(Отрывокъ)
Furchtbare Ewigkeit!
Empfange meinen Vollmachtsbrief zum Glücke
Ich bring'ihn unerbrochen dir zurücke
Ich weiss nichts von Glückseligkeit !
Schiller.
Весна моихъ проходитъ дней,
Она пройдетъ -- не возвраиится....
Когдажь душа тѣмъ чувствомъ насладится,
Которое одно открыть способно ей
Величье бытія -- Природы совершенство?
Гдѣ сердца моего блаженство?
Ужель Богъ милостей для бѣдствій насъ создалъ?
Я радостей любви не зналъ!...
Я-зналъ въ любви -- однѣ страданья;
Я чуствовалъ -- однъ желанья....
Ужаель законъ любви: натуру заглушать,
Бороться съ сердцемъ ежечасно,
Источникъ радостей стараться изтреблять,
И въ гробѣ лишь начать съ собою жить согласно?
Ужель законъ любви -- съ любовію сражаться?
Когдажь -- когда я буду наслаждаться?...
Лауру создалъ Богъ для щастья моего...
Лаура! безъ тебя я сердцабъ своего
Не зналъ -- не чувствовалъ всѣхъ тайныхъ благъ его --
Какъ бѣдный, отъ судьбы забвенный,
Безъ чувства зрѣнія рожденный,
Находитъ мракъ одинъ -- въ свѣтилахъ, въ небесахъ,
Хаосъ -- Природы въ лучшихъ красотахъ.
Лаура, ты собой мнѣ новый міръ открыла!
Но чѣмъ за страсть твою любовь вознаградила?
Въ слезахъ цвѣтъ щастья твоего увялъ!
Я радостей любви не зналъ!...
Гдѣжь радости любви?
Гдѣжь небо свѣтлое для сердца моего?
Ужель нѣтъ радостей въ Природѣ для него?
Ужель Творецъ свое творенье позабылъ?
Ужель Творецъ свои дары всъ истощилъ?
Ужель и одного страдальца -- Богъ,
Чья власть колеблетъ всей Натурой,
Собою оградить отъ горестей не могъ?
Комужь я жертвовалъ Лаурой,
Которую Онъ самъ любить мнъ повелѣлъ,
Съ которой я хотѣлъ
Дѣлиться существомъ, жить жизнію одною,
Которую отвыкъ я различать съ собою,
Съ которою никто равняться не посмѣетъ
Ни въ силъ чувствъ? ни въ сердца добротѣ,
Которая одна любить меня умѣетъ?
Комужь я жертвовалъ? -- Мечтѣ!...
Мечта, мечта воображенья,
Но, Богъ чувствительныхъ сердецъ,
Гдѣ -- гдѣ твои вознагражденья?
И гдѣ страдальческой вѣнецъ?
Отдай Лауру мнѣ, мечта -- иль добродѣтель!
Гдѣ щастіе мое? Кто дѣлъ моихъ свидѣтель?...
Лаура! для тебя пожертвовать тобой,
На утренней заръ отъ жизни отказаться....
И сердце осудить -- знать мертвой лишь покой!...
Когдажь -- когда я буду наслаждаться?
Ужель во цвѣтѣ лѣтъ однимъ воспоминаньемъ
Я долженъ сердце утѣшать?
И утомленному страданьемъ,
Уже ли цѣлой въкъ -- желать?
Лауры самое дыханье
Въ себъ я живо сохраню,
И груди страстной колебанье
Въ глазахъ моихъ животворю...
Но гдѣжь она? но гдѣжь Лаура?
Ахъ! лучшебъ отняла совсѣмъ ее Натура!...
Тогдабъ легко я могъ кольцо переломить!...
Теперь -- живой мертвецъ -- я долженъ, долженъ жить!...
Когда -- когда окончатся желанья?
Гдѣ горестей моихъ конецъ?
Когда окончатся сгараданья?
И гдѣжь страдальческой вѣнецъ?
Гдъ сердца моего другая половина?
Гдѣ та? которая Душѣ
Блаженство жизни сей открыла?
Кто возвратитъ блаженство мнѣ? --
Могила.
Ужель за гробомъ все затмится?
Ужель, какъ часть земнаго существа,
Навѣкъ то сердце истребится,
Въ которомъ находилъ я отблескъ Божества?
Гдѣ будетъ сила та, которая могла
Склонить -- отъ щастья сердце отказаться,
Которая его принудить возмогла --
Сказать: не буду наслаждаться? --
Но гдѣжь замѣна наслажденій?
Гдѣ царства Горняго обѣтованный храмъ?
Гдѣ сердцу ждать вознагражденій?
Тамъ!
В. Филимоновъ.
1807 года.
Кунцово.
Вѣстникъ Европы, No 8, 1809