Та же обстановка. Много новой мебели въ красной обивкѣ. Столы покрыты скатертями; стулья, диванъ, папки для газетъ, корзина для бумагъ. На стѣнахъ картины въ золотыхъ рамахъ. У печки курительный столикъ, на немъ ящикъ съ сигарами. Сзади письменнаго стола большая книжная полка, на ней столовые часы.
Карено складываетъ книги и бумаги на книжную полку около письменнаго стола. Ты была совершенно права. Мнѣ не хватало этой полки.
Фру Карено. Вотъ видишь.
Карено. Я собственно не долженъ пользоваться ею. Я стою здѣсь и раскладываю свои вещи, -- а мнѣ слѣдовало бы забрать бумаги подъ мышку и убираться отсюда.
Фру Карено. Да, что я хотѣла сказать... если ты хочешь переодѣваться, то торопись: профессоръ Іервенъ можетъ притти каждую минуту. Звонятъ. Вотъ и онъ. Быстро пудрится.
Карено. Ну, я приму его такъ, какъ есть. Отходитъ и смотритъ на книжную полку. Мнѣ кажется, такъ будетъ хорошо. Это я положу сюда, а это туда. Отлично.
Фр. Ховиндъ входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, переодѣта въ свѣтлое. Ужъ онъ былъ?
Фру Карено равнодушно. Что такое?
Фр. Ховиндъ. Ну, профессоръ Іервенъ?
Фру Карено. Нѣтъ. Во всякомъ случаѣ мы его еще не видали... Послушай, Иваръ, хорошо если бы ты сдѣлалъ то, о чемъ мы говорили.
Фр. Ховиндъ. А что онъ долженъ сдѣлать?
Карено. Я долженъ переодѣться. Сейчасъ иду. Снова разбираетъ бумаги.
Фр. Карено. Боже мой, какая ты нарядная, Натали! Что же ты не раздѣнешься?
Фр. Ховиндъ выходитъ.
Карено. Если онъ придетъ, пока я еще не выйду, попроси подождать.
Фру Карено. Да, пусть онъ немного подождетъ. Это ничего. Не король онъ.
Фр. Ховиндъ входитъ справа.
Карено, любуясь комнатой. Теперь у меня дѣйствительно хорошо. Уходитъ направо.
Фр. Ховиндъ. Мнѣ нравится, что Карено пошелъ принарядиться.
Фру Карено. А какъ же иначе? Онъ долженъ итти съ Бондесеномъ на главное собраніе и говорить рѣчь избирателямъ. Пауза. Что ты смотришь такъ разочарованно?
Фр. Ховиндъ. Я слышала разъ, какъ профессоръ Іервенъ говорилъ рѣчь со своего балкона.
Фру Карено. Но ты еще, дорогая, никогда не слышала Ивара... Впрочемъ, мнѣ еще надо къ себѣ въ комнату.
Фр. Ховиндъ. Такъ я должна его принять одна?
Фру Карено. Профессора Іервена? Да меня, милочка, онъ нисколько не интересуетъ. Звонятъ. Вотъ онъ. Пудрится.
Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай-ка и мнѣ. Беретъ пудреницу и пудрится. Такъ я сдѣлаю ему книксенъ. Отдаетъ пудреницу. Онъ тебя не интересуетъ? Нѣтъ, разумѣется, нѣтъ. Но, ты понимаешь, мы были помолвлены.
Александра въ дверяхъ на заднемъ планѣ. Профессоръ Іервенъ.
Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.
Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачѣмъ она заставляетъ его ждать?
Фру Карено. Я ей велѣлъ докладывать о всѣхъ, кто приходитъ. Кромѣ того, я думала, что тебѣ пріятнѣе остаться съ нимъ одной, поэтому я хотѣла уйти.
Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди; я замѣню тебя.
Фру Карено у двери направо. Меня вѣдь онъ нисколько не интересуетъ. Обѣ дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ планѣ. Пауза.
Профессоръ Іервенъ. Сзади него видно улыбающееся лицо Александры, которая медленно затворяетъ дверь.
Іервенъ, 48 лѣтъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.
Фр. Ховиндъ присѣдаетъ. Добрый день.
Іервенъ. Я имѣю честь говорить съ Фру Карено.. Нѣтъ....
Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Садитесь пожалуйста, господинъ профессоръ.
Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.
Фр. Ховиндъ въ восторгѣ. Вы узнали меня! Уже двадцать лѣтъ...
Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здѣсь? Вы все еще дружны съ фру Карено?
Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но...
Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?
Фр. Ховиндъ. Нѣтъ; я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей; они теперь такъ разбогатѣли.
Іервенъ. Да? Они разбогатѣли?
Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наслѣдство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бѣдняжка.
Іервенъ. А, да. Но гдѣ же Карено?
Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ... Нѣтъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ послѣдній разъ двадцать лѣтъ тому назадъ.
Іервенъ. Неужели уже двадцать лѣтъ? Это долгое время, но...
Фр. Ховиндъ. Цѣлыхъ двадцать лѣтъ. Но я такъ часто видѣла господина профессора. Мы всѣ узнаемъ васъ, когда встрѣчаемъ на улицѣ.
Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ городѣ.
Фр. Ховиндъ. У васъ все тѣ же голубые
глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мнѣ брови.
Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ; это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.
Іервенъ. Да, я помню.
Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразумѣніе.
Іервенъ. Недоразумѣніе?
Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мѣрѣ съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.
Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.
Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.
Іервенъ. А что, Карено дома?
Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себѣ, чтобы принарядиться для васъ.
Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.
Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?
Фр. Ховиндъ. Цѣлую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатствѣ. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ... У господина профессора еще нѣтъ кольца?
Іервенъ, улыбаясь. Нѣтъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.
Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мнѣ васъ поблагодарить!
Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?
Фр. Ховиндъ. За то, что вы здѣсь; за то, что вы пришли. Нѣтъ, не смѣйтесь надъ этимъ. Вы не можете себѣ представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.
Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стѣнѣ и разглядываетъ картины. И здѣсь тоже произведенія искусства.
Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвѣчаетъ мой вкусъ.
Іервенъ. Прекрасно, великолѣпно! Садится, смотритъ на часы.
Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотрѣть.
Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.
Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мнѣ хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смѣю ли я.
Іервенъ. Пожалуйста.
Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?
Іервенъ. Что?
Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?
Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное бѣлье.
Фр. Ховиндъ. А я перемѣнила его на шелкъ, свѣтлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.
Іервенъ. Да, да.
Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Совѣтую вамъ попробовать носить шелкъ.
Іервенъ. Да, я попробую.
Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свѣтѣ -- это ваше здоровье, господинъ профессоръ.
Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ разговора.
Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надѣюсь, мы теперь встрѣтимся не черезъ двадцать лѣтъ. Уходитъ направо.
Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.
Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.
Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тѣхъ поръ, какъ мы бесѣдовали съ тобой послѣдній разъ.
Карено. Да, то-есть словесно.
Іервенъ смѣется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мнѣ приходилось иногда спорить съ тобой... Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвѣчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рѣдко встрѣчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.
Карено. Да, здѣсь прекрасно работается.
Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.
Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.
Іервенъ. Да, ты занятъ?
Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дѣло до шести часовъ.
Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мнѣ собственно слѣдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нѣсколько минутъ. Гм... Перейдемъ къ дѣлу: ты, вѣроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?
Карено. Да, я читалъ эту газету.
Іервенъ. Разумѣется, и его замѣтку обо мнѣ? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мнѣ.
Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.
Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намѣренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.
Карено. Бондесенъ можетъ дать тебѣ объ этомъ болѣе точныя свѣдѣнія.
Іервенъ. Само собой разумѣется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человѣку, къ своему коллегѣ. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тѣсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.
Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.
Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленнѣе всего то, что отвѣтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засѣданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.
Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?
Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленіе, что ты не выставляешь своей кандидатуры... Ты смѣешься?
Карено. А тебѣ очень бы хотѣлось получить это заявленіе, Іервенъ?
Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на засѣданіи, ни тебѣ ни мнѣ не придется больше возиться съ этимъ дѣломъ.
Карено. И тебѣ не приходитъ въ голову, что я могу тебѣ въ этомъ отказать?
Іервенъ. Врядъ ли ты сдѣлаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смѣшное положеніе.
Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.
Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.
Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь тебѣ напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать тебѣ на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.
Іервенъ. Сегодня я и самъ уйду. Встаетъ. Позволь мнѣ только выяснить тебѣ истинное положеніе вещей. Бондесену подчиняется не вся наша партія. У меня есть свои единомышленники.
Карено. Я не завидую тебѣ за нихъ.
Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.
Карено. Это покажутъ обстоятельства.
Іервенъ. Понятно. Но послѣ выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты вѣдь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.
Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь побѣдить себя, не отомстивъ потомъ за это, -- таково твое право.
Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадкѣ.
Карено. Я не имѣю ни малѣйшаго желанія обсуждать съ тобой мои юношескія произведенія. Мои взгляды нѣсколько измѣнились съ того времени.
Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ нѣсколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.
Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы посѣдѣли въ бою, который длился двадцать лѣтъ.
Іервенъ. Слѣдовательно, вопросъ о болѣе или менѣе быстро работающемъ умѣ.
Карено. Скажемъ просто -- вопросъ объ умѣ.
Іервенъ. Хорошо; не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вѣжливымъ принимать такъ стараго друга.
Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.
Іервенъ. Ахъ, вѣчно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что тебѣ не за что быть мнѣ благодарнымъ.
Карено. Нѣтъ, какъ же; а за стипендію, напримѣръ, -- это твое послѣднее благодѣяніе.
Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.
Карено. А на какомъ основаніи?
Іервенъ. Боже мой, да зачѣмъ тебѣ стипендія, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали тебѣ, потому что знали, что ты разбогатѣлъ.
Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.
Іервенъ. Я не могу разговаривать въ такомъ тонѣ. Беретъ шляпу и палку. Впрочемъ, я вполнѣ убѣжденъ, что ты будешь признанъ и отличенъ; но это случится въ другомъ отношеніи.
Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.
Іервенъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.
Александра входитъ слѣва, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видѣть художникъ.
Карено. Попросите его войти. Александра медленно уходитъ налѣво.
Іервенъ. Отлично, я ухожу. Гм... Еще одно: какъ ты думаешь, что будетъ съ твоимъ ферейномъ, когда ты выйдешь изъ него?
Карено останавливается, въ бѣшенствѣ. Что тебѣ за дѣло до этого?
Іервенъ. Какъ человѣкъ честный, ты имѣешь извѣстную отвѣтственность передъ людьми, которыхъ ты бросаешь. Ты говоришь, что это меня не касается. Другое, напротивъ, касается меня въ высшей степени, а именно: судьба моей партіей. А теперь я обращаюсь къ твоему здравому разсудку. Ты врываешься, разбиваешь избирателей, и мы проигрываемъ. Что ты на это скажешь?
Карено. Да -- мы все уже переговорили по этому вопросу. Дѣлаетъ нѣсколько шаговъ и смотритъ на стѣнные часы. Впрочемъ, я поражаюсь на тебя.
Іервенъ. Я защищаю свое дѣло и поэтому сношу твое непріязненное отношеніе. Все для моего дѣла! Развѣ твое сердце не обольется кровью, если придетъ другой и разобьетъ твою партію?
Карено, указывая на дверь на заднемъ планѣ. Твое чувство не подсказываетъ тебѣ, что пора уходить?
Іервенъ съ чувствомъ и достоинствомъ. Во второй разъ! Какъ ты легко оскорбляешь своихъ друзей! Еще въ ранней юности ты заклеймилъ меня словомъ "измѣнникъ". Ты оторвалъ отъ меня мою невѣсту и заставилъ меня въ одиночествѣ доживать мои дни. Что тебѣ до этого? Я никогда не жаловался и не слыхалъ отъ нея жалобъ. Но мы оба тяжело пережили это. Только сегодня встрѣтилъ я ее здѣсь послѣ двадцати лѣтъ. Обращаешь ты вниманіе на другихъ людей? Я этого не вижу. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего ферейна на время выборовъ; я прошу тебя именемъ моей партіи отказаться отъ мысли разбить насъ; въ отвѣтъ ты указываешь мнѣ дверь.
Фіумъ, 26-ти лѣтъ, одѣтъ бѣдно, входитъ въ дверь на заднемъ планѣ; кланяется. Карено широко раскрытыми глазами пристально смотритъ на Іервена; идетъ затѣмъ къ лѣвой двери и звонитъ.
Карено вопросительно къ Фіуму. Здравствуйте!
Фіумъ. Меня прислалъ редакторъ Бондесенъ нарисовать вашъ портретъ.
Карено. Да. Отлично. Прошу васъ сѣсть.
Фіумъ садится.
Іервенъ. Такъ вотъ что! На склонѣ лѣтъ, на закатѣ жизни ты идешь рука объ руку съ редакторомъ Бондесеномъ!
Александра входитъ слѣва.
Карено, указывая на Іервена. Укажите господину дверь.
Александра, улыбаясь. Эту или?..
Іервенъ идетъ къ двери на заднемъ планѣ. Въ послѣдній разъ...
Карено дѣлаетъ къ нему нѣсколько быстрыхъ шаговъ. Разумѣется, въ послѣдній разъ.
Іервенъ распахиваетъ дверь и выходитъ. Въ передней видны фру Карено и фр. Ховиндъ. Александра проскальзываетъ въ лѣвую дверь.
Карено кричитъ въ дверь. Элина!
Фру Карено. Да?
Карено. Если ужъ ты тамъ, то запри дверь за этимъ человѣкомъ. Затворяетъ дверь, обращается къ Фіуму. Видѣли вы подобнаго безумца?
Фіумъ. Это былъ, если не ошибаюсь, профессоръ Іервенъ.
Карено. Да. Онъ... Прямо удивительно, до чего человѣкъ... Вы хотите нарисовать мой портретъ?
Фіумъ. Да.
Карено, взглядывая на столовые часы. Такъ начинайте. У меня немного времени. Мнѣ сидѣть или стоять?
Фіумъ. Какъ желаете.
Карено. Такъ я сяду. Садится къ письменному столу. Сколько вамъ понадобится времени?
Фіумъ, рисуя. Самые пустяки. Я рисую нѣсколькими штрихами.
Карено. Вы еще совсѣмъ молодой человѣкъ, но я знаю ваше имя.
Фіумъ. Я знаю, вы знаете всю молодежь, господинъ Карено.
Карено. Да, да. Юность была и осталась мнѣ близка. Такъ вы знали это?
Фiумъ. Я слышалъ это о васъ съ самаго дѣтства.
Карено взволнованно. Юность, то, что дѣйствительно называется юностью, я всегда любилъ. Горячія сердца, пылкія головы и современное искусство.
Фіумъ. Современное искусство, да.
Карено. Только не пачкотня ради милыхъ денегъ... Скажите, что онъ собственно говорилъ? Вы слышали, что онъ сказалъ?
Фіумъ. Профессоръ? Онъ говорилъ о вашихъ старыхъ годахъ и что наступилъ вечеръ вашей жизни.
Карено встаетъ. Да. Что можно отвѣтить на это? Приходилось вамъ слышать обо мнѣ, какъ о старикѣ?
