Поселенцы и коренные крестьяне Якутской области.-- Объякутение русских. -- Состояние земледелия и материальное положение крестьян.
Русский элемент в При-Ленском крае образовался преимущественно из ссыльного контингента. Из пришедших в этот край "по воле", можно только указать на местное казачество, которое и было собственно пионером русской колонизации в При-Ленском крае. Мы не говорим здесь собственно о населения золотых приисков, так как население их временное в ежегодно меняющееся, а с выработкою золота -- совсем исчезающее бесследно.
В Якутскую область ссылают, по преимуществу, тяжких уголовных и частью преступников, отбывших более или менее долголетний срок каторги, или прямо из России, по приговору суда и крестьянских обществ. По приговорам обществ, большею частью, ссылаются туда неисправимые конокрады или воры, которые не оставляют, разумеется, своего ремесла и в Якутской области, в особенности же художников конокрадства -- башкиров и татар, сосланных по преимуществу из оренбургского и уральского краев. К сожалению, в последнее время ремесло это, составляющее, по истине, бич земледелия, начинает распространяться понемногу и между инородцами.
Трудно представить более нелюбимое поселенцем место, чем При-Ленский край вообще и Якутская область в особенности. Так, в местной судебной практике известны особого рода убийства, посредством которых удается иногда поселенцу избавиться от ссылки в якутские наслеги, попадая за совершенное убийство на каторгу. Такое предпочтение каторги ссылке в Якутскую область, посредством убийства человека, часто не сделавшего ему никакого зла, не составляет там редкости и известно всякому местному жителю и поселенцу.
Редко случается, чтобы поселенец, приписанный к местному крестьянскому обществу, занялся немедленно земледелием. Они почти все, тотчас по приписке, берут паспорта "для приискания занятий" и бегут на заработки, преимущественно направляясь на золотые прииска. С нетерпением ждет поселенец истечения пятилетнего срока, после которого, по приемному общественному приговору, он приписывается в местные коренные крестьяне и, взявши паспорт для проживательства по всей Сибири, исчезает почтя навсегда из При-Ленского края, отыскав себе более излюбленное место и имея соприкосновение со своим коренным крестьянским обществом единственно только в процессе обменивания паспортов. Таким образом, действительное местное коренное крестьянство увеличивается в ничтожном проценте на счет поселенческого элемента, бегущего от своего коренного общества куда глаза глядят.
Коренные крестьяне Якутской области лишь тем напоминать крестьян вообще, что занимаются преимущественно земледелием; в остальном они почти ничем не напоминают собою русского крестьянина, главным образом уже тем, что, за весьма малым исключением, говорят исключительно по-якутски. Те немногие из них, которые стараются изобразить что-либо по-русски, говорят как плохо владеющие русским языком иностранцы. Селения же, стоящие в стороне от ленского тракта и русских городков, решительно все без исключения не говорят по-русски. Так, наприм., русское селение Нюрьба, имеющее церковь, не имеет никакого понятия о русском языке. Странно смотреть иногда на крестьянина, имеющего по внешности тип какого-нибудь ярославца и не понимающего ни слова по-русски. Мне првишлось выслушать жалобы одного нюрбинского крестьянина, что отцы их не позаботились выучить их говорить по-русски, и что он, когда услышит русскую речь, то ему сделается скучно [Жалобы эти были высказаны на якутском языке.]. Словом, по языку приленские крестьяне Якутской области изображают скорее какую-то особую национальность, и русского в них осталось очень немногое. Их обычаи, обряды, приметы и прочие бытовые черты скорее представляют шаманский культ, чем русский, или носят странную смесь отпечатков какой-то русско-монгольской расы.
Конечно, инородцы, со своей стороны, не избегли некоторого влияния со стороны русских. Множество русских слов, как мы говорили выше, по преимуществу названия тех предметов, которые не существовали в их обиходе до прихода русских, вошли целиком в их язык. В обиход их духовного культа вошло множество русских поверий, приметь и даже обычаев [Между якутами очень распространены русские сказки, известные под именем "историй".]. Словом, объякутение русских не произошло без некоторой борьбы за существование, которая выразилась некоторым изменением инородческого языка и культа [До прохода русских якуты не имели понятия о процессе целования и проделывали его обнюхиванием лица. Этим объясняется существование местной юмористической поговорки: "целуй -- не надо, нюхай -- надо".]. Но побежденным все же остался русский.
