Рассказанные здесь события, поскольку я мог их проверить, происходили в действительности, хотя этому в трудно поверить. Все главные действующие лица этой истории, за исключением капитана Мюррея, – люди, которые жили и действовали примерно так, как я изобразил.
Впервые я нашел сведения об этих событиях, когда прочел «Паудер-Ривер» Стрезерса Барта. Там я нашел указания на то, что могло бы быть примером великой борьбы против неравенства и эпической поэмой о стремлении к свободе. Решив, что эта история должна быть рассказана во всех подробностях, я начал собирать факты.
Я натолкнулся на обычную неразбериху, фальсификацию и несообразности, с которыми приходится иметь дело, когда пытаешься откопать события больше чем шестидесятилетней давности. То обстоятельство, что их драматизм дал богатый материал для газет того времени, только увеличивало путаницу. Вот, например, заметка, помещенная в «Нью-Йорк геральд» 20 сентября 1878 года:
«Топека, Канзас, 18 сентября.
Ходят слухи, что индейцы причиняют населению ущерб близ форта Додж, у западных границ Канзаса… было несколько случаев поджога. Два или три дома в трех милях западнее Додж-Сити сегодня сгорели; весьма вероятно, что шайены, бежавшие из своей резервации несколько дней тому назад и, как известно, вынужденные повернуть обратно, разбились на группы и подожгли прерию или дома».
И в той же газете спустя несколько дней было напечатано:
«Топека, Канзас, 20 сентября.
Паника в Канзасе, вызванная индейцами, идет на убыль. В штате не замечено ни одного мятежного индейца. Сообщения об убитых опровергаются самими же «убитыми». Великая паника утихает. Помимо кражи нескольких голов скота вблизи границы Индейской Территории или к югу от нее, ни одного случая грабежа, произведенного индейцами, не установлено».
Начав обследование в шайенской резервации штата Оклахома, я встретился с теми же трудностями, с которыми столкнулись многие из действующих лиц этой истории, причем одной из главных явилось незнание языка. Старые-старые индейцы, еще помнившие о побеге на север, не могли выражать свои мысли по-английски. Они всё еще говорили на своем удивительном, музыкальном и сложном языке, но никто из тех, с кем я беседовал, не мог помочь мне хорошим, понятным переводом. Например, когда я говорил им о Тупом Ноже – старом вожде, который вел свое племя во время побега, я называл его по-английски тем именем, которым его звали сиу. Оказывается, что по-шайенски у него были другие имена. Я начинал думать, что дословный перевод с шайенского языка на английский невозможен. Этот язык настолько сложен, что молодые шайены, обучавшиеся в английских школах, не в состоянии говорить со своими отцами на родном языке.
Тем не менее старики-шайены действительно желали оказать мне содействие, и из огромной сокровищницы их воспоминании я извлек много полезного.
Я также глубоко обязан сотрудникам Оклахомского университета в Нормане, не щадившим сил, чтобы помочь мне, и молодым шайенам, которые старались воссоздать передо мной жизнь своих предков.
Я позаимствовал немало и из антропологических исследований о шайенском племени Дж. Б. Гриннелла.
Мало-помалу рассказ стал принимать связную форму.
Тот факт, что сражения, которые велись на расстоянии сотен миль одно от другого, обычно рассматривались как изолированные инциденты, делает только честь маленькому индейскому племени. Мало кто понимал тогда, что племя, найденное генералом Майлисом на Йеллоустон-Ривер, то же самое, что и покинувшее Оклахому за много месяцев назад[18]. Ни военное министерство, ни управление по делам индейцев не стремились сделать действительные факты достоянием гласности.
Особенно интересным является следующее: среди немногих людей, защищавших шайенов, находилось и несколько бесстрашных, смелых журналистов пограничных газет. Передовая газеты «Дейли геральд», выходившей в Омахе, штат Небраска, является очень хорошим примером этого. Она была напечатана как опровержение статьи, появившейся в «Нью-Йорк геральд». В этой корреспонденции утверждалось, что шайены имели достаточно одежды и потому могли предпринять путешествие с Индейской Территории на север, и нелепо заявлять, будто они в форте Робинсон оказались полуголыми, что их мятежная вспышка была вызвана опасениями перед судебным преследованием за их преступления и что, наконец, преследование это было возбуждено по предложению генерала Шеридана, согласованному с генералом Шерманом, а также с начальником управления по делам индейцев.