Фіумъ улыбается. Ну, вы ему зато кратко, но выразительно указали путь домой.
Карено ходитъ взадъ и впередъ. Человѣкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ засыпаетъ за столомъ. Въ тотъ день, когда онъ надѣваетъ халатъ. Развѣ это похоже на меня?
Фіумъ. Я не могу хорошо рисовать, если вы...
Карено. Виноватъ. Садится на прежнее мѣсто. Человѣкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ не можетъ развиваться дальше, когда онъ не способенъ больше мѣняться. Тогда человѣкъ становится старикомъ... Вы современный художникъ; публика знаетъ васъ?
Фіумъ, рисуя. Къ сожалѣнію, мало. Я только что былъ на собраніи правой и нарисовалъ нѣсколько головъ; но ни одинъ не остался доволенъ своимъ портретомъ. То же и съ моей картиной; никто не хочетъ купить ее.
Карено. Да? А это современная живопись? Молодое искусство?
Фіумъ. Да, иначе я бы ее давно уже продалъ.
Карено. Такъ эти господа не желаютъ поддерживать юношество. Это пейзажъ?
Фіумъ. Да, отчасти. Молодая женщина лежитъ на спинѣ на травѣ.
Карено. Принесите мнѣ картину. Я ее покупаю.
Фіумъ. Тысяча благодарностей.
Карено. Будьте спокойны; я покупаю картину.
Фіумъ. Я считаю для себя за особую честь, что именно вы покупаете ее.
Карено. Я поговорю съ женой, чтобы она приготовила деньги, когда вы пріѣдете въ слѣдующій разъ. Картина большая?
Фіумъ. Да, довольно большая.
Карено. Простите, что я касаюсь этого вопроса, -- ну, скажемъ, тысяча кронъ...
Фіумъ. На выставкѣ я назначилъ за нее восемьсотъ. Я буду вамъ вѣчно признателенъ и за восемьсотъ.
Карено. Скажемъ, тысяча. Я думаю, у меня найдется столько дома. Искусство и наука повсюду.
Звонятъ.
Карено. Могу я вамъ предложить стаканъ вина?
Фіумъ. Благодарю васъ, я не пью вина. Улыбаясь. Я долженъ былъ въ чемъ-нибудь ограничить себя и выбралъ для этого спиртные напитки.
Карено. Вы женаты?
Фіумъ. Да, конечно. Шестеро дѣтей. Улыбаясь. Да, съ этого всегда начинаешь.
Карено смѣется. Съ дѣтей, да.
Фіумъ. Я хотѣлъ сказать -- съ женитьбы.
Карено. Ха-ха-ха. Такъ говорите прямо, что думаете. Съ вами, художниками, болтать одно удовольствіе. У васъ всегда есть въ запасѣ нѣсколько двусмысленныхъ шутокъ. Повѣрите, раньше я не обращалъ на это вниманія. Вотъ что значитъ пятьдесятъ лѣтъ.
Фіумъ. На сѣверѣ мы мало думаемъ объ этомъ. Поэтому мы такъ скоро и старимся.
Карено. Но взгляните на меня. Теперь пришло и мое время. Если бы вы только знали, что мнѣ снится по ночамъ. Да, да, -- что проникаетъ меня всего.
Александра изъ лѣвой двери съ визитной карточкой въ рукахъ. Васъ спрашиваютъ.
Карено беретъ карточку и встаетъ. Министръ? Самъ лично?
Александра. Да, тамъ стоитъ какой-то господинъ.
Карено. Попросите его войти.
Александра уходитъ налѣво.
Фіумъ. Вы желаете, чтобы я удалился на это время?
Карено неувѣренно. Чтобы вы ушли? Твердо. Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ. Садится. Я не указываю юности на двери, когда приходитъ государственный совѣтникъ.
Фіумъ. Нѣтъ, этого я еще никогда не слыхалъ отъ васъ.
Карено. Этого вы еще отъ меня не слыхали? Ха-ха. Нѣтъ, я не таковъ... Кромѣ того, мнѣ некогда разговаривать съ нимъ долго. Беретъ въ руки перо.
Александра отворяетъ дверь на заднемъ планѣ, пропускаетъ министра и снова ее затворяетъ.
Министръ кланяется. Добрый день.
Карено сдержанно поднимается и идетъ къ нему навстрѣчу; указывая на стулъ. Прошу васъ.
Министръ, взглядывая на Фіума. Я хотѣлъ бы поговорить съ вами.
Карено. Пожалуйста! Молодой художникъ не можетъ уйти, не окончивъ моего портрета. И я самъ долженъ уйти черезъ полчаса. Взглядываетъ на столовые часы.
Министръ очень вѣжливо. Не безпокойтесь, пожалуйста. Садитесь на ваше мѣсто, господинъ Карено. Садится.
Карено садится на прежнее мѣсто. Благодарю за честь, которую вы оказали мнѣ, господинъ совѣтникъ.
Министръ. Я зашелъ всего на нѣсколько минутъ. Кладетъ шляпу. Хотя, не скрою, съ удовольствіемъ остался бы и дольше. У васъ здѣсь чудесно. Осматривается.
Карено. У меня не все въ порядкѣ. Я еще не успѣлъ разобрать библіотеки.
Министръ. Я часто собирался зайти къ вамъ, да мнѣ все не удавалось.
Карено. Собственно говоря, мнѣ слѣдовало сдѣлать визитъ господину совѣтнику и въ числѣ другихъ поблагодарить за стипендію.
Министръ. Я вполнѣ понимаю, что въ этомъ дѣлѣ вы чувствуете себя оскорбленнымъ, господинъ Карено. Если бы это было въ моей власти, то этого бы, конечно, не случилось.
Карено. Да, да, разумѣется.
Министръ. Но что же я могъ сдѣлать? Всѣ были такъ единодушно настроены противъ васъ... Впрочемъ, зачѣмъ собственно вамъ эта стипендія?
Карено. Къ счастью я не нуждаюсь въ ней больше. Дѣло совсѣмъ не въ этомъ.
Министръ. Нѣтъ, нѣтъ, я понимаю, понимаю. Конечно, васъ нельзя смѣшивать съ другими просителями! Гм... Въ городѣ болтаютъ, что по случаю выборовъ вы хотите выйти изъ ферейна "Горы". Это, конечно, пустые слухи, не правда ли? Улыбается.
Карено. Нѣтъ, я думалъ объ этомъ.
Министръ. Гм... но это, разумѣется, ни къ чему бы не повело. Я такъ и думалъ. Мнѣ очень пріятно слышать это отъ васъ самихъ. Потому что правительство относится далеко не равнодушно къ вашему клубу.
Карено. Въ какомъ отношеніи?
Министръ. Относительно выборовъ. Съ голосами "Горы" городъ будетъ нашъ. А съ этимъ городомъ большинство окажется на сторонѣ правительства.
Карено смотритъ на столовые часы. Вы скоро кончите, господинъ Фіумъ? Я еще до шести часовъ долженъ быть на засѣданіи.
Фіумъ, быстро рисуя. Еще нѣсколько минутъ.
Министръ. Такъ вы значитъ не уходите изъ общества?
Карено. Ну, не считайте это вполнѣ рѣшеннымъ, господинъ совѣтникъ.
Министръ. Нѣтъ? Я, конечно, не хочу быть нескромнымъ; у васъ есть на это свои причины. Позвольте только вамъ сказать, мнѣ крайне непріятно видѣть, что вы переходите на сторону стариковъ. Вы, который такъ долго оставались непоколебимымъ. Я выражаю, конечно, мое личное чувство.
