Охотники за тюленями не теряли времени. Хорошее время было коротко, и проникнуть в середину льдов и выйти из них было делом настолько трудным, что весь экипаж шхуны понимал необходимость усиленной деятельности и разумной поспешности.
Уже на другой день по прибытии судна сделаны были не только все необходимые приготовления, но и убили достаточное число тюленей с мехом самого лучшего качества. Убили двух морских больших слонов почти десятиметровой длины. За перенесенные опасности моряки были хорошо вознаграждены полученным жиром. Росвель считал главной своей целью добычу меха и шкур тюленей и был счастлив тем, что нашел в довольно значительном количестве этих животных, что давало возможность скоро отправиться к северу. Пока били тюленей, сдирали шкуры и сушили их, молодой капитан озаботился вопросами благосостояния груза и экипажа.
Когда снаряжали шхуну в Ойстер-Понде, на берегу был старый деревянный магазин, принадлежащий Пратту, который разбирали с намерением заменить его более прочной постройкой. Росвель убедил своего арматора перенести на палубу материалы этого здания. Пратт не отказал, потому что лес мог быть полезным его экипажу. Росвель приказал теперь спустить в море все эти материалы, и когда их пригнали к берегу и перенесли на вершину утесов, он выбрал место для постройки деревянного дома.
Найти удобное место для этой постройки было не очень трудно. Был выбран уступ утеса на солнечной стороне, защищенный массивом других утесов от самых холодных ветров. На обширном дворе при доме было достаточно места для всех предметов, необходимых для постоянных работ и нужд охотников за тюленями.
Много благоразумия требовалось в предпринятой охоте. Не было ничего легче, как убить большое число тюленей; но добычу надо было тащить по утесам. Стали пользоваться шлюпками, хотя даже летом северный берег острова был часто окружен льдом. Росвель старался не напугать животных слишком большим избиением, а потому и посылал только одних опытных охотников. Следуя этому правилу, выиграли более, нежели если бы напали на тюленей с меньшим благоразумием.
Без большого труда втащили материалы дома на вершину утесов. Среди экипажа нашелся старый плотник, по имени Роберт Смит. Мотт, другой матрос из экипажа, работал когда-то у слесаря, и он сделал печи. Наконец, осталось только внутреннее оборудование дома, и эту работу окончили в конце первой недели. Дом разделили на две комнаты, из которых одна была предназначена для общего зала, а другая — под спальню. В дом перенесли все матрацы, которые были на палубе. Было решено складывать груз на уступах утеса, находящегося на семь метров выше того места, где выстроили дом. С этой стороны было легко достигнуть другого утеса, находившегося на расстоянии не более четырех-пяти метров над палубой корабля.
Таким образом прошли первые десять дней; все работали усердно. Для окончания всех предварительных работ понадобилось две недели, в которые охота за тюленями продолжалась с большим жаром и успехом. Жертвы были так доверчивы и так мало знали об опасности, которой угрожало им присутствие человека, что экипаж ходил между тюленями, а они, казалось, не замечали его и не оборонялись от нападения. Приняли все меры к тому, чтобы попустому не пугать их, и когда убивали одно животное, то старались как можно меньше беспокоить других. Однако, через пятнадцать дней охота приняла такие размеры, что должен был заняться ею весь экипаж, и скоро уступ утеса, находившегося под домом, был завален боченками и кожами. Если бы надо было только убивать, сдирать кожу и сушить, то работа была бы относительно легкая; но надо было переносить продукты всей этой работы на значительное расстояние, а в некоторых случаях — на несколько миль, и притом по утесам. Росвель Гарнер был убежден в том, что «наполнил бы» свою шхуну в один месяц, если бы ему было возможно бросить якорь около утесов, посещаемых тюленями, и тем избежать потери времени, которую вызывал перенос добычи. Но это было невозможно, потому что волны и лед разбили бы корабль, бросивший якорь у северного берега острова. Иногда пользовались шлюпками, чтобы, огибая мыс, перевозить кожи и жир.
