Долгое молчание.
Татьяна ( просыпаясь ). Боже мой, как тяжело... Как голова тяжела... Где я? Что со мной? ( Осматривается ). А, да, помню... Ужин. Они поили меня... Я опьянела. ( Хватается руками за голову ). И этот барон... Барон... Он всё что-то говорил мне... Он целовал мне руки... Он обнял меня... ( Вскакивает с криком отчаяния и закрывает лицо руками ). Я погибла... Погибла. ( С рыданием падает в кресло. Немного придя в себя ). Может быть, это сон... Может быть... Нет, нет... Я помню, я всё теперь помню... О, мой муж, мой... Как я признаюсь ему, как скажу, что он опозорен! Ему нельзя сказать: он вызовет [ на дуэль], он убьёт его и, может быть, сам будет убит... Но я не могу лгать, я не могу не признаться ему. Я должна его видеть... Он поймёт, он простит. Скорее, скорее телеграмму... Через два часа он будет здесь. ( Бежит к столу и садится). Я напишу, что лежу, что опасно больна, что погибаю... ( В отчаянии ). Да разве я уже не погибла?.. ( Рыдает). Я не знаю, как я переживу эти два часа... Или разве... ( Медленно подходит к шифоньеру и выдвигает один ящик ). Вот тут... Стоит только взять несколько капель... И он застанет меня мёртвою, но чистой, не порочной, и не узнает ничего. Он будет разбит, будет горевать, но что он? Погорюет он и забудет через год. Он ещё молод, он может быть счастлив. Счастлив... Я то же молода, я жить хочу... Я не хочу умирать! ( Порывисто захлопывает ящик ). Да что же, что же делать? Да, вот телеграмма. ( Звонит ). Он приедет... В ноги ему кинусь, руки ему буду целовать, только что бы он простил меня и что бы не шёл на опасность. О, он простит меня! Он поймёт, что его Таня не виновата, не может быть виновата!
Горничная. Что угодно, Татьяна Николаевна?
Татьяна. Вот, Даша, возьмите телеграмму и отправьте её сейчас же, сейчас же... Вот вам деньги. Поскорее...
Горничная уходит.
Поезд придёт через два часа... Господи, дай мне силы прожить эти два часа! А потом... Как я сознаюсь ему? Что я скажу? Боже мой! Научи меня! Или вот что... Разве я не могу попросить Боброва? Бобров мой старый, верный друг. Он любит меня... Он сумеет. Мне ли перед ним скрываться? Когда умирала моя дочка, моя Маша, не он ли не спал ночей, не он ли сидел, не смыкая глаз? Не он ли выручал меня столько раз из беды? Он хороший человек... Я скажу ему всё. Он сумеет сказать мужу. А я не могу. У меня дыхание прервётся, слова застынут в горле. Поеду просить его... ( Смотрит на часы ). Времени хватит... Боже мой, спаси меня, поддержи меня! ( Уходит ).