Возле Александровского завода Алексей Давыдов то и дело прорывался через кольцо ингушей, провокаторов и жандармов, стягивающееся вокруг него.
Была ночь сухая, душная. На берегу реки сидели выбравшиеся из чащи "лесные братья" -- двое: Штейников и Алексей.
-- Алешка! -- сказал Штейников, возвращаясь из кустов с куканом, на котором были нанизаны несколько пойманных рыбок. -- Чего -- то вода плещет. Кажется, что по реке плывет лодка. Остановить ее или нет?
-- Не надо. Пусть проходит мимо. Рыбачит кто-нибудь. Плеск все приближался, уже было слышно, как журчит разрезаемая рулевым веслом вода, слышны были чьи -- то негромкие голоса.
-- Алексей, да она правит прямо сюда, -- прошептал Штейников, опять высовываясь из зарослей.
-- Давай смотаемся в сторону! -- ответил Давыдов. -- Не стоит встречаться с кем-нибудь около этих мест, разболтают еще. А тут и стоянка недалеко!
И, захватив винтовки, они быстро скрылись в гуще леса.
-- Рыбаки, должно быть, -- повторил Алексей, останавливаясь и прислушиваясь к шороху причаливающей лодки. -- Вероятно, ночевать будут. Давай закуривай, а потом пойдем дальше, костер разведем и уху сварим!
-- Закуривай, -- сказал Штейников, пошарив в карманах, -- а спички на берегу позабыл!
Сильный и отчаянный крик заметался эхом по лесу. Потом опять, но уже какой -- то глухой и сдавленный.
-- Кого там черти режут? -- приложив руку к уху, пробормотал Штейников. -- Погоди, я проберусь и посмотрю, а заодно и спички найду! Тсс!.. Слушай, да они, кажется, уже уплывают! Слышишь, опять заплескались весла!
Штейников полез к берегу, но и Алексей не захотел его ожидать. Быстро выбрались они на прежнее место; лодки уже не было видно. Штейников стал шарить спички. Алексей прислушивался, ему показалось, что кто -- то хрустит ветками позади. Он обернулся и тотчас же резанул Штейникова за плечо:
-- Смотри!
И оба боевика увидали, что почти рядом тихо колышется черная тень повешенного человека.
Ударом ножа Алексей перерезал веревку, и тело человека тяжело повисло ему на руки.
Повешенного положили на сырую мшистую землю, и Алексей приложил ухо к его груди. Но ничего не разобрал. Мешали слушать всплески теплой реки, шорох листвы да причудливые перекликивания, пересвисты какой -- то неугомонной ночной птицы.
"Нет, -- подумал он, -- конченое дело!" -- И хотел уже встать, как вдруг скорее почувствовал, чем услышат легкий, едва уловимый удар сердца.
-- Стучит! -- сказал он, поднимаясь. -- Клади его выше!
Давай оттягивай руки назад, может быть, он еще выживет!
Через несколько минут лежавший на земле человек вздохнул и застонал. Принесли воды, влили ему в горло, он хлебнул глоток и вздохнул еще глубже.
-- Жив, -- решил Алексей. -- Но кто это, кто? За что его повесили? Может быть, это были вовсе и не рыбаки, может быть, это были жандармы?
Чтобы не привлечь внимания уплывшей лодки, огня не зажигали. Но в это время небо просветлело. Поляна озарилась голубым мерцающим светом, и Алексей увидел одутловатое, крупное лицо лежащего в рваных отрепьях чело -- века.
-- Вероятно, какой-нибудь бродяга, -- решили они. Вскоре человек очнулся. Сначала, увидев возле себя двух незнакомых людей, он перепугался и, очевидно, принимая их за каких -- то других, забормотал:
-- Ей -- богу, ничего не слышал, ей -- богу, спал за кустом!
Но потом, когда ему толком объяснили, что никто его трогать не собирается, он назвался Семеном Федоровым, отправляющимся на заработки в Чусовую.
Будто бы по дороге он заблудился. Попал на берег речки и уснул там. Проснувшись, он услышал рядом с собой голоса. О чем был разговор, слышал он плохо. Но только, не удержавшись, он чихнул, на него накинулись четыре человека и связали его. Долго допрашивали, кто он и зачем подслушивал, потом посадили в лодку, повезли с собой и, наконец, посовещавшись, решили высадить его на берег и повесить.
