§ 116.
Сущность есть лишь чистое тожество и отражение, видимость внутри самой себя, поскольку она есть соотносящаяся с собою отрицательность и, следовательно, отталкивание себя от самой себя; она, следовательно, существенно содержит в себе определение различия.
Примечание. Инобытие здесь больше уже не есть качественное инобытие, определенность, граница, а, как находящееся в сущности, в соотносящемся с самим себою, отрицание есть вместе с тем соотношение, различие, положенность, опосредствованностъ.
Прибавление. Если задают вопрос, каким образом тожество приходит к различию, то в основании этого вопроса лежит та предпосылка, что тожество, как одно лишь тожество, т. е. как абстрактное тожество, есть нечто самостоятельное, независимое, и различие точно так же есть нечто иное, тоже самостоятельное и независимое. Однако эта предпосылка делает невозможным ответ на поставленный вопрос, ибо если тожество рассматривается как нечто отличное от различия, то у нас, таким образом, имеется единственно лишь различие. Благодаря этому нельзя доказать перехода к различию, так как исходного пункта, от которого должен совершаться переход, нет для того, кто спрашивает, каким образом совершается этот переход. Вопрос оказывается, следовательно, при ближайшем рассмотрении бессмысленным, и тому, который задает его, следовало бы сначала поставить другой вопрос, а именно, что он разумеет под тожеством, — тогда оказалось бы, что он не связывает с тожеством никакой мысли и что оно для него лишь пустое слово. Далее следует сказать, что, как мы видели выше, тожество есть, несомненно, некое отрицательное; оно, однако, не есть абстрактное, пустое ничто, а есть отрицание бытия и его определений. Но, как таковое, тожество есть вместе с тем соотношение, а именно отрицательное соотношение с собою или различение себя от самого себя.
§ 117.
Различие есть: 1) непосредственное различие, разность, т. е. различие, в котором различенные суть каждое само по себе то, что они суть, и каждое из них равнодушно к своему соотношению с другим, которое, таким образом, есть для него нечто внешнее. Вследствие равнодушия различенных к своему отличию, последнее пребывает вне их в чем-то третьем, производящем сравнение. Это внешнее различие есть, как тожество соотнесенных, сходство, а как нетожество их — несходство.
Примечание. Рассудок доводит разъединение этих определений до такой степени, что, хотя сравнивание имеет один и тот же субстрат для сходства и несходства, оно все же видит в них различные стороны этого субстрата и разные точки зрения на него; однако сходство, взятое само по себе, есть лишь прежнее определение, — тожество, и несходство, взятое само по себе, есть различие.
Разность тоже превратили в закон. Этот закон гласит: все разно, или: нет двух вещей, которые были бы совершенно сходны друг с другом.
Здесь «всему» приписывается предикат, противоположный тому, который приписывался ему первым суждением: там приписывалось ему тожество, а здесь — различие; здесь, следовательно, дается закон, противоречащий первому закону. Можно попытаться устранить это противоречие, сказав: так как разность получается лишь благодаря внешнему сравнению, то всякое нечто, взятое само по себе, должно быть признано лишь тожественным с собою, и, таким образом, первый закон не противоречит второму. Но в таком случае разность также не принадлежит нечто или всему, не составляет существенного определения этого субъекта; это второе суждение, таким образом, не может быть и высказано. — Если же, с другой стороны, само нечто, как это высказывается суждением, разно, то оно таково благодаря своей собственной определенности; но в таком случае здесь уже имеется в виду не разность, как таковая, а определенное различие. — Таков именно смысл вышеприведенного лейбницевского положения.
