Автор этой замечательной книги нельзя сказать, чтобы не пользовался известностью. Имя у него просто громкое. Нет такого гимназиста в России, в котором оно не будило бы самых веселых и приятных воспоминаний. Все знают, что это тот самый поэт, который вместо "аромат" говорит "вонь", вместо "страсть" -- "ярь", вместо "берут" -- "емлют" и на которого поэтому так легко и удобно писать пародии1. По пародиям его, собственно говоря, и узнали в так называемой большой публике. Подлинные же стихи и статьи этого поборника "всенародного искусства" читает, разумеется, не народ, а много-много человек двести. До всенародности -- ух, как еще далеко.
В настоящее время в издании Императорского археологического общества в Петербурге печатается исследование Вячеслава Иванова "De societatibus vectigalium publicorum populi romani". Так как господа пародисты знают из латинской литературы только изречение Нины Петровской "Sanctus amor" {Святая любовь (лат.).} 2 и блестящий афоризм Шайкина (был такой классический репортер 3) "Memento mori" {Помни о смерти (лат.).}, то здесь для них поживы не будет. Но кто же из писателей наших мог бы напечатать исследование по-латыни? Никто, конечно, кроме Вячеслава Иванова. Кто может, с подлинника и размером подлинника, перевести первую пифийскую оду Пиндара, Бакхилидовы дифирамбы 4 и т. д.? Никто опять же, кроме Вячеслава Иванова. По объему воспринятой в себя культуры этот человек, знающий, кроме древних, еще пять или шесть новых языков и литератур, свободно и везде кстати цитирующий Платона и Аристотеля, с одной и той же, можно сказать, филологической основательностью пишущий монографии о Дионисе, "Цыганах" Пушкина, "Острове" Байрона, гимнах Шиллера, французском Парнасе 5 -- по собранным, с громадною восприимчивостью и прямо изумительным трудолюбием, культурным богатствам этот человек в нашей русской современной литературе первый и единственный в своем роде. О нем можно повторить то, что сам он высказывает о Ницше:
"Чтобы обрести Диониса, он должен был скитаться по Элизию языческих теней и беседовать с эллинами по-эллински, как умел тот, чьи многие страницы кажутся переводом из Платона... Нужно было, чтобы будущий автор "Рождения трагедии" имел наставником Ричля6 и критически анатомировал Диогена Лаэртия или поэму о состязании Гомера и Гесиода"7.
Боже мой, до какой степени автобиографические слова! До какой степени похожи они на признание -- на признание своей близости к Ницше, глубокого родства с ним; но только -- с Ницше "подготовительного периода"; с Ницше, восхищавшимся Вагнером, читавшим лекции по греческой философии и услаждавшимся литературной игрой в пессимизм; с Ницше -- автором "Рождения трагедии", но отнюдь не "Заратустры", "Антихриста", даже не "Веселой науки", даже не памфлета о Штраусе8, словом -- с Ницше той начальной эпохи, когда трагический впоследствии мыслитель был только замечательным литератором. Любопытно, что в глазах "конгениального" русского исследователя Ницше так и остался литератором: всего только "провозвестником Диониса". О том подвиге, который был совершен "бедным жертвенным животным" Ницше вне литературы, независимо от всех филологии и Дионисов, -- Иванов не желает даже задуматься. Здесь кончается его "конгениальность".
Ну, что делать. La plus jolie fille ne peut donner que ce qu'ell a {Самая лучшая девушка дает только то, что она имеет (фр.).}9.
Ницше имел в России двух последователей, двух толкователей: Льва Шестова и Вячеслава Иванова10. Имею в виду последователей серьезных. О мелкой шушере, писавшей о Ницше, конечно, говорить не приходится. Очень любопытно и знаменательно, что, может быть, во всех книгах Шестова -- о Дионисе упоминается всего-навсего два или три раза; да и эти два или три раза -- вскользь, мимоходом. Тогда как нет страницы Иванова, где Дионис не мелькал бы до одурения. Что же? Одного из последователей притягивала душа Ницше; другого -- литературные его теории. Каждый получил, что хотел. Один -- незаменимые указания, как надо философствовать о трагедии; другой -- готовую "философию трагедии" с Дионисом, Аполлоном и пр[очими], вполне отделанную и годную к пользованию.
Если стиль определяет писателя, то самые манеры Иванова, его перегруженность торжественностью, его изысканность, игра в архаичность, убивающая простоту пышность, погоня за пророческой темнотой -- обличают в нем литературного ритора. Искусность, мастерство -- несомненно. Все на месте: ассонансы и консонансы, перебои и затяжки дыхания, музыкальные подъемы и понижения. Самый тонкий, избалованный вкус не мог бы пожелать лучшего. Эту прозу можно пить маленькими глотками, как какой-нибудь душистый шартрез, смакуя и задерживая на языке каждую отдельную фразу. Для любителей, для знатоков, для гурманов -- целый мир изысканных удовольствий. Быть может, даже -- школа писательства, "академия", как говорят нынче11. Но гурманов и любителей -- горстка; учатся писательству единицы; общество, читатели, публика не пойдут в "литературную академию", -- расследовать секрет виртуозности. Они -- варвары; им подавай содержание. "Не расписывай, как надо летать; не води по мастерским и чертежным; пусти машину и лети в небо".