Весь этот рассказ, а особенно его первая часть показались Давыдову мало правдоподобными, ибо берег речки, на которой захватили его неизвестные люди, вовсе не лежал по соседству с Чусовским трактом. Но в то же время Давыдов чувствовал, что нельзя было подозревать в этом человеке шпиона, ибо какой же это шпион, если его свои, очевидно, переодетые жандармы самым настоящим образом повесили.
И, поразмыслив, Алексей решил: вероятно, свой человек, который не сознается только потому, что не уверен в том, к кому он попал, и в том, что спасшие его люди не выдадут его обратно жандармам.
Он задал бродяге еще несколько вопросов, но тот упер но отмалчивался.
-- Послушай, -- негромко сказал ему молчавший до сих пор Штейников, -- а не лучше ли нам его опять того?..
-- Что того?
-- Да обратно! На то же самое место, пусть висит, где висел, и ему спокойно будет, да и нам тоже!
-- Нет, -- категорически отказался Давыдов, -- это дело разобрать надо, что ты еще выдумал! Ты возьмешь его с собой и отведешь к землянкам! А я пойду к ребятам, может быть, там, поближе к заводу, узнаю что!
В условленном месте Алексей встретился с поджидавшими его боевиками. Здесь же был только что вернувшийся из Соликамска Студент.
-- Есть оружие? -- весело спросил Алексей, здороваясь с товарищами.
-- Нет, -- хмуро ответил Студент, -- ящик украли! Когда ночью я тащил его, то за мной увязались шпики. Васька отвлек их на себя, а я забежал в какой -- то пустой балаган и спрятал его. Но его оттуда украли!
И он рассказал по порядку, как было дело.
-- А самое главное то, что вчера, подъезжая сюда, я увидел шагающим вдоль полотна того самого фокусника, который украл ящик. Я соскочил на ходу, но он, узнав меня, бросился сломя голову бежать и скрылся где -- то в лесу! -- Значит, он здесь неподалеку?
-- Здесь!
-- Это, конечно, провокатор?
-- Ясное дело!
Алексей стиснул губы и выпрямился.
-- Ну, ребята, смотрите в оба! А только эту сволочь мы должны обязательно изловить!
-- И повесить! -- послышались голоса.
-- И повесить башкою вниз, -- зло сощуривая глаза, добавил Алексей. -- Теперь оставим это! Что нового?
-- Есть новое... Жандарма вчера убили и бомбу к управителю опять Тимшин бросил.
Стали совещаться. Предстояло большое и трудное дело. Нужно было пробраться к общежитию полиции и разгромить его бомбами. Выработали план. Время назначили -- послезавтра, в полночь.
-- Послушай, Алексей, -- тихо сказал ему брат, когда они остались вдвоем, -- ты слышал что-нибудь про Лбова?
-- Нет, но я жду!
-- А я слышал! Мне надежные люди передавали, что он гибнет! Кругом измена, провокация, начинаются грабежи. И даже он, Сашка Лбов, своей железною волею не в силах более поддерживать дисциплину! А кроме того, -- добавил он, помолчав, -- кроме того, рабочие разгромлены и рабочие устали!
-- Ну... а к чему это ты?
И Алексей пристально, испытующе посмотрел на брата.
-- Рабочие устали! Ну что ты сделаешь, -- он особенно подчеркнул слово ты, -- если разгромили Лбова с его мотовилихинцами.
-- Неужели ты думаешь выдержать?
Алексей помолчал, постучал прикладом винтовки о носок сапога и ответил сквозь зубы:
-- Выдержу или не выдержу -- это дело второе. Но то, что пока жив буду, не сдамся -- это первое!
-- А если?.. -- И Иван еще более снизил голос -- А если сами рабочие перестанут верить тебе и будут считать тебя за простого разбойника, тогда что?
Алексей быстро, рывком повернул голову, еще сильнее стукнул прикладом о носок сапога.
-- Не будут!
-- Нет, будут! Я тебе говорю, что будут! И если не все, то многие! Мы не собираем их, не разъясняем им ничего, на что идем, зачем все это, почему, для чего?! ,
-- Нельзя!.. Конспирация прежде всего! Дурак ты, что ли, если не понимаешь?
