиновников в дом и пусть они сами удовлетворят свое любопытство, -- сказал полковник. -- Они найдут меня в столовой, когда окончат свой обыск.

Беатриса, сдерживавшая до сих пор свою веселость, входя в дом за полковником, вдруг громко расхохоталась.

-- Удивляюсь, как вежливы вы были с этими таможенными, -- вскричала она. -- Я бы не позволила им войти в дом.

-- Но они вооружены властью, которой нельзя безнаказанно сопротивляться, -- возразил ее спутник. -- К тому же, как я только что сказал, нам нечего здесь бояться. Тут они ничего не найдут.

-- Они не найдут того, кого ищут, но зато тщательно осмотрят весь дом. Поверьте мне, после этого они вскоре явятся сюда вторично.

-- Ну нет. Я надеюсь, что это будет их последний визит. Вскоре мы совсем освободимся от этих неприятных посещений.

-- Да, конечно, если вскоре разразится восстание, но только в этом случае.

-- Не говорите так громко, -- сказал полковник. -- Нас могут подслушать.

-- А мне даже хочется, чтобы эти наглые посетители услышали меня. Может быть, они сделают что-нибудь такое, что заставит и вас, мой долготерпеливый кузен, перейти к действию.

-- Они уж и так для этого много сделали. Но мы должны действовать осторожно. Не настало еще наше время.

-- Не следует ли мне сходить к отцу Джонсону и рассказать ему о всем, что случилось?

-- Пожалуйста, -- сказал полковник, -- но только будьте осторожны.

Выйдя из зала, Беатриса поднялась по главной лестнице и быстро пустилась по коридору, пока не достигла двери в самом его конце, в которую она и постучала.

Отец Джонсон сейчас же сам открыл ей дверь.

Высокая худая фигура священника была облечена в длинное черное одеяние. На голове у него была черная шапочка. На смуглом лице блистали острые проницательные глаза.

Он, видимо, удивился, увидев перед собою Беатрису, и с тревогой спросил, зачем она вернулась. Беатриса в двух словах рассказала ему о всем, что произошло и предупредила его, чтобы он держался настороже, так как досмотрщики начали уже обыскивать дом. Исполнив поручение, она быстро пустилась обратно.

Оба незнакомца сидели в комнате священника.

Оставшись один, отец Джонсон открыл потайную дверь в дубовой панели, за которой оказался глубокий коридор. Оба незнакомца быстро скрылись в него, после чего панель была приведена в прежний вид.

Между тем таможенные, сопровождаемые Каусоном, которому все происходившее, видимо, было не по душе, безуспешно обыскивали нижнюю половину дома.

Затем они направились в конюшню, где конюхи дали все требовавшиеся ими объяснения относительно лошадей. Вернувшись в дом, они пожелали осмотреть церковь.

Горнби поспешил исполнить их желание. Он рассчитывал, что Лейланд как-нибудь расстанется со своими седельными вьюками, но осторожный досмотрщик всюду таскал их за собою. Однако, войдя в церковь, он сложил их на пол, полагая, что они здесь в полной безопасности, и принялся за поиски.

На одной стороне церкви высился белый мраморный памятник знаменитому сэру Томасу Тильдеслею, привлекший к себе особенное внимание таможенных. Пока они рассматривали его, Горнби незаметным образом скрылся из церкви.

Видя, что он не возвращается, таможенные хотели было позвать его, но дверь из церкви оказалась запертой, а вьюки исчезли.

Попавшись в ловушку, таможенные подняли шум, стали браниться, но никто не отвечал на их угрозы. Им даже показалось, что снаружи послышался смех, и это обстоятельство еще более усилило их ярость.

Что касается судовладельца, то он быстро примирился со своим положением, и, усевшись поудобнее на скамью, погрузился в глубокий сон.

Так прошло более часа. Таможенным начинало уже казаться, что их никогда не выпустят отсюда, как вдруг дверь церкви отворилась и вошли полковник Тильдеслей с Беатрисой и отцом Джонсоном.

Сзади них следовали Горнби и несколько слуг.

-- Известно ли вам, полковник, что вьюки, которые мы привезли с собою, исчезли? -- вскричал угрожающим тоном Лейланд.

-- Я не вполне понимаю вас, сэр, -- ответил полковник, делая вид, что он очень удивлен.

-- Говоря прямо, ваш дворецкий Горнби обокрал нас и насильственным образом задержал нас здесь.

-- Так ли это, Горнби?

-- Совершенно не так, г-н полковник. Я не брал вьюков. А запер я их в церкви совершенно нечаянно.

-- Но ведь мы пробыли здесь более часа? -- в ярости вскричали оба таможенника.

-- Чрезвычайно сожалею об этом, -- сказал полковник, еле удерживаясь от смеха. -- Но прошу позавтракать с нами. Мы только что получили свежую провизию.

Чиновники, пораздумав немного, сочли за лучшее принять приглашение.

Между тем Каусон продолжал себе спать на скамье. Горнби разбудил его и, сказав ему на ухо несколько слов, повел его в зал, где уже готов был весьма обильный завтрак из холодных блюд, жареных птиц, ветчины и пирога с голубями.

Когда таможенные вошли в комнату, там уже сидели два человека. Оба привстали и сделали легкий поклон.

Одного из них звали Арчером, другого Фоулером. Первому было лет тридцать; его лицо носило отпечаток бесстыдства и хитрости, которые еще более подчеркивали острые серые глаза.

Фоулер был несколько старше. Лицо его было приятнее, манеры лучше: видно было, что это джентльмен.

Оба были одеты в красные камзолы, высокие сапоги; длинные галстуки и парики довершали их костюм. Их треуголки висели тут же в зале, на рогах оленя.

При первом взгляде на них таможенные почувствовали, что это и есть якобитские агенты, которых они ищут. Решив действовать безотлагательно, они обратились к Каусону, который держался за ними.

-- Посмотрите на этих людей. Не признаете ли вы их?

Владелец корабля отрицательно покачал головой.

-- Вы утверждаете, что никогда не видали их? Посмотрите хорошенько!

-- Нечего мне смотреть, -- возразил Каусон. -- Я все равно их не признаю, хотя бы пришлось смотреть на них полчаса.

-- Вы привезли с собою мистера Каусона в качестве понятого, -- вмешался полковник, -- и стараетесь подорвать доверие к его словам и уверить его, что это те самые люди, которых вы ищете. Вы ошибаетесь, однако. Капитан Арчер и капитан Фоулер прибыли сюда не из Ирландии, как вы думаете, и не были на борту корабля. Они приехали из Престона. Я сказал вам все, что вам нужно знать и не желаю отвечать на дальнейшие расспросы. А теперь не угодно ли вам, господа, садиться.

Священник прочитал по-латыни краткую молитву, и завтрак начался.

Полковник Тильдеслей сидел во главе длинного дубового стола. Направо от него занимал место Джонсон, налево Беатриса.

Недавно прибывшие гости и таможенные досмотрщики сидели друг против друга. Владелец корабля, видимо, перешел на их сторону и мирно беседовал с ними, что еще более усиливало подозрение досмотрщиков, которые в конце концов решили привлечь его к ответственности по обвинению в измене. Но Каусону, весело уничтожавшему завтрак, казалось, и дела ни до чего не было.

За столом то и дело слышался смех Беатрисы, которая, казалось, забавлялась происходившим и время от времени что-то говорила полковнику и отцу Джонсону.

Капитан Арчер говорил громко и не стесняясь. Никто его не останавливал. Все отлично понимали, что таможенные считали его и Фоулера врагами правительства и не прочь были бы арестовать их.

-- По-моему, лучше было бы прекратить эти разговоры, -- тихо сказал полковнику отец Джонсон.

-- Я охотно сделал бы это, но ведь капитан Арчер не послушает меня, -- так же тихо отвечал полковник.

-- Может быть, он послушает меня, -- сказала Беатриса.

-- Готов повиноваться всем приказаниям вашим, мисс, -- вмешался Арчер, услышавший ее слова.

-- В таком случае попросите прощения у этих господ, -- рассмеялась она.

-- Просить у них прощения! -- воскликнул Арчер. -- Извините меня, мисс Тильдеслей, но этого я не могу сделать. Я могу только не оскорблять их в вашем присутствии, иначе я бы...

-- Что же вы намеревались бы сделать, сэр? -- спросил Гольт.

-- Выплеснуть вам в лицо остатки моего стакана.