Прибавление. Именно тем, что рассудок приступает к рассмотрению тожества, он на самом деле уже выходит за свои пределы и имеет перед собою не тожество, а различие в образе голой разности. Когда мы именно говорим согласно так называемому закону мышления, закону тожества: море есть море, воздух есть воздух, луна есть луна и т. д., то мы считаем эти предметы равнодушными друг к другу, и мы, следовательно, имеем перед собою не тожество, а различие. Но мы затем не останавливаемся также и на рассмотрении вещей лишь как разных, а сравниваем их друг с другом и получаем, благодаря этому, определения сходства и несходства. Занятие конечных наук состоит в значительной части в применении этих определений, и когда в наше время говорят о научном рассмотрении, то под этим преимущественно понимают тот метод, который имеет своей задачей сравнивать привлеченные к рассмотрению предметы. Нельзя не признать, что таким путем были достигнуты некоторые очень значительные результаты, и в этом отношении следует в особенности напомнить о великих успехах новейшего времени в областях сравнительной анатомии и сравнительного языкознания. При этом, однако, мы не только должны заметить, что ученые заходили слишком далеко, предполагая, что этот сравнительный метод можно применять с одинаковым успехом во всех областях познания, но должны в особенности еще, кроме того, подчеркнуть, что одно лишь сравнивание не может дать полного удовлетворения научной потребности и что вышеуказанные, достигнутые этим методом, результаты должны рассматриваться лишь как хотя и необходимые, но все-таки подготовительные работы для подлинно постигающего познания. Поскольку, впрочем, при сравнении дело идет о том, чтобы свести имеющиеся налицо различия к тожеству, математика должна рассматриваться как наука, в которой эта цель достигнута наиболее полно, и она достигла этого успеха именно потому, что количественное различие представляет собою лишь совершенно внешнее различие. Так, например, геометрия при рассмотрении качественно различных треугольника и четыреугольника отвлекается от этого качественного различия и признает их равными друг другу по своей величине. Что ни эмпирические науки, ни философия отнюдь не должны завидовать математике из-за этого ее преимущества,— об этом мы уже сказали раньше (§ 99, прибавление) и это вытекает, кроме того, из того, что мы заметили выше о голом рассудочном тожестве.
Рассказывают, что когда Лейбниц высказал однажды при дворе закон разности, то придворные кавалеры и дамы, гуляя по саду, старались отыскать два не различающиеся друг от друга листа, чтобы, показав их, опровергнуть высказанный философом закон мышления.
Это, без сомнения, удобный и даже еще в наше время любимый способ занятия метафизикой. Относительно высказанного Лейбницем закона следует, однако, заметить, что различие, о котором он говорит, следует понимать не только как внешнюю и равнодушную разность, но и как различие в себе, и что, следовательно, вещам самим по себе свойственно быть различными.
§ 118.
Сходство есть тожество лишь таких вещей, которые не суть одни и те же, не тожественны друг другу, и несходство есть соотношение между несходными вещами. Эти два определения, следовательно, не разъединены, не распадаются на равнодушные друг к другу разные стороны или точки зрения, а каждое из них отражается в другом.
Разность есть поэтому различие рефлексии или различие в самом себе, определенное различие.
Прибавление. Между тем как просто только различенные обнаруживают себя равнодушными друг к другу, сходство и несходство суть, напротив, пара определений, которые непременно соотносятся друг с другом и каждое из которых не может мыслиться без другого. Это поступательное движение от голой разности к противоположению мы встречаем уже в обычном сознании постольку, поскольку мы соглашаемся с тем, что сравнивание имеет смысл лишь при предположении наличного различия, и точно так же и, наоборот, различение имеет смысл лишь при предположении наличного сходства. Поэтому, когда ставится задача указать какое-нибудь различие, мы не приписываем большого остроумия тому, который отличает друг от друга лишь такие предметы, различие между которыми непосредственно явно (как, например, перо и верблюда), равно как, с другой стороны, скажут, что тот, кто умеет сравнивать между собою только близко стоящие предметы (например, бук с дубом или собор с церковью), не обнаруживает большого искусства в сравнивании. Мы требуем, следовательно, тожества при различии и различия при тожестве. Несмотря на это, в области эмпирических наук весьма часто случается, что из-за одного из этих двух определений забывают о другом, и то видят односторонне задачу науки в сведении наличных различий к тожеству, то столь же односторонне видят эту задачу в нахождении новых различий. Это мы видим, главным образом, в естествознании. Здесь, в первую очередь, ставят себе задачей открытие все новых и новых веществ, сил, родов, видов и т. д., или, следуя иному направлению, доказательство того, что тела, которые доселе считались простыми, суть на самом деле сложные; физики, и химики новейшего времени с насмешкой говорят о древних, которые удовлетворялись лишь четырьмя и то не простыми элементами. Но, с другой стороны, видят одно лишь тожество; соответственно этому не только электричество и химизм рассматриваются как существенно тожественные, но даже органические процессы пищеварения и ассимиляции рассматриваются как только химические процессы. Уже раньше (§ 103, прибавление) мы заметили, что если нередко новейшую философию насмешливо прозывали философией тожества, то на самом деле как раз философия, и, главным образом, спекулятивная логика, показывает ничтожность абстрагирующегося от различия, чисто рассудочного тожества, хотя она затем настаивает, во всяком случае, столь же энергично на том, что мы не должны успокаиваться на одной лишь голой разности, а должны познавать внутреннее единство всего сущего.
§ 119.
2) Различие в себе есть существенное различие положительного и отрицательного; первое есть тожественное соотношение с собою таким образом, что оно не есть отрицательное, а второе есть различенное для себя таким образом, что оно не есть положительное.