-- Нет, я понимаю, а это ты слепой, -- резко ответил Иван, и его обыкновенно мягкий голос прозвучал на этот раз тверже, чем обыкновенно. -- Я слышу уже, что когда мы ограбили заводского кассира, то жалованье всем задержали! И, воспользовавшись этим, полиция повсюду, на все перекрестках кричала рабочим: "Видите, кто такой Давыдов? Разбойник, и больше ничего! Ему бы только пограбить! Он ваши же деньги забирает, а вы еще ему верите, поддерживаете его". И, знаешь, многие заколебались что -- то!
-- Я не для себя деньги беру, а для них же, -- запальчив. ответил Алексей, -- мне, что ли, деньги нужны? Для кого это я, как волк, по лесам рыскаю? Разве не для них же?
-- Нет, -- убежденно ответил Иван, -- какая им польза с тебя? Ну, повесят из -- за тебя многих? Жандармов, ингушей на постой по квартирам пошлют? Людей арестуют, в тюрьмы, в Сибирь сошлют? Только -- то и всего! Ты один, а один в поле не воин! Героизмом, брат, тут ничего не сделаешь надо массы поднимать!
-- Так пусть все подымаются, -- нервно ответил Алексей. -- Пусть все восстают, если не хотят идти в тюрьмы! Ты говоришь, что силой их не подымешь, а чтоб сами они поднялись -- время еще не пришло. Так что же делать? Неужели сидеть сложа руки, агитировать потихоньку? Но я не могу потихоньку, когда у меня все нутро вроде как каленым железом прожжено. Я делаю!.. Я буду делать, как умею! А кто прав, кто виноват -- это уж разберут после!
-- После чего?
-- А хотя бы после того, когда нас повесят, -- с издевкой ответил Алексей. -- Я знаю все сам, мы люди конченые, нам одна дорога, и с этой дороги мы... Я, например, не сверну никогда, что бы ты мне ни говорил!..
К вечеру из леса пришел Штейников. Боевики собирались уже ложиться спать, как со стороны, где стоял часовой, послышался предупреждающий свист. Все насторожились. Штейников молча схватил карабин и бросился вперед. Через несколько минут он вернулся, но уже не один, с ним был еще незнакомый человек.
-- Посланный от Лбова, -- проговорил Штейников.
Все встали. При свете костра боевики увидели невысокого полного человека, лет двадцати восьми. Движения его были порывисты, глаза насторожены, и, точно опасаясь, чтобы не попасть в засаду, он сунул правую руку в оттопыренный карман брюк. Затем он подошел к Алексею и сказал ему негромко несколько условных фраз. Потом, осмотревшись, вынул руку из кармана и сел рядом.
Посланный принес хорошие вести. Лбов передавал, что дела его идут неплохо, и обещал, в случае надобности, прислать денег и оружия.
-- Денег мне не надо, -- ответил Алексей, -- оружие надо! Где и у кого я его достану?
-- В Чусовой, -- ответил лбовец, -- я дам тебе адрес надежного человека, и через него ты всегда, когда нужно будет, получишь!
И поднялся с локтя Иван и спросил:
-- Послушай, но у нас говорят, что у Лбова дела вовсе плохи! Что рабочие его устали поддерживать! Кругом провокация! Что Матрос ограбил несколько крестьянских потребиловок! Дисциплина падает, начинается пьянство, и дружина разлагается!
-- Неправда, -- ответил посланный, -- дружина крепка! Еще только недавно Ястреб ограбил огромный камский пароход, и теперь Лбов собирается сделать налет на Пермь, Он силен сейчас как никогда!.. Неправда, не верьте тем, кто сеет смуту и уныние!
При этих словах Алексей насмешливо посмотрел на брата, а Иван опустил голову и покачал ею, как бы раздумывая и не доверяя.
-- Хватит разговоров, пора спать, на рассвете отправимся на стоянку, там отдохнем! Посмотришь наше логово, а затем у нас... дело на днях будет... большое дело!
-- Какое? -- спросил у Алексея лбовец.
-- Налет на полицию!
-- Когда?
-- Послезавтра ночью!
Проснувшись рано, все тронулись в путь. К полудню добрались до того места, где недавно Алексей и Штейников были случайными свидетелями разыгравшейся ночью непонятной драмы.
-- Вот на этом самом месте, -- сказал Алексей, показывая на уступ берега. -- Как раз здесь позавчера мы сняли с петли повешенного человека!