-- Не советую вам делать подобную вещь, -- продолжал Гольт, схватывая свою шпагу.

Но Арчер, без сомнения, привел бы свою угрозу в исполнение, если бы его не удержал его товарищ. Кроме того, поднялась и Беатриса с явным намерением оставить комнату, и капитан Арчер бросился ее упрашивать остаться, обещая держать себя спокойнее.

-- Прошу вас, -- отвечала ему молодая девушка, снова занимая свое место.

-- Считаю нужным заявить вам, полковник Тильдеслей, -- вскричал Гольт, -- что мы немедленно будем просить распоряжения лорда Джерарда Брандона, лорда-лейтенанта этой местности, об аресте этих двух лиц.

-- В таком случае я вынужден буду задержать ваш отъезд, -- отвечал полковник.

-- Но вы поплатитесь жизнью за наш арест, -- вскричали таможенные.

-- Прикажи хорошенько сторожить мост, -- отнесся полковник к Горнби. -- Никто не смеет выехать отсюда без особого моего разрешения.

-- Слушаю, г-н полковник, -- отвечал дворецкий.

Как ни неприятно было чиновникам, но приходилось повиноваться. Они поняли, что их лошади уведены и ясно видели, что Каусон не расположен помогать им.

-- Эти чиновники вели себя довольно дерзко, -- прошептала Беатриса полковнику. -- Не выпускайте их на свободу, пока не обезопасите себя от них.

Пока полковник размышлял, как ему поступить при данных обстоятельствах, Горнби быстро вернулся и доложил, что прибыли капитан Вальтер Кросби и один джентльмен-квакер.

Хотя имя Вальтера Кросби было произнесено шепотом, Беатриса точно уловила его, и на щеках ее выступила легкая краска.

-- Капитан Кросби прибыл один? -- спросила она.

-- Никак нет, -- отвечал дворецкий. -- С ним доктор Бромфильд, квакер.

Услышав это, полковник Тильдеслей и отец Джонсон в изумлении переглянулись между собою. Не успели они, однако, вымолвить слово, как оба новоприбывшие вошли в зал. Полковник поднялся им навстречу.

Вальтер Кросби принадлежал к хорошей семье католиков, которая имела постоянное место жительства в Ланкашире. Пятнадцати лет отроду он остался сиротою. Его отец лишился всех своих имений во время междоусобной войны и умер в бедности.

Хотя молодой человек не имел состояния, зато он обладал красивой внешностью и изящными манерами. Кроме того, у него было несколько влиятельных друзей, и один из них представил его Карлу II. Добродушный король был так поражен его внешностью, что тотчас сделал его своим пажом.

Счастливая внешность молодого человека сослужила ему хорошую службу при дворе. Он пользовался большим успехом у дам и вел довольно веселый образ жизни.

Так же милостиво относился к нему и Иаков II, переведший его в свою гвардию. Поскольку дело шло о наружности, Кросби вполне оправдывал выбор короля и считался красивейшим мужчиной в полку. Но он был в то же время и лучшим офицером в полку, отличаясь умом и храбростью.

Мы не будем следить здесь за его карьерой и ограничимся лишь упоминанием о том, что после изгнания его августейшего покровителя Вальтер сопровождал его во Францию и не раз исполнял тайные поручения сверженного короля, передавая его распоряжения ланкастерским якобитам, и принимал участие в заговоре, имевшем целью снова посадить Иакова на престол.

Великим его желанием было сопровождать Иакова в Ирландию, чтобы принять участие в осаде Лондондерри, но король не разрешил ему следовать за собою, полагая, что он будет гораздо полезнее в Ланкашире.

Капитан Кросби отличался огромным ростом и прекрасным сложением. Он был одет в темное дорожное платье, высокие сапоги и широкополую шляпу с пером.

Спутник его был гораздо ниже и коренастее его и казался старше его лет на двадцать. Сюртук из темного драпа с высоким стоячим воротником обличал в нем квакера.

На нем был скромный парик, простая шляпа и длинный белый галстук. Так как ехать ему приходилось верхом, то ему нельзя было отказаться от некоторого комфорта в виде больших сапог и хлыста, которым он владел так же легко, как и полковник.

Лицо доктора Бромфильда носило отпечаток доброты и кротости. Хотя он, очевидно, принадлежал к мирным людям, но натура у него была боевая и его легко было вовлечь в мятежное восстание. Он немало изъездил на своем веку и -- странное дело -- всюду находил прекрасный прием у католического дворянства северной Англии, у которого чувствовал себя, как дома.

Некоторые утверждали, что одеяние квакера было простым маскарадом, но слухи эти оставались голословными. Достоверно было только одно, -- что он был в дружбе со знаменитым Вильямом Пенном.

Доктор Бромфильд впервые появился в Майерскофе, хотя его давно уже приглашали приехать сюда. Он прибыл прямо из Престона, где встретился с Вальтером Кросби, который и привез его с собою.

Пока полковник приветливо здоровался с новоприбывшими, доктор Бромфильд быстро осмотрел зал и заметил таможенных досмотрщиков, о которых его успел предупредить Горнби.

Он узнал также Арчера и Фоулера и припомнил Каусона, на судне которого ему однажды пришлось совершать переход.

-- У вас здесь, как я вижу, не совсем приятные посетители, друг мой, -- сказал он полковнику.

-- Да. Не знаю, что мне с ними делать. Если отпустить их, то они, очевидно, добьются приказа о моем аресте.

-- Кроме того, они легко могут получить помощь от капитана Бриджа, который рыщет в окрестностях с отрядом голландских драгун, -- сказал Вальтер Кросби.

-- Не лучше ли было бы подкупить их? -- спросил доктор Бромфильд. -- Я мог бы попробовать спасти вас от ланкастерской тюрьмы.

-- Как вы думаете, возьмут они взятку или нет? -- спросил полковник.

-- Ручаюсь вам, что возьмут, только дайте побольше, -- продолжал Бромфильд.

-- Капитана Бриджа и его гвардейцев также можно подкупить, -- заметил Кросби.

-- Отлично, я дам этим молодцам на дорогу, -- сказал полковник. -- Но нужно иметь какое-нибудь ручательство в том, что они не явятся сюда вторично.

-- Тогда застрелите их обоих, -- засмеялся Вальтер.

-- Нет. Это вызовет волнение. Уведете их в другую комнату, а я устрою дело к вашему удовольствию, -- промолвил доктор Бромфильд.

Послушавшись его, полковник увел таможенных в свой кабинет, куда за ними последовал и доктор.

Полковник отпер бюро и вынул оттуда мешок с золотом.

-- Сколько у вас здесь? -- спросил Бромфильд.

-- Двести гиней. Довольно этого?

-- Даже слишком. Лучше будет действовать прямо.

По его знаку ввели обоих таможенных.

-- Пусть подадут лошадей этих джентльменов, -- сказал полковник.

-- Стало быть, вы хотите отпустить нас, полковник, -- воскликнули досмотрщики.

-- Доктор Бромфильд объяснит вам мои намерения.

-- Полковник Тильдеслей полагает, что некоторые неприятности, которые здесь произошли, нужно предать забвению, -- сказал Бромфильд. -- Он надеется, что мы можем лучше столковаться между собой. В доказательство своего доброго расположения к вам он просит вас принять от него этот мешок с деньгами, в котором, как мне известно, двести гиней.

Услышав эту цифру, таможенные не могли скрыть своего изумления и жадно посматривали на мешок, не решаясь, однако, взять его.

Видя, что они колеблются, доктор Бромфильд стал действовать энергичнее.

-- Не отказывайтесь, пожалуйста, от этого подарка, -- сказал он. -- Вы можете оказать полковнику Тильдеслею услугу, за которую он готов поблагодарить вас заранее.

После такого намека досмотрщики, не говоря ни слова, взяли мешок и заявили, что они готовы исполнить желание полковника и не будут больше вмешиваться в его дела.

-- Я полагаю, что Каусона вам лучше взять с собою, -- сказал вошедший полковник.

Таможенные выразили согласие и вскоре вместе с судовладельцем покинули Майерскоф.

Прибыв в маленькую гостиницу в Кокергам, они нашли там почтовых лошадей, которые уже вернулись обратно. На этот раз они не нашли нужным входить в какие бы то ни было объяснения с Томом Твистоном, но хитрый трактирщик быстро заметил, что они были более чем довольны результатом своей поездки.

