КОРОЛЕВА НАВАРРСКАЯ
-- Удачно мы отделались,-- говорил дорогой Филипп Жаку.-- Спроси они, не гугеноты ли мы,-- дело было бы нехорошее.
-- Я тоже ожидал этого вопроса,-- ответил Жак,-- и думал, что бы я мог сказать по совести. Я даже под страхом смерти не отказался бы от своей веры, но думаю, что нам следует придумать что-нибудь, чтобы напрасно не рисковать жизнью.
-- Да что ж тут можно придумать?
-- А вот видите ли, сударь, спроси они, гугеноты ли мы, я бы спокойно ответил "нет", зная, что вы англичанин, и хоть веры такой же, как наша, но все-таки не гугенот. Ну, а Пьер еще не решил, кто он такой. Значит, мы не гугеноты. Но если бы он спросил, католики ли мы, мне пришлось бы ответить тоже "нет".
-- Ну, это вопрос щекотливый,-- сказал Филипп.-- Будем молить Бога, чтобы нам не пришлось отвечать, кто мы такие.
В этот день путники наши прошли миль десять и в восемь часов вечера, совершенно измученные, остановились на ночлег в лесу, в десяти милях от Нерака; подкрепившись хлебом и вином, купленным в небольшой деревеньке на пути, они улеглись спать. На другой день с рассветом они снова уже шагали по дороге и пришли к воротам Нерака раньше, чем их открыли. Как только опустили подъемный мост, они вошли в город вместе с толпой крестьян, дожидавшихся перед воротами.
Нерак имел вполне воинственный вид, на всех стенах стояли часовые. Можно было заметить, что большинство горожан были гугеноты. Узнать, где жила королева, было нетрудно. У дверей ее дома стояло несколько дворян-гугенотов, вооруженных с ног до головы. Филипп подошел к ним, оставив своих спутников на некотором расстоянии.
-- Я имею важное поручение к королеве,-- сказал он одному из дворян.-- Вот перстень как доказательство этого; прошу вас послать его ее величеству.
Дворянин внимательно осмотрел драгоценность.
-- Да, на нем герб королевы,-- сказал он.-- Ее величество уже пробудилась ото сна, я сейчас отправлю этот перстень к ней.
Через минуту из дома вышел другой дворянин.
-- Ее величество желает видеть гонца, передавшего ей перстень,-- сказал он.
И Филипп последовал за ним в дом. Его ввели в комнату, где сидела дама, в которой он по описаниям узнал королеву Наваррскую. Рядом с ней стоял юноша пятнадцати лет.
-- Вы от адмирала? -- спросила она,-- Есть у вас письмо для меня?
-- Письмо зашито в моем сапоге, ваше величество, его мне прочли несколько раз на случай, если бы оно испортилось от воды или от чего-либо другого. Сначала адмирал хотел дать мне только словесное поручение, но потом написал письмо на случай, если бы со мной случилось что-нибудь; тогда один из сопровождавших меня людей принес бы его вашему величеству.
-- Я слышала, что адмирал благополучно достиг Ла-Рошели с небольшим отрядом? -- спросила королева.
-- У него и у принца было более пятисот человек, когда они вступили в Ла-Рошель, и теперь ежедневно приходят к ним новые отряды. В тот день, когда я вышел из города, они намеревались взять Ниор и затем двинуться на юг. Поручение, которое я должен исполнить, это передать вашему величеству следующие слова: "Вы найдете меня или в Коньяке, или около него".
-- Хорошие вести, они очень облегчают мое положение,-- сказала королева.-- А кто же вы, сударь, кого адмирал почтил таким важным поручением?
Филипп объяснил свое происхождение и родство с французскими вельможами. Потом он попросил позволения выпороть письмо из сапога и вручил его королеве. В письме стояли слова:
"Все хорошо. Надеюсь видеть Вас. Вы найдете меня в Коньяке или около него".
Подписи не было.
-- Вы оказали нашему делу большую услугу, сэр Флетчер,-- сказала королева.-- Как удалось вам пробраться до Нерака, когда все мосты и броды охраняются католиками?
Филипп вкратце рассказал о своем путешествии.
-- Вы прекрасно оправдали доверие адмирала,-- сказала королева.-- Что же вам приказано дальше?
-- Сопровождать ваше величество на север, если вы разрешите мне ехать в вашем отряде.
-- Охотно. Моему сыну доставит большое удовольствие услышать от вас рассказ о ваших приключениях.
-- Вы поедете рядом со мной, сэр Флетчер,-- сказал молодой принц.
Принц был для своих лет высокого роста, энергичен и силен. Мать воспитывала его как сына простого крестьянина. Сама королева чувствовала отвращение к испорченности нравов французских придворных и старалась привить своему сыну простые наклонности и вкусы и сделать его смелым и сильным; в детстве он бегал босиком, а когда подрос, проводил много времени в горах на охоте.