К концу третьей недели трюм был полон, и шхуна достигла пределов нагрузки. Для такой далекой широты погода была очень хорошая. На двадцать третий день со времени входа шхуны в эту бухту Росвель был у подошвы горы, недалеко от дома. Он устремил глаза на тот длинный утесистый берег, на котором морские слоны и львы ходили с тою же уверенностью в безопасности, как в то время, когда он увидал их в первый раз. Солнце всходило; тюлени выползали из моря и вылезали на берег, чтобы погреться под солнечными лучами.
— Вот прекрасный случай для охоты за тюленями, капитан Гарнер! — сказал Стимсон, никогда не оставлявший своего начальника. — Я уже двадцать пять лет занимаюсь этим ремеслом и никогда не встречал ни столь удобного порта для купеческого корабля, ни такого огромного стада тюленей, нисколько не пугающихся человека.
— Нам посчастливилось, Стефан, и я надеюсь, что мы наполним корабль и отправимся прежде наступления холода.
Они полезли на гору, поднимающуюся на сто метров над уровнем моря. Дорога была трудная. Они остановились на вершине горы. На океане белою точкою выделялась шлюпка, которая при северо-восточном ветре плыла к вулкану, дым которого походил на маяк. Бухта находилась почти под ними, и капитан шхуны был поражен ничтожным размером судна, проникшего так далеко в лабиринт льдов. Океан под плавающими массами льда, покрывавшими его воды, казался белеющим и замерзшим. Воздух был напитан тем холодом, который, по выражению моряков, «убивал лето»; однако, вид быд удивительный.
— Вот прекрасный вид, Стефан, — сказал Росвель Гарнер, — но мы видели бы еще лучше, если бы могли взобраться на этот конец горы и быть на той, совершенно голой, вершине. Я жалею, что не принес сюда старого паруса, который водрузил бы здесь в честь Соединенных Штатов. Но что такое там, на востоке?
— Я вижу, что вы хотите показать, сударь! Я думаю, что это похоже на парус, и парус, окруженный льдом.
Нельзя было обмануться. Виднелся белый парус корабля на большой поверхности ледяного поля, немного на северо-восток от острова, находящегося против бухты. Хотя паруса этого судна были подняты, но было видно, что он окружен льдами, если не совершенно затерт ими.
Лишь только Росвель заметил чужой корабль, как тотчас же узнал его. Он убедился, что это был «Морской Лев» из Виньярда, нашедший дорогу к островам. Росвель добился уже такого большого успеха и так был уверен, что «наполнит» свою шхуну во-время, что мало заботился о соперничестве другого корабля. Напротив, на случай опасности он желал бы теперь иметь товарища. Лишь только он увидал шхуну виньярдцев, то уже решился: он хотел возобновить старое знакомство и помочь Дагге собрать груз. Росвель и Стефан сошли с вершины скорее, нежели взошли, и через полчаса шлюпка была уже готова. Росвель сам командовал ею, оставляя своему помощнику начальство над шхуною. Стимсон сопутствовал своему капитану. Лишь только они сошли с утесов, как понеслись с возможной скоростью, делая почти по восьми узлов в час.
Для китоловного бота Росвеля надо было более трех часов, чтобы проплыть бухту и достичь края обширной ледяной равнины у первого острова группы. Подойдя к выходу, Гарнер приказал своим людям грести с наибольшей силою, хотя все они были убеждены, что подвергаются опасности. Шлюпка скоро достигла льдов и плыла по воде до тех пор, пока не вошла в проход, до ужаса узкий, такой, в котором едва могла двигаться. Наконец, Росвель достиг места, в котором обе ледяные равнины, образовавшие этот узкий проход, сходились почти вплотную. Он посмотрел вперед и назад, поставил шлюпку в безопасное место и пополз по льду, дав своему рулевому приказание подождать его. Лишь только он поднялся на лед, как вскрикнул: виньярдская шхуна довольно ясно показалась перед ним на расстоянии полумили. Она была окружена льдом и плыла, подвергаясь ежеминутной опасности быть раздавленной.