{ VII } Автору Науки Логики не было даровано закончить предпринятую им с бодрым рвением переработку этого сочинения. Едва были им написаны последние слова предисловия к первому тому нового издания, как он был схвачен болезнью, печальный исход которой положил неожиданный конец его дальнейшей деятельности на пользу столь мощно подвинутой им вперед науки. Хотя из сравнения прежнего с новым изданием первого тома этой Логики видно, в какой степени и оба другие тома (перепечатываемые ныне с вышедшего в свет в 1813 и 1816 годах первого их издания) еще выиграли бы под рукою их автора в строгости диалектического построения, в определенности выражений и во внешней доступности, тем не менее нам служит немалым утешением возможность сказать, что почившему великому учителю, предпринявшему эту работу не без многолетней подготовки к ней и уже во вполне зрелом возрасте, уже в первоначальном ее выполнении удалось создать сочинение, за которым как уже и ныне, так еще более следующими поколениями будет признана слава покоящегося на прочном основании и во всех главных своих частях приведенного рукою мастера органа мыслящего познания. Если, однако, не оказывается недостатка и в таких друзьях истины, которые с полным признанием того, что совершено здесь, считают необходимым несколько воздержаться и вообще не желают ничего знать о готовой системе истины, так как по их мнению после такой системы для них и для их последователей нечего больше делать (причем они пытаются сослаться на известное изречение Лессинга), то для их успокоения достаточно узнать из предпринятой новой обработки этого сочинения, как обстоит дело с этою внушающею опасение законченностью науки, и почему вследствие того нисколько не исключаются новые ее исследования и успехи. В каких границах наш покойный друг в учениях о сущности и о понятии, составляющих содержание второй и третьей части настоящего сочинения, предпринял бы новую их переработку, и какие новые развитие и определения получило бы оно, это в общих чертах можно усмотреть из сравнения с соответствующими отделами вышедшей в 1830 г. { VIII } в третьем издании Энциклопедии философских наук. Из этого сравнения видно, что автор, строго удерживая великие основные мысли своего сочинения, на которые по его собственному скромному заявлению следует смотреть, как на общий результат работ его предшественников в области философского познания, и последовательно проводя справедливо признанный им за единственно правильный метод, нашел возможным сохранить в себе потребные для живого прогресса науки свежесть и подвижность духа. Пусть тем, которые призваны к дальнейшей разработке нашей науки, служит постоянным образцом эта способность самоотречения, это мужество разума и неудержимо стремившееся вперед рвение дорогого учителя; и тогда не может возникнуть никакой основательной жалобы на оцепенелость науки и на стеснение ее прогрессивного развития.
Задача издателя при перепечатке предлежащего сочинения по самому существу дела могла состоять лишь в тщательной корректуре найденных опечаток и описок, и в этом отношении он в сомнительных местах допускал исключительно лишь такие изменения, относительно которых он позволял себе быть вполне уверенным в согласии автора, если бы была дарована возможность получить это согласие.
Берлин, 3-го мая 1834. {1}