-- Нужно вам сказать, сэр Флетчер,-- обратилась королева к Филиппу,-- что сегодня вечером я выступаю из Нерака с моими приверженцами-дворянами,-- я вас представлю им. Их пока немного, но мы имеем от многих известия, что они присоединятся к нам на пути. У католиков здесь, как мне известно, до четырех тысяч войска, но они разбросаны по окрестностям, и нам нетрудно будет одолеть небольшие отряды, которые могут преградить нам путь, а как только мы перейдем Гаронну, то на время будем в безопасности.
Выйдя от королевы, Филипп вместе со своими спутниками поспешил переодеться и вооружиться. Когда он спустя час явился снова в дом, занимаемый королевой, ему сообщили, что королева занята со своими советниками, но что принц Генрих спрашивал о нем. Его провели в комнату, где принц завтракал.
-- Вот и прекрасно,-- сказал принц.-- Я уже полчаса жду вас, чтобы позавтракать вместе. Садитесь сюда. Держу пари, что в Нераке вы были так заняты, что еще не успели и подумать о еде.
И принц настоял, чтобы Филипп сел с ним завтракать, сказав, что на это он имеет разрешение матери.
После завтрака Филипп рассказал принцу о своем путешествии из Ла-Рошели, об освобождении гугенотов из Ниора и о битвах, в которых участвовал.
-- Вы были в битве при Сен-Дени! Какой вы счастливчик! -- говорил принц-- Надеюсь, что и я буду участвовать в войне и буду великим полководцем, подобным адмиралу; но я хотел бы, чтобы это была война против испанцев, а не против французов.
Вошла королева. Филипп поспешил встать.
-- Пожалуйста, без церемоний, сядьте,-- сказала королева.-- Я рада, что нахожу вас здесь. Вы можете оказать нам новую услугу. Сенешаль д'Арманьяк ожидает меня близ Тоннека с отрядом конницы и полком пехоты, чтобы соединиться со мной завтра утром. Если об этом узнают католики, то губернатор Ажана пошлет против него войско или же преградит мне путь к нему. Так вот, вы должны ехать в Ажан, остановиться в какой-нибудь гостинице и поторопиться узнать, какие были или будут передвижения войск, и предупредить меня, если мне будет грозить опасность; мы будем переправляться через реку около полуночи. Теперь через Ажан проезжает множество всадников для присоединения к католическому войску, и на вас с вашими путниками не обратят особенного внимания. Если все будет спокойно, вы присоединитесь ко мне на пути или же проедете прямо к сенешалю. Я уже приказала оседлать четырех коней.
Филипп с радостью взялся исполнить это поручение.
-- Перстень я оставлю у себя и сама возвращу его адмиралу,-- сказала Филиппу королева,-- а вы носите вот этот на память о той, для кого вы рисковали жизнью.
И она передала ему дорогой перстень с бриллиантами.
-- А от меня прошу принять вот этот кинжал,-- сказал принц, снимая небольшой кинжал великолепной стали толедской работы.
Выразив благодарность королеве и принцу, Филипп вышел. На дворе он нашел уже Пьера и обоих своих ратников на сильных конях, а один из слуг королевы подвел и ему прекрасного коня.
-- Ее величество просит вас, сударь,-- сказал он Филиппу,-- принять этих коней как знак ее благоволения к вам.
Через пять минут Филипп со своими людьми уже выезжал из Нерака.
На этот недалекий путь наши путники употребили почти три часа, так как Филипп не хотел, чтобы на конях были следы быстрой езды, тем более что спешить было некуда. Подъезжая к городу, Филипп сказал Пьеру:
-- Следуй за мной издали, чтобы только не потерять меня из виду, а Жак с братом пусть отстанут от тебя на столько же. Если со мной что-нибудь случится, вы не должны вмешиваться; а разузнав, как я вам объяснил, от солдат или в толпе о передвижениях войск, поезжайте вместе или порознь, как найдете лучшим, предупредить королеву. Если передвижений войск не будет, то вернитесь в Коньяк и сообщите моему кузену обо мне.
Те же приказания он повторил и ратникам.
-- Неужели нам нельзя вступиться за вас, если вы попадете в беду? -- говорили они.-- Мы бы охотнее разделили с вами вашу участь.
-- Силой мы ничего не возьмем,-- ответил Филипп,-- и поручение будет не выполнено. Заботьтесь больше всего о безопасности королевы.
Потом он подозвал к себе Пьера и передал ему перстень и кинжал.
-- Если я попаду в руки католиков,-- сказал он,-- то могу лишиться этих подарков. Храни их у себя, пока будет надежда на мое спасение, а потом отдай моему кузену и попроси от моего имени возвратить кольцо королеве, а кинжал -- принцу.
-- Не нравятся мне эти предосторожности,-- ворчал про себя Пьер.-- Главное -- ни к чему; были случаи куда опаснее, а обходились без них.
Филипп проехал на главную площадь города, отыскал гостиницу, отдал на дворе конюху своего коня, сказав, что до полудня он ему не понадобится, и вошел в общую комнату, откуда раздавались шумные разговоры. Пьер и оба ратника, заметив, где остановился их господин, проехали мимо. Филипп спросил себе обед и начал внимательно вслушиваться, что говорили за соседним столом четыре дворянина, последний из которых только что вошел.