II. Тайный предатель

После отъезда таможенных и Каусона гости и хозяева Майерскофа собрались в комнате, прилегавшей к библиотеке, и стали совещаться о том, что теперь делать. На этом совещании было разрешено присутствовать и Беатрисе в качестве ревностной сторонницы короля Иакова.

Велено было принести сюда седельные вьюки, которыми Горнби успел овладеть в церкви, и Лент -- мы должны с этих пор называть его настоящим именем -- открыл их. Он вынул оттуда несколько бланков патентов и положил их на стол, за которым сидели все присутствовавшие.

-- Я привез эти патенты прямо от его величества короля Иакова, которого я имел счастье видеть всего неделю тому назад с генералом Розеном и Гамильтоном перед Лондондерри. Один из этих патентов предназначается для вас, полковник, -- сказал он, обращаясь к Тильдеслею. -- Это назначение вас полковником драгунского полка с предоставлением вам права самому выбрать себе офицеров.

-- Позвольте мне его, -- сказал доктор Бромфильд, запасшийся уже свечой и воском.

Приложив к приказу большую печать, он передал его полковнику Тильдеслею, который принял его на коленях и поднес к губам с видом самой глубокой преданности.

-- Я положу свою жизнь за восстановление моего короля, -- сказал он. -- Первое, что я сделаю по предоставленному мне праву -- это назначу вас майором в мой полк, -- прибавил он, обращаясь к Вальтеру Кросби.

С этими словами он взял перо и заполнил бланк именем молодого человека.

-- Уверен, что я оправдаю ваше доверие, -- сказал Кросби, горячо благодаря полковника за оказанное ему отличие.

-- Я никогда и не сомневался в этом, -- последовал ответ.

Беатриса, видимо, была в восторге.

-- Если вы укомплектуете ваш полк так же удачно, как вы начали, -- сказала она, -- то королю можно будет лишь радоваться.

-- Кого прикажете вписать подполковником? -- спросил доктор Бромфильд.

-- Джона Джерлингтона, -- отвечал Тильдеслей. -- А капитанами я назначаю Генри Бутлера, Александра Бутлера и Томаса Каруса, лейтенантами Вильяма Вестби, Джорджа Каруса и Томаса Бутлера, корнетами Николаса Найна и Чарльза Кола.

-- Но согласятся ли все эти господа занять предлагаемые должности? -- спросил Лент.

-- Все согласятся. Я отвечаю за них, -- отвечал полковник.

-- В таком случае полк сформирован, -- заметил доктор Бромфильд, продолжавший вписывать имена.

-- Сформирован только офицерский состав, -- возразил полковник Тильдеслей. -- Но нужно еще позаботиться о людях, лошадях, оружии и амуниции. Как бы то ни было, я ручаюсь, что через месяц все будет готово.

-- Полковник Тильдеслей всегда обещает только то, что может сделать, -- заметил отец Джонсон.

-- Мы будем в состоянии поднять целую дюжину конных полков в этой местности, -- сказал Лент. -- Лорд Молинэ и сэр Вильгельм Джерард писали уже королю Иакову, что его величество может вполне на них рассчитывать.

-- Король приказывает всем своим верноподданным в Ланкашире и Йоркшире быть наготове, -- сказал Трельфолль. -- Как только они услышат, что герцог Берик высадился в Шотландии, пусть они ждут его прибытия из Ирландии с большими силами.

-- Вторжение произойдет со всех сторон, -- сказал Кросби. -- Одновременно французы высадятся в Корневелле и оттуда двинутся на Лондон.

-- Вы хотите присоединиться к ним? -- тихо спросила Беатриса.

-- Хорошенько еще не знаю, -- отвечал он, -- но думаю сделать так.

-- Бог скоро изгонит узурпатора из пределов королевства! -- вскричал отец Джонсон.

-- Аминь! -- произнес доктор Бромфильд. -- Куда вы теперь двинетесь? -- спросил он у Гента.

-- Сначала мне нужно попасть в Денкенгальф-Парк. Я желал бы переговорить с полковником Вольмслеем. Затем я поеду к Томасу Клифтону, от него к Филиппу Лангтону, Вильяму Дикконсону и, наконец, к Блонделлю.

-- Все это народ верный и честный, -- сказал Бромфильд. -- В Чешире можно ручаться за Эгертона, Чольмондлея с Королевской Долины и Чольмондлея из Гольфорда.

-- А в Кумберланде и Нортумберланде я отвечаю за двадцать хороших семей, -- сказал Трельфолль. -- В этих округах завербовано уже более четырех тысяч человек. Как только король высадится, Карлейл и Ньюкастл окажутся в его руках. Тогда можно будет атаковать Берик и Честер.

-- За успех можно ручаться, только бы наши планы не потерпели крушения, -- заметил Вальтер.

-- Вы, конечно, понимаете, полковник, что ни я, ни Лент не можем оставаться здесь долее, -- сказал Трельфолль. -- Через час мы должны отправляться далее для исполнения возложенных на нас поручений. Как я уже говорил, я беру на себя Кумберланд, Нортумберланд и округа, лежащие между ними, а мистер Лент ограничится Честером и Ланкаширом. Но нам нужны лошади.

-- Лошади для вас будут, -- отвечал полковник. -- Только пришлите мне их обратно, они мне понадобятся самому. Вы оказали бы мне огромную услугу, если бы приняли на себя вербовку для меня людей, да, кстати, закупили бы и лошадей.

-- Можете рассчитывать на нас, полковник, -- сказал Лент. -- Но для этого нужно иметь на руках кое-какие деньги -- хотя бы по сотне каждому.

-- Пойдемте со мной в кабинет, -- предложил Тильдеслей.

-- С вашего позволения, я пойду с вами, господа, -- сказал отец Джонсон. -- Я хочу вам дать кое-какие советы.

Гости разделились. Полковник со всеми собеседниками удалился в кабинет, а остальные вышли в сад.

Стоял великолепный день. Трудно было найти что-нибудь более очаровательное, чем этот старомодный майерскофский сад. Доктор Бромфильд сел на скамейку, а Вальтер и Беатриса отправились гулять.

Медленно отойдя на несколько шагов, они остановились под тенью развесистого дуба.

-- Если не ошибаюсь, я должен был видеть вас и полковника сегодня утром в Престоне, -- начал Вальтер.

-- Нас задержали эти таможенные досмотрщики. Но мы поедем туда днем, если мистер Тильдеслей будет свободен. Вы долго были в Престоне, Вальтер?

-- Со вчерашнего дня. Я приехал к вашему отцу вместе с доктором Бромфильдом и застал его поглощенным приготовлениями к восстанию. Я должен скоро вернуться в Сен-Жермен, если здесь не произойдет чего-нибудь важного. Вы знаете, я теперь пользуюсь полным доверием королевы. Она вечно устраивает какой-нибудь заговор для восстановления короля и при этом всегда пользуется моими услугами.

-- Вам доставляет удовольствие служить ей?

-- Иначе и быть не может. Королева Мария -- очаровательнейшая из женщин.

-- Мне бы так хотелось быть фрейлиной ее величества, -- сказала Беатриса. -- Я уверена, я полюбила бы Сен-Жермен.

-- Надеюсь, что двор скоро вернется в сент-джемский дворец, и тогда вы можете исполнить свое желание, -- отвечал Кросби.

-- Я предпочитала бы быть во французском дворце, -- сказала Беатриса. -- Но я говорю о дворе, как будто бы знаю, что такое двор. А между тем я его никогда не видела, да, по всей вероятности, никогда и не увижу, -- прибавила она, вздохнув.

-- Нельзя так говорить, -- возразил Вальтер. -- Если когда-нибудь вы будете представлены королеве Марии, я уверен, что вы скоро завоюете ее расположение.

-- Вы льстите мне, Вальтер.

-- Нет. Вы как раз из тех, кто нравится королеве. Вы отличаетесь откровенностью и прямотой, которая способна очаровать ее. Я уверен, что в один из прекрасных дней вы будете в числе ее приближенных.

-- Будем надеяться, -- воскликнула она. -- Вы можете помочь мне в этом. Но что вы теперь будете делать и останетесь ли здесь?

-- Ненадолго. Я ожидаю приказаний короля. Мне, должно быть, придется сопровождать доктора Бромфильда.

-- Он действительно квакер, этот доктор Бромфильд? -- спросила Беатриса. -- Мне как-то не верится в это.

