Динго и маленькая коричневая курица
Весь следующий день дети опять работали на рисовом поле, но пошли спать на закате, потому что на другой день они должны были идти в школу. Занятия в школе начинались в половине восьмого.
Они уже почти открыли глаза и зевали, стараясь проснуться, когда под домом раздался странный крик. Рамон услышал его первый, и сон сразу соскочил с него. Он, прислушиваясь, сел на мат. Потом он свернул мат и начал одеваться. «Клэк, клэк, клэк, пип, пип, клэк, клэк, клэк, пип, пип», — кричал кто-то под домом.
Рита тоже услышала этот крик и так спешила одеться, что надела платье наизнанку. Она даже не подумала переодеться. Она юркнула под дом, почти налетев при этом на Рамона. Они пришли туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как маленькая коричневая курица вылезла из кучи соломы, ведя за собой выводок крошечных цыплят.
— О, мама, мама! — закричала Рита, — иди сюда скорее!
Петра была в кухне прямо над их головами. Пол в кухне был сделан из стволов бамбука. Между ними были щели. Поэтому Петра посмотрела вниз, просто через щель, вместо того, чтобы спуститься вниз. Она хорошо разглядела маленьких, бегающих вокруг матери, цыплят и красивую золотисто-коричневую наседку.
— Сколько у нее цыплят? — крикнула она в щель.
— Они так бегают, что я не могу сосчитать. Я думаю, что их во всяком случае не меньше десяти, — крикнул в ответ Рамон.
— Вот им еда! — крикнула Петра и высыпала горсть крошек в щель в полу.
Наседка созвала цыплят и стала их учить есть.
— Ах, — говорила Рита, всплескивая от восторга руками, — ну, разве это не умная маленькая курица? Она спряталась в соломе, и мы совсем не знали, что у нес там гнездо.
— Она всегда приходила есть, когда я кормил других кур и цыплят. Поэтому я даже не подозревал, что она сидит на яйцах, — сказал Рамон. — Она такая хитрая.
Они никак не могли скоро уйти от цыплят и все утро в школе только о них и думали.
В пять часов они вбежали, припрыгивая, во двор.
— Мама, мама, — кричал Рамон, — как ты думаешь, что будет? Учительница сказала, что, когда кончится уборка риса, будет большой праздник в городе и будут назначены награды за лучшие работы, сделанные в это лето самими детьми. Мы можем вырастить цыплят или овощи или сделать что-нибудь другое, что нам захочется, и все вещи, которые мы сделаем, будут выставлены в школе. Мама, можно мне взять себе коричневую курицу и ее цыплят и заботиться о них совсем одному, чтобы я мог выставить их?
— А я, мама, сплету корзинку совсем сама, — сказала Рита. — Она будет сделана из молоденьких, тоненьких стеблей бамбука, таких, из каких плетут шляпы. И по ее краю будут вытканы черные бабочки. Я все это придумала в школе.
Мать близнецов умела делать множество разных вещей. Она умела ткать прекрасные ткани на станке, который стоял в углу их комнаты. Она умела вышивать красивые узоры, умела плести маты, корзинки и шляпы. Она выучила немного плести корзинки и Риту. В школе Рита подучилась этому еще немного у учительницы, и теперь она думала, что сможет сплести корзинку совсем сама.
— Ты, конечно, можешь взять коричневую курицу и ее цыплят, — сказала мать Рамону. — А ты, Рита, сумеешь сделать корзинку совсем сама, только тебе придется подождать, пока мы достанем материала для нее.
— Я могу приготовить его сама, — воскликнула Рита. — По дороге в школу я знаю как раз такой бамбук, какой мне нужен. Там есть золотистый и черный бамбук.
Рамон сразу принялся устраивать курятник. Он нашел под домом ящик и, вместо одной из сторон, сделал в нем решетку из бамбука. Дна у ящика не было. Рамон положил на землю под ящик сухих стеблей земляного ореха. Потом он и Рита принялись ловить курицу, чтобы посадить ее в новый дом.
Но курице совсем не понравилась мысль сидеть в курятнике. Она кинулась бежать от детей, зовя за собой цыплят, и спряталась под кучу досок под домом. Напрасно Рамон сыпал корм перед тем местом, куда спряталась курица, чтобы выманить ее. Она не шевелилась.
Наконец Рамон в отчаянии сказал:
— Я пошлю туда Динго. Пусть он ее выгонит. Если я ее не запру в курятник, — она заблудится и растеряет половину своих цыплят. А я хочу их всех выкормить.
— Ой, не пускай Динго, — сказала Рита. — Ты же хорошо знаешь, какой Динго неуклюжий. Он непременно передавит цыплят.
Динго, услышав свое имя, поднял уши и подбежал к Рамону. Он наклонил голову на бок, махая хвостом, как будто спрашивал: «В чем дело? Я сделаю все, что нужно».
Рамон наклонился и показал собаке под кучу хвороста.
— Полезай туда и выгони их, — сказал он.
Доски были сложены так, что под ними был проход, как маленький туннель, от одного конца до другого. Это было сделано для того, чтобы они не гнили, лежа прямо на земле.
Рамон думал, что, если Динго поползет с одного конца, то курица и цыплята, наверное, выбегут с другого. Динго залаял и пополз в дыру. Снаружи остался только кончик его хвоста. Вдруг из под досок послышался визг. Динго поджал хвост и стал поспешно пятиться из туннеля. Когда он выскочил, хвост его был поджат, уши опустились, а кончик носа был в крови. Динго усердно тер его лапами.
Курица же и не думала вылезать. Она сидела под досками и сердито клохтала.
— Оставь ее там до утра. Пусть она там и ночует, — сказала Рита.
Тут мать позвала их ужинать. Рамон понюхал воздух.
— Пахнет камотес, — сказал он. — Наверное, рис кончился. Иначе мама не стала бы делать камотес. Ох, сколько же осталось еще до жатвы?
Рита сосчитала по пальцам.
— Вот смотри: теперь июль, потом идет август, сентябрь и октябрь. Во всяком случае осталось еще четыре месяца!
Рамон вздохнул, положив руку на живот.
— Когда придет жатва, — сказал он, — я сразу съем столько рису, сколько захочу. Я сварю для себя полный горшок и съем один все до крошки.