Карено, улыбаясь. Вы считаете, что я долженъ оставаться на томъ же мѣстѣ. Даже противъ моихъ лучшихъ убѣжденій.
Министръ испуганно. Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ. Какъ могли вы это подумать! Разъ это вопросъ убѣжденій, которыя будутъ рѣшены на засѣданіи въ шесть часовъ, то это совсѣмъ другое дѣло.
Карено. Совершенно вѣрно, дѣло идетъ именно объ этомъ.
Министръ. Сегодня, въ шесть часовъ?
Карено. Да, до шести. Раньше чѣмъ закроется засѣданіе.
Министръ задумчиво киваетъ головой. Да, да... Я такъ привыкъ къ мысли, что вы никогда не сдадитесь, что мнѣ тяжело теперь видѣть вашъ переходъ въ другой лагерь. Довѣрчиво. Неужели вы дѣйствительно въ глубинѣ сердца думаете, Карено, что пятьдесятъ лѣтъ шли по ложному пути и только на пятьдесятъ первомъ году вышли на настоящую дорогу?
Карено. Я ее не нашелъ, можетъ быть, и теперь. Я непрерывно ищу эту дорогу.
Министръ. Но не нужно ли отказаться отъ всего, что вы имѣете, прежде чѣмъ вы увидите ее съ полной ясностью? Простите, но я говорю, только желая вамъ добра.
Карено. Поэтому я ни отъ чего и не отказываюсь. Но это все равно случится. Каждый долженъ слѣдовать своимъ убѣжденіямъ.
Министръ. Да, но не слишкомъ опрометчиво. Дайте себѣ время подумать, ну, хоть нѣсколько недѣль.
Карено. До выборовъ, да?
Министръ. Такъ легко ошибиться въ самомъ себѣ. Обыкновенно видишь, что ждалъ гораздо лучшаго, когда уже поздно.
Карено нетерпѣливо. Если я останусь на своемъ мѣстѣ, то это будетъ измѣна моимъ убѣжденіямъ.
Министръ попрежнему спокойно, улыбаясь. Ну, измѣна и измѣна -- это двѣ вещи разныя. Человѣкъ, настолько философски и исторически образованный, какъ вы, отлично знаетъ, что каждый шагъ впередъ, каждое освобожденіе являются результатомъ "измѣны" -- измѣны прежде бывшему, старому. Пауза. Карено пристально смотритъ на него и затѣмъ разражается громкимъ смѣхомъ. Конечно, вы смѣетесь надо мной, я высказалъ такую избитую, всѣмъ извѣстную истину... Но -- откровенно говоря -- развѣ вамъ самимъ не странно, что теперь вы будете совершенно бездѣльничать? Что вы покинете своихъ единомышленниковъ, покинете молодежь?
Карено коротко. Я не покину молодежи.
Министръ. Вы были среди насъ новымъ, молодымъ элементомъ. Теперь этого уже не будетъ.
Карено. Повторяю вамъ, я не измѣню молодежи. Указывая на Фіума. Спросите молодого художника. Не прошло и десяти минутъ, какъ я купилъ у него картину.
Министръ. Все это прекрасно, но...
Карено. Я сейчасъ же скажу женѣ относительно денегъ. Встаетъ и идетъ къ правой двери. Мнѣ еще не пора. Возвращается и смотритъ на столовые часы. Виноватъ. Уходитъ направо. Фіумъ рисуетъ обстановку.
Мнистръ встаетъ, разсматриваетъ картины на стѣнахъ, подходитъ къ полкѣ у письменнаго стола. Какое прекрасное зрѣлище -- письменный столъ такого ученаго человѣка. Незамѣтно передвигаетъ назадъ минутную стрѣлку. Исписанные листки, перечеркнутыя страницы. Оборачивается, подходитъ къ Фіуму, смотритъ на его рисунокъ. Эге, да ужъ скоро готово?
Фіумъ. Дѣло не идетъ быстро, когда модель такъ безпокойна.
Министръ. Разумѣется. Я тоже буду вамъ позировать.
Фіумъ. Я буду очень радъ, если господинъ совѣтникъ этого пожелаетъ.
Министръ. Нѣтъ, знаете, это прямо поразительно. Ну да, вы принадлежите, насколько я могу судить, къ крайнимъ модернистамъ?
Фіумъ, улыбаясь. Да, къ сожалѣнію, долженъ признаться.
Министръ. Мы начнемъ на слѣдующей недѣлѣ. Тихо смѣется. Это отличнѣйшая штука.
Карено входитъ справа съ пачкой банковыхъ билетовъ въ рукахъ. Вотъ; у меня нашлась эта сумма. Кладетъ деньги въ боковой карманъ. Вы кончили?
Фіумъ. Попрошу еще одну минуту.
Карено садится на прежнее мѣсто; взглядываетъ на столовые часы. Что это? Встаетъ, смотритъ ближе. Развѣ теперь не позднѣе?
Министръ идетъ къ своему стулу. Вашъ портретъ необыкновенно удался, господинъ Карено.
Карено. Я хотѣлъ бы знать, который часъ.
Фхумъ. У меня нѣтъ часовъ.
Министръ. А мои остановились. Подходитъ къ столовымъ часамъ и смотритъ. Приблизительно они вѣрны. Возвращается на свое мѣсто и садится.
Карено къ Фіуму. Такъ у насъ есть еще время. Вамъ нечего очень спѣшить. Садится на прежнее мѣсто.
Министръ. Я подумалъ сейчасъ о вашемъ ферейнѣ, господинъ Карено. Онъ сталъ у насъ какъ бы постояннымъ учрежденіемъ. Теперь онъ распадается.
Карено. Нѣтъ, я думаю этого не случится. Кромѣ того, одна просьба, господинъ совѣтникъ. Мнѣ такъ много толковали объ этомъ ферейнѣ, что у меня къ головѣ шумитъ.
Министръ. Я понимаю. Встаетъ и беретъ шляпу. Вы утомлены. Простите меня... еще одно слово, господинъ Карено, если вы отложите вашъ выходъ изъ ферейна хоть на двѣ недѣли, то окажете этимъ министерству и всей странѣ услугу, которая не останется неоплаченной.
Карено пристально смотритъ на него. Вы удивляете меня, господинъ совѣтникъ.
Министръ. Подумайте объ этомъ. Правительство не забыло о васъ, вы можете быть въ этомъ увѣрены. Стипендія хороша для начинающихъ, а не для крупныхъ, самостоятельныхъ ученыхъ, какъ вы. Если правительство получитъ на выборахъ большинство, то въ его власти будетъ назначить васъ доцентомъ. А тогда вы станете профессоромъ, какъ только захотите.
Карено безпомощно оглядывается; вскакиваетъ. Нѣтъ, каковы теперь люди!
Министръ. Вы давно уже заслужили это предложеніе, и теперь оно стоитъ на очереди. Я не буду васъ дольше задерживать. Протягиваетъ ему руку. До свиданья.
Карено. До свиданья.
Министръ. Итакъ, до слѣдующей недѣли, господинъ Фіумъ. Уходить въ дверь на заднемъ планѣ.
Фіумъ. Вы можете теперь встать. Рисунокъ готовъ. Протягиваетъ ему рисунокъ,.
Карено, отклоняя. Да, да. Отлично. Великолѣпно. Вдругъ идетъ къ стулу министра и перевертываетъ его вверхъ ножками. Я переверну стулъ и отряхну съ него прахъ. Такъ. Садится. Они, кажется, всѣ помѣшались. Оборачивается къ Фіуму. Вы сказали, что уже кончили?
Фiумъ кладетъ рисунокъ въ папку. Да, я не могу его сдѣлать лучше.
Фру Карено справа; замѣчая Фіума. Ахъ! Простите!