-- Не спрашивайте меня. Это необыкновенная личность, к какой бы религиозной секте он ни принадлежал. Я привез его сегодня с собою, так как он хотел познакомиться с полковником Тильдеслеем, с которым ему не приходилось еще встречаться. За исключением полковника Паркера это самый деятельный из всех приверженцев короля Иакова.

-- Вы слишком мало цените себя, Вальтер. Вы деятельнее их всех.

-- Я могу только ездить быстрее и дольше их. Могу больше исполнять важных поручений и привозить больше ответов. Но я не могу так хорошо обдумать заговор. Полковник Паркер -- отличный офицер. Он в прекрасных отношениях с королем. Когда вспыхнет восстание, он, несомненно, будет поставлен во главе его. Теперь он в Престоне.

-- Здесь в Майерскофе должен быть сбор всех якобитских сил, -- сказала Беатриса. -- Сэр Джон Фенвик из Нортумберланда, который, как вы знаете, находится во главе нашей партии, собирается посетить полковника Тильдеслея. Для встречи будут приглашены некоторые его друзья.

-- Сэр Джон Фенвик и леди Мария уже едут сюда и будут здесь, вероятно, сегодня же, -- сказал Вальтер. -- Они останавливались у полковника Тоунлея и приедут сюда вместе с ним и Паркером.

-- Мне никогда не случалось видеть Фенвика. Говорят, он очень красив, но чересчур высокомерен.

-- Вам описали его совершенно верно, -- ответил Вальтер, -- он страшно горд. Он, впрочем, имеет право гордиться, так как принадлежит к одному из древнейших родов, который владеет Фенвиком со времен Генриха III. Их род всегда отличался воинственностью и бесчисленное количество раз принимал участие во всяких военных столкновениях. Сэр Джон и сам в 1676 г. командовал с отличием конным полком у принца Оранского. Но, хотя он и служил у принца, однако не отрекся от своего законного государя и отказался поднять меч за узурпатора. Леди Фенвик, дочь графа Карлейля, точно так же предана королю Иакову.

-- Я знаю это, -- заметила Беатриса. -- Сэр Джон является, без сомнения, призванным вождем якобитов. Но почему он не с королем под Лондондерри?

-- Он будет полезнее для его величества здесь, -- отвечал Вальтер.

Здесь их разговор был прерван доктором Бромфильд ом, который объявил, что приехала из Престона миссис Тильдеслей, а с нею сэр Джон Фенвик с супругою и полковник Паркер.

-- Как это странно! -- воскликнула Беатриса. -- Мы только что говорили о них. Пойдем скорее в дом: мне хочется видеть Фенвиков.

Они нашли гостей уже в зале.

Миссис Тильдеслей, прибывшая из Престона в своем экипаже, быстро соскочила на подъезде и вместе с мужем встречала своих знатных гостей.

Действительно, нортумберландский баронет был очень красив, этому немало способствовал и его костюм. Богато вышитый камзол красного цвета прекрасно облегал его высокую элегантную фигуру. Большой ненапудренный парик из светло-каштановых волос широкими кудрями падал на его плечи. Галстук его был из голландских кружев. Такие же кружева украшали концы его рукавов. Через плечо на богато украшенной перевязи висела шпага. На ногах были шелковые чулки и высокие башмаки, которые застегивались брильянтовой пряжкой. В руках он держал вышитую шляпу с пером, ухитряясь в то же время беспрестанно открывать свою табакерку.

Манеры Джона Фенвика вообще были довольно высокомерны, но теперь он держался непринужденно, что с ним бывало довольно редко, и был особенно любезен с окружающими.

Леди Мэри Фенвик, как мы упоминали уже, была дочерью графа Карлейля. Она отличалась приветливым обращением и хотя не блистала красотою, однако не была и дурнушкой. У нее были кроткие голубые глаза, прекрасный цвет лица, в котором косметическое искусство было не при чем, и выразительное лицо, привлекавшее к ней немало поклонников.

Полковник Тильдеслей, которому никогда еще не приходилось ее видеть, был от нее в восторге.

К тому времени женский костюм стал скромнее, и прелести, которые в эпоху Карла II, быть может, слишком явно выставлялись напоказ, теперь тщательно прикрывались, так что вся фигура уходила в длинный, туго зашнурованный корсаж. Широкие рукава теперь сменились узкими, обшитыми кружевами, которые висели до локтя.

Косы не спадали уже на плечи, как было во времена графа де-Граммона, но заплетались на лбу; украшались лентами и покрывались сверху богатой фатой.

Так были причесаны обе дамы -- леди Фенвик и миссис Тильдеслей.

Высокая прическа с целым ворохом лент делала первую выше ростом. Зато миссис Тильдеслей, которая была моложе и красивее, эта прическа не совсем шла, и прежняя мода, несомненно, была бы ей более к лицу.

Полковник Тоунлей, принадлежавший к одной из самых старых католических семей Ланкашира и немало пострадавший за принадлежность к религии своих отцов, имел вид настоящего сельского дворянина, который большую часть своего времени посвящает охоте и спорту.

Он был воплощением здоровья. Хотя он уже давно перешел средний возраст, но смотрел таким бодрым и веселым, что можно было бы поручиться, что он проживет еще лет пятьдесят, если не сломает себе шею на охоте.

Приятно было смотреть на это свежее, полное добродушия лицо с голубыми глазами.

Полковник Паркер, приехавший вместе с ним в одном экипаже, был гораздо моложе его. Он точно также принадлежал к хорошей ланкаширской фамилии, но не обладал собственным имением. Его красивое лицо принимало иногда зловещее выражение, но его манеры были удивительно мягки и подкупающи.

На нем был полувоенный дорожный костюм, парик, треугольная шляпа с пером, большие сапоги и шпага.

Как мы уже сказали, Паркер был закоренелым приверженцем короля Иакова и принимал участие в каждом заговоре, имевшем целью восстановление изгнанного короля. Говорили, что он не был чужд и замыслов убить того, кого он называл узурпатором. Король Вильгельм чем-то оскорбил его, и Паркер дал клятву отомстить ему за это.

Полковник был давно в дружбе с отцом Джонсоном, который радостно приветствовал его приезд. Пока Тильдеслей принимал Фенвиков, они отошли в сторону и принялись беседовать.

-- Наконец-то я вижу в Майерскофе вас и леди Марию, -- сказал хозяин, обращаясь к своим знатным гостям. -- Много раз я ждал вас к себе, но все напрасно.

-- Мне нечего объяснять вам, почему я мог попасть к вам только теперь, полковник, -- отвечал сэр Джон. -- Но я очень рад, что я, наконец, у вас. Резиденция вашего храброго деда всегда была для меня предметом живейшего любопытства.

-- И для меня, -- прибавила леди Мария, -- я не подозревала, что это такой прелестный уголок!

-- Ему, конечно, далеко до Тоунлея, -- возразил полковник.

-- Может быть, у вас нет таких дубов, как у нас, -- заметил полковник Тоунлей, -- зато у нас нет ничего подобного этому прекрасному залу.

-- Вы, очевидно, говорите это из любезности, сэр, -- отвечал хозяин. -- Но каковы бы ни были достоинства и недостатки моего дома, он достаточно велик для того, чтобы принимать в нем моих друзей, и я рад видеть вас у себя.

Он подошел к гостю, и они обменялись рукопожатием.

-- Надеюсь, вы привезли с собою хорошие новости.

-- Превосходные новости из Шотландии, -- отвечал Паркер. -- Виконт Денди только что выиграл большое сражение и разбил генерала Маки при Килликранки. К несчастью, сам Денди ранен насмерть.

-- Это лишает победу половины ее значения, -- заметил полковник Тильдеслей.

-- Эта новость была получена из Шотландии с нарочным. Послали уже сказать об этом королю Иакову. Отец Джонсон передавал мне, что здесь были Лент и Трельфолль?

-- Они только что уехали, едва избегнув таможенных и ареста, -- отвечал хозяин. -- Дело, кажется, хорошо идет в Ирландии, хотя осада Лондондерри затягивается. Но я с удовольствием узнал, что наши друзья в этой стране готовы восстать.

-- Они только ждут сигнала, -- сказал Паркер. -- Но как-нибудь, при более удобном случае я расскажу вам все подробности.

-- Пойдемте со мной в библиотеку. Нам там не помешают, -- предложил полковник Тильдеслей. -- Я горю нетерпением узнать, как идут наши дела.

И, обратившись к леди Марии, он просил извинить его, если он на несколько минут оставит ее в обществе своей жены.