-- Ну, узнали вы что-нибудь новое? -- спросил один из них вошедшего.
-- Плохие вести! -- ответил тот.-- Конде и адмирал не зевают, они взяли не только Ниор, но и Партене.
-- Черт возьми! Действительно, плохие вести. И как это дали им ускользнуть в Бургундию?
-- Да, и здесь повторяют ту же ошибку,-- заметил другой.-- Жанна Наваррская не менее опасна, почему бы не захватить и не отвезти ее с ее щенком в Париж?
-- Да ведь с ней ведутся переговоры. Лучше будет, если она поедет в Париж добровольно. В таком случае она как будто отказывается от солидарности с гугенотами, и это будет для них ужасным ударом, а насилие над ней, напротив, побудит взяться за оружие и тех, кто расположен оставаться спокойным. Да и как посмотрят на это за границей? А ведь ей все равно не уйти из Нерака, реки слишком хорошо охраняются.
-- Ну, я ничему не удивлюсь после того, как ускользнули Конде и адмирал. Эти проклятые гугеноты везде имеют друзей, которые предупреждают их об опасности и помогают пробираться такими дорогами, которые не охраняются.
-- Кроме того,-- продолжал новоприбывший,-- получены сведения о восстании гугенотов по всей Гиени { Гиень, или Гюйен (Guyenne),-- историческая область на юго-западе Франции. До XIII в. называлась преимущественно Аквитанией. В 1154--1453 гг. находилась в основном под властью Англии; в 1453 г. воссоединена с Францией. До 1790 г. имела статус провинции (Гиень и Гасконь).}. Сегодня ночью разнесся даже слух, что сенешаль д'Арманьяк собрал там значительные силы. Эти гугеноты растут как грибы по всей Франции.
-- Я слышал,-- сказал один из присутствующих,-- что через несколько часов королева волей-неволей будет на пути в Париж, а сенешаля после турнут как следует. Опасно только одно, как бы королева не вздумала улизнуть обратно к себе в Наварру, а там ее не захватишь среди гор и обожающих ее горцев. Следовало бы ее захватить, и прибудет же наконец приказ двора насчет этого. Хорошо, что она не мужчина, иначе она была бы таким же опасным врагом, как и адмирал. Но хотя она и гугенотка, ее нельзя не уважать. Муж ее был жалок в сравнении с ней...
Филипп вышел на площадь вполне довольный. Вести были прекрасные. Никаких передвижений войск не предполагалось; приказа о захвате королевы еще не было, его только ожидали через несколько часов, а королева тем временем успеет покинуть Нерак. Ни у кого, очевидно, и мысли не было, что королева попытается соединиться с сенешалем. Это показалось Филиппу странным. "Быть может, губернатор догадывается об этом? -- подумал он.-- И втайне послал уже войско, чтобы помешать этому?" Филипп решил еще побыть в городе, чтобы узнать побольше. Три часа бродил он, останавливаясь около винных лавок, прислушиваясь к разговорам солдат и дворян. Нового, однако, он ничего не узнал. Пьер следовал за ним издали, ратников же не было видно,-- они, как он им приказал, очевидно, добывали вести у солдат в винных лавках.
Убедившись, что приказов о каких-либо передвижениях войск еще не было, Филипп уселся перед одной из винных лавок и спросил себе бутылку хорошего вина. Почти тотчас же пятеро дворян заняли соседний столик. Взглянув на них, Филипп едва овладел собой: один из дворян, называвшийся Раулем, был тот самый, который разговаривал с Жаком около Базаса, и теперь он пристально смотрел на Филиппа. Уйти тотчас же -- значило навлечь на себя прямое подозрение, и Филипп продолжал спокойно сидеть, обдумывая, как поступить, если Рауль обратится к нему, а Рауль между тем говорил о нем с сидевшим с ним рядом кузеном.
-- Знаешь ты этого молодого дворянина, Луи? -- спрашивал он.-- Мне почему-то очень знакомо это лицо. Среди соседних дворян ведь нет такого?
-- Не могу сказать, Рауль. Только и мне лицо это знакомо; к тому же оно из таких, которые не скоро забываются.
Рауль присоединился к общему разговору, но вдруг схватил кузена за руку.
-- Знаю, где видел это лицо, это один из тех, которых мы остановили два дня назад близ Базаса.
-- Не может быть, Рауль! Те были...-- Он вдруг остановился.
-- Сам видишь, Луи. Это и есть тот высокий, стройный, красивый юноша с серыми глазами... Я еще тогда обратил внимание на этот цвет лица и светло-русые волосы и приписывал это английской крови, которой немало в Гиени...
-- Сходство действительно есть, но вряд ли это тот самый. Зачем было бы дворянину одеваться крестьянином?
-- Вот это-то я и хотел бы знать. Быть может, это гугенот из свиты королевы, исполнявший тогда какое-нибудь поручение, да и теперь делающий то же. Он расплачивается... Я пойду за ним. Тут есть что-то таинственное. Не пойдешь ли и ты со мной? Господин д'Эстанж, у меня к вам дело.
И Рауль, в сопровождении двух товарищей, последовал за Филиппом.