Процесс объякутения русских совершался медленно и постепенно. Колонизация русским элементом такого отдаленного края шла очень медленно и в незначительном количестве, и, при малочисленности своей, русские, конечно, не могли не подпасть объякутению, так как неприспособленность к неизвестному дотоле краю поставила их, в борьбе с природою и местными особенностями, в полнейшую зависимость от хозяев края -- инородцев [Инородцы дальних улусов и поныне ни в грош не ставят способность русских в приспособлении к местной жизни и называют русского "глупым человеком".], а, след., и в необходимость знать их язык. С другой стороны, по отдаленности метрополии, русский язык медленно, незаметно исчезал. Таким образом, новые приливы русского элемента разновременно подвергались такому же процессу объякутения, и только в центрах вращения русской национальности -- в городках, сохраняется еще русская речь, хотя все же не без некоторого ущерба.
Таким образом, крестьяне Якутской области ближе подходят к инородцам, чем к русским. Браки их с инородцами совершаются зачастую, в особенности это слияние усилилось с обращением инородцев в христианство. Одетый в якутские торбаза (обувь), с накинутой собачьей дахой, шерстью вверх, с выдавшимися несколько лицевыми скулами, якутский крестьянин в таком виде почти не отличаем от инородца.
Все земли якутским крестьянам отводимы были, по большей части, нерасчищенными, за весьма малым исключением, так что все пахотные и сенокосные места с луговыми угодьями есть преимущественно результат труда их предков и настоящего поколения. Правительство покровительствует новым расчисткам из-под леса и установило относительно этого покровительственную систему, состоящую в выдавании поселенцу единовременного пособия на обсеменение пашен и приобретение орудий производства из поселенческого капитала и других льготных условий. Но, как мы указали выше, ленский поселенец не любит невольного поселения, и в особенности в Якутской области, предпочитая, в этом случае, самому избрать себе излюбленное место в обширной Сибири.
Впрочем, те из них, которые почему-либо вздумали пустить корни в приписанном обществе якутских крестьян, почти не ведают о принадлежащих им покровительственных льготах. Словом, и здесь повторяется та же старая история априористических начинаний законодателей, дышащих почтя всегда в принципе желанием добра и пользы и разбивающихся постоянно о подводные камни непредвиденностей и устарелого бюрократизма.
Трудно сказать что-нибудь утешительное о степени развития хлебопашества крестьянина Якутской области. Суровые климатические условия и краткость рабочего летнего времени, в связи с другими, не менее важными многочисленными причинами, не дают развиться земледелию до более значительных размеров, так что крестьяне производят собственно небольшие запашки сравнительно с количеством скота, которого они имеют иногда значительно больше того, чем это требуется их земледельческим хозяйством. Естественно, что склонность к скотоводству привита им окружающею средою инородческого влияния.
"Зачем держите вы у себя так много скота?" не раз спрашивал я некоторых из них, и всегда получал почти один и тот же ответ: "родители наши завели такой обычай, и мы продолжаем по привычке".
Орудием пахоты крестьянина служит якутская соха, по большей части сработанная доморощенным кузнецом-инородцем или крестьянином, и состоящая из незатейливого грубого железного треугольника, слегка изогнутого. Редко кто-либо из них имеет более совершенное орудие, хотя бы изделия российского искусства. За исключением сектантов (ссыльных), между крестьянами Якутской области нигде не встречается стремления к улучшению земледелия. Пашни свои они иногда вспахивают с осени и весною вторично. Некоторые из них сдабривают свои земли навозом; тотчас после весеннего вспахивания, не бороня, сеют и затем уже боронят. Впрочем, часто, за ранними морозами и вообще за недостатком времени или другими какими-либо соображениями, осенняя пахота не производится. Очень многие из крестьян, при обработке земли, придерживаются инородческого способа, пашут землю всего один раз в весеннее время. Поля свои крестьяне-туземцы засевают яровыми хлебами (озимые не выдерживают зим) преимущественно низшего сорта: ячменем, овсом, реже рожью и еще реже -- пшеницей. Большинство инородцев не занимается земледелием и придерживается традиционного скотоводства.
Огородничество в среде местного крестьянства находится в еще более первобытном состоянии, чем земледелие. Садится преимущественно картофель, реже капуста и другие огородные овощи. Впрочем, крестьяне деревень, находящихся вблизи городков Якутской области, довели огородничество до степени значительного развития, в особенности же оно процветает в сектантских селениях. В эти-то городки и сбываются большею частью продукты огородничества.
Те из немногих инородцев, которые занимаются земледелием, возделывают из огородных растений исключительно картофель. Так, некоторые из инородцев [Под инородцами, занимающимися земледелием, мы подразумеваем исключительно якутов, так как тунгусы-номады не живут оседло и занимаются оленеводством.], не занимающихся хлебопашеством, иногда регулярно садят картофель, который часто на целый год заменяет им хлеб.