-- Пожалуйста, не стесняйтесь, полковник, -- отвечала она. -- Женщинам нечего делать, когда мужчины говорят о делах.

-- Позвольте с вами не согласиться, -- заметила миссис Тильдеслей. -- Я полагаю, что иной раз и мы, женщины, можем дать хороший совет. Но если у нас его не спрашивают, то, конечно, нам нечего и беспокоиться. Пока мужчины будут обсуждать дела, позвольте мне проводить вас в вашу комнату.

Пройдя через зал, леди Мария в сопровождении хозяйки поднялась по лестнице и вошла в большую комнату, отделанную темным дубом и сплошь увешанную коврами. Здесь стояла старинная мебель, дубовая кровать с высокой резной спинкой и тяжелое канапэ.

Благодаря такой меблировке, комната имела мрачный вид, но леди Мария осталась по-видимому, вполне довольна ею.

Между тем мужчины, собравшись в библиотеке, уселись вокруг стола, стоявшего в середине комнаты.

За дверями встал Горнби, которому был дан строгий приказ никого не пропускать в библиотеку.

-- Теперь можно открыть наше совещание, господа, -- сказал хозяин. -- Позволяю себе спросить наиболее из нас осведомленных, все ли готово для восстания?

-- Мы ждем только приказа короля, -- отвечал Паркер. -- Доктор Бромфильд и мистер Кросби, которые так же хорошо знают положение дел, как и я, могут подтвердить, что все приготовления уже сделаны, оружие, седла, сбруя -- словом, все необходимое уже имеется и скрыто в домах наших единомышленников. Во всех частях графства и прилегающих к ним местностях уже навербовано изрядное количество людей. Кроме того, помощь людьми и оружием мы получим от короля Людовика IV.

-- По этому поводу я доставил лорду Молинэ письмо королевы Марии, -- сказал Вальтер Кросби.

-- А я получил письмо от лорда Мельфорда, -- сказал доктор Бромфильд, -- в котором его милость сообщает, что как только Лондондерри будет взят, -- а это может случиться каждую минуту, -- король Иаков высадится в Англии. В то же самое время, в Шотландии, высадится герцог Берик. Победа, которую одержал храбрый Денди, без сомнения, заставит его теперь действовать.

-- При всей вашей осведомленности, вы, может быть, не знаете, -- сказал Джон Фенвик, сидевший рядом с хозяином, -- что в Нортумберланде размещено уже пятьсот ирландских солдат. Через несколько дней они будут готовы помогать королю Иакову, если в здешних местах вспыхнет восстание.

Со всех сторон послышались выражения живейшего удовольствия.

-- Я, со своей стороны, могу рассчитывать на сотню людей, которых я берусь снарядить, -- сказал полковник Тоунлей. -- Со мной будут подполковник Стандиш и капитан Бирлей.

-- А я могу выставить конный полк, командиром которого я назначен, -- заявил в свою очередь хозяин. -- Со мной будут подполковник Тирлингтон и полдюжины офицеров. У меня сделан большой запас оружия, которое скрыто здесь, в доме. Настоятель нашей церкви может это вам подтвердить.

-- Да, да, оружие и снаряжение на целый полк, -- отозвался отец Джонсон.

-- Все это хорошо, господа, -- заметил полковник Паркер. -- Но вы забываете одно: мы не можем оставить короля в Ирландии без поддержки. Герцог Шомбергский, храбрость и военные дарования которого отрицать нельзя, поспешно набрал из английского ополчения и французских беглецов армию в десять тысяч человек, которую он предполагает высадить в Ульстере. Вскоре, следовательно, произойдет битва, которая может существенно повредить нашим будущим планам. Но каков бы ни был исход сражения, по-моему, только одним путем можно обеспечить наш успех.

-- Говорите, говорите, -- воскликнул отец Джонсон.

-- Вильгельм Нассауский теперь в Голландии. Он не должен вернуться сюда обратно.

-- Это, конечно, в высшей степени желательно, -- сказал священник. -- Но как воспрепятствовать ему?

-- Не догадываетесь? -- значительно спросил Паркер.

Ответ засел у всех в горле, но возражений не было.

В конце концов заговорил полковник Тильдеслей.

-- Я не хочу делать вид, будто не понял вас, полковник Паркер, -- сказал он серьезно. Но как ни желательно устранить принца, нужно все-таки быть справедливым.

-- Это злейший враг нашей религии, -- сказал отец Джонсон.

-- Это узурпатор, -- добавил доктор Бромфильд. -- Он не имеет никакого права на престол.

-- Но все-таки не следует лишать его жизни, -- отвечал полковник Тильдеслей.

-- Нет, нет! -- вскричал Тоунлей. -- Я никогда не приму участия в таком предприятии!

-- Вы слишком уж щепетильны, господа, -- сказал Паркер.

-- И я так думаю, -- добавил Бромфильд.

-- Ваше предложение довольно неожиданно. Нужно его хорошенько обдумать, -- сказал Фенвик.

-- Незачем его и обдумывать, -- возразил Тильдеслей.

-- В таком случае позвольте мне заметить, -- сказал Паркер, -- что этот план был одобрен, даже больше того -- подсказан -- одним из высших иерархов нашей святой церкви.

-- Не отрицаю это, -- сказал Джонсон.

-- Но если этот план и встретил поддержку кое-кого, то все равно нужно отказаться от него, -- продолжал Тильдеслей. -- Если мы приведем его в исполнение, то этим самым только повредим своему делу.

-- Вильгельм Нассауский навлек на себя такую ненависть, что сотни кинжалов готовы его поразить, -- сказал Паркер. -- Удивительно, как еще до него никто не добрался.

-- Предоставьте его своей судьбе, -- заметил полковник Тильдеслей.

-- Вы еще не высказались, капитан Кросби, -- сказал Фенвик. -- Одобряете вы этот замысел?

-- Да, -- отвечал Вальтер. -- Пускай другие действуют, как им кажется лучше.

-- Не будем больше говорить об этом, -- продолжал Фенвик. -- Вы, по-видимому, не совсем согласны. Но я желал бы предложить несколько вопросов. Я слышал, что флот французского короля еще не готов, а укрепления Бреста, Шербурга и Гавра требуют исправлений. Между тем принц Оранский располагает здесь и в Голландии сотней кораблей.

-- Ваши сведения не верны, сэр Джон, -- отвечал Вальтер. -- Укрепления, о которых вы говорите, в полной исправности. Это я могу удостоверить сам. Король Людовик намерен отправить целую эскадру из двадцати двух судов под командой графа де-Шато-Реньо. Эта эскадра направится в залив Бентри и здесь встретится с адмиралом Гербертом.

-- У нас есть, конечно, надежды на лучшее будущее, -- сказал Тильдеслей. -- И если мы одержим такую же победу, как при Килликранки, то мы можем овладеть и Эдинбургом, где у нас много сторонников.

-- У нас есть там друзья, которые захватят крепость, как только высадится герцог Берик, -- сказал Джон Фенвик.

-- Все идет так хорошо, -- заметил полковник Тильдеслей, -- что нам, очевидно, незачем прибегать к бесчестным средствам. А теперь я хотел бы показать вам мои запасы оружия.

При этих словах все встали и пошли из комнаты, кроме полковника Паркера, доктора Бромфильда и священника, которые, видимо, остались недовольны результатами совещания.

-- Жалею, что открыл им свой план, -- сказал Паркер. -- Я думал, что его примут совершенно иначе. Но я не оставлю его.

-- Полагаю, что сэр Джон Фенвик присоединится к нам, -- заметил доктор.

-- Наверно, -- подтвердил Джонсон. -- Я переговорю с ним наедине.

Тем временем мужчины вышли из библиотеки, к ним присоединились сверху дамы, и все общество направилось опять в зал. Но здесь гости оставались недолго.

Полковнику очень хотелось показать сделанные им запасы оружия, и он повел их по разным потайным комнатам, где было сложено множество седел, сбруй, кобур, два или три ящика сабель, мушкетов, пистолетов, пик, барабанов, литавр, труб, двое знамен и амуниция, которой хватило бы даже для двух полков.

Полковник Тильдеслей объявил также, что у него большой запас пороху и что дюжина бочонков спрятана в подвалах.

-- Вполне достаточно для того, чтобы взорвать этот дом, -- со смехом сказал Тоунлей.

