Игорки.
Вчера был я приглашен на вечер к господину N. Собрание гостей было довольно не малое, и состояло из одних молодых людей. Я столько был весел, что не приметил, как прошло время. Около девятого часу пришел еще к нам один молодой человек, и подошедши к собеседникам моим, которым, казалось, был очень коротко знаком, сказал им с веселым видом: " Друзья! Сказать ли вам радостную весть"?
" Что такое"? -- отвечал ему один из них.
-- Господин Банкометов теперь при деньгах; вчера по одному векселю получил он двадцать тысяч рублей. Пойдемте к нему. Он верно от игры не откажется, и денежки будут наши! Я вам за то отвечаю. Есть ли с вами теперь деньги хоть тысячи с две, чтобы ими блеснуть ему в глаза? Без денег он играть никак не согласиться. -- Тут все до одного заворошились, начали шарить по карманам и сказывать, у кого что есть. Кто двести, кто пять сот, кто семь сот, и наконец кое как собрали тысячу восемьсот рублей. "Довольно! сказал не давно пришедший гость: тысяча восемьсот рублей покажутся ему за десять тысяч. Пойдемте, медлить нечего. Если мы упустим теперешнее золотое время, то денежек Банкометовых не видать нам, как ушей своих.
Не бывавши никогда в обществе игроков, я очень мало знал о картежной игре, и мне любопытно стало знать, что они там будут делать; я начал просить тех, которые более других были мне знакомы, чтобы они и меня взяли с собой; на что они очень охотно согласились. Я не знал Банкометова, равно как и он меня: не смотря на то, как скоро мы пришли к нему в дом, он принял меня так, как бы я ему весьма давно был знаком, так что ни малейшей не было нужды в рекомендации товарищей моих.
Спустя несколько времени, один из гостей сказал Банкометову языком игроков: " Не метнуть ли направо и налево"?
" Да деньги есть ли с вами"? -- ответствовал он, ни мало не подумав.
" За тем не станет! -- подхватил другой, -- на первый раз у нас около пятка тысяч будет; а в случае несчастья принесем еще столько.
-- А когда так, -- сказал Банкометов, -- так дело сделано.
" Малый! Стол и карты"! -- что в ту же минуту было подано.
Хозяин сел и начал метать банк, объявив, что он отвечает на пять тысяч рублей, которые тогда же вынес. Игроки сели вокруг его и начали пунктировать. Сначала счастье служило хозяину, и он в короткое время выиграл у них около тысячи; чему я несколько порадовался, потому единственно, что они, не принявшись еще с ним играть, рассчитывали уже, кому что достанется из выигрыша. Самохвальство ваше, думал я, было достойно наказания -- и теперь наказано.
Но в эту же минуту игра, точно как нарочно, взяла совсем другой оборот,--во вред хозяина. Он проиграл не токмо весь выигрыш, но задел и своих собственных около трех тысяч рублей. Далее, чем больше проигрывал, тем более входил в азарт; а чем более горячился, тем более проигрывал. Мне кажется, он вспыхнул бы, или, превратившись в пары, улетел на воздух, если бы игра еще чрез несколько минут не кончилась. Тут сильной жар игрока страстного в одно мгновение потушен был в нем холодностью и раскаянием игрока промотавшегося: ибо около полуночи все двадцать тысяч рублей были уже в руках у п ришедших со мною приятелей его, с которыми они благополучно отправились по домам, оказавши г. Банкометову все знаки искренности и оставив его ожидать будущих благ.
Вышедши за ворота, они начали поздравлять друг друга с выигрышем и всячески издеваться над глупостью Банкометова.
-- Порадуйтесь и вы нашему счастью, -- сказал мне один из них.
-- Извините, я желал вам противного, -- ответствовал я, -- потому что вы так много надеялись на свое счастье.
-- Мы и не ошиблись! -- подхватил другой.
-- Правда! Но начало игры не предвещало вам ничего доброго.
-- Мы нарочно так вели, чтобы его сначала не обескуражить, и чтобы он не перестал играть. А когда нам надобно было сделать по-своему, тогда мы и употребили игрецкую хитрость.
-- В чем же состояла хитрость ваша? -- спросил я его.
-- А вот в чем: когда мы приметили, что уже довольно его потешили, тотчас потребовали новых карт. Слуга, будучи нами подкуплен, подал не свои, а наши карты; которые мы по приходе своем ему отдали; и которые все до одной были перемечены. Банкометов же, не подозревая человека своего, подумал, что счастье, обыкновенно переменяясь, на тот раз на время его оставило, и ласкаясь надеждою, что оно опять будет ему благоприятствовать, продолжал играть.
-- Не всегда ли вы так делаете? -- спросил я, досадуя на самого себя, что имею знакомство с картежными игроками.
-- А как же бы вы думали? -- отвечал он, -- и с нами так же поступают; в игре кто кого обманет, тот и прав.
Я проклинал внутренне подлое ремесло их и поступок с Банкометовым; но пособить было нечем: дело сделано. Разбойники оставляют иногда что-нибудь ими обокраденному, а игроки отняли все до последней полушки у приятеля своего Банкометова.
Я подумал, что они человеку, помогшему им в плутовстве, дали по крайней мере двести рублей; но вообрази мое удивление, когда услышал от них, что дали ему только двадцать пять рублей; -- и за такую сумму сей бездельник пожертвовал едва ли не всем капиталом помещика своего. -- Вот до какой подлости могут доходить люди, преданные сребролюбию! Об самих игроках я не скажу ни слова, потому что не нахожу слов, которыми бы можно было выразить всю гнусность страсти их к игре.