-- Ну? -- спросил, заинтересовавшись, лбовец. -- Кого же это? Вашего, что ли?
-- Нет, в том -- то вся и загадка, что не нашего! Жандармы, вероятно, повесили! Да я сам ничего не понимаю! Может быть, сегодня от него что-нибудь узнаю толком, а тогда, ночью, никак ничего не мог добиться!
-- От кого добиться? -- Лбовец остановился.
-- Да от повешенного! Я же тебе говорю, что мы его успели с петли снять! Как только лодка отъехала -- так и сняли!
Лбовец вытащил из кармана папиросу, закурил ее, вытер взмокший лоб и спросил:
-- Так сейчас он где?.. Отпустили вы его?
-- Да нет же, он у нас в землянке заперт! Вот придем к вечеру, и увидишь сам!
-- Шпион, -- ответил лбовец. -- И почему ты не оставил его висеть?
-- Вот тебе и на! Да разве же шпиона стали бы вешать жандармы?
-- А откуда ты вздумал, что его повесили жандармы?
-- А то кто же еще? Лбовец промолчал, заколебался, потом ответил твердо:
-- Кто? Я повесил!..
-- Ты? -- И Алексей остановился. -- Ты его повесил? Но тогда погоди, значит, ты здесь не один? Ведь в лодке были еще трое! Что же они здесь делали, куда делись? -- И Алексей посмотрел на спутника.
-- Мы искали вас, а он следил за нами! Он сидел, спрятавшись в кустах, и подслушивал наш разговор!
-- А где остальные?
-- Они ждут меня возле поселка!
-- Вот оно что, -- протянул Алексей.
Дальше они шли молча. Алексей шепнул о чем -- то Штейникову. И Штейников, как охотничья собака, насторожился и всю дорогу неотступно шел по пятам за лбовцем. Лбовец чувствовал это и, тоже искоса, посматривал на Штейникова и руки из кармана не вынимал.
Так приблизились они к землянке. Едва только были брошены сучья в потухающий костер, как Алексей приказал привести бродягу, вынутого из петли.
-- Дай я застрелю его! -- рванувшись вперед, сказал лбовец.
-- Нет, -- ответил Алексей, -- не стреляй! -- Добавил холодно: -- Застрелить кого нужно мы еще всегда успеем!
Бродягу вывели.
-- Подойди сюда! Тот подошел.
-- Смотри, -- и Алексей показал на лбовца, -- этот был, когда тебя вешали?
-- Был, -- еле ворочая от страха языком, ответил спрашиваемый.
-- За что? Что ты слышал? Говори прямо!
-- Они говорили... -- начал было перепуганный бродяга. Но лбовец навел на него дуло револьвера и крикнул рассерженно:
-- Посмей только соврать, собака!
Хищной кошкой подобравшийся сзади Штейников крепко схватил лбовца за руку. Лбовец перехватил револьвер в левую руку и, вероятно, выстрелил бы в Штейникова, если бы не только что подошедший Студент, который крикнул во весь голос:
-- Стойте! Стойте!.. Пес вас возьми! Да ведь это же вовсе не бродяга! Это он!
-- Кто он?
-- Он, -- крикнул Студент, -- подбегая к оборванцу и дергая его за рукав, -- это тот самый, который украл ящик с оружием, это и есть шпион!
И разоблаченный Али -- Селям, влипший в новую историю, так и остался стоять с открытым ртом, не будучи в силах сказать в свою защиту ни слова.
Потом, убедившись, что на этот раз судьба привела его уже наверняка к виселице, попробовал было броситься бежать. Но Штейников, успевший переменить позицию, сильно ударил его прикладом по голове, и Али -- Селям без памяти упал на землю.
-- Повесить его, -- раздались возмущенные голоса. -- Повесить сейчас же! Давай тащи веревку!
Но Алексей крикнул:
-- Не надо, что вы спятили, что ли? Сейчас от него ничего не добьешься! Мы допросим его утром! Свяжите его и заприте в землянку!
Потом, уже без всякого колебания, он подошел к лбовцу и протянул ему руку. Тот посмотрел на Алексея и протянул свою.
-- Не сердись, -- сказал Алексей. -- Сам знаешь, нам нужно быть осторожными! И, ей -- богу, час тому назад я еще никак не мог решить, кто из вас провокатор!
Через четверть часа все спали...