Так как каждое из них самостоятельно, поскольку оно не есть иное, то каждое из них видимо, отражается в ином и есть лишь постольку, поскольку есть иное. Различие сущности есть поэтому противоположение, согласно которому различное имеет пред собою не иное вообще, а свое иное. То есть каждое из различенных имеет свое определение только в своем соотношении с иным, рефлектировано внутрь себя лишь постольку, поскольку оно рефлектировано в иное. И точно так же обстоит дело с иным. Каждое из них есть, таким образом, иное своего иного.
Примечание. Различие в себе дает положение: все существенно различно или, как выражали это положение иначе: из двух противоположных предикатов лишь один может быть приписан всякому нечто и не может быть ничего третьего. — Этот закон противоположности противоречит самым явным образом закону тожества, так как нечто, согласно одному закону, должно быть лишь соотношением с собою, а согласно другому, оно должно быть противоположным, соотношением со своим иным. В том-то и состоит своеобразная бессмыслица абстракции, что она ставит рядом, как законы, два таких противоречащих друг другу положения, даже не сравнивая их между собою. — Закон исключенного третьего есть закон определяющего рассудка, который, желая избегнуть противоречия, как раз впадает в него. А согласно этому закону должно быть либо + А либо — А; но этим уже положено третье А, которое не есть ни + ни — и которое в то же самое время полагается и как + А и как —А. Если + W означает 6 миль направления на запад, а —W 6 миль направления на восток, и + и — уничтожают друг друга, то 6 миль пути или пространства остаются теми же, чем они были и без этой противоположности, и с нею.
Даже голая противоположность + и —числа или абстрактного направления имеет, если угодно, свое третье, а именно нуль; мы, однако, не думаем отрицать, что пустая рассудочная противоположность между + и — имеет также свое законное место, когда речь идет о такого же рода абстракциях, как число, направление и т. д.
В учении о контрадикторных понятиях одно понятие называется, например, голубым (даже чувственное представление цвета называется в таком учении понятием), а другое — не-голубым, так что выходит, что это другое не есть некое утвердительное, например желтое, а фиксируется лишь как абстрактно отрицательное. О том, что отрицательное в нем самом столь же и положительно, см. следующий параграф; — это вытекает уже из определения, что противоположное некоему иному есть его иное. — Пустота противоположности между так называемыми контрадикторными понятиями нашла свое полное выражение в той, так сказать, грандиозной формулировке всеобщего закона, согласно которой каждая вещь во всех противополагаемых, таким образом, предикатах обладает одним и не обладает другим, какие бы предикаты мы ни взяли, так что дух есть либо белый, либо не-белый, либо желтый, либо не-желтый и т. д. до бесконечности.
Так как забывают, что тожество и противоположение сами противоположны друг другу, то принимают закон противоположения за закон тожества в форме закона противоречия, и понятие, которое не обладает ни одним из двух противоречащих друг другу признаков (см. выше) или обладающее обоими, как, например, четыреугольный круг, объявляется логически ложным. Хотя многоугольный круг и прямолинейная дуга круга также противоречат этому закону, геометры, не колеблясь, рассматривают круг как многоугольник, сторонами которого являются прямые линии. Но такая вещь, как круг (его простая определенность), еще не есть понятие; в понятии же круга центр и периферия одинаково существенны, оно обладает обоими признаками, и, однако, периферия и центр противоположны и противоречат друг другу.
Играющее такую важную роль в физике представление о полярности содержит в себе более правильное определение противоположения, но так как физика в своем понимании законов мысли придерживается обычной логики, то она пришла бы в ужас, если бы она раскрыла для себя полярность и пришла бы к тем мыслям, которые заключаются в последней.
Прибавление 1-е. Положительное есть снова тожество, но в его высшей истине, тожество как тожественное соотношение с самим собою, и в то же время оно есть тожество как то, что не есть отрицательное. Отрицательное само по себе есть не что иное, как само различие. Тожественное, как таковое, есть прежде всего то, что не имеет определения; напротив, положительное есть тожественное с собою, но тожественное с собою как определенное в противоположность некоему другому, а отрицательное есть различие, как таковое, с тем определением, что оно не есть тожество. Это — различие различия в нем самом.
Обыкновенно думают, что в различии между положительным и отрицательным мы имеем абсолютное различие. Они оба, однако, в себе одно и то же, и можно было бы поэтому назвать положительное также и отрицательным и, наоборот, отрицательное — положительным.
