На улице Катина в час вечерней прогулки Торраль встретил Мевиля, который шел пешком, размахивая руками. Он выразил насмешливое изумление:
-- Где твой экипаж? Чего ты путаешься здесь, когда все женщины в аллее?
-- Не знаю.
Мевиль выглядел усталым и апатичным. Торраль взял его под руку.
-- А что делает Фьерс? Вот уже неделя, как я его не вижу. В последний раз, -- это было здесь, вечером, -- он бежал, как жеребенок. Я его приглашаю на ночь -- он кричит, что не может, что он устал -- и убегает со всех ног. После этого он точно провалился.
-- Я его видел вчера в коляске Мале.
-- Он бывает там?
Торраль даже остановился от изумления.
-- Да. О нем часто говорят в этом доме и в других тоже.
-- Я не думал, что он так глуп. Они шли рядом.
-- Мале, -- рассказывал Торраль, -- собирается нажить огромную сумму на афере с рисом. Налог был ему сдан на откуп всего в сумме четыре миллиона, потому что губернатор не решался повысить этот налог сам. Мале решился: он завербовал две тысячи головорезов, вооруженных винчестерами. И налог дает восемь миллионов, -- но у нас будет восстание.
Мевиль сделал равнодушный жест.
-- Восстание -- это скверная штука, -- продолжал Торраль. -- Нас могут мобилизовать.
Он был офицером запаса и в случае мобилизации должен был командовать батареей на мысе Св. Иакова. Мевиль не слушал его. Он шел, опустив глаза в землю.
-- Что с тобой? -- внезапно спросил инженер. Доктор медленно пожал плечами.
-- ...Скучно.
Он говорил нехотя.
-- Скучно. Я хочу обладать женщиной, которая меня, не хочет. Двумя женщинами...
-- Какими?
-- Мале, Абель.
-- Абель матерью?
-- Нет, Мартой.
-- Этой малюткой? Ведь ты находил, что она слишком худа.
-- Да. Но когда я на нее смотрю, у меня делается головокружение. Ты помнишь -- тогда, в театре? Я чуть не упал в обморок. Она меня ослепила, как электрическая лампа. Я перерыл все мои книги и не нашел такой болезни. Я не знаю, как лечить себя. Он внезапно остановился.
-- Я женюсь на ней, -- заключил он.
-- Ты с ума сошел, -- сказал Торраль.
-- Очень возможно. Торраль размышлял:
-- Две женщины, которые не хотят... Это слишком для Сайгона. Ты все испробовал?
-- Я не пробовал ничего: я наткнулся на стену. Марта внушает мне страх и парализует меня. Другой внушаю страх я сам, и она запирает передо мной свои двери.
-- Стало быть, она тебя любит.
-- Спасибо за такой аванс!
Они закурили. Мевиль не заметил, как его папироса погасла.
-- Есть и другие женщины, -- дал совет инженер. -- Там или здесь, спазм всегда одинаков.
Мевиль покачал головой.
-- Я не могу. Черт возьми, есть только две женщины! Больше я не хочу никого, не могу хотеть никого. Сейчас, в эту минуту, меня ожидают в Шолоне. И если я пешком, это значит, что для этого свидания мне нельзя воспользоваться коляской. Это -- тайное свидание: одна молодая девушка...
-- Это меня не касается. Ну, и дальше?
-- Ну, и я ее не хочу. Ни ее, ни других.
-- Берегись, -- сказал Торраль. -- Если ты дошел до такого предела, это опасно.
Они пришли к собору и остановились перед входом.
-- Помнишь, -- сказал Торраль, -- кошку, которую однажды вечером я швырнул в эту каменную громаду? Это был день приезда Фьерса, дурака Фьерса, -- мы были пьяны, и мы искали один веселый квартал с доброй славой. В этой истории есть нечто философское и медицинское также. Алкоголь и объятия: вот отчего все твои головокружения прекратятся.
-- Нет, -- сказал доктор, -- и я делал опыты: когда мною овладевает влечение к женщине, ничто не может рассеять меня. Я слишком привык покоряться этим влечениям, я -- их раб. И на этот раз нужно, чтоб я покорился, или...
Они проходили по шоссе, посыпанному красным песком. Виктория проехала совсем близко. Мевиль остался на месте. Ось колеса коснулась его ноги.
-- Осторожно! -- закричал инженер, отскакивая назад. Мевиль посмотрел на него с удивлением, потом махнул рукой.
-- Нет никакой опасности, -- пробормотал он. Они перешли улицу.
-- Так вот, -- резюмировал доктор.
-- Еще ничего не потеряно, -- сказал Торраль. -- Мале тебя любит, ухаживай за ней. Используй Фьерса, этого идиота, раз он там бывает. Встречайся с ней, все равно где, подстерегай ее, обходи кругом, -- словом, охоться за нею. Что касается другой, -- черт возьми! ты ее не любишь: головокружение -- это еще не желание.
-- Если я не буду обладать Мартой Абель, -- повторил упрямо Мевиль, -- этим головокружениям не будет конца, и я пропаду.
-- Все кончается, -- возразил Торраль. -- До вечера в клубе.
Он ушел, потом вернулся.
-- Пожалуйста, остерегайся экипажей. Служить касательной к траектории колес -- вещь опасная. Это посерьезнее, чем временные головокружения!