Карено. Такъ вы принесете вашу картину? Мы съ женой хотимъ поддержать ваше искусство. До свиданья. Фіумъ кланяется и, взявъ папку подъ мышку, уходитъ въ дверь на заднемъ планѣ.
Фру Карено. Ты еще не ушелъ на собраніе?
Карено. Я сейчасъ иду... Іервенъ и министръ такъ долго задержали меня.
Фру Карено. Зачѣмъ они приходили?
Карено. Купить меня. Ты не можешь себѣ представить, Элина, что мнѣ пришлось сегодня пережить.
Фру Карено. Ты, навѣрное, опоздаешь на собраніе.
Карено. Нѣтъ, нѣтъ, я уже готовъ... О, за то короткое время я обогатился такимъ опытомъ.
Звонятъ.
Фру Карено нервно. Иди же и переодѣнься. Ведетъ его направо, вталкиваетъ въ дверь и затворяетъ ее. Затѣмъ быстро идетъ къ двери на заднемъ планѣ, отворяетъ ее и прислушивается. Отворите дверь господину Бондесену, Александра. Въ лихорадочномъ волненіи киваетъ и протягиваетъ ему руку. Бондесенъ входитъ. Простите, что я васъ вызвала. Но онъ за разговорами забылъ обо всемъ.
Бондесенъ. Пора было извѣстить меня. Я ужъ потерялъ надежду. Гдѣ Карено?
Фру Карено. Онъ переодѣвается и собирается итти.
Бондесенъ. Позовите его скорѣе.
Фру Карено отворяетъ правую дверь и зоветъ. Иваръ Бондесенъ пришелъ. Возвращается.
Бондесенъ. Да, я хочу васъ предупредить: около вашихъ дверей ходитъ одинъ человѣкъ.
Фру Карено. Человѣкъ? какой человѣкъ?
Бондесенъ. Тарэ.
Фру Карено. Что ему надо?
Бондесенъ. Онъ, повидимому, кого-то поджидаетъ и въ сильномъ волненіи. А теперь Карено дастъ мнѣ записочку, которая еще больше его взволнуетъ. Этотъ молодецъ разъ оскорбилъ меня. Ха! -- люди, которые оскорбляютъ прессу, попадаютъ чорту въ лапы.
Карено съ пальто и шляпой въ рукахъ входитъ справа. Здравствуйте, Бондесенъ. Видите -- я слѣдую вашему совѣту.
Бондесенъ, ведетъ его къ письменному столу. Такъ пишите же скорѣе. Время не терпитъ.
Фру Карено. Дай сюда. Беретъ у него пальто и шляпу и кладетъ ихъ въ сторону.
Карено смотритъ на столовые часы. Времени еще много.
Бондесенъ смотритъ на свои часы. Ваши часы отстаютъ на полчаса.
Карено быстро схватываетъ перо. Да? Что я долженъ писать?
Бондесенъ. Что вы ставите свою кандидатуру на выборахъ.
Карено. Да, именно это. Пишетъ. Фру Карено и Бондесенъ напряженно слѣдятъ за нимъ. Карено останавливается и ударяетъ по столу. Общество въ продолженіе двадцати лѣтъ обращало противъ меня свое оружіе, -- отлично, теперь я тоже возьму его въ руки. Пишетъ.
Бондбсенъ. Еще подпись. Такъ, благодарю. Беретъ бумагу. Теперь заявленіе, что вы выходите изъ ферейна "Гора".
Карено кладетъ перо. Нѣтъ, съ этимъ можно подождать. Я еще долженъ подумать.
Бондесенъ. Въ такомъ случаѣ мнѣ не нужна м эта бумага.
Фру Карено. Иваръ!
Карено. Хорошо. Я уже довольно колебался. Беретъ перо и пишетъ. Останавливается. Его святѣйшество, министръ духовныхъ дѣлъ былъ здѣсь. Я вамъ разсказывалъ?
Бондесенъ. Обращаю ваше вниманіе на то, что я долженъ черезъ десять минутъ доставить вашъ отвѣтъ.
Карено. Такъ вы уже опоздали. Хочетъ отложить перо.
Бондесенъ. У меня есть еще пять минутъ.
Карено покорно. Да, да, сейчасъ. Пишетъ.
Бондесенъ. Такъ, благодарю. Теперь подпишитесь.
Карено кладетъ перо. Если я теперь подпишусь, будетъ ли это послѣдовательно съ моимъ прежнимъ ученіемъ?
Бондесенъ. А развѣ послѣдовательно писать заявленіе безъ подписи?
Фру Карено. Слышишь, Иваръ?
Карено, вдругъ выпрямляясь. Фу! Вы напали на меня какъ два коршуна. Развѣ я не могу подписаться безъ васъ? Я дамъ вамъ эту бумагу, Бондезенъ. Фру Карено и Бондесенъ отходятъ. Карено пишетъ, складываетъ бумагу и подаетъ ее Бондесену. Пожалуйста. Жестко. Теперь все сдѣлано. Бросается въ кресло, закрывъ лицо руками.
Бондесенъ, раскрывая бумагу. "Дружескій привѣтъ".
Фру Карено быстро подходитъ и читаетъ. "Дружескій привѣтъ". Слишкомъ много для этой шайки.
Бондесенъ. Ничего. Это все равно, какъ я говорилъ рѣчь о Гамбеттѣ... Итакъ, до свиданья. Да, предупреждаю васъ, Карено, что послѣ засѣданія мы придемъ сюда. Вамъ надо будетъ только показаться въ окнѣ, показываетъ на задній планъ, если вы согласны.
Фру Карено. Будетъ много народа?
Бондесенъ. Все собраніе. Въ честь Карено и его тридцати человѣкъ будетъ играть нашъ оркестръ. Черезъ нѣсколько минутъ мы будемъ здѣсь. До свиданья. Уходитъ.
Фру Карено. Слышишь, Иваръ, они придутъ даже съ музыкой.
Карено, взглядывая. Онъ ушелъ?
Фру Карено. Бондесенъ? Да.
Карено. Совершилось. Теперь ужъ возврата нѣтъ.
Фру Карено. Боже мой, мнѣ кажется, этому можно только радоваться.
Карено. Я и радуюсь.
Фру Карено. Правда, видишь ли... Да, кстати, Натали, отправилась провожать Іервена. Она не можетъ оставить его въ покоѣ.
Карено вскакиваетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ. Я дѣйствительно радъ. Теперь я начну новую жизнь. Моя старость не помѣшаетъ мнѣ идти Впередъ.
Фру Карено. Какой же ты старикъ?
Карено. Нѣтъ, конечно нѣтъ! Неужели я теперь буду спокойно сидѣть и разыгрывать старика? Обо мнѣ еще услышатъ. Беретъ перо и высоко поднимаетъ его. Этими маленькими стальными граблями я буду выгребать на свѣтъ заблужденіе людей. Бросаетъ перо и снова ходитъ взадъ и впередъ.
Звонятъ.
Фру Карено. Это навѣрно вернулась Натали. Держу пари, что онъ не легко отдѣлался отъ нея.
Карено. Толкуютъ объ измѣнѣ, а не говорятъ объ убѣжденіяхъ и добросовѣстности. Заглянуть глубже, такъ измѣна даже служитъ развитію.
Фру Карено. Конечно. Въ концѣ концовъ все устраивается къ лучшему.
Карено. Съ исторической точки зрѣнія измѣна -- это освобожденіе и шагъ впередъ.
Тарэ входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, съ заявленіемъ Карено въ рукахъ, блѣдный, не снимая шляпы. Останавливается у двери.