Так, например, владение и долг не есть два особых, самостоятельно существующих вида владения. То, что у одного, у должника, представляет собою нечто отрицательное, то у другого, у кредитора, есть нечто положительное. И это верно также и по отношению к пути на восток, который есть также путь на запад. Положительное и отрицательное, следовательно, существенно обусловливаются друг другом и существуют лишь в своем соотношении друг с другом. Северный полюс в магните не может быть без южного и южный не может быть без северного. Если разрежем магнит на две половины, то у нас не окажется в одном куске северный полюс, а в другом южный. Точно так же и в электричестве положительное и отрицательное электричества не суть два различных, отдельно существующих флюида. Вообще в противоположности различное имеет, в качестве противостоящего себе, не только некое иное, но свое иное. Обычное сознание рассматривает различенные как равнодушные друг к другу. Говорят так: я — человек, а вокруг меня—воздух, вода, животные и вообще иное. Все здесь раздельно, одно вне другого и без связи с ним. Но философия имеет своей целью изгнать безразличие и познать необходимость вещей, по которой иное выступает как противостоящее своему иному. Так, например, неорганическая природа не должна рассматриваться только как нечто иное, чем органический мир, но должна рассматриваться также и как его необходимое иное. Они находятся в существенном соотношении друг с другом, и одно существует лишь постольку, поскольку оно исключает из себя другое и именно через это соотносится с ним. Точно так же природа не существует без духа и дух без природы. Мы вообще делаем очень важный шаг вперед, когда мы в области мысли перестаем говорить: возможно еще и иное. Говоря таким образом, занимаются случайным, истинное же мышление, как было замечено выше, есть мышление о необходимом. — То, что новейшее естествознание пришло к признанию противоположности, воспринимаемой нами ближайшим образом в магнетизме как полярность, чем-то проходящим красной нитью через всю природу, всеобщим, законом природы,— это мы, без сомнения, должны признать существенным шагом вперед в науке; но можно было бы вместе с тем требовать, чтобы наряду с противоположностью не продолжала без дальнейших околичностей пользоваться признанием голая разность. Так, например, цвета то справедливо рассматриваются как противостоящие друг другу в полярной противоположности (как так называемые дополнительные цвета), то затем цвета: красное, желтое, зеленое и т. д., снова рассматриваются как безразличные друг к другу и как чисто количественные различия.
Прибавление 2-е. Вместо того, чтобы говорить согласно закону исключенного третьего (который есть закон абстрактного рассудка), мы скорее должны были бы сказать: все противоположно. И в самом деле нигде — ни на небе, ни на земле, ни в духовном мире, ни в мире природы — нет такого абстрактного или—или, как это утверждает рассудок. Все где-либо существующее есть некое конкретное и, следовательно,некое внутри самого себя различное и противоположное.
Конечность вещей и состоит в том, что их непосредственное наличное бытие не соответствует тому, что они суть в себе. Так, например, в неорганической природе кислота есть в себе вместе с тем и основание, т. е. ее бытие состоит лишь в ее соотнесенности с другим. Но это же означает, что кислота не есть нечто спокойно пребывающее в противоположности, а стремится к тому, чтобы положить себя как то, что она есть в себе.
Противоречие — вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить. Правильно в этом утверждении лишь то, что противоречием дело не может закончиться и что оно (противоречие) снимает себя само через себя. Но снятое противоречие не есть абстрактное тожество, ибо последнее само есть лишь одна сторона противоположности. Ближайший результат положенной как противоречие противоположности есть основание, которое содержит в себе, как снятые и низведенные лишь к идеальным моментам, и тожество, и различие.
§ 120.
Положительное есть то различенное, которое должно быть самостоятельно и вместе с тем не должно оставаться безразличным к своему соотношению со своим иным. Отрицательное должно не менее самостоятельно быть отрицательным соотношением с собою, быть для себя, но вместе с тем оно, как отрицательное, необходимо должно иметь это свое соотношение с собою, свое положительное, лишь в ином. Оба, следовательно, суть положенное противоречие, оба суть в себе одно и то же.
Оба суть одно и то же также и для себя, так как каждое из них есть снятие другого и самого себя. Они оба поэтому погружаются в основание (на нем. яз. игра слов gehen zu Grunde: идут ко дну, погибают, и идут к основанию), или, иначе говоря, существенное различие, как различие в себе и для себя, есть непосредственно лишь отличие себя от самого себя, содержит в себе, следовательно, тожественное; к такому полному в себе и для себя сущему различию принадлежит, следовательно, как само оно, так и тожество. — Как соотносящееся с собою различие, оно уже провозглашено также и как тожественное с собою, и противоположное есть вообще то, что содержит внутри самого себя одно и его иное, себя и свое противоположное. Внутри-себя-бытие сущности, определенное таким образом, есть основание.