Книга Вячеслава Иванова -- одна из тех прекрасных моделей, которые незаменимы в витрине, под сверкающим музейным стеклом, при блеске электрических дуг. Можно простоять час, любуясь на отделку подробностей. Но она не улетит к небу; не сорвется со своей полки, не сразится с облаками и бурею. Это сделают другие приборы -- серые, тяжелые, безобразные, отстроенные в грязных сараях.
1909
КОММЕНТАРИИ
Впервые: Речь. 1909. No 224. 17/30 августа. С. 3. Переиздано: ПЗ. БиМ / Сапов, 2007. С. 573-575. Печатается по этому изданию. При сост. комментария использованы отдельные примеч. В.В. Сапова.
Статья является рецензией на кн.: Иванов Вяч. По звездам. Статьи и афоризмы. СПб.: Оры, 1909. Сохранилась дневниковая запись ВИ от 17 августа 1909 г., об этой рецензии Галича: "Статья Л. Галич[а] в "Речи" о моей книге: "Эрудиция" -- ausgetrommelt [объявленная барабанным боем], что о стиле мне льстит. По содержанию, я -- ритор, пересказчик Ницше первого периода. Ницше -- только литератора. "Он должен был скитаться по Элизии языческих теней и беседовать с эллинами по-эллински -- чтобы обрести Диониса".-- "Какие глубоко автобиографические слова!" -- Это определит отношение к книге очень многих. Почти тяжело" (II, 791).
1...и на которого поэтому так легко и удобно писать пародии. -- Это утверждение Галича-критика не случайно: он и сам был не чужд пародий на модернистскую поэзию; например, в 1907 г. в свою статью "О декадентстве старом и новом" (Столичная молва. 1907. No 1 (12 марта)) он включает собственную стихотворную пародию "Полынь" (Русская стихотворная пародия. Л., 1960. С. 639-640), в которой намек на архаичную лексику и образный строй ивановской лирики достаточно очевиден: "В черном чаде чар червонных / Кто ярится? Хам ярится! / "Брат мой,-- кличет,-- в ярь виссонных / Тканей жажду облачиться! / Буйноскачных алчу плясок, / Зри, хаос первоначальный -- / Пастырь солнц и лун подпасок, / Се на грех дерзаю свальный!"
Ср. также многочисленные пародии на символистскую поэтику, в том числе и на ВИ, например, у А. А. Измайлова, который также пародировал архаичность ивановского стиха: "Доколь в пиитах жив Иванов Вячеслав,-- / Взбодрясь, волхвует Тредьяковский" (Измайлов А.А. Кривое зеркало. СПб., 1910. С. 24-26; также: Русская стихотворная пародия. С. 640-642); см. также пародию Евг. Венского (Е. О. Пяткина): "О, вонмите братья, сестры..." (Русская эпиграмма. М., 1990. С. 290-291).
2...изречение Нины Петровской "Sanctus amor"... -- Имеется в виду сборник рассказов Н.И. Петровской "Sanctus amor" (M.: Гриф, 1908).
3...афоризм Шайкина (был такой классический репортер... -- Персону упоминаемого в статье репортера идентифицировать не удалось.
4...перевести первую пифийскую оду Пиндара, Бакхилидовы дифирамбы... --Перевод Первой Пифийской оды Пиндара в переводе ВИ "размером подлинника" был опубликован в "Журнале министерства народного просвещения" (далее -- ЖМНП), 1899. No 7-8. С. 48-56; перевод дифирамба Бакхилида (Вакхилида) "Фесей" опубликован в 1904 г., затем в кн.: Зелинский Ф.Ф. Древнегреческая литература эпохи независимости. Пг., 1918. Ч. 2. С. 123-126. См. также: Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980. С. 312-321.
5...пишущий монографии о Дионисе, "Цыганах" Пушкина, "Острове" Байрона, гимнах Шиллера, французском Парнасе... -- перечисляются основные темы статей в составе кн. ВИ "По звездам".
6 Ричль Фридрих Вильгельм (Friedrich Wilhelm Ritschl; 1806-1876) -- выдающийся немецкий филолог, профессор; имел большую школу своих последователей и учеников в Германии, России, Австрии, Швейцарии. В числе его учеников был Ф. Ницше, начинавший свою карьеру филолога-классика и получивший звание профессора. О методе Ричля см., например, подробную статью И. Помяловского "Филологическая семинария и занятия эпиграфикой профессора Ричля" (ЖМНП. 1872. Ч. 152).
7 "Чтобы обрести Диониса <...> поэму о состязании Гомера и Гесиода". -- Цитата из статьи ВИ "Ницше и Дионис" (I, 717).
8...даже не памфлета о Штраусе... -- Речь идет о первом из "Несвоевременных размышлений" Ф. Ницше: "Давид Штраус -- исповедник и писатель" (Ницше Ф. Полн. собр. соч.. М., 1909. Т. II. C. 5-83).
9 La plus jolie fille ne peut donner que ce qu'e ll a. -- Цитата из пьесы A. де Мюссе "Carmosine" (III, 3).
10...двух толкователей: Льва Шестова и Вячеслава Иванова... -- Речь идет о книге Л. Шестова "Достоевский и Ницше. Философия трагедии" (1903).
11...школа писательства, "академия", как говорят нынче. -- Намек на "Общество любителей художественного слова", также называвшееся "Поэтической Академией", организованное при журнале "Аполлон", собрания которого в 1909 г. проходили на Башне, а затем были перенесены в редакционное помещение журнала.