-- Вполне достаточно, чтобы взорвать полдюжины таких домов, -- поправил его Паркер. -- Я желал бы, чтобы принц Оранский явился сюда. Отсюда можно было бы отправить его на небеса. У вас, полковник, конечно, найдется и соответствующее число лошадей для этого запаса сбруй?

-- Да, -- отвечал хозяин. -- Я вполне приготовился. Я сегодня ожидаю ко мне подполковника Гирлингтона. Будут также капитан Бутлер, капитан Карус и лейтенант Вестби.

-- Буду очень рад их всех видеть, -- сказал сэр Фенвик.

-- Да вот как раз и они: въезжают во двор! -- воскликнул полковник Тоунлей.

Хозяин поспешил навстречу новоприбывшим.

В этот день в Майерскофе, очевидно, должен был состояться большой съезд якобитов. Едва успел полковник Тильдеслей принять офицеров, о которых мы только что упомянули, как пожаловали еще более важные лица: лорд Молинэ, сэр Вильям Джерард и сэр Роуланд Станлей. Они приехали верхом в сопровождении полдюжины конных слуг.

Лорд Молинэ, полковник Тильдеслей и Тоунби были свойственниками.

-- Благодарю вас, дорогой лорд, за ваш приезд ко мне, -- приветствовал его хозяин. -- Он тем более приятен, что мы не ждали вас.

-- Не ждали? Как не ждали? -- вскричал лорд Молинэ. -- Ведь я же получил приглашение от вас?

-- И мы тоже, -- сказали Джерард и Станлей.

-- Приглашение шло не от меня, -- отвечал Тильдеслей, -- и я подозреваю здесь дурной умысел. Тем не менее, повторяю, я очень рад видеть вас. Вы встретите здесь кое-кого из ваших друзей.

И он перечислил всех, кто в это время был в доме.

Но все были удивлены еще более, когда вслед за ними прибыли еще три важных приверженца партии якобитов -- сэр Томас Клифтон, мистер Вильям Дикконсон и мистер Филипп Лангтон.

Они также приехали верхом в сопровождении своих слуг.

Никого из них полковник Тильдеслей не приглашал. Очевидно, тут был какой-то злой умысел. И хозяину и его гостям приходилось принять все предосторожности для сохранения своей безопасности.

Первою их мыслью было уехать скорее обратно, но по просьбе хозяина, сэра Фенвика и полковника Тоунлея, решено было остаться всем на короткое время и обдумать положение.

Во избежание какой-либо нечаянности, полковник Тильдеслей приказал запереть ворота парка и сторожить мост. Лошадей не отводили на конюшни, слуги оставались при них.

-- Теперь мы в состоянии отбить даже сильное нападение, -- сказал лорд Молинэ.

-- Не думаю, чтобы кто-нибудь решился на такой безрассудный шаг, -- сказал хозяин. -- Однако, это следует иметь все-таки в виду.

С этими словами он повел их в дом и там представил дамам, которые были чрезвычайно удивлены таким неожиданным наплывом гостей. Еще более удивились они, когда те объяснили, что все они явились по приглашению.

Миссис Тильдеслей была убеждена, что за этим кроется что-то ужасное, но Беатриса пыталась ободрить ее.

После нескольких слов взаимных приветствий полковник Паркер обратился к собравшимся и сказал:

-- Очень понятно, почему эти приглашения были сделаны от имени полковника Тильдеслея. Очевидно, имелось в виду собрать в одно место всех наиболее видных приверженцев короля Иакова в этой местности и затем арестовать их как сообщников измены. Без сомнения, об этом уже отдан соответствующий приказ, и капитан Бридж с голландскими драгунами сейчас нагрянет сюда. Хозяин высказался в том смысле, что не следует сопротивляться им. В таком случае нам остается только бежать, так как невозможно скрыть столько людей и лошадей. Но, -- прибавил он, переменив тон, -- я лично полагаю, что нам нужно сопротивляться. У нас много людей и оружия, а дом с его рвом и мостом делает сопротивление вполне возможным.

-- Конечно, дом можно защищать с успехом, -- подтвердил Тильдеслей. -- Но мне бы не хотелось прибегать к этому, ибо открытое сопротивление может повлечь весьма нежелательные последствия для нашей партии.

-- Конечно, -- поддержал его Тоунлей. -- Не далее как через неделю мы все очутимся в ланкаширской крепости. Мой совет -- сейчас же отправляться всем отсюда и ехать вместе до Престона. Если же мы разделимся, то хотя большинству и удастся ускользнуть, некоторые все-таки будут захвачены.

-- Вы правы, полковник, -- сказал лорд Молинэ. -- Увидя нас всех вместе, капитан Бридж не решится напасть на нас, зато мы можем атаковать его, если пожелаем.

-- Я всем вам дам оружие, -- сказал Тильдеслей.

Выпив полные стаканы за здоровье короля Иакова, гости стали готовиться к отъезду. Так как Майерскоф был теперь не совсем надежным убежищем, то дамы также изъявили желание ехать к Тоунлею.

Стеречь дом должны были остаться полковник и отец Джонсон.

Вскоре все было готово к отъезду.

Всем невооруженным розданы были пистолеты, а конюхи повесили через плечо по мушкету.

Авангард состоял из шести вооруженных слуг с подполковником Тирлингтоном, капитаном Бутлером, Карусом, лордом Молинэ, сэром Джерардом и сэром Станлеем.

За ними ехали несколько человек вооруженных слуг, за которыми двигался большой экипаж Тоунлея с леди Фенвик и миссис Тильдеслей.

По одну сторону экипажа ехал сам полковник Тоунлей, по другую -- доктор Бромфильд. Полковник Паркер ехал один. В арьергарде следовали Беатриса и Вальтер Кросби.

Кавалькада проехала уже мили четыре по дороге к Престону, не встречая никаких препятствий, как вдруг вдали показалась группа всадников, быстро ехавших от Браутона.

Не было сомнения, что это капитан Бридж с его голландскими драгунами. Он ехал на сильном коне. То был красивый человек в малиновом камзоле, треугольной шляпе с пером и в больших сапогах. Из кобуры у него торчали пистолеты, а через плечо свешивалась длинная сабля. Смотрел он грозно и властно.

Крупные голландские драгуны отлично сидели на лошадях. На них красовались стальные латы.

Увидев якобитов, капитан Бридж сначала изумился их многочисленности, но затем громким голосом приказал им остановиться и выстроил своих людей поперек дороги, как бы желая преградить им дальнейший путь.

Полковник Паркер, которому было вверено командование якобитами, выехал вперед и надменно спросил, почему им мешают ехать.

-- Отвечайте на мои вопросы, -- строго сказал капитан Бридж. -- Откуда вы едете? Куда вы едете и зачем?

-- Мы не желаем отвечать ни на какие вопросы, -- сказал Паркер. -- Прочь с дороги и позвольте нам проехать.

-- Ага! -- свирепо воскликнул Бридж. -- Вы изменники и якобиты, вы воображаете, что вам удастся безнаказанно составить заговор против короля. Но вы ошибаетесь, мне известно, что у вас было изменническое совещание в доме полковника Тильдеслея в Майерскофе.

-- Откуда это вам известно? -- спросил Паркер.

-- Я получил точные сведения обо всем, что вы затеваете, -- отвечал капитан Бридж.

-- Вы сами затеваете измену, -- сказал Паркер. -- Большинство этих господ приехало в Майерскоф по ложному приглашению, очевидно, разосланному вами.

-- Это ложь, -- вскричал Бридж с деланным негодованием. -- Мне не было никакой надобности заманивать вас в ловушку. Я давно бы мог арестовать вас всех и еще некоторых озлобленных и опасных лиц в этой местности, но ожидал только удобного случая, чтобы захватить вас всех разом.

-- Но не найдя такого случая и не желая примириться с неудачею, вы и решили прибегнуть к этой бесчестной уловке, -- отвечал Паркер. -- Знайте, однако, что мы вовсе не расположены превратиться в ваших пленников и если вы вздумаете арестовать нас, мы будем сопротивляться.

Эти слова были сказаны так решительно, что Бридж стал колебаться и обернулся в седле, чтобы взглянуть на своих людей.

Те стояли по-прежнему безмолвно и, по-видимому, не совсем ясно понимали все происходящее. Но в то же время они готовы были исполнить всякое приказание своего командира.

Бридж колебался.

Его план не удался. Он надеялся захватить всех якобитов в Майерскофе, но теперь ясно видел, что будет разбит, если вздумает арестовать их силою.