Фру Карено. Но вѣдь это!.. Александра опять не докладываетъ! Ну теперь ужъ я... Быстро уходитъ въ дверь налѣво.
Тарэ. Я получилъ ваше заявленіе о выходѣ изъ ферейна. Получилъ его тамъ, у вашей двери.
Карено. Да, да. Видите ли... Садитесь пожалуйста, Тарэ.
Тарэ. Что, писали вы, надо дѣлать съ ренегатами? Убивать ихъ!
Карено. Садитесь, Тарэ. Подставляетъ ему стулъ. Я все объясню вамъ...
Тарэ, сжимая кулаки. Что надо дѣлать съ ренегатами? Съ страшной силой. Убивать ихъ!
Карено. Вы должны различать ренегатовъ и честныхъ людей.
Тарэ снимаетъ шляпу и низко кланяется. Дружескій привѣтъ! Медленно уходитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ.
Фру Карено слѣва. Что, онъ ушелъ?
Карено. Да.
Фру Карено. Вообрази, Александра его не пускала, а онъ вошелъ насильно.
Карено. Да, онъ ушелъ. И ничего не могу сказать другого, кромѣ -- я радъ этому. Мнѣ многое приходилось терпѣливо сносить отъ этого ферейна; теперь я отъ него освободился.
Фру Карено, прислушиваясь. Мнѣ, кажется, я слышу музыку.
Карено. Я особенно боялся Тарэ и того, какъ онъ отнесется къ моему выходу. Теперь я, слава Богу, спокоенъ. Удивительно, Элина, какъ легко я себя чувствую! Ни угрызеній совѣсти, ни раскаянія. Этого не было бы, если бы я поступилъ дурно. Слышенъ оркестръ музыки, который постепенно приближается.
Фру Карено. Вотъ и они! Отворяетъ правую дверь и зоветъ: Сара!
Карено. И теперь я свято клянусь: я буду служить молодежи еще больше, чѣмъ прежде. Ударяя себя по боковому карману. И поддерживать ее по мѣрѣ силъ.
Фру Карено, гордо улыбаясь. Ты будешь заботиться о ней, какъ самъ министръ.
Карено. Да, благодаря, тебѣ, у меня есть на это средства.
Фру Карено, обнимая его. А въ подарокъ мнѣ за это ты добьешься государственнаго совѣтника. Сара входитъ справа. Фру Карено подходитъ къ ней. Сюда идетъ музыка, Сара. Мы отворимъ дверь, чтобы лучше слышать. Распахиваетъ обѣ половинки двери на заднемъ планѣ.
Сара. Музыка идетъ къ намъ?
Фру Карено. Конечно; она остановится передъ нашимъ домомъ и будетъ играть въ честь твоего отца. Правда, весело? Не открыть ли окно въ передней, а, Иваръ? Тебѣ вѣдь, вѣроятно, придется говорить съ ними.
Карено. Собственно говоря, я не собираюсь говорить имъ рѣчи. Но нѣсколько словъ сказать придется.
Фру Карено. А какъ ты думаешь, Сара и я можемъ при этомъ присутствовать? Или нѣтъ, тебѣ это, можетъ быть, непріятно?
Карено нерѣшительно. Я, право, не знаю. Рѣшительно. Да, почему же нѣтъ. Вся моя семья должна принимать въ этомъ участіе.
Фру Карено. О, благодарю, благодарю тебя, Иваръ! Обнимаетъ Сару. Мы тоже покажемся въ окнѣ, Сара.
Звонятъ.
Фру Карено. Ахъ, я такъ взволнована. Заглядываетъ въ раскрытую дверь.
Карено. Я спокоенъ; спокоенъ и твердъ. Совѣсть моя чиста и преисполнена мира.
Фру Карено. Бондесенъ говоритъ, что ты навѣрное будешь выбранъ.
Карено. Я мало придаю этому значенія, Элина. Но на душѣ у меня теперь все успокоилось. Мнѣ такъ хорошо. Я -- у пристани.
Фру Карено. По-моему это совсѣмъ не пустяки участвовать въ стортингѣ и въ концѣ концовъ стать выше всѣхъ.
Александра входитъ въ двустворчатую дверь. Тамъ пришли господа... Я не знаю ихъ именъ.
Карено. Депутація?
Александра. Да, похоже на то.
Карено. Я самъ приглашу ихъ войти. Уходитъ въ двустворчатую дверь.
Александра уходитъ.
Фру Карено пудрится. Когда войдутъ господа, ты сдѣлаешь книксенъ, Сара; и потомъ должна сказать, какъ тебя зовутъ: Сара Карено. Въ передней слышны голоса мужчинъ.
Сара. Можно сбѣгать внизъ и дать музыкѣ денегъ?
Фру Карено. Но, дѣвочка! Бѣдь это настоящій оркестръ.
Карено, Бондесенъ и нѣсколько мужчинъ входятъ.
Карено. Моя жена и моя маленькая дочка. Прошу васъ, садитесь, господа. Мужчины кланяются, осматриваются, взглядываютъ на картины на стѣнахъ.
Одинъ. Маленькая дочка? Да она ужъ совсѣмъ большая дѣвочка! Какъ зовутъ тебя?
Сара, присѣдая. Сара Карено.
Бондесенъ. Добрый день, фру Карено. Вашъ супругъ сдѣлалъ намъ большое удовольствіе, согласившись прослушать нашу музыку.
Карено. Слишкомъ много чести для меня, господа. Я просто не понимаю, какъ вы можете оказывать столько довѣрія чужому для васъ человѣку
Бондесенъ. Человѣкъ, который взвѣшивалъ свои мысли въ теченіе двадцати лѣтъ, заслуживаетъ довѣрія. Музыка останавливается внизу передъ домомъ.
Фру Карено. Не позволятъ ли господа предложить имъ по стакану вина?
Бондесенъ. Весьма благодарны, сударыня, но сейчасъ намъ некогда... Ну, Карено, вамъ слѣдуетъ выйти. Покажитесь хоть только въ окнѣ. Потомъ вамъ кто-нибудь скажетъ нѣсколько словъ, и вы на нихъ отвѣтите.
Карено. Я только ищу, что мнѣ взять въ руки. А, вотъ что развѣ. Схватываетъ рукопись въ золотой бумагѣ; выходить въ переднюю и останавливается. Мужчины слѣдуютъ за нимъ.
Бондесенъ. Простите, я сяду и напишу докладъ. Садится въ кресло, вынимаетъ бумагу и карандашъ.
Карено подходитъ къ окну въ передней и открываетъ его. Крики "ура" и громкія рукоплесканія заглушаютъ музыку.
Фру Карено. Сара, пойди сюда. Фру Карено Сара также показываются въ окнѣ. Снова крики и рукоплесканія
Музыка замолкаетъ. Во время по слѣдующей сцены кто-то говоритъ рѣчь Карено.
Профессоръ Іервенъ въ сопровожденіи фрэкенъ Ховиндъ входитъ пятясь спиной.
Ф p. Xовиндъ. Добрый день, Бондесенъ. Садитесь пожалуйста, профессоръ. Я сейчасъ вернусь, я только раздѣнусь. Уходитъ направо.
Іервенъ. Ну, разъ ужъ мы встрѣтились, Бондесенъ, то позволь тебя спросить, -- за что собственно ты меня преслѣдуешь?
Бондесенъ. Ты желаешь это знать? Потому что я прилагаю все стараніе сдѣлать безупречной нашу общественную жизнь.
Іервенъ. Все твое нашоптываніе -- сплошная неправда. Я хоть сейчасъ готовъ присягнуть въ этомъ.
Бондесенъ. Оставь это. А то, пожалуй, придется завтра же отправляться въ Америку.