В передовой омахской газеты от 17 января 1879 года было напечатано следующее:
«Вышеупомянутая корреспонденция, помещенная в „Нью-Йорк геральд“, является сплошной ложью. Так как нам неизвестно, подтверждена ли какими-нибудь фактами ссылка на предложения, будто бы сделанный Шериданом или Шерманом, но, зная наверняка, что все остальное – вымысел, мы готовы считать, что и это является ложью. Вышеупомянутый отчет был, видимо, написан в управлении по делам индейцев. Возможно, что сам мистер Хейт является его творцом. Мы были бы очень признательны, если бы мистер Хейт или еще кто-нибудь в Вашингтоне опроверг следующие утверждения, которые мы позволяем себе сделать:
Шайены были окружены в песчаных холмах северо-западной Небраски во время жестокого снежного урагана, 20 октября прошлого года, тремя эскадронами третьего кавалерийского полка под командованием капитана Джонсона. По официальным данным, шайенов было сто сорок девять человек. Сдавшись в плен, они заявили, что готовы мирно жить в форте Робинсон или с индейцами Красного Облака (в резервации, предназначенной для племени сиу на севере), но скорее умрут, чем вернутся в свою резервацию на Индейской Территории, где их морили голодом. Уполномоченный управления мистер Хейт не принял никаких мер вплоть до 19 декабря, когда он отдал приказ об их отправке в Канзас. В тот день температура в форте Робинсон показывала тридцать градусов ниже нуля, и мистер Хейт должен был знать об этом. Сообщение о холодах появилось во всех газетах страны. У женщин и детей не было ни одного одеяла, только лохмотья. Они ушли из своей резервации в той же одежде, какая была на них теперь, но ушли они в августе, а теперь январь. Но одежда изнашивается в Небраске так же, как и в Вашингтоне. Человек, вскрывший телеграмму, был или дурак, или, бездушный негодяй. 20 декабря 1878 года мистер Хейт получил по телеграфу сообщение, что прежде чем приступить к отправке индейцев, их необходимо одеть. Он не ответил на эту телеграмму до 11 января, то есть до того самого дня, когда вспыхнул мятеж.
Дело шайенов находится в полном соответствии с обычной практикой управления. То, что случилось, является позором для Соединенных Штатов Америки. От мистера Хейта можно ждать чего угодно. Он так ясно показал себя никуда не годным «дипломатом» в обращении с племенем сиу, что мы берем на себя смелость порекомендовать ему: пусть он использует свои таланты в качестве частного лица, а не официального главы учреждения.
Дело шайенов должно быть расследовано. Мы считаем, что генерала Крука следует вызвать в Вашингтон для дачи объяснений. Мы считаем, что чем тщательнее будет расследована роль, которую играл генерал Крук в этом деле, тем больше он заслужит уважения американского народа. Кто-то должен понести ответственность за столь позорное и неумелое руководство. Если начать с Крука, то самое существенное вскроется быстрее, чем при ином способе расследования. Мы хотим знать всю правду об этом деле, а также о том, почему с Красным Облаком и Пятнистым Хвостом – индейцами племени сиу – начались разногласия, хотя, как нам стало известно, прошлой осенью они были дружески настроены к нам, а теперь угрожают нашему народу. Мы даем свое честное слово журналистов, что все утверждения в последнем разделе вышеупомянутой корреспонденции, помещенной в «Нью-Йорк геральд», являются ложью. Вызовите генерала Крука в Вашингтон, заставьте его предъявить все документы, все телеграммы и распоряжения, касающиеся этого дела; если он виновен, покарайте его, если же нет – а мы почти уверены, что он невиновен, – так пусть будет наказан тот, кто совершил это преступление».
Интересно сопоставить эту передовую статью с интервью, данным генералом Шерманом представителям «Нью-Йорк геральд». И любопытно также, что Хейт обвиняется в том, в чем в значительной мере повинен Карл Шурц. Но, несмотря на все свое возмущение, автору статьи не удалось надолго привлечь внимание к этому скандальному делу. Спустя несколько месяцев оно было забыто, и только теперь можно увидеть в нем некое сходство с событиями наших дней, когда во всем мире народы начинают свой трудный и долгий путь к свободе.