Не стараясь даже скрыть своей досады, он повернул лошадь назад и скомандовал своим людям следовать за ним.

Когда капитан Бридж остановил кавалькаду якобитов, Беатриса, как мы уже знаем, ехала рядом с капитаном Кросби.

Вдруг ее лошадь, чего-то испугавшись, бросилась в сторону. Вальтер последовал за нею. Испуганное животное бросилось с дороги налево в кустарник и понеслось по полю. Вальтер полетел за невольной беглянкой и держался рядом с нею, стараясь предупредить всякую опасность.

Таким образом они неслись почти три мили. Наконец, лошади стали обнаруживать признаки усталости, а всадникам, ни на минуту не потерявшим мужества, удалось наконец остановить их.

Вальтер сошел с лошади и поздравил Беатрису с избавлением от опасности.

-- Ваша лошадь неслась так, что я боялся, как бы вы не упали в реку.

-- Ну, нет, хотя я не могла остановить ее, но я отлично знала, где опасность и повернула ее от реки. Но злое животное как будто замышляло что-то против меня и пустилось опять в Майерскоф.

-- Не видно уже ни врагов, ни друзей, -- сказал Вальтер, оглядываясь кругом. -- Что мы будем теперь делать?

-- Ехать в Престон, конечно, -- отвечала Беатриса.

Но это оказалось невозможным. Во время скачки по полю ее лошадь повредила себе ногу и теперь едва шла, сильно хромая.

Оставалось только вернуться в Майерскоф. Вальтеру пришлось сопровождать свою спутницу.

Медленно ехали они вперед вдоль речки Бруна, подвигаясь к Майерскофу. Подъехав к воротам, они с удовольствием узнали, что капитан Бридж еще не приезжал сюда со своими драгунами. У Вальтера явилась мысль, что он и не решится потревожить их покой.

В парке никого не было, но на мосту их встретила с дюжину слуг, вооруженных мушкетами.

Горнби немедленно доложил полковнику и отцу Джонсону о неожиданном возвращении Беатрисы и Вальтера, и те сейчас же вышли им навстречу. Узнав о случившемся, полковник решил послать гонца в Престон уведомить обо всем миссис Тильдеслей, а кстати сообщить, что капитан Бридж не появлялся в Майерскофе.

Вальтер хотел было сам исполнить это поручение, но полковник удержал его.

-- Уж если случай заставил вас вернуться сюда, то оставайтесь здесь до завтра, -- сказал он. -- Если до завтра не произойдет ничего, тогда вам можно будет ехать беспрепятственно в Тоунлей.

-- Я поступлю так, как вы желаете, полковник, -- отвечал молодой человек, перекинувшись взглядом с Беатрисой.

Все вошли в дом, где Вальтер еще раз рассказал в подробностях все случившееся с Беатрисой.

-- Как вы думаете, явится сюда капитан Бридж? -- спросил отец Джонсон.

-- Трудно сказать, -- отвечал Вальтер. -- Я думал, что он уже здесь.

-- Не верю, чтобы и теперь мы были в безопасности от него, -- заметила Беатриса. -- Я была в полной уверенности, что он захватит нас в плен.

-- Святая Дева сохранила вас от большой опасности, дочь моя, -- сказал священник. -- Вы должны возблагодарить ее.

-- Я и так хотела идти в церковь, -- отвечала Беатриса.

-- Мне прикажете идти с вами?

-- Нет, я хочу быть одна.

С этими словами она вышла из комнаты. В церкви она горячо молилась перед изображением Святой Девы.

Вдруг ей показалось, что кто-то тихонько отворил дверь. Не поворачивая головы, она продолжала молиться.

Окончив молитву и поднявшись, она увидала перед собою Вальтера.

-- Разве вы не слыхали, как я сказала отцу Джонсону, что хочу быть одна? -- спросила она, бросая на него недовольный взгляд.

-- Прошу извинить мое вторжение, -- отвечал он. -- Мне нужно сказать вам несколько слов, и я хотел бы сделать это именно сейчас.

-- Говорите.

Несмотря на такое ободрение, он все еще колебался. Набравшись, наконец, смелости, он взял ее за руку, которую она не отнимала.

-- Мне незачем повторять вам, как горячо я люблю вас, -- начал он. -- Но никогда моя любовь не была так сильна, как в ту минуту, когда вы понеслись от меня сегодня. Какое было бы для меня несчастие, если бы я лишился вас!

-- Зачем строить такие предположения, -- прервала она его. -- Вам и не пришлось бы терять меня.

-- Мы так редко остаемся наедине, -- продолжал Вальтер. -- А любовь, говорят, не терпит продолжительной разлуки.

-- Но не такая любовь, как моя, Вальтер. Не бойтесь ничего. Верьте мне, что я нисколько не изменилась к вам.

-- Я верю в это, пока слышу вашу речь и смотрю в ваши глаза. Но бывают минуты, когда на меня нападают сомнение и страх.

-- Отгоняйте их сейчас же. Для них нет основания.

-- О, как бы я хотел отогнать их! -- вскричал он.

-- Вы, по-видимому, обладаете ревнивым характером, Вальтер, и любите мучить себя.

-- Может быть, -- согласился он. -- По временам я, действительно, жалок.

-- Мне хочется посмеяться над вами, Вальтер. Неужели вы не замечаете, что сами на себя накликаете несчастье? Слышали ли вы, чтобы я предпочла вам кого-нибудь другого? Слышали ли вы, что кто-нибудь ухаживает за мною?

-- Да, слышал. За вами ухаживают несколько человек. Я не уверен, что и теперь их нет.

-- Никто не ухаживает за мною, Вальтер. Мне делали немало предложений, но я их все отвергла.

-- Но когда-нибудь ваше сопротивление может быть сломлено.

-- Не думаю, -- сказала она с улыбкою.

-- Ответьте мне, Беатриса, на один вопрос, но ответьте мне искренне. Если бы ваш отец стал уговаривать вас вступить в брак с другим, которого он считал бы более достойным, чем я, послушались ли бы вы его?

-- Нет. Я уже показала свою непреклонность. Если даже потребуют этого мой отец и мой родственник полковник Тильдеслей, то я сумею показать свою стойкость. Я очень упряма и если раз на что решусь, то никакие уговоры на меня не подействуют.

-- Позвольте предложить вам другой вопрос. Ответ на него имеет для меня чрезвычайную важность. Ответьте откровенно.

-- Постараюсь, если смогу, -- сказала она, отчасти угадав его намерение.

-- Знает ли полковник Тильдеслей, что вы отдаете предпочтение мне?

-- Он об этом никогда не говорил, но я полагаю, что он знает, -- отвечала она.

-- Будет ли он против нашего брака или за него?

-- Не могу вам сказать. Думаю, однако, что мой отец не согласится на него.

Молодой человек издал восклицание отчаяния.

-- Стало быть, будет совершенно бесполезно говорить с ним об этом.

-- Совершенно бесполезно. Вы получите категорический отказ. Предоставьте это мне.

-- О, пожалуйста, -- вскричал Вальтер. -- Вот, что я вам предложу, -- продолжал он, видимо, опять начиная колебаться. -- Впрочем, после того, что вы сказали, я не смею этого предложить. Обручимся здесь, перед лицом Святой Девы!

-- Не требуйте этого от меня, Вальтер, -- сказала Беатриса, отдергивая свою руку. -- Я не хочу связывать себя таким образом.

-- Во всяком случае вы не любите меня так, как утверждаете! -- вскричал он.

-- Нет, я страшно люблю вас. Но обстоятельства могут воспрепятствовать нашему браку.

-- Вы не хотите дать торжественный обет в том, что будете моей, -- сказал он тоном, полным тоски.

-- Вовсе нет, -- возразила она твердо и спокойно. -- Я полагаю, что все будет именно так, как мы хотим, но обета я давать не желаю.

Вальтер отшатнулся назад и закачался, как будто получил сильный удар.

В это время дверь в церковь, которую молодой человек не притворил как следует при своем входе, открылась и вошел отец Джонсон.

-- Вы правильно поступили, дочь моя, -- сказал он, обращаясь к Беатрисе. -- Я слышал все, что тут было и одобряю ваше поведение.

-- Не думал я, что и вы будете против меня! -- воскликнул Вальтер.

-- Я не против вас, -- возразил священник. -- Но я предвижу столько препятствий к вашему браку, что лучше всего не давать никаких обязательств. Вы должны ждать, пока не исполните то, что вы должны сделать.