Іервенъ. Такъ ты говоришь о чемъ-то опредѣленномъ?
Бондесенъ. Я говорю о твоихъ визитахъ туда. Киваетъ налѣво.
Іервенъ. Ага! Ходитъ взадъ и впередъ; останавливается. Я не думаю, что ты меня поймешь въ этомъ отношеніи. Но я бывалъ тамъ совсѣмъ не по той причинѣ, на которую ты намекаешь.
Бондесенъ. Такъ ты хотѣлъ, вѣроятно, видѣть кого-нибудь изъ семьи?
Іервенъ. Почему же нѣтъ?
Бондесенъ. Я до сихъ поръ не зналъ. что надо цѣловать горничныхъ, когда хочешь видѣть господъ.
Іервенъ. Нѣтъ, тебѣ, конечно, въ этомъ домѣ этого не требовалось.
Бондесенъ. За это ты и получаешь по заслугамъ. Поворачивается къ немшу спиной.
Іервенъ. Ну, это мы еще посмотримъ. Если я входилъ въ этотъ домъ по черной лѣстницѣ, то все-таки мною руководили чистыя и благородныя побужденія.
Бондесенъ. Хе-хе-хе, болтай себѣ.
Снаружи аплодисменты.
Фр. Ховиндъ справа. Вы меня долго ждете?
Іервенъ подходитъ къ Бондесену. Ты заставляешь меня высказать святыя и сокровенныя движенія моей души. Беретъ за руку фр. Ховиндъ. Вотъ женщина, которую я искалъ въ этомъ домѣ. Смотри на нее. Изъ-за нея я карабкался по черной лѣстницѣ и говорилъ съ Александрой. Я хотѣлъ знать, когда она приходитъ и уходитъ; потому что я зналъ, что она бываетъ здѣсь. Спроси ее самъ. Она невѣста моей юности, двадцать лѣтъ тому назадъ ее вырвали изъ моихъ объятій. Развѣ я не имѣю права приблизиться къ ней? И развѣ преступленіе, когда тоска по ней заставляетъ воспользоваться этимъ правомъ? Пиши, клевещи на меня въ своей газетѣ. Я это снесу.
Фр. Ховиндъ бросается ему на грудь. Боже, это правда, Карстенъ? Ты все это дѣлалъ для меня? О, я все время замѣчала, что ты постоянно встрѣчаешься со мной, но этого я не смѣла и думать! А, дорогой, любимый, какъ я ждала этой минуты. Благодарю, Карстенъ, что ты не мучишь меня больше. Теперь ужъ никто не вырветъ изъ твоихъ объятій невѣсту твоей юности.
Іервенъ, освобождаясь. Что ты скажешь на это, Бондесенъ?
Бондесенъ. Я скажу, что перехожу на сторону тѣхъ, которые восхищаются тобой.
Сильные аплодисменты снаружи.
Фру Карено въ дверяхъ. Тсс! Тсс! Иваръ говоритъ. Скрывается.
Всѣ идутъ къ заднему плану и слушаютъ. Бондесенъ записываетъ стоя.
Карено. Позвольте поблагодарить васъ, господа, за оказанное мнѣ довѣріе. Обѣщаю вамъ и самому себѣ не обмануть его. Было время, когда мнѣ и въ голову не приходило, что зрѣлая старость можетъ быть права; это время прошло. Цѣлыя двадцати лѣтъ противился я разуму, я честно и вѣрно служилъ моему заблужденію, -- я служилъ ему въ закоснѣлости и ничего не хотѣлъ знать кромѣ своего вѣрованія, своей истины, своего успѣха. До того дня, когда раздался громовый голосъ жизни и сказалъ мнѣ: "Стой!" Я повиновался этому голосу и еще разъ обдумалъ всѣ свои взгляды. Что же получилось въ результатѣ? Мое упорство начало колебаться, мозгъ мой пронизали молніи, въ немъ зародились новыя идеи; незамѣтно отказался я отъ важнѣйшихъ пунктовъ, измѣнилъ взглядъ на вещи. Развѣ я вѣчный и неизмѣнный Господь неба и земли? Я только человѣкъ, которому свойственно измѣняться. Новое смѣняетъ старое; я не упорствую въ своей закоснѣлости, я веду свои изслѣдованія дальше, отбрасываю и снова принимаю. Я не вижу никакого противорѣчія въ томъ, что двадцать лѣтъ тому назадъ я думалъ иначе, чѣмъ теперь, потому что мой разумъ и сознаніе отвѣтственности выросли вмѣстѣ съ годами. Аплодисменты. Примите, господа, мою благодарность за честь и вниманіе, которое вы мнѣ оказываете. Я буду работать для себя и для васъ. Поднимаетъ рукопись въ золотой бумагѣ. Я могу уже показать вамъ сочиненіе, гдѣ я высказалъ свои глубочайшія мысли. Я скоро издамъ его; за нимъ послѣдуютъ и другія. Я буду бороться за разумныя усовершенствованія нашей жизни, за гуманныя постановленія, за послѣдовательное развитіе. Дайте мнѣ только время показать на что я способенъ. Я никогда не покину васъ; потому что я чувствую себя легко въ вашей средѣ, ваши основные взгляды стали моими, я нашелъ свою пристань. Послѣ долгой, бурной жизни я обрѣлъ наконецъ міръ, и этимъ я обязанъ вамъ; потому что вы вышли впередъ и указали мнѣ путь къ тихой вечерней зарѣ. Съ этой минуты ваше знамя стало моимъ, и я буду держать его высоко, защищать и вести къ побѣдѣ. Господа, я еще разъ благодарю васъ!
Продолжительные аплодисменты.
Тарэ сзади Карено. Обернитесь! Карено оборачивается. Что надо дѣлать съ ренегатами? ноднимаеіъ револьверъ, фру Карено вскрикиваетъ и хватаетъ Сару. Обѣ отбѣгаютъ направо, Карено отступаетъ въ томъ же направленіи. Убивать ихъ! Нажимаетъ курокъ. Слышенъ выстрѣлъ, крики. шумъ, зовутъ полицію и доктора. Нѣсколько человѣкъ схватываютъ Тарэ и тащатъ его налѣво. Нѣкоторые подбѣгаютъ къ Карено. Фр. Ховиндъ бросактся на шею профессору Іервену.
Іервенъ. Застрѣлилъ? Грубо освобождается. Я спрашиваю, застрѣлилъ онъ Карено?
Бондесенъ. Ха, это великолѣпно! Въ твоемъ сердцѣ проснулась надежда, Іервенъ? Выходитъ въ двустворчатую дверь.
Іервенъ къ одному изъ толпы, идущему справа. Застрѣлилъ?
Одинъ изъ толпы. Нѣтъ, слава Богу.
Іервенъ. Значитъ, мнѣ надо отказаться. Теперь мнѣ ничто не поможетъ.
Фр. Ховиндъ заботливо. Что тебѣ не поможетъ, Іервенъ?
Іервенъ. Мнѣ нечего бороться. Теперь будетъ выбранъ Карено. Видала ты такое дурацкое счастье! Садится сраженный въ кресло.
Карено слѣва. Его окружаютъ и разспрашиваютъ. Сейчасъ же входятъ фру Карено и Сара.
Карено. Успокойтесь, успокойтесь! Я невредимъ. Онъ промахнулся.
Іервенъ встаетъ. Я сдаюсь. Поблагодари молодого человѣка за помощь, Карено! Теперь-то ты будешь выбранъ. Поздравляю тебя.
Фр. Ховиндъ. О, какъ ты благороденъ, Карстенъ!
Бондесенъ входитъ черезъ двустворчатую дверь. Tapэ взятъ. Народъ хочетъ видѣть васъ, Карено.
