Вера с Филатовым пошла впереди.
-- Вы вместе живете? -- спросил Иконников Розу, кивая глазами на ее подругу.
-- Нет, она живет у родителей, а я -- в номерах. А что?
-- Ничего. Я так спросил.
Они прошли несколько шагов молча.
-- Однако, вы меня, Роза Самойловна, сегодня смутили, -- начал Иконников.
-- Чем?
-- Да как же, сказали, что я лошадь без хвоста!
Роза сбоку на него посмотрела.
-- Уж вы не обиделись ли, чего доброго?
-- Не обиделся, но меня это заставило задуматься.
-- Хотите, я вам дам хороший совет?
-- Пожалуйста!
-- Милый друг, -- она произнесла это особенно нежно, -- в наше время нельзя жить только собою, надо немного подумать и о других!
Иконников молчал, а Роза продолжала говорить с увлечением. И, как и в номере Рудзевича, красные пятна алели на ее щеках.
-- Будьте вы всем, кем хотите, но только не беспартийным! Даже черносотенец, и тот кипит в этом общем котле, и он творит волю пославшего его, хотя бы и злую.
Они незаметно прошли Тверской и Страстной бульвары и подошли к Петровскому. На углу Петровки их поджидали Вера с Филатовым.
-- Ты зайдешь ко мне? -- спросила Вера.
Роза подумала,
-- Пожалуй! Ну-с, -- обернулась она к студентам. -- Вот и окончен наш путь!
Начали прощаться. Роза сильно, по-мужски, пожала руку Иконникову и, улыбаясь, продекламировала:
Так и сердце мое не откликнется вновь
На призыв твой, надеждой ласкающий...
Мне смешна твоя ласка, преступна любовь,
Раз рекою вокруг разливается кровь, --
Раз страдание есть и -- страдающий.
-- Ого! -- воскликнула Вера. -- Вы уже о любви заговорили?
-- Это я ему, как заключительный аккорд моих нотаций! -- кивнула Роза на Иконникова. -- Он это понимает.
-- И будет помнить! -- поклонился Иконников.
-- Тем лучше. Так до свиданья, товарищи!
Девушки скрылись в подъезде, кивая и улыбаясь студентам.