Вальтер бросил умоляющий взгляд на Беатрису, но та оставалась непроницаемой.

Все вышли из церкви и двинулись в дом, где их нетерпеливо поджидали полковник Тильдеслей и Горнби.

Очевидно что-то случилось.

-- Вы являетесь как раз вовремя, -- вскрикнул полковник. -- Я уже хотел посылать за вами. Прибыл капитан Бридж со своими драгунами и требует, чтобы его пропустили в дом. Он заявляет, что имеет приказ арестовать меня.

-- Я сам видел этот приказ, -- сказал Горнби.

-- Где капитан Бридж? -- спросил Вальтер.

-- На той стороне моста.

-- Вы, конечно, будете сопротивляться? -- спросил Вальтер.

-- Я еще не знаю. Прежде чем дать ему ответ, я еще хочу посоветоваться с отцом Джонсоном. Как мне поступить? -- спросил он священника.

-- Не могу вам сказать, -- ответил тот. -- Я могу ведь и ошибиться.

-- Но я желаю знать ваше мнение.

-- По-моему, сдаться было бы безопаснее, -- сказал священник. -- Капитана Бриджа с его драгунами можно, конечно, и прогнать. Но он опять вернется с подкреплением и возобновит атаку. Успех будет, вероятно, на его стороне.

-- Но прежде, чем они займут дом, вы можете бежать, -- сказала Беатриса полковнику.

-- Я не хочу спасаться бегством, -- возразил тот.

-- Как? Вы не будете сопротивляться и покорно отдадите себя в их руки? -- с изумлением спросила Беатриса.

-- Сигнал к восстанию еще не дан, -- заметил священник. -- Полковник может навлечь на себя нарекания за свою поспешность.

-- Такого совета я от вас не ожидала, -- сказала Беатриса.

-- Что прикажете ответить капитану Бриджу, полковник? -- спросил Горнби. -- Он выражает большое нетерпение.

-- Скажите, что я сам переговорю с ним здесь. Он может взять с собою двух солдат, но другим я не позволю въехать в Майерскоф, пока мы не придем к соглашению.

-- Слушаю. Все будет передано в точности, -- отвечал Горнби, отправляясь исполнять поручение.

Капитан Бридж не замедлил явиться. Сопровождавшие его два солдата остановились в дверях.

-- Мне очень неприятно нанести вам такой визит, полковник, -- сказал Бридж, отвешивая поклон. -- Но я должен исполнить свой долг.

-- Не извиняйтесь, сэр, -- возразил Тильдеслей высокомерно. -- Вы явились с тем, чтобы арестовать меня?

-- Так точно, полковник.

-- Не стоит и спрашивать, по какой причине. Вероятно, по поводу предполагаемых изменнических замыслов. Говорю -- предполагаемых, потому что не признаю себя виновным ни в чем.

-- Сегодня утром, здесь, в Майерскофе было значительное число якобитов, полковник. Я сам их видел.

-- Вы могли встретить нескольких лиц, которых вы называете якобитами, но у вас нет доказательств, что они были здесь.

-- Извините, полковник, -- у меня есть для этого положительные доказательства. Я даже могу показать вам список ваших гостей. До сведения тайного совета дошло, что среди католического поместного дворянства в Ланкашире готовится обширный заговор, имеющий целью возвести на престол бывшего короля. Поэтому за поведением всех его приверженцев был установлен строгий надзор. Повторяю, мне известно, что здесь сегодня состоялось многолюдное собрание подозрительных лиц.

-- Это собрание было не у меня, сэр! -- воскликнул полковник Тильдеслей.

-- Это все равно: оно было. Этому мы имеем достаточные доказательства. Я сам знаю большинство из тех, кто здесь был. Поэтому я арестую вас всех по обвинению в государственной измене. Я должен взять вас отсюда и отправить в крепость в Ланкашире.

С этими словами он предъявил приказ об аресте.

-- Неужели вы позволите, полковник, чтобы вас захватили таким образом? -- спросил Вальтер.

-- Сопротивляться будет бесполезно, -- отвечал Бридж. -- Полковник должен отправиться со мною.

-- Должен? -- с презрением спросил Тильдеслей.

-- Конечно, вы должны... Все ненужные стеснения будут для вас устранены.

-- Дайте мне полчаса времени, чтобы сделать все приготовления к отъезду, -- сказал полковник.

-- С величайшим удовольствием, -- отвечал Бридж. -- Я останусь здесь, пока вы не вернетесь.

-- Прикажите подать закуски для капитана Бриджа, -- сказал полковник Горнби.

-- Не беспокойтесь, пожалуйста, -- возразил Бридж. -- Мне ничего не нужно.

-- Не разрешите ли, г-н капитан, отвести ваших людей в людскую? Там я мог бы предложить им по стакану хорошего эля, -- сказал Горнби.

-- Только не давайте им слишком много, -- отвечал Бридж, давая этими словами понять, что он принимает предложение Горнби.

Полковник Тильдеслей с Джонсоном вышли из зала. Вальтер и Беатриса последовали за ними.

Между тем Горнби отвел обоих солдат в людскую и, дав им по большой кружке эля, также исчез.

Первым его делом было вооружить всех слуг, оставшихся в Майерскофе, и поставить их у входа в зал. В то же время полковник вместе с другими быстро прошли в комнату отца Джонсона, где, как мы знаем, был устроен тайник. Священник стал развивать свой план, как провести Бриджа.

Странно было только то, что капитан Бридж, обыкновенно столь подозрительный, по-видимому, и не предчувствовал, что ему готовилось. Он никак не думал, что кто-нибудь может ускользнуть отсюда, раз его отряд сторожит мост.

Прошло уже более получаса, а между тем никто еще не возвращался. Наконец появился Горнби. Капитан Бридж вскочил.

-- Собрался ли наконец полковник Тильдеслей? -- спросил он. -- Я не могу ждать его больше.

-- Я не могу его найти, -- отвечал дворецкий.

-- Как не можете найти? -- воскликнул Бридж. -- Не обманул же он меня! Он дал слово вернуться, и я поверил его обещанию.

-- Если он дал слово, то, конечно, вернется. Но мне кажется, что вы ошибаетесь.

-- А, негодяй! Теперь я вижу все. Ты помог бежать твоему господину. Его здесь нет.

-- Не стану отрицать этого, ибо полагаю, что он теперь в полной безопасности, -- сказал Горнби.

-- Другие также бежали? -- спросил Бридж.

-- Ваша догадка совершенно верна, г-н капитан, -- . отвечал дворецкий.

-- Каким же образом они могли бежать? Отвечай, негодяй, иначе я велю тебя повесить.

-- Не могу вам этого объяснить. Знаю только одно: они бежали.

-- Это меня не удовлетворяет! -- вскричал Бридж. -- Я обыщу весь дом.

-- Ну нет, г-н капитан. Дом оставлен на мое попечение, я за все отвечаю и не могу позволить здесь делать обыск.

-- И ты осмелишься встать мне на дороге? -- вскричал Бридж. Горнби только усмехнулся.

-- Вы мой пленник, и я буду держать вас в заключении, сколько пожелаю. Оба ваши солдата также в плену и обезоружены, Я уже сказал вам, что полковник Тильдеслей и его гости уехали. Бесполезно будет искать их, да я и не позволю этого.

-- Ты понимаешь лиг, -- что ты делаешь? -- спросил капитан Бридж.

-- Я готов ко всему, -- отвечал дворецкий. -- Но слушайте: вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не дадите клятву оставить нас в покое. Вы в моей власти, и я вас выпущу только с этим условием. Даю вам пять минут на размышление. Если по прошествии этих пяти минут вы откажетесь исполнить мое требование, я прикажу вывести вас во двор и расстрелять, а с вами и обоих ваших драгун. Не думайте, что я угрожаю зря. Все уже готово для исполнения моих слов.

Капитан Бридж взглянул на него и по его решительным манерам понял, что он не задумается привести в исполнение свои угрозы. Бросились ему в глаза и вооруженные слуги, стоявшие в дверях.

-- Выпустите меня и моих солдат, и я уеду, клянусь вам, -- сказал он.

-- И не вернетесь? -- спросил Горнби.

-- Не вернусь.

Через несколько минут Майерскоф опустел. Едва удалился капитан Бридж, как Тильдеслей и его гости вышли из тайника, и все вместе направились из комнаты священника вниз, в главный зал.