Карено выходитъ и становится у окна. Бурные аплодисменты. Фру Kaрено и Сара также показываются; еще аплодисменты.
Карено. Господа, я невредимъ; моя семья также невредима; никто не пострадалъ. Господа, мы будемъ бороться съ такими поступками! Мы будемъ работать на пользу мира, спокойствія и порядка, а въ остальномъ передадимъ наше дѣло въ высшія руки. Это основная точка, на которой я стою. Пуля, засѣвшая въ стѣнѣ моего дома, будетъ непрестанно напоминать мнѣ о моемъ долгѣ. Благодарю, господа, за ваше сочувствіе. Кланяется.
Снизу слышно, какъ кто-то говоритъ.
Іервенъ. Да, конечно, пуля засѣла въ стѣнѣ. Такія пули всегда попадаютъ въ стѣны.
Бондесенъ снова записываетъ. Ты обманулся въ своихъ ожиданіяхъ, Іервенъ.
Іервенъ. Къ сожалѣнію, я безоруженъ, господинъ редакторъ. Я забылъ дома собачью плеть.
Бондесенъ. Что? Ты смѣешь грозить прессѣ?
Фр. Ховиндъ подходитъ. Что онъ тебѣ говоритъ, Карстенъ?
Іервенъ. Пойдемъ, Натали. Изъ всѣхъ друзей ты одна осталась мнѣ вѣрна. Я не привыкъ терпѣть пораженія; если можешь, помоги мнѣ снести его.
Фр. Ховиндъ. Будь спокоенъ; женскій уходъ лучшій бальзамъ. Уходятъ въ двустворчатую дверь.
Бондесенъ смотритъ имъ вслѣдъ. Такъ и пустой орѣхъ можетъ превратиться въ манну небесную.
Снизу слышны аплодисменты. Карено раскланивается. Музыка начинаетъ снова играть и слышна, постепенно затихая, во время послѣдующей сцены. Всѣ посторонніе выходятъ въ двустворчатую дверь. Фіумъ входитъ съ большой завернутой картиной.
Карено, фру Карено и Сара входятъ изъ передней и затворяютъ за собой дверь.
Карено. Ну, и денекъ выдался сегодня!
Фру Карено. Скажи, ты очень испугался, Иваръ?
Карено. Нѣтъ. Я чувствовалъ себя въ безопасности.
Бондесенъ. Если вы раньше сомнѣвались, выберутъ ли васъ, то теперь вы можете быть вполнѣ спокойны. Прощайте. Мнѣ надо спѣшить въ редакцію, чтобы выпустить экстренный номеръ.
Карено протягиваетъ ему рукопись въ золотой оберткѣ. Возьмите ее съ собой. И постарайтесь, чтобы ее прочли всѣ -- всѣ.
Бондесенъ беретъ рукопись. Благодарю. Еще разъ желаю вамъ счастья, Карено! Рукопожатіе. До свиданья, сударыня. Я спѣшу. Уходитъ въ дверь на заднемъ планѣ. Музыка замолкаетъ.
Карено къ Фіуму. Вы хотите говорить со мной?
Фіумъ. Я принесъ картину. Но я, можетъ быть, мѣшаю.
Карено. Да, вотъ именно. Вы вообще приходите не во-время. и потомъ я не знаю, подойдетъ ли это для насъ. Молодежь сейчасъ обнаружила передъ нами свой образъ дѣйствій. А Тарэ былъ изъ тѣхъ, кому я покровительствовалъ.
Фіумъ. Но вы все-таки хоть взгляните на нее. Открываетъ картину.
Фру Карено вскрикиваетъ. Пойдемъ, Сара! Уходятъ съ Сарой направо.
Карено. Это что за гадость? Подняла ногу кверху!
Фіумъ. Да, она показываетъ пальцемъ ноги на вечернюю звѣзду, вотъ она. Показываетъ.
Карено. Нѣтъ, я не желаю имѣть такой картины въ своемъ домѣ. А это изображаетъ небо?
Фіумъ. Да. Вечерняя заря.
Карено. Скажите мнѣ только одно: гдѣ вы видали дѣвушекъ съ такими икрами? Вѣдь ихъ нѣтъ и слѣда, онѣ должны быть плотныя и упругія. Нѣтъ, благодарю за такую картину. Отходитъ отъ картины.
Фіумъ. Я могу нарисовать икры и толще.
Карено. Нѣтъ, очень вамъ благодаренъ. Я отецъ семейства и несу на себѣ извѣстную отвѣтственность. Какъ вы думаетъ, могу я показать это женѣ и маленькой дочери? Вы сами видѣли. Онѣ бѣгутъ, едва взглянувъ на картину.
Фіумъ. Я думалъ, вы хотите купить картину, чтобы доказать вашу симпатію къ намъ, молодежи. Этимъ вы сильно поддержали бы мое искусство.
Карено. Я относился съ полной и глубокой симпатіей къ молодежи; но у меня открылись глаза. Сегодня одинъ молодой человѣкъ стрѣлялъ въ меня. Если молодежь рѣшается на такія выходки, то я отказываю ей въ малѣйшей поддержкѣ.
Фіумъ закрываетъ картину; въ бѣшенствѣ. Можетъ быть, я долженъ приходить и болтать съ вами двусмысленныя вещи? Идетъ къ двери на заднемъ планѣ.
Фру Карено и Сара входятъ справа.
Фру Карено. Вѣдь ты не повѣсишь этой картины у насъ въ домѣ?
Карено. Нѣтъ. Къ Фіуму. Да, простите, но вы слышали мое рѣшеніе.
Фіумъ. И вы думаете, что заставите этимъ меня поколебаться? Слѣдующей я нарисую еще болѣе худыя икры. Уходитъ.
Карено. Да, теперь вижу. Молодежи хочешь помочь, а она все такъ же упряма и своенравна.
Фру Карено. Не думай больше объ этомъ. Ты и такъ сегодня довольно пережилъ.
Карено. Да, это правда. А теперь мы заживемъ вмѣстѣ покойной жизнью. Не надѣть ли мнѣ халатъ?
Фру Карено. Конечно; а пока ты будешь переодѣваться я схожу за чаемъ. Онъ уже готовъ. Уходить налѣво.
Сара. А потомъ ты мнѣ разскажешь сказочку, хорошо?
Карено, надѣвая халатъ. Пожалуй. А тебѣ хочется ее послушать?
Сара. Да.
Карено. Я могъ бы разсказать тебѣ о человѣкѣ, которому долгое время жилось очень тяжело.
Сара. Это грустная сказка?
Карено вынимаетъ банковые билеты изъ кармана сюртука и кладетъ себѣ въ карманъ. Нѣтъ, она кончается хорошо.
Фру Карено входитъ слѣва съ чаемъ. Представь, Александра уже узнала, что ты будешь выбранъ въ стортингъ. Она всюду суетъ свой носъ.
Карено. Да, горничной совсѣмъ не дѣло мѣшаться въ дѣла своихъ господъ.
Фру Карено. Да, мы ей откажемъ, это рѣшено... Впрочемъ она еще не знаетъ, что ты будешь совѣтникомъ. Разливаетъ чай.
Сара. Отецъ обѣщалъ мнѣ разсказать сказку.
Фру Карено. Не надо, дѣвочка, приставать къ папѣ. Къ Карено. Пожалуйста. Садится.
Карено тоже садится. Ничего, ничего садись, Сара. Надо держать слово. Я разскажу тебѣ сказку.
Сара садится.
Карено. Жилъ-былъ человѣкъ, который никогда не хотѣлъ подчиниться...
Занавѣсъ.