А. И. ГАЛИЧ
Александр Иванович Говоров (1783--1848) вошел в историю русской мысли под фамилией Галич. Выходец из разночинной семьи духовного звания (его отец был малообразованным дьячком), он окончил Петербургский педагогический институт, затем учился в Германии (1808--1812). Вернувшись в 1813 году на родину, он представил диссертацию и преподавал в различных учебных заведениях, в том числе русскую и латинскую словесность в Царскосельском лицее, где тогда учились многие будущие деятели русского освободительного движения и культуры, и среди них -- А. С. Пушкин, полюбивший своего учителя. В 1817 году Галич стал экстраординарным профессором, а в 1819 году занял кафедру философии в Петербургском университете. В 1821 году Галич был отстранен от преподавания философии известным реакционером Руничем по обвинению в пропаганде безбожия и революционных идей. И хотя Галич не был ни атеистом, ни революционером, он так и не смог вернуться к преподаванию любимого предмета.
В многообразном творчестве Галича можно выделить три основные стороны -- философию, историю философии и эстетику. К собственно философским работам Галича относятся две неопубликованные его работы -- диссертация (см. о ней в кн.: А. Никитенко, А. И. Галич, Спб., 1869) и курс лекций (см. их описание в статье Н. С. Гордиенко "Лекции А. И. Галича по логике, метафизике и нравоучительной философии".-- "Вопросы философии", 1958, No 5), а также и его философско-психологическая, а отчасти и социологическая работа "Картина человека...", Спб., 1834, отразившая эволюцию Галича от объективного идеализма шеллингианского типа к антропологизму с существенными материалистическими тенденциями. В области истории философии Галич известен работой "История философских систем...", Спб., 1818--1819, а в эстетике -- "Опытом науки изящного", Спб., 1825.
Эстетику Галич разрабатывал на основе идеалистической философии и в русле шеллингианского романтизма. Так же как и в истории философии, он опирался здесь на западноевропейские источники, но, как он сам писал, лишь в той мере, в какой "однородность (мнении различных авторов с его мнениями.-- З. К.) давала им место в моих соображениях".
Галич отмечал, что эстетика основана на философии как "общей системе человеческого ведения". Она есть "наука изящного", "философия изящного". Само же "изящное" трактовалось им как нечто объективно сущее, реалия, подобная той, о которой говорили средневековые реалисты. В то же время Галич подчеркивал развиваемость и историческую определенность прекрасного, говорил о специфике искусства по сравнению с наукой. "Назидание ума и воли" хотя и должно присутствовать в изящном, но не явно, а "скрыто", должно лишь "подразумеваться"; в то время как искусство, в частности поэзия, представляет свои предмет в "неделимых образах, кои соединяются по законам фантазии в чувственное, самостоятельное целое", наука "обрабатывает мысли... для видов ума, связывая (их.-- З. К.) по законам логическим и всегда держась на высоте общих и отвлеченных понятий". Эти соображения давали Галичу основание говорить об изящном как о "чувственно совершенном проявлении значительной истины свободною деятельностью нравственных сил гения". Галич затронул также проблему творчества по идеалу, подходя к идее типизации как основе художественного творчества. "Все изящное,-- писал он,-- есть идеальное, образцовое, то есть такое, в котором устраняются случайные черты, временные и местные ограничения, а удерживается только существенный характер целого рода или класса". Как обобщение, изящное "возвышается... над обыкновенною, действительною природою, однако же отнюдь не выходит из круга естественного".
Все эти плодотворные, глубокие идеи были развиты Галичем на объективно-идеалистической основе. Для Галича "прекрасное" есть особое осуществление некоторого высшего духовного и, в конце концов, божественного начала. Художник же в качестве "гения" это начало реализует. "Гений художника,-- заявляет Галич, -- частица того великого божественного духа, который все производит, все проникает и во всем действует". Произведение этого гения "происходит там, где свободный гений человека как нравственно совершенная сила запечатлевает божественную, по себе значительную и вечную идею в самостоятельном, чувственно совершенном, органическом образе или призраке". Поэтому если Галич и трактовал прекрасное как объективное, то лишь постольку, поскольку в прекрасном природы отражалось прекрасное идеи, бога. Будучи идеалистом в решении общефилософских вопросов эстетики, Галич ориентировался не только на Платона, которого считал родоначальником подлинной теории эстетики, но и на эстетику и искусство романтизма, которому, по его мнению, принадлежит будущее, ибо именно "романтическая пластика" "умеет давать явственные, определенные очертания... предметам лучшего, неземного мира". Следует отметить также, что, не отрицая необходимости и полезности утилитарного искусства, но считая его ремесленным, Галич отстаивал идею "бескорыстия" эстетического чувства, мысль о том, что изящное "необходимо изъято из дальнейших превращений и не может уже служить никаким сторонним видам", что оно "имеет свою цель в самом себе".
"Опыт науки изящного" печатается полностью по единственному изданию этой книги, вышедшему в Петербурге, в 1825 году.
Книга эта сразу же привлекла едва ли не беспрецедентное для научной литературы тех времен внимание русских журналов и была рассмотрена в многочисленных рецензиях. О ней и позже отзывались весьма положительно крупнейшие авторитеты тех времен в области эстетики, как, например, И. Кронеберг в "Материалах для истории эстетики". Мы печатаем два анонимных отклика на книгу Галича и рецензию Н. Полевого. См. о первых двух рецензиях в прим. 2 и 3, а о третьей в разделе о Полевом.