Однако, несмотря на скудное возделывание почвы местными земледельцами, степень производительности ее чрезвычайно благодарна. Урожаи, даже при допотопной обработке инородцами, дают плохо сам -- 8. Урожаи же сам -- 20 бывают очень часто. На расчистках из-под березового леса, хорошо перепаханных, скопцы нередко получали урожаи сам -- 40. В Верхоянском округе (под поворотным кругом) был сделан опыт разведения гималайского ячменя, который в первый год дал довольно успешный урожай. К сожалению, в настоящее время у нас не имеется сведений о результатах дальнейшей культвировки этого злака, а посему не можем, на основании одного опыта, делать заключение о возможности постоянного земледелия в Верхоянском округе. Впрочем, картофель и лук, хотя и плохо, но все же успевают там до некоторой степени вознаградить труд предпринимателей.
К числу прочих причин, тормозящих развитие местного земледелия, надо отнести также исправление крестьянами почтовой гоньбы. Хотя крестьяне получают от правительства денежную субсидию, но едва ли эта помощь достигает своей цели, ибо вряд ли рабочее летнее время может быть заменимо чем-либо другим. Мы не говорим о тех местах, вблизи которых находятся золотые прииски; напротив, для крестьянского населения последних мест правительственная выдача за гоньбу почты составляет большое благодеяние, так как крестьяне этого района земледелием почти не занимаются и выдача за гоньбу почты для них составляет главную опору материального благосостояния. Между прочем, заметим здесь, что изрядное количество из этой субсидии, при раздаче станочным крестьянами, прикипает к рукам лиц, не участвующих в почтовой гоньбе, даже в роли пятой спицы в колеснице. Берет, например, бедный крестьянин что-нибудь в долг у богатого кулака-кабатчика и дает последнему письменное обязательство на право получения из выдачи соответственной суммы денег, размером своим часто превышающей вдвое действительную стоимость вещи или товара, отпущенного кулаком в кредит.
"Что же заставляет вас залезать к кулакам в долги?" -- нередко расспрашивал я их.
"Как что? Силы у нас той нет, как у них -- вот что! Чуть мало-мало в хозяйстве изъян -- сейчас к ним: дай, мол, под выдачу... А раз сделай долг, потом трудно вылезти из него: только и знаешь, что долга уплачиваешь, а у тебя ничего не остается; ну, значит, вертишься, вертишься и опять к нему -- в долг возьмешь... Норовишь все как бы обойтись до ярмарки без долгов, потому эти самые товары купишь в ярмарку вдвое дешевле... Придет ярмарка, получишь выдачу -- сущие пустяки! Вот, мол, росписки предъявили, долги с тебя требуют, а тебе причитается за вычетом долгов... одно слово -- ничего!"
А, между тем, торгаши и кулаки запасаются в ярмарку, которая бывает всего раз в год, всем необходимым для местного края. Естественно, что они сбывают потом свой товар по хорошей цене тем, кто не имеет возможности запастись всем этим в ярмарку на целый год, и платит по этой причине торгашу вдвое, так как конкуренции между торгашами почти нет. Конечно, при таких условиях торговли местными торгашами извлекается крупная выгода.
Словом, трудно где-либо найти более благоприятные условия для развития кулачества, чем в описываемом нами крае.
Дороговизна местной жизни, вообще увеличивающаяся от громадной скупки предметов первой необходимости на золотые прииски, взяточничество местных лиц, "силу и власть" имеющих, отсутствие конкуренции, происходящее от допотопных путей сообщений, -- словом, тяжелые условия, при которых достается каждому местному обывателю насущный кусок хлеба, -- вот обстоятельства, в связи с другими естественными и искусственными причинами, заставляющие местное кулачество в особенности и всех обывателей вообще "не упускать случая".
Эти "случаи" и их "неупускание", главным образом, происходят в При-Ленском крае в ярмарку. В ярмарку задаются задатки крестьянам и вообще рабочему люду, особенно нуждающемуся к этому времени в деньгах, в счет будущих полевых работ, разумеется, со значительными выгодами для нанимателя. В ярмарку же производится выдача крестьянам первой половины правительственной субсидии за почтовую гоньбу, урезанная, в большинстве случаев, долгами кулакам и прочим лицам, имеющим право или возможность "урезать" и "вычесть". К этому же времени доверенные золотых приисков задают крестьянам и инородцам задатки в счет доставки тяжестей на прииски, совершаются договоры по приисковым подрядам на предметы первой необходимости и устанавливаются на них цены. В центральных же районах золотопромышленности ко всему этому прибавляется контрабандная скупка золота. Словом, ярмарка в При-Ленском крае составляет весьма важное время года для всех местных обитателей.
Конечно, во всех этих операциях выигрывают кулак, торгаш или золотопромышленник и прочие представители плутократии. Проигрывающею же стороною всегда остается большинство крестьян, поселенцев и инородцев, а вместе с ними и их хозяйство земледелие и скотоводство.
И. Г-овъ.
Русская Мысль. Журналъ научный, литературный и политическій. Кн. Х. Москва. 1883. С. 1-21.